губ, она потянулась рукой к его жестким густым волосам и провела по ним
розовыми кончиками пальцев, прижимаясь к нему всем телом и чувствуя, как
все ее существо поддается его мужскому магнетизму.
- Сапфи, о Сапфи!.. - Его бархатные губы ласкали ее щеки, нос, обжи-
гали огнем страсти ее мягкие губы, а его язык настойчиво стремился про-
никнуть внутрь, в сладкие тайны ее рта. Она вся пылала, наслаждаясь тон-
чайшими нюансами своих ощущений, и самозабвенно отвечала на его ласки,
приподнявшись на цыпочки и нежно прижавшись к нему всем телом, радуясь
тому, что ее близость разжигает его мужскую страсть.
Когда его руки скользнули вниз и она почувствовала дрожащие пальцы на
своем теле. Сапфира исторгла стон блаженства, испытывая дотоле неведомые
ей чувства. Он сочетал в себе все, о чем она мечтала: красив, мягок и в
то же время властен. Он моментально завладел подготовленной ею же ситуа-
цией, превратив безобидный языческий обычай в нечто неизмеримо более
опасное и разбудив в ней доселе дремавшее и вдруг внезапно захватившее
ее желание.
- Сапфи... - хрипло выдохнул он, оторвавшись от ее губ. - Милостивый
Боже, Сапфи!
- Что? Что-нибудь случилось? - Сгорая от желания продлить блаженство,
от которого все ее тело трепетало в пьянящем ожидании, она с беспо-
койством вглядывалась в его лицо, опасаясь, что в своей неопытности сде-
лала что-нибудь не так.
Он смотрел на нее взглядом, полным внутреннего огня, но теперь он был
серьезен.
- Ничего, - глухо ответил он, глядя в ее обращенное к нему лицо. - Я
и не знал, что у друидов были такие... интересные обычаи.
- Сапфи! Где ты? - Голос Эбби вывел ее из транса, держащего ее в пле-
ну его объятий. Она тут же отпрянула от него, все еще дрожа от опалившей
ее близости, слишком неуверенная в том, что же между ними произошло,
чтобы рассказать об этом третьему, пусть и очень близкому, лицу.
- Дэвид хочет поиграть в шарады. Ты не составишь нам компанию? - ус-
лышали они раздавшийся рядом голос и увидели Эбби, со смущенным видом
рассматривающую сестру и друга своего брата, стоявших под веткой омелы.
- О, прошу прощения, - в замешательстве пробормотала она. - Я думала...
- Baula сестра рассказывала мне о чудесном обычае друидов, - невозму-
тимо вмешался Тэйн. - Вы позволите?
Он подошел к Эбби и, взяв ее за руку, подвел к дверям, украшенным
веткой омелы. Она видела, как хорошенькое личико ее сестры еще больше
порозовело, когда высокий грек слегка прикоснулся губами к ее нежным ще-
кам, прежде чем торжественно сорвать с ветки еще две ягоды.
Впервые в жизни она почувствовала укол ревности к старшей сестре.
Несмотря на разницу в пять лет, они всегда были очень близки и поверяли
друг другу свои тайны. У кудрявой кареглазой Эбби никогда не было недос-
татка в мальчиках, хотя до сих пор в ее жизни не было ни одного серьез-
ного увлечения, и Сапфира никогда не завидовала ее популярности у предс-
тавителей противоположного пола. Она, скорее, гордилась легкими победами
сестры.
Рождественское приветствие Тэйна было коротким и невинным и помогло
снять напряженность созданной ею ситуации. И все-таки как же она ненави-
дела в ту минуту Эбби за то, что она пришла и все испортила. Не тогда
ли, в ту самую минуту, Тэйн впервые почувствовал, что его влечет к ее
сестре? В свои двадцать два года Эбби была намного ближе ему по возрас-
ту, чем Сапфира, плюс она обладала опытом и искушенностью, свойственной
тем, кто сам зарабатывает себе на жизнь.
В довольно испорченном настроении Сапфира присоединилась к остальным
членам семьи и гостям, чтобы провести пару часов за традиционной игрой в
шарады, прежде чем объявить о своем намерении идти спать, хотя сон тогда
никак не мог успокоить ее возбужденное, но неудовлетворенное тело.
