минуту не позволяя ему догадаться об истинной правде.
- Ты сказал, что мы не сможем остановиться, как только въедем в
город, - хмурился он. - Я не понимаю этого. Жители города - твои враги?
- Нет, сэр. Но армия, которую я соберу - не простая армия.
- Ну и?
- Мы не сможем будем останавливаться.
- Это я уже слышал. Я хочу знать, почему?
- Я не хочу пугать вас, сэр, но если мы остановимся, то наши жизни
будут в опасности. Солнце уже село, сэр, нам пора трогаться.
- Я поеду с тобой на козлах, Кучер. Я хочу увидеть эту тайну своими
собственными глазами.
- Как угодно, сэр.
Это вполне совпадало с моими планами, то, что он усядется вместе со
мной на козлы. Тогда я смогу удержать его, если он попробует спрыгнуть с
кареты или позвать на помощь. Я помог ему вскарабкаться на козлы и мы
медленно стали спускаться к городу. Он очень сильно нервничал и даже
предложил повернуть обратно.
- Сэр, - напомнил я, - нашим головам больше идет у нас на плечах, чем
на ступенях дворца.
Его передернуло и он затих.
Когда мы въехали в город, уже была полная тьма, и, как я и ожидал,
улицы были пустынны. Света, кое-где горевшего в окнах, нам еле хватало,
чтобы не сбиться с дороги, и я правил прямо, чтобы мы смогли найти дорогу
обратно.
Город был похож на наш, с такими же узенькими улочками и большими
площадьми. Я удивился, неужели все города похожи друг на друга? Может
быть, и люди в них живут тоже одинаковые? Интересно, живет ли здесь свой
Девлин? А Дженкинс, а принц, а Амадея? Если бы я родился в этом городе,
стала бы моя жизнь другой? И существует ли вообще предназначение, судьба,
или это просто игра случая?
- Где же они, эти твои солдаты? - прошипел Девлин.
- Повсюду, - кивнул я. - Мы должны начать с другого конца города и
призвать их на обратном пути.
- А как ты собираешься призвать их? И как они поедут с нами?
- У них есть на чем отправиться с нами. Они соберутся по моему
сигналу.
Наконец мы пересекли город. Я развернул карету и остановился.
- И что теперь? - нахмурился Девлин.
Я вытащил из-под плаща флейту.
- Вот мой сигнал. С этого момента я не смогу отвечать тебе. Мы будем
ехать, не останавливаясь, а если ты рискнешь прыгнуть с козел - я тебе не
позавидую.
- Но зачем мне прыгать с козел?
Я не стал отвечать ему. Подняв флейту к губам, я заиграл, и, с
инструментом в руках и вожжами, зажатыми меду колен (особенно можно было
не править), мы пустились в обратное путешествие.
Сначала, казалось, ничего не изменилось. Улицы были все такими же
вымершими, моя музыка отражалась от домов, как от стен в тоннеле. Но
постепенно я стал различать сзади нас шорох, а тени вокруг ожили и
зашевелились. Шорох стал громче, пока даже Девлин не услыхал его сквозь
стук копыт и скрипенье колес. Он оглянулся по сторонам, и снова уставился
вперед, в темноту.
- Что это за шум?
А мы все катили и катили вперед, я все играл, и шум становился
громче, громче, громче, пока наконец не превратился в шум грозы и ветра,
цоканье коготков и торопливый топот маленьких ножек, писк и шипение...
- Что это? - взвизгнул Девлин. - Кучер?!
Из проплывавших мимо домов высовывались головы, и наверное, весь
город пробудился от топота моей армии.
- Это колдовство! - завизжал Девлин.
А она росла и росла, и мои мелодии все пронизывали этот шторм и
разносились вокруг, привлекая на улицы все больше воинов, спешащих за
каретой и кучером. Девлин трясся от ужаса. Шум был все громче и громче, и
умножался эхом от городских стен, которые уже тряслись, как от
землетрясения... Девлин закрыл уши руками... Напрасно. Мы были подобны
урагану, обрушившемуся на город, а я был богом ветров и дождя, повелителем
всех стихий, и играл мелодии, от которых целый мир рассыпался бы в пыль.
