воздушным коридорам, ограниченным радиолучами.
По широким же улицам двигался наземный транс-порт с детьми и транспорт
служебного значения: скорая медицинская и техническая помощь.
В основном улицы были "подарены" пешеходам. Нигде нет столбов, проводов,
ограничительных барьеров и прочих аксессуаров наших современных городов,
зато кругом деревья, кустарники и миллионы цветов, плавающих в воздухе.
Ган рассказал о подземном транспорте столицы; пассажирские линии
метрополитена отделены от грузовых.
Пространство между гор и далеко вокруг - это нескончаемый парк,
прорезанный ровными широкими улицами стройных небоскребов, с куполообразными
крышами, которые одновременно являлись антеннами-приемниками энергии.
- Тиунэла самый высокий город Гаяны, - сказал Ган. - Большинство других
городов, особенно молодых, растут вширь-места на планете хватает...
- Мне почему-то странно видеть "древние" самолеты в небе
Тиунэлы,-признался я.
- Странно? - усмехнулся Ган. - Крыло, реактивный двигатель, аэростат и
многое другое также вечны, как и обыкновенное колесо или рычаг. Пройдут еще
тысячи лет, но, по-моему, люди будут пользоваться ими. Да и почему нам
поступать иначе, если даже сама природа не смогла придумать более удачное,
создавая насекомых, птиц, реактивных рыб?
Квартира Гана находилась на одной из центральных улиц, на тридцать первом
этаже.
- Рядом с водой, - пошутил он, снижая гравитомобиль к подножию черного
пластмассового исполина с малахитовыми полосами по всему фасаду и алмазными
брызгами окон, искрящихся на солнце.
- Ты имеешь в виду озеро Лей? - спросил Шелест, сидевший рядом.
- Нет, зачем... Я имею в виду Шу. В горе необъятные полости, и мы
используем их под резервуары водоснабжения... Мы дома. Прошу в лифт,
небожители! - весело сказал Ган.
5
Ган и его 132-летняя молодая, в сравнении с ним, черноглазая, подвижная и
стройная супруга Эла жили в четырех просторных комнатах: гостиная, спальня,
два кабинета; комната для гостей и передняя в счет, не шли.
Мы расположились в кабинете Главы Народного Совета. Библиотека во всю
стену закрывалась прозрачной шторой. Другая стена, как и в нашем доме,-
сплошное окно без рамы и переплета. Возле третьей, глухой голубоватой стены
- темно-синий стол с малахитовым верхом. Кроме черного коммутирующего
устройства связи, на столе не было ничего. В углу - традиционный массивный
торшер и несколько удобных кресел,
Вошла хозяйка.
Загорелая горянка Эла была одета в темно-вишневое платье, смелый вырез
открывал точеную шею и плавную линию плеч. Ее красивые стройные ноги в
дымчатых комнатных туфлях были без чулок.
Я стесняюсь разглядывать ее лицо, но, заметив, с каким откровенным
любопытством она смотрит на нас, становлюсь смелее.
Круглолицая, розовощекая - с ямочками! - с пухлыми губами и круглым
подбородком - поди, дай ей столько лет! - Эла казалась сорокалетней.
Впрочем, она такой и была, потому что я скоро забыл о ее возрасте, впервые
оценив по достоинству известное изречение землян о том, что женщине столько
лет, на сколько она выглядит...
- Замечательные люди! - простодушно воскликнула Эла, останавливая взгляд
на Шелесте. - Послушай, Ган, если у них все такие - наши гаянки улетят на...
Зе-мм-лью...
- Эла, - засмеялся Ган, - сейчас я представлю тебе наших гостей. Командир
звездолета Шелест...
- Ты добрый, ани, - сказала Эла, - мужественный.
- Это Хоутон.
- Трудное имя и длинное, но сам ты простой и веселый, - предположила Эла.
- А вот и Звездолюб, штурман корабля Глебов.
- Тихий мальчик с глазами мудреца,-протяжна произнесла она. - Я понимаю
Юль.
Глянув на меня, Эла дружески улыбнулась, увидев во мне равного по
возрасту.
- По волосам ты-долгожитель,-заключила она,- но я бы назвала тебя
мудрецом с глазами мальчика, ани... Я довольна вами и рада таким гостям.
