об этой шутливой, похожей на флирт перепалке между незнакомыми людьми?
Но Дэвид стоял к ним спиной, наполняя рюмку и бормоча что-то вроде того,
как неудобно иметь подругу, работающую сестрой в больнице.
Она вежливо улыбнулась, не отвечая на вопрос, и подумала, что этот
знакомый ее брата самый красивый из всех мужчин, которых ей приходилось
встречать. Он не был похож на рекламных красавцев. Что-то неуловимо жес-
токое отличало его великолепного рисунка рот. Быть может, такое впечат-
ление создавали резкие складки, сбегающие от его уголков и заставляющие
думать, что в этом человеке было больше от дьявола, чем от святого? А
его глаза! В их затененной ресницами глубине можно было утонуть и, вы-
нырнув на поверхность, оказаться выброшенной на далекий пустынный берег!
Совершенно безотчетно взгляд Сапфиры устремился вниз, вбирая в себя
его плечи, обтянутые белой тканью строгого покроя рубашки, сильную, с
рельефными мышцами грудь, стройную талию и ноги, длина бедер которых не
соответствовала ее представлениям о пропорциях, характерных для этой
средиземноморской расы.
- Может быть, стоит поменять подарок, если он выходит за рамки общеп-
ринятого? - В его голосе ощущалась обманчивая мягкость, в то время как
глаза своим блеском, твердостью и скрытым в ним пламенем напоминали ал-
мазы.
- Некоторые так бы и сделали, - небрежно согласилась она, пытаясь
как-то сладить с бешено бьющимся сердцем и невольной дрожью в руках. -
Но у нас здесь есть поговорка: главное - это то, что задумано.
Стройная и элегантная, как балерина, она потянулась, пытаясь рассла-
биться. В желании родителей принять неожиданного гостя не было ничего
необычного. В конце концов, в их четырехкомнатном доме легко найти место
еще для одного человека, если Сапфира уступит свою спальню и временно
поселится в комнате старшей сестры Эбби.
- Полагаю, Дэвид уже сказал вам, какую комнату вы займете, господин
Ставролакес?..
В знак признательности он склонил свою красивую, густо поросшую жест-
кими, обрамляющими широкий лоб волосами, голову.
- Я буду спать в вашей постели, Сапфира, если вы не возражаете?
- Разумеется, она к вашим услугам! - Этот легкомысленный ответ был
подсказан давними воспоминаниями о греческом гостеприимстве. И все же
она не смогла подавить пробежавшую по спине легкую дрожь неясного ожида-
ния. Ощущение было такое, будто она сказала: "Возьми меня, я твоя!" -
Желаю вам приятных сновидений, господин Ставролакес.
- Благодарю вас. - При этом на его лице не было улыбки, ей показа-
лось, что он прочел ее мысли и отнюдь не удивлен. - Поскольку мне предс-
тоит отметить праздник вместе с вами, я бы хотел просить вас называть
меня просто Танос.
- Танос... - повторила она вслед за ним, чуть склонив набок голову. -
Имя довольно необычное и очень красивое...
Инстинкт где-то в глубине ее существа подсказывал ей, что она ведет
опасную игру, открыто поддразнивая человека, чей зрелый опыт намного
превосходит все то, что умеет и знает она. Но в семнадцать лет она была
слишком юной и беспечной, чтобы осознать, насколько привлекало ее невин-
ное кокетство этого красивого грека, поощрявшего своим заинтересованным
вниманием девушки.
Она словно проверяла недавно пробудившуюся в ней чувственность на
этом бывалом и зрелом человеке. Какой же глупой, какой наивной девочкой
была она, когда смеялась, глядя в его спокойное лицо своими веселыми, с
прыгающими в них чертиками глазами.
- Но мне кажется, я предпочла бы называть вас иначе, каким-нибудь
особенным именем, которым могли бы пользоваться только я и вы...
В ответ он лишь медленно приподнял бровь и посмотрел на нее тем оце-
нивающим взглядом, который привнес беспокойную напряженность в эту уют-
ную комнату. Посчитав за согласие его молчание, Сапфира заявила:
- В таком случае это будет Тэйн. Я буду называть вас Тэйн!
Тогда она не понимала, почему это имя так быстро пришло ей на ум.