Следующие несколько дней прошли в упоительной атмосфере развлечений,
в радости с горьким привкусом разочарования из-за того, что она была вы-
нуждена делить общество Тэйна с Эбби и Дэвидом. Он желал ее, она это ви-
дела! Однако он не выказывал этого и не позволял себе поставить в нелов-
кое положение ни ее, ни родных, открыто флиртуя с ней. И все же она
чувствовала это в как бы случайных прикосновениях их тел, в его предназ-
наченной только для нее улыбке, в его взгляде и особой интимности вроде
бы ничего не значащих слов.
- Когда я снова увижусь с вами наедине, Сапфи? - Он последовал за ней
в столовую, где она накрывала стол для предновогоднего ланча, и встал,
прислонившись к двери, предварительно закрыв ее, чтобы обезопасить себя
от нежеланных свидетелей их разговора.
Какой-то частью своего "я" она ощущала, что рядом, на кухне, находят-
ся мать и сестра, раскладывающие по тарелкам утреннюю трапезу, отец с
братом сидят у телевизора в просторной гостиной, все остальное в ней бы-
ло пронизано сознанием, что в эту минуту на всем свете существует лишь
два человека - Тэйн и она.
- А вы этого хотите? - Юная и - застенчивая, она бросила на него
быстрый взгляд из-под опущенных ресниц, чувствуя, как ее бросает в жар
от его слов. - Мне казалось, что вам приятно быть в обществе Дэвида и
Эбби.
- Когда, Сапфи? - Он не принял ее поддразнивающего тона и буквально
пожирал ее глазами, будто уже владел ею. По спине ее пробежал холодок.
Этот человек не юноша, с которым можно просто так поиграть. В нем
чувствовался мужчина, способный сокрушить ее пламенем страсти, превратив
ее в горстку пепла, свидетельство своей силы и власти. Именно сейчас она
должна отказать ему, если она этого действительно хочет...
Она невольно провела языком по сухим, горячим губам и увидела, как
при этом потемнели зрачки его глаз. Через минуту они оба вернутся в ат-
мосферу смеха и шуток, в атмосферу любящей ее семьи, бастиона против
всяческих превратностей жизни. Сейчас она должна решиться - или навсегда
потерять его, так как Тэйн уже объявил, что собирается в ближайшее время
вернуться в Грецию, к своему процветающему делу, начатому им с нуля.
- Сегодня вечером... - тихо, чуть ли не шепотом сказала она, - роди-
тели отправятся встречать Новый год с папиными сослуживцами, Эбби полу-
чила приглашение на ужин, и мы сможем что-нибудь придумать, чтобы не
ехать с Дэвидом и Маршей на вечеринку в ее больницу. - Она улыбнулась. -
Уверена, без нас они не будут скучать.
Теперь, по прошествии пяти лет, она с болью вспоминала о своей тог-
дашней наивности. Но в то время у нее не было сомнений. Накануне она
многое узнала о Тэйне и его семье, в которой из четверых детей он был
младшим ребенком и единственным сыном. Все его сестры вышли замуж и об-
завелись собственными семьями.
Семь лет назад умер его отец, а спустя пять лет после него умерла
мать. К тому времени он успел закончить университет, где изучал вычисли-
тельную технику, и поступил в компанию, специализирующуюся на разработке
компьютерных программ по заказам инженерных фирм. Потом он основал
собственное дело в партнерстве с таким же честолюбивым соотечественни-
ком.
Но в данном случае главное значение для нее имело то, что он не был
женат и не собирался заводить постоянную подружку, объясняя это тем, что
при его специальности, когда ему приходится работать иногда по 20 часов
в сутки, у него нет времени на личную жизнь.
Боже, как же ей хотелось, чтобы он стал ее первым возлюбленным! Вся
во власти романтических представлений, Сапфира хотела отдать свою невин-
ность человеку, чья властная мужественность сочеталась бы с нежностью;
человеку, который ввел бы ее в манящий мир искусства любви с победной
уверенностью настоящего мужчины, благодаря которому этот первый опыт
стал бы незабываемым событием, о котором она могла бы вспоминать с гор-
дым удовлетворением и радостью...
Тэйн сказал, что перед возвращением домой в Грецию ему нужно тща-
тельно проштудировать свои курсовые записи. Вот так просто и легко все
это началось тогда.