Люди познаются в работе, в опасности и за обеденным столом, говорят на
Гаяне. Выбирайте, ани.
Она подала нам "Письма к желудку", набрала на торшере по нашему выбору
нужные цифры, дав команду кухне-автомату, и ушла в столовую..
- Мы просим вас, ани, - сказал Ган, - выступить во Дворце Человека, где
находится и наш Совет...
- Будет выполнено, - кивнул командир.
- Затем...
Телепатон на торшере вспыхнул голубым светом, и появилось объемное
изображение мальчика. Увидев нас, он растерялся, с трудом перевел взгляд на
Гана и, запинаясь от смущения, произнес:
- Извини, долгожитель, что я беспокою тебя, да еще дома..
- Кто ты? - удивленно спросил Ган
- Меня зовут Оу, долгожитель. Воспитанники школ-интернатов Юга поручили
мне узнать: прилетят ли к нам земляне?
- Спроси у них сам, Оу...
- Прилетим непременно, - ответил Шелест, подняв левую руку.
Мальчишка издал восторженное восклицание, и телепатон выключился.
- Вот,-улыбнулся Ган. - Так все время... Мы думаем, ани, открыть Институт
Земли и просим вас быть консультантами.
- Для того и прибыли, Ган, - сказал командир.
- Еще не все, ани, - помедлил Ган. - Я хочу подробнее расспросить тебя,
Боб...
- Слушаю, долгожитель, - ответил Хоутон, озадаченный как самим тоном, так
и обращением к нему лично
- Рат передал мне о вашем разговоре.. Скажи, ани, как называется алмаз,
что ты видел на Земле?
- "Фея Амазонки".
- Гм.. Кто дал ему такое название?
- Один тип, Бергофф.
- Значит, житель Земли-твой сопланетник. Не Мана? Не гаянец?
- Нет, долгожитель.
Ган вздохнул, подумал, вынул из тумбочки торшера фотографию и молча
протянул ее Хоутону.
- "Фея Амазонки"!-привстал Хоутон -Я видел ее и готов биться об заклад,
что это она.
- Думаю, ты не ошибся, ани, - сказал Ган, взволнованный словами Хоутона.
- Эту фотографию мне принесли из архива... Когда Гаяна провожала
галактическую экспедицию на звездолете "Тиунэла", кото-рый достиг вашей
Земли... командиру корабля Тоту вручили это программирующее устройство,
содержащее в себе конструкцию такого же звездолета, как и "Тиунэла" Если,
рассуждали тогда члены Народного Совета, они попадут на планету с
высокоразвитой техникой, на заводах той планеты легко построить новый
звездолет, привычный для наших космонавтов.
Ган посмотрел на фотографию и, не отрывая от нее взгляда, добавил:
- Командир "Тиунэлы" Тот - мой родственник...
Наступило молчание. Потом снова заговорил Боб:
- В своем дневнике Мана рассказал, что Тот погиб при землетрясении на
Пито-Као... А Бергофф нашел алмаз "Фея Амазонки" в Бразилии, то есть в
нескольких тысячах километров от острова... Не может же быть здесь ошибки?
- Все может,- подумав, ответил Ган. - Например, мы уже обнаружили
неточность в расчетах Мана и ваших ученых: экспедиция на "Тиунэле" летела к
вам, на Землю, не четыреста земных лет, а двести семнадцать...
- Ты хочешь сказать, долгожитель, что, возможно, Тот не погиб?
- Я желаю этого, ани!
Поразительно: неужто мир до такой степени "тесен", что судьбы людей и
события двух планет уже переплетаются?!
- Стол накрыт, - объявила Эла, войдя к нам широким быстрым шагом...
- Ты не геолог? - улыбнулся я.
- Почему ты так подумал, ани?
- Глядя на твою походку и энергичность...
- Нет, я писательница, А угадаешь ли профессию Гана? - лукаво спросила
она.
- Математик?-предположил Глебов.
- Астроном, - уточнила Эла. - Он стал знаменитым лет за сто до моего
рождения. У него много научных трудов, он открыл несколько звезд, изучил и
описал их...
- Видно, Ган не торопился, открыв свою лучшую звезду не так давно, -
галантно ввернул комплимент Боб, удачно скаламбурив: Эла-по-гаянски означает
"звезда".
- Не так уж и недавно,-засмеялась Эла.-Скоро сто лет, как мы вместе...