Позже, пораженная силой своего подсознания, она обратилась к словарю,
где прочла: "Тот, кому дарована земля за храбрость и заслуги перед коро-
лем". "Человек, стоящий на социальной лестнице где-то между простыми
гражданами и родовитой знатью".
Тэйн. Повелитель... властелин... господин.
Усилием воли она отогнала от себя мысли о прошлом. Вилла Анцромеда
была построена на склоне холма в окрестностях Кефины, небольшого городка
неподалеку от Афин, через застекленные двери виллы виднелись спускающие-
ся террасами сады, внизу соседствующие с участками мелких арендаторов.
Все вокруг дышало безмятежным покоем, будто на время здесь останови-
лась всякая жизнь, создав для ее страданий атмосферу стерильной пустоты.
Ее взгляд беспокойно блуждал по обставленной со вкусом комнате, где она
сидела.
Ничто не изменилось с тех пор, как она приняла девять месяцев назад
решение оставить виллу и переехать на квартиру к Лорне. Выложенный моза-
икой пол сиял безупречной чистотой, мебель соснового дерева с элегантной
обивкой могла бы стать экспонатом на выставке "Дом и сад", стены, укра-
шенные арками и альковами, как и прежде, привлекали взгляд. Да и с какой
стати здесь что-то должно было измениться, с болью в сердце спросила она
себя. По правде говоря, она мало что привнесла в размеренный быт Тэйна,
если не считать нескольких незначительных изменений. Для мелких услуг по
дому он нанял прекрасно справляющуюся со своими обязанностями Эфими.
Ее собственное влияние на жизнь Тэйна казалось ей поистине уни-
кальным... по крайней мере раньше. Внезапно ее охватило такое отчаяние,
что она вцепилась пальцами в лежащую на коленях сумку, как бы ища в ней
опоры. Она всегда любила эту милую комнату. И всегда ей будет недоста-
вать ее располагающей к покою атмосферы.
Звук отодвигаемой дверной задвижки предупредил ее о приходе Тэйна.
Повернувшись всем корпусом к открывшейся двери, Сапфира непроизвольно
выронила свою сумку из нервно сжимавших ее пальцев; упав, она волчком
завертелась по гладкому полу, пока наконец не остановилась чуть поодаль
от нее. Сапфира почувствовала, как напряглось ее лицо от раздражения
из-за собственной неловкости. Стоило ей на мгновение расслабиться - и
вся ее внешняя уверенность и достоинство стали рушиться, подобно Кноссу
накануне крушения Минойского государства!
Не сгибая спины, Сапфира осторожно опустилась на колено, чтобы под-
нять непокорную сумку, и медленно сосчитала до трех, стараясь прийти в
себя, прежде чем она грациозно поднимется и встретит враждебный взгляд
человека, наблюдающего за ней с видом погруженной в раздумье Немезиды,
собирающейся вынести свой приговор.
Наверное, так выглядел Люцифер после последнего и нелицеприятного
разговора с Богом, подумала она, позволив себе роскошь ответить на его
оценивающий взгляд безмятежным взглядом своих голубых глаз и с удивлени-
ем отметив, что вопреки ее представлению о нем, о его неизменной, твер-
дой, как алмаз, воле в этом доме он один успел как-то измениться в этом
царстве невозмутимого постоянства! Еще темнее стали круги под глазами,
чуть бледнее стало загорелое лицо, вокруг страстных, щедрых на ласку губ
появились едва заметные морщины - свидетельство длительного внутреннего
напряжения.
И все же в главном он остался прежним. Все та же горделивая и самоу-
веренная осанка вызывающе мужественного тела, тот же упрямый подбородок
и столь знакомое выражение безжалостности, лицо, чуждое нежности и пони-
мающего сочувствия. Неукротимый, подумала она, не в силах скрыть охва-
тившую ее дрожь. Да, точнее не скажешь. Было что-то символическое в том,
как несколько секунд назад она в буквальном смысле стояла перед ним на
коленях. Поневоле вспомнишь Фрейда. Тэйн. Властелин... господин... пове-
литель.
