новлен.
Как-то днем приехала специальная комиссия. Черту сфотографировали,
замерили, взяли пробу грунта и со всем этим уехали в Москву.
Когда на небе собрались тучи, никто ничего не сказал вслух, но поду-
мали все об одном: "Вдруг дождь смоет чертову черту!" Но когда после
дождя выглянуло солнце, в отдельных местах черта проступила. Конечно, в
образовавшиеся проходы можно было пробраться, но иди потом доказывай, -
мол, были разрывы черты! Скажут: "А что вам помешало ее мысленно продол-
жить?"
Тут как-то проснулись, глаза протерли - а черты нет! Как корова язы-
ком! Асфальт ковыряли, царапали - нету! Кто стер? С чьего разрешения?
Один парень сдуру заорал: "Товарищи, айда, пока снова не выступила!"
Его за руку: "Какая айда? Нам доверяют! Стерли границы, преграды, потому
что это унизительно! Не те времена! Никаких запретов сверху. Все решаем
сами на местах. Каждый должен сказать себе сам "нельзя"! Ну, что, рва-
нем, как бараны? Или, как люди, будем стоять на своем?
Тут дружинники подошли.
- Граждане! Разойдитесь! Из-за вас ни пройти, ни проехать!
Толпа зашумела:
- Не имеете права разгонять! Не те времена! Руки уберите! Можем сто-
ять где хотим, сколько хотим! Свобода стояния!
- Так у вас тут что, демонстрация?
- А может, и демонстрация! Имеем право!
- А что демонстрируете, если не секрет?
- Что хотим, то и демонстрируем! Мы долго терпели. Хватит!
Кто-то заорал:
- Ну вас к черту! У жены на балконе вторую неделю мужик в трусах ку-
рит! Не дай бог, дом подожжет!
- Стойте, юноша! - захрипел пенсионер с палочкой. - Я ходил на Колча-
ка, на Деникина! Послушайте старика, не лезьте на рожон! Вот будет сиг-
нал зеленой ракеты, - рванем! И нас никто не остановит!
Коробочка
Действительно, жизнь полосата, как зебра. Да еще истинный цвет полосы
- черный был или белый - проступает не сразу, а какое-то время спустя.
Сергей Михайлович Песочихин вел отсчет с того дня, когда Вика Глебуш-
кина, женщина незамужняя, если честно, "без стыда, без совести", опять
явилась на работу для того, чтоб похвастаться. В этот раз давала отнюхи-
вать французских духов с манящим названием "Тайна какой-то мадам". В зо-
лоченой коробочке лежал нагишом стройный флакон фиолетового стекла. Сос-
луживцы растопыривали ноздри, стараясь унюхать побольше, выдохнуть по-
меньше, Женщины при этом вздыхали так, что было ясно: "С такими духами
полюбит любой, а без них кому ты нужна..."
Мужчины пожимали плечами, хотя запах был недурной. Митюков долго му-
чился: "Где-то я это нюхал, но где?" - и вдруг вспомнил:
- "Изабелла"! Помните, портвейн молдавский красного винограда? Выли-
тая "Изабелла"! Точь-в-точь запашок!
- Дурак алкоголический! - обиделась Вика и, хлопнув дверью, пошла
хвастаться "Изабеллой" по этажам. Целый день ее не было. Коробочка оста-
лась лежать на столе. Песочихин уперся в нее глазами с такой лютой жад-
ностью, что коробочка дергалась.
Неужели он никогда не сможет подарить жене такие духи?! Черт побери!
До чего унизительно сознавать - и это не для тебя, и мимо того проходи и
не нюхай! А ведь так хочется! Вдруг бы духи освежили супружеские отноше-
ния, которые с годами потеряли былую прелесть и превратились в дурную
привычку...
Целый день Песочихин изводил себя подобными едкими мыслями, а за пять
минут до конца рабочего дня вдруг хапнул коробочку из-под духов и ско-
ренько вышел.
"Тьфу, глупость какая! - думал он, втиснувшись в потный автобус. -
Как мальчишка! Совсем опупел! Коробка-то зачем?"
В лифте Сергей Михайлович открыл коробочку и пошатнулся. На атласной
подушке разлегся изящный флакон!
