ты испытываешь ко мне то же влечение, что и я к тебе. Как же мы сможем
быть вместе, чтобы дать выход нашим чувствам? Как, где и когда?
- А что, если здесь и сейчас? Вот так.
И он овладел ею на гладкой плитке балкона. Запах их тел смешивался,
усиливая цветочный аромат ее духов. Это был настоящий подарок для Римо -
прощальный подарок. Она откроет отдел политических кампаний и сама воз-
главит его, а Римо - он это твердо знал - вернется к работе, к которой
привык: по-прежнему будет наемным убийцей номер два. Было бы просто бес-
человечно с его стороны не оставить ей о себе память на те долгие и бес-
смысленные годы, которые ждут ее впереди.
Поэтому он отдавал ей всего себя, пока она наконец не задрожала, успо-
коившись, и тихо не улыбнулась ему. Помолчав, она произнесла:
- Грязное это дело - политика. Давай забудем Полани. Давай уедем. Пря-
мо сейчас!
Римо посмелел на звезды в черном небе над головой и сказал:
- Слишком поздно. Пути назад пет.
- Ты говоришь о выборах?- спросила она.
Он покачал головой.
- Не только. Сначала я добьюсь избрания Полани. А потом сделаю то, за-
чем собственно явился сюда.
- Это так важно? Я имею в виду то, что ты должен сделать.
- Не знаю, важно это или нет. Просто это моя работа, и я выполняю ее.
Думаю, она достаточно важна.
И они снова занялись любовью.
Когда входная дверь закрылась за ним, Дороти Уокер быстро подошла к
телефону. На другом конце провода тут же подняли трубку.
- Папа,- сказала она,- Римо действительно тот человек, кого ты ждешь,
и боюсь, уже нет способа его остановить. Он верит в свое дело.- А потом
добавила: -Да, папа, мне немного неловко тебе это говорить, но он похож
на тебя.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
- Для начала я хотел бы сыграть "Нолу". А потом "Полет шмеля". Но пос-
кольку ни то, ни другое у меня не получается, я попытаюсь изобразить
"Мой старый домик в Кентукки".
Мак Полани был одет в протертые на заду шорты, кроссовки на босу ногу,
красную майку и бейсболку со стилизованной буквой "Б" на околыше - оче-
видно, в память о какой-то бруклинской бейсбольной команде.
Он сел на деревянную табуретку, обвил ногой принесенную с собой пилу и
принялся водить по ней настоящим смычком. Получившийся воюще-скрежещущий
звук отдаленно напоминал популярную мелодию.
Римо, наблюдавший за всем из-за кулис, поморщился.
- Это ужасно,- прошептал он на ухо Чиуну.- Где Тери?
- В мои обязанности не входит это знать,- сообщил тот.- И на мой
взгляд он прекрасно владеет своим необычным инструментом. Такой вид ис-
кусства неизвестен в моей стране.
- В моей тоже,- сказал Римо.- Думаю, на этом мы теряем несколько голо-
сов в минуту.
- Кто знает,- отозвался Чиун.- Может, Майами-Бич как раз созрел для
того, чтобы в ратуше заседал виртуоз игры на пиле. Может, сейчас это лу-
чший вариант.
- Спасибо, Чиун, за слова утешения.
Они замолчали и принялись наблюдать, как Мак Полани выпендривается пе-
ред камерой. Но где же Терн Уокер ? Она давно должна была быть здесь.
Может, ей удалось бы разговорить Мака, он бы сказал пару слов о ходе ка-
мпании. Могла бы постараться за те деньги, которые Римо выложил за это
трехчасовое безобразие. Она бы могла разобраться с этой выездной телеви-
зионной бригадой. Они заявили в студии, что представляют нью-йоркскую
телекомпанию, снимающую специальную передачу о способах ведения предвы-
борной борьбы. После недолгих пререканий им разрешили установить аппара-
туру в дальнем конце студии, и теперь два оператора отсняли уже, должно
быть, несколько километров пленки. Они сильно раздражали Римо, но он
приписывал нервозность своему твердому убеждению, что неудачи должны ос-
таваться в семье, а не становиться достоянием последующих поколений.
Чиун что-то сказал.
- Тсс,- остановил его Римо.- Мне интересно, удастся ли ему взять высо-
кую ноту.
Полани это уже почти удалось, по тут снова раздался голос Чиуна:
- Здесь есть посторонние, на которых обратить внимание тоже интересно.
