так непростительно упустил жрицу. Когда Верминаард выяснил у драконидов,
что среди пленников, захваченных в Утехе и позже столь постыдно
утраченных, была женщина, подходившая под описание жрицы, - его гнев был
ужасен. Не будь хобгоблин столь искусен по части ползания в ногах, он бы
поплатился головой за эту оплошность. Злопамятный Верминаард хотел было
нынче вовсе отказать ему в аудиенции, и только странное, беспокоящее
чувство близкой беды заставило его передумать.
А все эта проклятая жрица, говорил себе Верминаард. Он ощущал ее
приближение и все более нервничал; ему было не по себе. Он внимательно
оглядел двоих, приведенных Тоэдом, и, видя, что ни один из них не отвечал
нужным ему описаниям, нахмурился под шлемом.
Пирос же при виде пленников повел себя совершенно иначе.
Преображенный дракон привстал с места и так стиснул эбеновую столешницу,
что тонкие пальцы оставили на ней вмятины. Он так и дрожал от возбуждения
и лишь величайшим усилием воли сумел сохранить внешнее хладнокровие.
Только пламя, разгоревшееся в красных глазах, выдавало его волнение и
восторг.
Один из пленников был овражный гном, и притом не кто иной, как
Сестан. Скованный по рукам и ногам - ибо Тоэд не желал более рисковать, -
он с трудом мог идти. Оказавшись перед лицом Повелителя Драконов, он в
ужасе упал на колени. Второй - тот, что привлек внимание Пироса, - был
человеком, мужчиной. Одетый в рванье, он тупо смотрел в пол.
- Зачем ты притащил сюда это отребье. Младший Командир? - зарычал
Верминаард.
Тоэд, больше похожий на ком дрожащего студня, издал булькающий звук и
быстро заговорил:
- Вот этот выпустил рабов, которых я вез из Утехи. - И хобгоблин
наподдал Сестана ногой. - А этот бродяга был схвачен в окрестностях Врат:
как ты знаешь. Повелитель, Врата дозволяется посещать лишь воинам...
Мужчина поднял голову; вид у него был растерянный и глуповатый.
- Ну и на что они мне? - раздраженно спросил Верминаард. - Пусть их
бросят в рудник вместе с остальными никчемными...
- Я д-думал... - начал заикаться Тоэд, - ...ч-человек может
оказ-заться с-соглядатаем...
Повелитель Драконов впился в мужчину пристальным взглядом. Тот был
высокого роста, лет пятидесяти по человеческому счету. Его волосы были
седыми, гладко выбритое лицо - загорелым, обветренным и в морщинах. Одет
как нищий, - да он, скорее всего, и есть нищий, брезгливо сказал себе
Верминаард. Ничего примечательного не было в этом человеке; вот только
глаза казались молодыми и удивительно ясными, да и руки могли бы
принадлежать юноше. Быть может, эльфийская кровь...
- Тоже мне соглядатай! - сказал наконец Верминаард. - Это же
недоумок! Только и может, что разевать рот, словно рыба на песке!..
- Насколько я понял, он глух и нем. Повелитель... - Тоэд обливался
потом.
Верминаард невольно сморщил нос: даже драконий шлем не мог спасти от
зловония, источаемого потеющим хобгоблином.
- Итак, ты пленил овражного гнома и шпиона, лишенного слуха и языка,
- ядовито заметил Верминаард. - Молодец, Тоэд. Может, ты мне еще букетик
цветов соберешь?
- Как будет угодно Повелителю... - Тоэд почтительно поклонился.
Верминаард неслышно засмеялся под шлемом. Все-таки Тоэд был забавен;
какая жалость, что его так и не удалось приучить хотя бы изредка мыться,
Верминаард махнул рукой:
- Убери их. И сам убирайся.
- Как поступить с пленниками. Повелитель?
- Овражного гнома - скормить Углю нынче же вечером. Шпиона - в
рудник. Да вели не спускать с него глаз - он очень, очень опасен! - И
Повелитель Драконов расхохотался.
Пирос скрипнул зубами и про себя обозвал Верминаарда идиотом.
Тоэд вновь поклонился.