Внезапно Сапфира покачнулась, и комната превратилась в погруженный во
тьму туннель, поглотив неумолимое лицо Тэйна, исторгнув из нее тихий
стон. Она скорее почувствовала, чем увидела, как расстояние между ними
сократилось, и по внезапно повеявшему на нее теплу и безошибочно мужско-
му запаху свежевыбритого лица поняла в тот самый момент, что он подхва-
тил ее в свои объятия и избавил от неудобства приземлиться на слишком
жесткий пол.
Несмотря на обморок, сознание не успело полностью отключиться. Еще до
того, как ее быстро и без усилий усадили в кресло, мозг вновь почувство-
вал живительную силу кислорода. Какая самонадеянность с ее стороны пос-
читать себя готовой к встрече с Тэйном в подобных обстоятельствах. Она
явно недооценила силу его воздействия на нее и, возможно, переоценила
себя.
- Возьми. Это поможет тебе восстановить силы. - Он протянул ей хрус-
тальный бокал с бренди.
- "Метакса"? Мне? - Она уже успела прийти в себя и окинула его вызы-
вающе насмешливым взглядом. - Но ведь день Святой Доминики будет в янва-
ре, а не в июне!
С болезненным удовлетворением отметила она, как побелели суставы его
пальцев, обхвативших хрустальную поверхность бокала. Прекрасно, стрела
достигла цели! Значит, он не забыл, как однажды, увидев ее с бокалом в
руке, он заметил с ядовитым сарказмом, что она, повидимому, каждый день
воспринимает как праздник Святой Доминики! Сапфира не поняла, что он
имеет в виду, и с чувством спокойного превосходства он объяснил, что
имеет в виду событие, когда гречанки празднуют День повитухи.
- Этот праздник имеет сомнительную славу единственного дня в году,
когда нашим женщинам позволено быть несколько неумеренными в питье без
страха подвергнуться критике за свою невоздержанность, - сказал он со
значением.
Незаслуженный выпад глубоко ранил ее. Правда, она действительно каж-
дый вечер перед сном стала выпивать по рюмке бренди, чтобы заснуть, но
она вовсе не ожидала, что он оскорбит ее, назвав пьяницей, и боль от
обиды все еще не утихла.
- Запомнила? - В устремленном на нее задумчивом взгляде уже не было
напряженности. - Ты удивляешь меня. Сапфира. Я всегда думал, что обычаи
и культура моей страны глубоко тебе безразличны.
- Я думаю, несправедливость надолго остается в памяти, - сухо сказала
она. - Греция никогда не была мне безразлична.
- Значит, причина в самих греках или, точнее, в одном из них, не так
ли? - Насмешливость его тона вызывала в ней желание ответить дерзостью.
Понимая, что это небезопасно, она сделала глубокий вдох, пытаясь сов-
ладать с волнением, гордая тем, что может контролировать себя, и спокой-
но сказала:
- Если тебе хочется так думать, - ее плечи покорно опустились, - у
меня нет никакого желания с тобой спорить.
- Твои взгляды явно изменились к лучшему, - мягко заметил он и вновь
протянул ей рюмку. - Ну что ж, в таком случае прими свое лекарство - и
улыбнись!
- Нет, нет, я не буду, - она сделала отстраняющий жест рукой. - Глупо
пить на пустой желудок, особенно в такую жару.
- Ты не завтракала? - От раздражения его лоб прорезали морщинки. Вся
его фигура выражала требовательное желание услышать от нее немедленный
ответ.
Со вчерашнего дня у нее не было во рту ни крошки. В последнее время
она утратила всякий интерес к пище. Чем меньше она ела, тем меньше ей
хотелось есть. Она пожала плечами, болезненно ощущая критический, изуча-
ющий взгляд Тэйна, от внимания которого не ускользнула ее чрезмерная ху-
доба.
- Мне не хотелось есть, - равнодушно ответила она, надеясь, что он
переменит тему. - Иногда в жару со мной такое случается.
- Г-м... - нетерпеливым жестом он поставил рюмку на стол рядом с нею
и поспешил к двери, чтобы позвать Эфими. Его голос властно нарушил тиши-
ну холла. - Пожалуйста, чтонибудь повкуснее для моей жены, и немедленно.
Что-нибудь для поднятия аппетита...
Он быстро вернулся в гостиную и остановился перед ней, высокий, му-
жественный, прекрасный в своей властной уверенности в себе. Его неотра-
зимое обаяние когда-то произвело на нее глубокое впечатление. Теперь же,
