не так-то просто было пройти. В них все клокотало и бурлило, словно я плыл
рядом с только что взорвавшейся глубинной бомбой. Прошлой ночью мне снились
точно такие же дикие, полные насилия сны.
Но почему? Паразитов, похоже, поблизости не было. Что же так раздражало
меня?
Я еще раз напрягся; с огромным усилием удалось опуститься на уровень
"детской". Но там было еще хуже: первозданная энергия невинного детства
превратилась в нервирующую силу. Обычно эту энергию сопровождали
безмятежная ясность и покой, словно нежное покачивание на тихих морских
волнах. Но сейчас это море бурлило.
Я понял, что подошел к границе - и быстро выплыл на поверхность. Райх
уже поджидал меня - с ним произошло то же самое. Ожидая остальных, мы
принялись обсуждать эту проблему. Итак, мы только что испытали какое-то
мощное психическое раздражение, которым поражена вся человеческая раса,
или?..
Беспомощный и разочарованный, я подошел к иллюминатору и взглянул вниз,
на огромную светящуюся поверхность Луны. Оставалось лететь каких-нибудь
восемь часов. Я мельком взглянул на приборы, проверив, работает ли
гравитационный компенсатор лунного притяжения. И вдруг меня озарило:
гравитация... Луна... Я резко повернулся к Райху:
- Может быть, это абсурдное предположение, но... как ты думаешь, не
могут ли они пользоваться Луной как базой?
- Базой? - не понял он. - Каким образом? Людей здесь нет, а в
необитаемых местах они, как известно, не водятся. Я пожал плечами:
- Да нет, это же просто гипотеза... Я пытаюсь понять, почему наше
сознание так перевозбуждено.
Тут подошел Холкрофт, и я ему вкратце поведал о наших открытиях. Он
закрыл глаза, присел на кровать и тут же удостоверился, что нижние слои
сознания находятся в непривычно беспокойном состоянии. И хотя Холкрофт не
слышал моего предположения, он повернулся и показал пальцем в иллюминатор:
- Это там. Она влияет на нас так же, как влияет на приливы и отливы.
- Как ты узнал? - спросил я.
- Не знаю. Просто чувствую ее притяжение.
Это было уже ближе к истине. Вспомним лунатиков - людей, чье сознание
подвержено притяжению Луны... Но почему? Как Луна может влиять на сознание?
- Ты считаешь, там обитают паразиты? - спросил я.
Он покачал головой:
- Не представляю, как это может быть. Но все же... она как-то связана с
паразитами.
Мы решили привлечь остальных к обсуждению. В такой ситуации лучше иметь
несколько мнений - глядишь, кого-то и осенит.
Выслушав меня, единственное дельное предложение высказал физик-ядерщик
Бергер:
- Вы читали книги Гурджиева? Он всегда утверждал, что мы являемся пищей
для Луны. Человечество по Гурджиеву - это стадо овец, нагуливающее жир для
Луны...
- Считаешь, в этом есть смысл? - спросил я Холкрофта. И тот вполне
серьезно ответил:
- Смысл есть. Каким-то образом Луна действительно притягивает
человеческий разум. Но это притяжение не имеет ничего общего с гравитацией.
Мои коллеги считают, что Луна никогда не была частью Земли или Солнца - у
нее совсем другая природа. Может быть, это бывшая комета, которая попала в
сферу притяжения Земли. Кстати, ее химический состав совершенно не похож на
земной. Вполне вероятно, что Луна похищает у человека энергию... Либо
воздействует еще каким-то образом.
- Другими словами, она могла бы служить базой для паразитов? - спросил
Райх.
- Не думаю. Но мне кажется, паразиты вполне могут как-нибудь ее
использовать. Я чувствую, как Луна излучает некую возбуждающую энергию. Она
словно гигантский передатчик, а Земля - гигантский приемник...
Тут заговорили все разом - начались разные истории, байки и легенды,
которых я прежде не слышал. Рассказали о культе, созданном Хербигером[45]
(одним из адептов этого культа был, между прочим, Гитлер). По теории
Хербигера, каждые десять тысяч лет Земля берет в плен очередную Луну.