"Когда она положила обратно, дура?! Украл, что ли? Фу, как нехорошо
получилось! Вернуть немедленно!.. Ага! "простите, нечаянно украл!" Нет,
нет! Оставить себе?.. Да как же я буду в глаза собакам смотреть, а Вика
точно собак вызовет! Эти суки по запаху... Но никто же не видел! У нас
сплошь порядочные, значит, можно подумать на каждого... Подарю своей
Милке! А скажу, что нашел. Не всю жизнь терять, разок и найти что-то
можно!"
Мила была поражена. Ласкала флакончик, прижимала к груди и нюхала,
нюхала осторожно, боясь вынюхать запах.
На ночь она, как ребенок, положила флакон под подушку. Изысканный за-
пах обволакивал мозг Песочихина, и снилось Сергею Михайловичу, будто на-
конец он спит с чужой женщиной, или со своей, но не он...
Конечно, на работе был жуткий скандал со слезами и воплями. Вика била
по столу кулачками, голосила: "Ворье, все ворье! Как без этих духов при-
кажете жить одинокой женщине?! Как?! Сегодня же руки на себя наложу и
записку оставлю, из-за кого... Всех посадят..."
Песочихину со страху казалось, будто от него разит "Изабеллой". Но
духи не нашли и никто не повесился. На всякий случай Сергей Михайлович
для маскировки жрал неделю чеснок, и оказалось, не зря: все переболели
гриппом, а он воздержался.
Через месяц Вика вдруг заявилась в таком сногсшибательном платье
из-под Парижу, что учреждение прекратило работу. Везде погас свет, вста-
ли лифты, вода из кранов не текла.
Это платье!.. Ну, словом... черт бы его побрал!.. И вроде бы та же
материя, пуговки, ниточки... Но спереди две такие... и тут... на плече
вокруг шеи под грудь... от бедра по ноге узенько щель, где виденьем чу-
лочек... Эх, молодцы французы, сволочи!
И сразу всем стало ясно, чем мужчина отличается от женщины, -
платьем! Вырез платья волновал больше, чем грудь! В узком разрезе на миг
появлялась нога, и опять-таки видение ножки в разрезе томило сильней,
чем все ноги Вуравиной, торчащие из-под мини-юбки. В этом не было тайны.
А Викино платье было сшито из тайны, притягивало как магнит. Песочихин
смотрел не мигая, забывая дышать.
Он желал это платье до потери рассудка! Бывало, он в жизни чего-то
хотел, но безнадежно, если так можно сказать, без души. А тут воздух
сгущался, от глаз к платью пробегала искра. Запахло горелым. Песочихин
пытался с собой что-то сделать, уговаривал, что платье ему ни к чему и
размер не его, да и вырез слишком уж смелый... Сергей Михайлович явно
сходил с ума.
Домой Песочихин брел как в тумане, не соображая, какой дорогой идет.
В прихожей долго шарил по стенам, позабыв, где включается свет. Наконец
лампочка вспыхнула. Песочихин сбросил плащ, глянул в зеркало и вскрик-
нул. Поверх костюма на нем было зеленое Викино платье!
- Господи! Где? Когда? Неужели убил?! - Песочихин спрятал платье и
всю ночь ждал милицию. В эту ночь не пришли. Значит, утром возьмут на
работе.
Когда вошла Вика, абсолютно живая, Песочихин перекрестился. Про фран-
цузское платье Вика не заикалась, вся была в новых итальянских туфлях,
которые придавали ногам идеальную форму. И опять она была счастлива, а
остальные несчастны. Что еще нужно женщине!
Как на нем оказалось Викино платье и Викино ли, Песочихин так и не
понял. Но поскольку уголовное дело отпало, Сергей Михайлович вечером
протянул жене перевязанный лентой пакет. Мила развернула и ахнула.
- Ну-ка примерь! - сказал Сергей Михайлович, купцом развалясь на ди-
ване.
- Откуда такая прелесть? - Не сводя с платья глаз, Мила начала разде-
ваться.
- Откуда, откуда. От верблюда! - нашелся Сергей Михайлович.
Объяснение Милу устроило, больше она ничего не спрашивала, с наслаж-
дением погружаясь в зеленое платье, как в ванну.
- Зажмурься! - сказала Мила. - А теперь обалдей!
Песочихин открыл глаза и обалдел. У каждого мужчины есть женщина его
мечты, а у женатого тем более. Так вот, перед Сергеем Михайловичем стоя-
ла женщина его мечты. Даже не его мечты, а чужой. С этого дня супружес-
кая жизнь началась как бы заново. Бывают в жизни удачи, но чтобы полосой
такой ширины!