И когда наконец Девлин различил, из кого состоят эти движущиеся тени,
его отчаянный вопль был всего лишь еле слышным шепотом. Но я услышал его,
потому что ждал этого момента.
- Крысы! - закричал Девлин. - Теперь я знаю, кто ты! О Господи Боже
мой, теперь я знаю, кто ты такой!
23
Когда мы выехали из города, гул поутих, рассыпался по полям. Мы тоже
замедлили ход - кони не выдерживали этого бешеного галопа. Теперь крысы
были вокруг нас, одни даже забегали вперед, но основная масса огромной
черной тенью тянулась сзади. Сообразив, в чем дело, Девлин затих. В любом
случае от меня ответов он не дождался бы. Временами писк и повизгивание
моих солдат звучали почти в унисон моим мелодиям и я знал, что целиком
могу управлять ими.
Жуткое наслаждение было в этой скачке. Мой враг сидел рядом со мной,
неспособный сбежать, и мы мчались вперед, по освещенной светом луны
равнине, мчались к исполнению всех моих разрушительных планов. Я
превратился в чудовище, обманувшее другое чудовище, и в выборе моего
оружия была сладчайшая для меня ирония. Но врага нельзя недооценивать.
Девлин хитер, он не будет сидеть и дожидаться смерти. Он понимает, что
просто спрыгнуть с кареты для него было бы смертью. Я спокойно позволю
своей армии расправиться с ним. Ему требовалось время, чтобы найти
единственный возможный ход, который позволит спасти свою жизнь. И я ждал,
когда он сделает этот ход.
Момент наступил, когда мы мчались вниз с холма - здесь каретой
труднее всего управлять. Он неожиданно привстал и бросился на меня, обеими
руками цепляясь за флейту. Если бы он вырвал его у меня и отбросил в
сторону, я потерял бы контроль над крысами. Но я не допустил этого. Как
только он бросился на меня, я встал, и толкнув его обратно на козлы, изо
всех сил - а в этом он был мне не ровня - ударил правой рукой в лицо,
левой не опуская флейту от губ. Удар получился таким сильным, что он
разрыдался.
- Мои очки! Мои очки разбились!
- Если ты еще пошевелишься, - ответил я, - я брошу тебя крысам.
Он согнулся и, всхлипывая, принялся шарить под ногами в поисках
очков. Я поднял флейту к губам и заиграл снова.
После этого он долго сидел молча, ощупывая свое лицо, и больше
заговорить не решался. Я не знал, что будет дальше. Теперь он играл
незнакомую роль, его молчание было переполнено мыслями, продиктованными
отчаянием. И я должен был предугадывать их. Как бы я поступил на месте
Девлина? Он знает, что мы направляемся обратно в город, и он знал, что
крысы сделают с городом. Но его главная забота сейчас - это спасение своей
жизни, а не города. Спасение. Сейчас он должен заговорить. Он должен
заговорить.
- Если ты хочешь убить меня, то почему ты не убьешь меня сейчас?
Я наслаждался своим молчанием.
- Ведь я все равно не убегу от тебя. Ты мог бы и удовлетворить мое
любопытство.
Я продолжал играть.
- Ну хорошо, ты собираешься убить меня на месте моего преступления.
Романтичное правосудие. Но ведь эти твои братья не остановятся на мне. Они
уничтожат весь город. Ты ведь не в обиде на город, а? Там полно невинных
людей, мужчины, женщины, дети... подумай о детях... Ты что, хочешь, чтобы
их съели заживо? Зачем тебе тащить меня в город? Почему не остановиться
здесь и не убить меня?
Вот, теперь он заботится и о детях.
- Но ты же умный, - продолжал Девлин, - ты ведь знаешь, что делаешь.
Ты знаешь, что разрушишь весь город, весь! Конечно же, ведь ты же крыса, а
не человек. Я совсем забыл. Ты крыса. А у крыс нет чувств. Крысы - это
тело без души. Крысы живут, только чтобы жрать. У тебя человеческий облик,
но Дженкинс был прав, у тебя нет ни культуры, ни образования, ни высоких
чувств. Ты просто тело, вот.