Нынешний наш спутник - седьмой по счету. Предыдущие шесть лун падали на
Землю и приводили к гигантским катаклизмам и гибели человечества.
Библейский потоп был вызван гибелью шестой Луны.
Говорилось и о других авторах лунных теорий - Великовском[46],
Беллами[47], Сора[48], - их гипотезы отражали представление о Луне как о
враждебной силе. Странно, что эта мысль приходила многим, весьма далеким
друг от друга ученым.
Многие из этих теорий казались абсурдными, но факт оставался фактом -
Луна безусловно влияла возбуждающе на мое подсознание. Райх тоже замечал,
что паразиты обретали по ночам особую мощь. Я-то считал, что этому виной
усталость мозга в конце дня. Хотя, даже когда я случайно выспался днем и
бодрствовал всю ночь, меня до утра не покидало чувство беззащитности.
- Как ты думаешь, - обратился я к Холкрофту, - могут ли паразиты
каким-то образом и с п о л ь з о в а т ь энергию Луны, чтобы вмешиваться
в наше сознание?
Но Холкрофт знал об этом не больше остальных. И все же одно оставалось
очевидным: необходимо выяснить, можем ли мы вырваться за пределы их
навязчивого влияния. Если Холкрофт прав и Луна действительно служит
передатчиком для приемника - Земли, то нам надо уйти из зоны влияния их
обеих. Значит, мы должны изменить курс и отклониться от Луны примерно на
десять тысяч миль.
Я радировал полковнику Мэйси в Аннаполис и объяснил, что мы собираемся
изменить маршрут в сторону открытого космоса и попробуем занять позицию
между Юпитером и Сатурном. Мэйси согласился: топлива у нас было еще на две
недели, а, значит, мы можем рискнуть пройти еще три четверти миллиона миль,
пока надо будет поворачивать обратно. Знай он о нашем плане заранее, мог бы
загрузить топлива столько, что хватит на полпути до Марса. На это полезное
замечание я ответил, что полмиллиона миль от Земли нам вполне хватит - это
вдвое больше расстояния от Луны до Земли.
Следуя инструкции Мэйси, я перепрограммировал бортовых роботов и вместе
с остальными отправился ужинать.
Мы оставляли Луну в стороне и входили в пространство, где ни разу не
появлялись люди, за исключением злополучной команды корабля "Проклис".
Земные тревоги постепенно отступали - так улетучиваются деловые заботы в
первый день отпуска.
В ту ночь впервые за несколько недель я заснул безмятежным сном.
Я проснулся и взглянул на часы: половина восьмого. Попытался вспомнить,
откуда пришло это чувство радости. Может, сон приснился приятный? Но я
обычно не запоминаю снов. Я встал, подошел к иллюминатору - Луна
превратилась в огромный полумесяц, на котором хорошо просматривались горы.
А там, за Луной, виднелся зеленовато-голубой серп Земли, который напоминал
огромное солнце. До нее теперь почти четверть миллиона миль. Солнце
казалось ослепительно белым, словно готовое взорваться, а звезды стали в
несколько раз крупнее, чем мы видим их с Земли.
Я закрыл глаза и начал погружение в себя. Хотя подсознание все еще было
возбуждено, по сравнению со вчерашним днем там стало поспокойней. Конечно
же, всему виной была Луна, и теперь ее власть ослабевала. Я ощутил чувство
тишины и свободы, словно оправился после долгой болезни.
Разбудив Райха и Холкрофта, я заметил, что они тоже выглядели такими
отдохнувшими и счастливыми, какими их не приходилось видеть уже давно. Они
ощущали ту же внутреннюю свободу. Мы почти не говорили друг с другом, но
нас объединяла надежда.
В тот день ничего особенного не произошло. Мы просто сидели,
разглядывали уменьшавшуюся Луну и наслаждались новыми ощущениями. Наверное,
это был самый насыщенный день в моей жизни, но я почти ничего не могу
рассказать о нем.