В доме, кроме них двоих, не было никого, и они любили друг друга пря-
мо на ковре у пылающего камина. Она страстно желала близости с этим ми-
фическим существом, и Тэйн не обманул ее ожиданий.
Не произнеся ни слова, он умело раздевал ее, осыпая поцелуями ее те-
ло, заставляя ее испытывать неведомые ощущения, невольно исторгающие из
Сапфиры стоны благодарности и любви. Блаженство, которым Тэйн самозаб-
венно одаривал ее, жгучие восторги, которыми ее плоть отвечала на его
ласки, обожание в каждом движении его рук и губ довели ее до полного са-
мозабвения, до той черты, когда она, не задумываясь, сделала бы все, че-
го бы он от нее ни потребовал.
Ее руки, будто помимо воли, неловко обняли его, и Сапфиру поразила
ответная мощь его страсти, наполнившая ее чувством удивления перед
собственной властью над его судорожно и бурно реагирующей плотью. Нас-
лаждаясь наготой, она чувствовала, как до боли отяжелели от его ласк ее
груди, и, со стоном произнося его имя, Сапфира умоляла Тэйна, чтобы он
овладел ею.
В ее воображении ожили картины ее тогдашнего бесстыдства, но Сапфира
давно поняла, что с самого начала она одна была виновницей своего тепе-
решнего несчастья, и за то, что произошло в ту ночь, уже давно не винила
Тэйна.
Ведь Сапфира сама предложила ему себя, и он просто принял это, принял
с такой страстной готовностью, что все ее тогдашние представления о люб-
ви побледнели перед силой его желания, и, несмотря на шок, она с востор-
гом отдала ему всю себя. Это первое знакомство с искусством любви каза-
лось ей чем-то поистине необыкновенным. Из-за отсутствия опыта ей не с
чем было все это сравнить, и Сапфира знала лишь то, что акт любви, кото-
рый ей суждено было разделить с Тайном, оказался намного более неистовым
и всепоглощающим, чем что-либо и когда-либо испытанное ею в жизни.
В минуты великого удовлетворения она верила, что безумно и навсегда
полюбила этого сказочного грека, превратившего неопытного ребенка в жен-
щину.
Он молча лежал, держа в объятиях притихшую Сапфиру, затем встал и
быстро оделся.
Полная блаженной истомы. Сапфира приподнялась и осталась сидеть перед
горящим камином, чувствуя обнаженной спиной его ласковое тепло и испыты-
вая ощущение интимного восторга от возможности наблюдать за уверенными и
в то же время грациозными движениями одевающегося Тэйна.
Она все еще продолжала сидеть, забыв о своей наготе, со струящимися
по плечам волосами, подогнув под себя стройные ноги, когда без всякого
предупреждения дверь в гостиную внезапно распахнулась.
- Вы что, в прятки играете? - услышала она голос своего брата. Затем
гостиную залило светом, и Дэвид застыл на пороге комнаты, в изумлении
взирая на открывшуюся перед ним сцену.
Он был скорее удивлен, чем шокирован, как позднее поняла Сапфира, и
ее собственные смущение и досада были вызваны не столько тем, что она
была не одета, сколько внезапным вторжением, нарушившим колдовское оча-
рование момента.
Из них троих только Тэйну удалось живо отреагировать на возникшую си-
туацию. Он быстро подошел к Сапфире и загородил ее собой, скрыв от любо-
пытного взгляда Дэвида.
- Извините, дело в том, что я не думал... я хочу сказать... - в голо-
се молодого человека слышались неловкое смущение и одновременно негодо-
вание. - На шоссе произошел несчастный случай, и Марше пришлось засту-
пить на дежурство...
- Нет, это я должен извиниться, - твердо перебил его Тэйн. - Навер-
ное, все выглядит так, будто я злоупотребил вашим гостеприимством, но я
надеюсь, ты все поймешь и простишь, когда я скажу, что мы с Сапфирой ре-
шили пожениться.
Она почувствовала себя очень счастливой, убежденная в том, что и он
любит ее так же сильно, как и она его. Лишь позднее, когда родились
близнецы. Сапфира поняла, что жила в иллюзорном мире. Тэйн женился на
ней из ложно понятого чувства долга и чести. Злоупотреблению гостепри-