Теперь мне уже хотелось ответить. Теперь я хотел поговорить с ним о
душе. Теперь я хотел рассказать ему о нем же. Я с трудом удерживался от
того, чтобы опустить флейту, и моя музыка стала наполовину бессвязной.
- А люди всегда будут выше крыс, - захихикал он. - Даже таких
крысолюдов, как ты. Ты хитер, а не умен, ты предусмотрителен, а не
проницателен. Да ты даже служил этой ведьме Амадее, из-за ее голубеньких
глазок и беленьких ручек.
Я опустил флейту и снова ударил его. Костяшки пальцев рассекли мягкую
плоть и с дребезгом ударили в кость. Он чуть не вылетел наружу, но
уцепился за что-то и снова выпрямился.
- Она была шлюха, она была ведьма, твоя Амадея. Но крысе не хватило
интеллекта, чтобы разглядеть это. Крысу можно приманить даже кусочком
сыра.
Я заиграл снова, но на этот раз играл скверно. Писк моих воинов стало
злее, и лошади рванули вперед, как будто их укусили.
- Да тебе придется убить меня, чтобы заставить замолчать, а, Кучер? -
захохотал он. - А до тех пор я буду говорить тебе правду, которую ты так
ненавидишь!
Я остановил карету, я прекратил играть, я встал и выпрямился над ним.
- Тогда я убью тебя сейчас.
Он не моргнул глазом.
- Ну, давай. По крайней мере я получу удовольствие от того, что
испортил твой такой совершенный план. Месть получится мелкой, если ты
бросишь мой труп здесь, а не там, где бродит призрак твоей дорогой Амадеи.
Это будет так, полуместь получеловека-полукрысы.
Он был прав. Я хотел полного отмщения.
И я все стоял над ним, задумавшись, в нерешительности взвешивая
возможности. Девлин принял решение за меня. В неожиданном выпаде он
схватил не флейту, нет, схватил вожжи, и завизжав своим тоненьким голосом,
пустил лошадей галопом. Я потерял равновесие, а когда зашатался, Девлин
еще и толкнул меня изо всех своих сил. Я кубарем полетел с кареты, на
мягкие тела моих солдат внизу. А карета помчала дальше и дальше в ночь,
пока тьма и расстояние не поглотили ее. Все-таки Девлин бежал.
24
Крысы не причинили мне вреда. Девлина они бы съели заживо, но я был
из их племени, и еще не успев упасть, я уже знал, что мне не грозит
опасность быть обглоданным.
Ковер из тел смягчил мое падение, и за исключением нескольких ссадин,
я был невредим. Как и моя флейта, которую я бессознательно сжимал в
кулаке. Я поднялся на ноги, глядя, как вокруг, словно нетерпеливо ожидая
приказ, толпятся мои воины. Я успокоил их несколькими плавными нотами,
которые приглушили и мою собственную злобу и растерянность. Теперь мне
нужно было полностью отбросить эти чувства. Девлин еще раз перехитрил
меня, но впадать в отчаяние было бы глупо. Значит, должна быть
спланирована новая атака, а все остальное не имело значения.
Я заиграл мелодию поживей, и снова повел мою армию вперед. Каждый шаг
приближал меня к Девлин, к мщению. Мы будем шагать, пока не выбьемся из
сил, отдохнем, а потом снова пустимся в путь, и так до тех пор, пока не
ворвемся в город и во дворец и не опустошим их. Волнение мелодия передала
моим солдатам, и они стали забегать вперед, пока не растеклись передо мной
неумолимым черным потопом. Они ненавидели людей, и моя месть будет и их
местью.
Мы маршировали всю ночь, и когда стало светать, я в первый раз смог
оценить истинную силу моей армии. Ей не было конца. Эти маленькие
солдатики копошились кругом, насколько хватало глаза. Они были на дороге,
они были на окрестных полях. Когда мы пройдем, эти поля останутся
объеденными догола - мои солдаты вечно голодны. Когда совсем рассвело, я
даже увидел, как черные пятнышки спускаются с соседних холмов - сельские
братья тоже присоединялись к нам! Когда мы достигнем наконец города, наша
сила удвоится - и кто тогда сможет противостоять такой армии? Я был уже
почти рад, что Девлин ускользнул - тем дольше я буду наслаждаться