- Какие, например?
- Эти двое телевизионных господ. Они не те, за кого себя выдают.
- Почему?
- Потому что в течение последних пяти минут их киноаппарат снимает пя-
тно на потолке.
Римо посмотрел, куда указывал Чиун. Полани явно не попадал в объектив,
пленка с колоссальной скоростью тратилась ни на что. Тем временем опера-
торы склонились над ящиком с оборудованием, а когда поднялись, Римо с
Чиун увидели у них в руках автоматы. Они целились в Полани.
Зрители, которых Мак Полани называл "жителями телевизионной страны",
пропустили самую интересную часть посвященной ему передачи. Римо бросил-
ся было к автоматчикам, но Чиун его опередил. Зрители видели только, как
мелькнуло зеленое кимоно - Чиун перекатился через сцену, мимо Полани, а
затем, когда кандидат на последней умирающей ноте закончил игру, они ус-
лышали выстрелы, потом резкие удары и вскрик.
Повинуясь профессиональному инстинкту, оператор моментально перевел
камеру туда, где происходила борьба, но Чиун проворно прыгнул за кулисы,
и в объектив попали лишь тела фальшивых телевизионщиков, лежавшие на го-
лом деревянном полу,- неподвижные, мертвые тела.
Камера задержалась на них на мгновение, а потом двинулась назад, к По-
лани. И тут Римо с ужасом осознал, что он стоит как раз между кандидатом
на пост мэра и телеобъективом и его лицо вот-вот станет достоянием широ-
кой общественности. Что скажет на это доктор Смит?- пронеслось у него в
голове. Тогда он повернулся к камере спиной и произнес в свисавший свер-
ху микрофон:
- Леди и джентльмены, прошу сохранять спокойствие. Только что произош-
ло покушение на мистера Полани, но охрана держит ситуацию под контро-
лем.- Затем, не оборачиваясь, он ушел из поля зрения объектива, оставив
в кадре лишь Мака Полани, продолжающего сжимать в руках свою пилу и об-
ратившего взор в ту сторону сцены, где распластались два тела.
Наконец Полани опять посмотрел в объектив и медленно произнес:
- Они попытались остановить меня. Многие пробовали сделать подобное и
прежде, но пока этого никому не удавалось. Только смерть может меня ос-
тановить.
Он умолк. Оператор выражал бурный восторг. В будке аплодировал зву-
коинженер.
Полани секунду помолчал н снова заговорил:
- Надеюсь, вы все завтра проголосуете за меня. А теперь спокойной но-
чи.- С этими словами, зажав под мышкой пилу, он ушел, присоединившись за
кулисами к Римо. Вскоре там оказался и Чиун. Прозвучала умолкла мелодия
"Свет солнца приятней".
- Быстро соориентировались,- похвалил Римо.
- Что вы имеете в виду?- спросил Полани.
- Насчет того, что многие хотели вас остановить. Вот слова настоящего
политического деятеля.
- Но это чистая правда,- обиделся Полани.- Каждый раз, стоит мне на-
чать играть на пиле, как кто-то обязательно пытается меня остановить.
- Так вы говорили о пиле?
- Ну конечно! О чем же еще?
- Где же Тери?- прорычал Римо.
В небольшом номере, который Тери снимала в гостинице, где располагался
штаб Полани, ее не было, но на столе Римо обнаружил записку: "Тери, ни в
коем случае не появляйся сегодня на телевидении. Это очень серьезно. Ма-
ма". Записка была написана недавно и источала нежный аромат. Римо поднес
ее к лицу - от нее исходил запах Дороти Уокер. Такой чистый... и тут Ри-
мо узнал его: это был запах сирени. Тот же, что исходил от орудий
убийства Уилларда Фарджера и Клайда Московитца.
Дороти Уокер... Так вот через кого шла утечка информации из штаба По-
лани, вот кто получал денежки Римо и вел двойную игру! А накануне вече-
ром она пыталась использовать его.
Римо взломал дверь ее пентхауса, удобно расположился в кресле и приня-
лся ждать. Он ждал всю ночь и еще полдня, по она так и не появилась. На-
конец зазвонил телефон. Римо снял трубку.
- Алло!
- Алло! Кто это? Римо?- раздался голос Тери.
- Он самый.
- Значит, маме все-таки удалось вас к себе заманить,- хихикнула она.-
Я так и знала.