- Шагай, ты!.. - рявкнул он, дергая цепь, и мужчина, спотыкаясь,
поплелся за ним. - Вставай! - Тоэд пнул Сестана ногой. Бесполезно:
овражный гном, услышавший, что его собираются скормить дракону, рухнул без
чувств. Пришлось звать драконида, который и выволок его вон.
Верминаард сошел с трона и, вернувшись к столу, скатал свои карты в
толстый рулон.
- Отправь к войску крылана - пусть доставит приказы, - велел он
Пиросу. - Завтра утром вылетаем жечь Квалинести. Будь готов, когда я
позову!
Когда за Верминаардом захлопнулись золоченые створки, Пирос - все еще
в человеческом обличье - поднялся из-за стола и лихорадочно зашагал по
комнате.
Из-за входной двери снова послышалось царапанье.
- Повелитель Верминаард удалился к себе! - крикнул Пирос,
разгневанный тем, что кто-то посмел прервать его размышления.
Дверь чуть-чуть приоткрылась.
- Я хотел бы видеть только тебя, о Царственный, - прошептал в щелку
драконид.
- Войди, - разрешил Пирос. - Только будь краток!
- Предатель преуспел, о Царственный, - тихо доложил драконид. -
Правда, ему удалось отлучиться лишь ненадолго, дабы не навлечь на себя
подозрений. Но он привел жрицу...
- Да провались она в Бездну, эта жрица! - зарычал Пирос. - Кому она
нужна, кроме Верминаарда? Ступай сообщи ему... хотя нет, погоди.
Драконид, уже шагнувший к двери, остановился.
- Я пришел к тебе первому, как ты и велел, - сказал он извиняющимся
тоном, готовясь спешно откланяться.
- Нет, не ходи к нему, - вскидывая руку, распорядился дракон. - В
конце концов, для меня эти новости тоже представляют некоторый интерес...
Нет, я не про жрицу - тут пахнет кое-чем покрупнее. Вот что: я должен
встретиться с нашим вероломным дружком. Приведешь его вечером ко мне в
логово, да смотри не говори Повелителю Верминаарду... пока. Он может нам
помешать... - Мысль Пироса мчалась стремительно: его планы готовы были
осуществиться. - Верминаарду, - сказал он, - хватит дела и в Квалинести.
Драконид поклонился и вышел из тронного зала. Пирос же снова заходил
взад и вперед, потирая ладони и улыбаясь.
12. ЗАГАДКА КАМНЯ. ПРЕДАТЕЛЬ ВЫЯВЛЕН. ТАС НА РАСПУТЬЕ
- Оставь эти штучки, нахал! - нарочито тонким голосом пропищал
Карамон и шлепнул Эбена по руке, проникшей было под его юбку.
Женщин, сидевших в комнате, до того рассмешила эта выходка двоих
воинов, что Танис нервно оглянулся на дверь - уж не заподозрили ли чего
стражники-дракониды?
От Маритты не укрылся его встревоженный взгляд.
- Насчет них можно не волноваться, - сказала она ему. - На нашем
этаже стражников всего двое, да и те большей частью пьянствуют, особенно
теперь, когда армия выступила в поход... - Подняв голову от шитья, она
обвела глазами подруг и тихо сказала: - Пускай посмеются, бедняжки.
Последнее время нам не часто удавалось повеселиться...
В камере обитало тридцать четыре женщины, и, по словам Маритты, в
соседнем помещении содержалось еще шестьдесят. Условия здесь были таковы,
что закаленные трудностями путешественники и те содрогнулись. Пол
покрывали грубые соломенные циновки. Женщины не располагали никаким
имуществом, кроме одежды. Раз в день, по утрам, их выпускали наружу для
короткой прогулки, а все остальное время заставляли шить военную форму для
драконидов. Еда же была такова, что всего за несколько недель заточения
женщины превратились в худые и бледные тени.
Слова Маритты несколько успокоили Таниса. Он познакомился с нею всего
несколько часов назад, но уже привык доверять ее мнению. Это ведь она
сумела мигом утихомирить перепуганных подруг, когда спутники ввалились к
ним в камеру. А потом, узнав об их намерениях, первая согласилась, что все
может получиться.
- Наши мужики будут с вами заодно, - сказала она Танису. - Если кто и
напакостит, так разве только Высокие Искатели...