И тогда возникла проблема речевой коммуникации. Слова потеряли
способность передавать неизведанные ощущения. Можно лишь передать это
чувство в сравнении: представьте себе страну карликов, которые пользуются
разными словами для описания размера, - крупный, большой, огромный,
гигантский и так далее. А когда они хотят рассказать о чем-то невообразимо
большем, то говорят: "огромный, словно человек". Интересно, что произойдет,
если одного из них подхватит орел и поднимется над Эверестом? Какими
словами опишет карлик гору, против которой человек выглядит козявкой?
Так было и со мной. Нельзя сказать, что слов у меня не было вообще.
Если постараться и потратить время, описать можно все, что угодно. Просто
надо расширять границы своего словарного запаса.
Но тогда это было нереально. Чтобы дать адекватное описание того, что с
нами произошло в последующие десять дней, пришлось бы писать
длинную-предлинную книгу, состоящую из одних сравнений. Попробую сделать
все возможное при помощи доступных мне слов и образов.
Итак, в первый же день стало ясно, что с нами произошло: мы вышли из
зоны влияния паразитов.
Конечно, они все еще находились в моем сознании - достаточно было
закрыть глаза, погрузиться в себя, и я их чувствовал ниже уровня "детской".
Там я по-прежнему не мог их настигнуть, зато я чувствовал их панику. Им
совсем не доставляло удовольствия оказаться за полмиллиона миль от Земли, и
чем больше увеличивалось это расстояние, тем сильнее росла их паника.
Тогда-то я понял, что сообразительностью эти существа похвастать не могут.
Будь у них мало-мальская логика, тони бы догадались, что мы непременно
вернемся на Землю в течение двух недель, и запросто могли бы продержаться
это время. Но их полностью охватил иррациональный ужас, какой испытывают
дети, когда покидают дом. Они слишком долго находились на Земле и привыкли
там купаться в плотной субстанции человеческой энергии жизни, легко
перескакивая от одного "донора" к другому, - для них всегда существовал
широкий выбор жертв. Теперь же ментальная пуповина, связывающая их с
Землей, растягивалась и слабела. И это их по-настоящему испугало.
Это облегчение испытали не все из нас. Мы ведь слишком долго боялись
паразитов, чувствуя, как поднимается смутный страх со дна первичных
инстинктов сознания. Самым опытным из нас приходилось быть всегда начеку
и следить, чтобы новички не поддавались панике. Теперь мы понимали природу
"космической лихорадки", которая нападала на человека всякий раз, когда он
пытался углубиться внутрь космоса.
Но вот прошло несколько дней, и нам стало ясно: паразиты побеждены, еще
немного - и они окончательно впадут в панику. Каждый день расстояние между
кораблем и Землей увеличивалось на 120 тысяч миль. Теперь сокрушение
паразитов было лишь вопросом времени.
Я обратил внимание, как непривычно легко мне удавалось погружаться в
себя - без малейших усилий, даже глаза не надо закрывать. До меня стал
доходить смысл слов Тейяра де Шардена о том, что истинное жилище человека -
это его разум. Я мог переноситься по просторам своего сознания так же
легко, как человек разъезжает по своей стране на автомобиле. Мне удалось
проникнуть сквозь слой "детской" и опуститься до слоя "небытия". Правда,
теперь я понимал, насколько далека эта область от понятия "небытие". Там
действительно ощущались элементы густого пространства - тишина, никакого
напряжения, однако это была тишина океанского дна, где давление настолько
сильно, что не позволяет обитать живым существам. "Небытие" - это энергия
жизни в чистом виде. Впрочем, слова в этом случае теряют точность и смысл.
Десять дней мы продолжали лететь в сторону от Земли. Топлива пока еще
хватало, чтобы в случае чего вернуться на ближайший искусственный спутник.
Паразиты сознания почти достигли точки своей гибели - стоит ли двигаться
дальше в космос, где у нас наверняка могут возникнуть проблемы? Мы решили