- Боюсь, Тери, вы ошибаетесь. Вашей матушки здесь нет. И не было всю
ночь.
- А, значит, она у дедушки на яхте. Наверно, обсуждают ход кампании.
Его это очень интересует.
- А как называется его яхта?
- "Энколпиус". Она стоит на приколе в бухте.
- Спасибо,- поблагодарил Римо.- Кстати, почему вы не пришли вчера на
передачу?
- Мне мама оставила записку. А когда я позвонила ей, она сказала, что
ходят слухи о теракте и вы попросили меня остаться дома. Ну, тогда я ве-
рнулась к подруге. Но я все видела. Мне кажется, было великолепно!
- Если вам понравилось, следите, что будет дальше.- Римо повесил труб-
ку, вышел на улицу и двинулся к бухте.
- Папа, ты проиграл.- Дороти Уокер в зеленом вечернем платье сидела в
кают-компании яхты и беседовала с отцом.
- Знаю, дорогая. Все знаю. Но кто мог подумать, что паши ребята прома-
жут! Такие надежные парни, Саша и Дмитрий. Они для нас готовы были на
все.
- Да, но они все-таки промахнулись. И теперь нет ничего, что помешало
бы мистеру Полани стать мэром. Ты не учел, какой будет реакция избирате-
лей, если твои люди промахнутся.
- Все верно,- печально улыбнулся Дворшански.- Может, я просто поста-
рел. Стал слишком стар, чтобы владеть городом. Что ж, в жизни есть и
другие утехи.
- Может, ты наконец уйдешь на покой? Тебе следовало это сделать уже
много лет назад. Ты всегда говорил, что проигрыш - это единственный неп-
ростительный грех.
- Кажется, ты рада, что все так вышло? Но ведь ты тоже, кажется,
проиграла.
- Нет, папа, я победила. Полани станет мэром, а мы с Тери - его глав-
ными советчиками. И через полгода весь город будет моим. А потом я отдам
его тебе - это будет моим подарком. Ты его заслужил.
Слушая ее, Дворшански понял, что не из любви собирается она сделать
ему этот подарок - она просто хочет расплатиться с назойливым кредито-
ром. Он посмелел на дочь и сказал:
- Возможно, мы оба в чем-то проиграли.
- Это верно,- вдруг раздался чей-то голос: в дверях стоял Римо.- Вы
оба проиграли.
- Кто вы?- властно спросил Дворшански.- Кто этот человек?
Улыбаясь Римо, Дороти поднялась.
- Это Римо. Он представляет мистера Полани. Пожалуй, единственный че-
ловек, оказавшийся достаточно прозорливым, чтобы увидеть в мистере Пола-
ни человека, который так нужен сейчас Майами-Бич...
- Приберегите это для очередной рекламы собачьих консервов,- оборвал
Римо.- Наконец-то у меня открылись глаза! Когда я узнал, почему Тери не
явилась на передачу. Вы сделали это только для того, чтобы завладеть го-
родом?
Дворшански кивнул.
- Почему бы и пет? Вы можете предложить более достойную цель?- Маршал
говорил легко, почти радостно.
- Но зачем было убивать Фарджера?
- Фарджера? Ах, да! Надо было показать людям Картрайта, что мы не по-
терпим измены. Но когда вы просто избавились от трупа, не афишируя
убийство, его значимость, конечно же, была сведена к нулю.
- А Московитца?
- Московитц был слабый человек. Думаю, он предпочел бы отправиться в
тюрьму, чем продолжить игру, где ставки были слишком высоки. Он слишком
много знал и мог бы нас выдать.- И всю эту историю с федеральным прави-
тельством и документами Лиги вы раздули потому...
- Потому что это был единственный способ оградить Картрайта с его бан-
дой от тюрьмы и добиться его выбора на очередной срок. Я посчитал, что
правительство воздержится от каких-либо действий против Картрайта, если
само окажется под угрозой его разоблачений.
- Задумано неплохо,- похвалил Римо.- Вы надолго связали мне руки. Я не
мог решиться сделать с вами и вашим Картрайтом то, чего вы заслуживаете.
И все же вы в конце концов проиграли.
Дворшански улыбнулся, на загорелом лице блеснули белоснежные зубы.
- Нет, друг мой, это не я, а вы проиграли.- С этими словами маршал ус-
тремился к небольшой коробочке, лежащей на крышке рояля.