- Высокие Искатели? - переспросил Танис изумленно. - Ты говоришь о
Совете? Они тоже в плену?..
Маритта, хмурясь, кивнула:
- Они поверили черному жрецу и поплатились за это. И они нипочем не
захотят бежать - и то сказать, для чего бы? В шахту их не посылают - сам
драконий Повелитель об этом распорядился. Но мы - с вами! - И она обвела
взглядом подруг те твердо кивнули. - Только при одном условии: дети должны
быть вне опасности...
- Этого я, к сожалению, обещать не могу, - сказал Танис. - Чтобы
вызволить их, возможно, придется биться с драконицей и...
- С Пламенеющей? Фу ты! - Маритта смотрела на него с искренним
недоумением. - Да зачем же обижать нашу бедняжечку? Скажу тебе даже
больше: только троньте ее, и сейчас же на вас налетит половина детей. Они
так ее любят!
- Любят? Драконицу?.. - спросила Золотая Луна. - Она что, заколдовала
их?
- Нет. Я думаю, Пламенеющая давным-давно разучилась колдовать, если
когда и умела. - Маритта грустно улыбнулась. - Она, понимаете ли, не шибко
нынче соображает. Ее выводок некогда погиб в какой-то ужасной войне, и
теперь она путает наших ребятишек со своими. Не знаю уж, где выискал
старушку Повелитель, да только жестоко это - так с нею поступать, и,
надеюсь, он когда-нибудь за это ответит! - И она сердито оборвала нитку, а
потом, видя беспокойство полуэльфа, добавила: - Детей выпустить будет не
трудно - Пламенеющая всегда допоздна спит по утрам. Мы кормим детей
завтраком, выводим их погулять - а она и ухом себе не ведет. Она ничего не
заметит, пока не проснется...
Впервые обретя надежду, женщины принялись перекраивать старую одежду
для мужчин, и все шло хорошо, пока не добрались до примерки.
- Что? Бриться?!. - взревел Стурм с такой яростью, что женщины
шарахнулись прочь. Гордый рыцарь был отнюдь не в восторге от затеи с
переодеванием; если он вообще на это пошел, то лишь потому, что обширное
открытое пространство между крепостью и рудником иначе было не пересечь.
Однако он скорее согласился бы принять от руки Повелителя сотню жутких
смертей, нежели расстаться с усами. Он успокоился лишь после того, как
Танис предложил ему закутать лицо шарфом.
Стоило, впрочем, преодолеть эту загвоздку, как тотчас же возникла
другая. Речной Ветер наотрез отказался рядиться женщиной и никаких доводов
слушать не желал. В конце концов Золотая Луна отозвала Таниса в сторону и
объяснила: в их племени было принято, чтобы воин, запятнавший себя
трусостью в битве, ходил в женском платье, покамест не искупит вины.
Танису осталось только развести руками; что до Маритты, она и так не
знала, во что одевать рослого варвара.
После жарких споров было решено, что Речной Ветер закутается в
широкий плащ, сгорбится и обопрется на клюку, изображая древнюю бабку.
Лорана подошла к Танису - тот примерял платок, надеясь спрятать в нем
бороду.
- А ты почему не побреешься? - спросила она. - Или в самом деле
кичишься своей человеческой половиной, как говорит Гилтанас?
- Зачем же кичиться, - ответил он ровным голосом. - Просто надоело
делать вид, будто ее нет, - вот и все... - Набрал полную грудь воздуха и
решительно произнес: - Лорана, я должен попросить у тебя прощения за те
мои слова... в Сла-Мори. Я не имел никакого права...
- Ты имел полное право, - перебила Лорана. - То, что я совершила,
было поступком глупенькой девочки, одуревшей от любви. Я самым дурацким
образом подвергла ваши жизни опасности... - Ее голос дрогнул, но она тут
же овладела собой. - Больше подобного не случится, Я докажу, что и от меня
может быть толк.
Вот только как она этого добьется, она и сама толком не ведала.
Сколько бы ни рассуждала она о своей бойцовской сноровке, она ни разу в
жизни не убила даже и кролика. Ей и теперь было до того страшно, что она
сцепила руки за спиной - лишь бы Танис не заметил, как они дрожали. Всего
же больше она боялась, что не совладает с собой и бросится ему на грудь,