- А я все еще не могу ее изучить И описать! - засмеялся Ган.
Эла ласково прижалась к плечу мужа, но, глянув на нас, спохватилась.
- Стол с едой - не археологическая находка, - сказала Эла.-Он не привык
долго ожидать...
После обеда мы послушали гаянскую музыку, певучую и темпераментную. Звуки
невидимых для нас инструментов (мы слушали запись) напоминали звучание
современных земных электроинструментов. Что же касается самих мелодий - да
простят меня ценители только классической музыки! - то, что мы услышали,
было в духе любимого мною джаза...
Впрочем, не один я грешен. Хоутон предусмотрительно прихватил с собой
карманный кристаллофон и, в свою очередь, включил его.
Евгений Николаевич, сидевший возле торшера и смотревший телевизионную
программу, привскочил.
- Ну зачем так резко, Боб - недовольно произнес он.-И ни с того, ни с
сего...
- Как?! - возразил Хоутон, выключая кристаллофон. - Разве вы не слышали
сейчас гаянскую музыку?
- Я увлекся известиями, но, разумеется, слышал бы, если бы она была...
- Звездолюб не виноват, - объяснила Эла. - Мы включили запись по
Телепатону, а ее слышит лишь тот, кто хочет ее услышать - А для остальных -
тишина? - спросил Шелест.
- Конечно.
- Удобно!-засмеялся я.-Одни танцуют, а рядом-спокойно читаю!...
- Раскрою один секрет, - сказал Ган. - Эла хочет сегодня все устроить
похожим на земные обычаи, ты ведь кое-что рассказывал Юль, ани... -
повернулся он к Хоутону. - Кажется, после еды положено танцевать? Вероятно,
для улучшения пищеварения? Весьма разумно, ани. И почему бы нам сейчас не
ускорить обмен веществ?
- Не совсем так ты понял, долгожитель,-пробормотал Боб, - но давайте и
потанцуем.
- Только немного, ани,-попросил Ган.-Юль рассказывала об одном фильме,
показанном тобой, когда вы летели к нам... Люди до того натанцевались, что
шатались и падали от усталости, даже теряли контроль над собой и почему-то
ссорились...
Андрей Шелест пришел в ярость и едва сдержал себя.
- Ну, погоди, - тихо произнес он, наклонясь к Бобу, - дома я поговорю с
тобой!
- Командир, - шепотом попытался оправдаться Хоутон, - ну что там было
особенного: веселая компания и только!
- Стоп: на нас смотрят - танцуй!- И дружески обняв Боба, так что у того
хрустнули косточки, Шелест громко сказал, обращаясь к хозяевам: - Наш
Хоутон-неисправимый любитель старины... Он показал Юль кадры старого
фильма...
- Командир, - повернулся к Шелесту Боб, оттирая внезапно взмокревший лоб,
- у меня с собой большинство кристаллов-американский ультрамодерный джаз.
Как быть? Предметная музыка...
- Выбери полегче, что ж теперь делать, В следующий раз - советуйся.
Извините, ани, это мы обсудили, что вам предложить послушать...-по-гаянски
объяснил он Гану.
- Да, пожалуйста, - наклонился долгожитель.
Боб, хотя и неплохо владеющий русским, понял слова Шелеста в смысле
"самая легкая музыка" и с удовольствием кинул в кристаллофон синюю
сверкающую горошину.
Из аппарата вырвался дьявольский вопль, паровозное шипение и ритмичное
постукивание костей: началась знаменитая "Чечетка в аду>!
Даже я отвернулся и посмотрел на командира. Андрей побледнел и опустил
голову. Боб выключил кристаллофон, растерянно поморгал и торопливо заменил
запись
- Вальс...-хрипло объявил он.
Визит наш затянулся до часа ночи, и всем было весело. На прощание
отведали гаянского освежающего чая, густого и кисловатого, и поднялись...
Домой нас вызвалась доставить Эла - Ган остался немного поработать. Мы
спустились на лифте, вышли на улицу и, несмотря на поздний час, увидели
массу гуляющих Небоскребы фосфоресцировали в темном небе всеми цветами -
светящиеся краски, прозрачные днем, сейчас превратили их в горящие факелы
самых необыкновенных форм,
Улицы залиты белым светом, а в небе пляшут, мерцают, вращаются,