Выходит, действительно, если очень захочешь, все может быть! И Песо-
чихин начал мечтать изо всех сил. Теперь он сильно хотел каких-нибудь
денег. И вот в субботу, открыв почтовый ящик, Песочихин вместе с газетой
выудил перевод. На шесть рублей пятьдесят копеек! Странно, не иначе
чья-то мечта по ошибке досталась ему. Песочихин мечтал о деньгах, но не
о такой глупой сумме. Конечно, ошибка, но почему такая маленькая?
Через день пришел перевод на двадцать два рубля сорок пять копеек. На
этот раз обратный адрес был: "Общество слепых РСФСР".
- Со слепыми точно ничего не было! - возбужденно шумел Сергей Михай-
лович. - Ну страна! Кругом слепые! Шлют деньги черт знает кому! Фиг мы
так поднимем легкую промышленность! Не удивлюсь, если завтра пришлют ты-
сячу! В таком бардаке все возможно!
- Нигде нет порядка, - вздохнула Мила. - Может, правда, пришлют тыся-
чу? Было бы здорово! Давай зеркало новое в коридор купим. А то оно в
пятнах, как в оспе, насмотришься - лицо чешется...
В новом зеркале Песочихины прямо помолодели.
Сергей Михайлович тайком от жены продолжал мечтать, надеясь, раз пош-
ла пруха, вымечтать крупную сумму. Но три дня переводов не было. Песочи-
хин тыкал ключ в скважину почтового ящика, - газеты, и все!
- Никто больше не желает помочь бедному трудящемуся! - мрачно шутил
он.
Неделю ничего не было. Песочихин понимал: глупо ждать денег непонятно
за что, но как билось сердце, когда несколько раз в день бегал в шлепан-
цах вниз проверять ящик!
И вот в понедельник, наконец, пришел перевод аж на тысячу двадцать
четыре рубля! Это было на двадцать четыре рубля больше, чем мечтал Песо-
чихин. В этот раз раскошелилась киевская киностудия. За фильм "Человек
может все!"
- Кем же я там, интересно, был? - мучился Сергей Михайлович. - Режис-
сером? Актером? Автором сценария, наверно! Надо посмотреть, как они сня-
ли. А то напишешь хорошую вещь, а снимут дрянь, сапожники!
Мила перепугалась - тысяча!
- Это не уголовное дело? Какая связь между тобой и киевской киносту-
дией?
- Песочихин Сергей Михайлович пока что я! Ты ведь понятия не имеешь,
что я делаю, когда ночью иду в туалет! Может, там пишу до утра, как Мо-
пассан!
- Давай мебель новую купим, Мопассанчик.
Тут в дверь позвонили. Здоровенный мужик, сбивая с ног перегаром,
спросил:
- Песочкин ваша фамилия будет?
Песочихин струхнул: "Пришел отбирать свою тысячу! С такой рожей на-
верняка сценарист!"
- А вы по какому вопросу, собственно? - спросил он, встав в боксерс-
кую стойку, решив, если встанет вопрос "кошелек или жизнь", оставить се-
бе кошелек.
- Мебель вашу привезли. "Сюзанна". Песочкин вы или нет?
Сергей Михайлович сразу расслабился:
- Ага, Песочихин - это мы. Долго везете. Давно ждем!
Такая "Сюзанна" Мопассану не снилась. Да и Песочихиным тоже.
И пошло. Везло регулярно во всем. Когда Сергей Михайлович заходил в
магазин, тут же выбрасывали дефицитный товар, и он всюду был первым.
Нужно ли говорить, сколько цифр он угадывал в спортлото? Сколько надо,
столько и угадывал! То есть все несбывшиеся мечты человечества посыпа-
лись на него. Захотел машину - купил один лотерейный билет и выиграл!
Как-то шел Песочихин по улице, никого, как говорится, не трогая, и
вдруг на него прыгнул африканец в белом костюме и давай целовать огром-
ным пугающим ртом. При этом что-то радостно лопотал и восторженно тянул
Сергея Михайловича за волосы. Песочихин отбивался руками, ногами, но аф-
риканец владел конечностями не хуже, чем ртом, и, скрутив Сергея Михай-
ловича, целовал его всласть, как хотел.
Песочихин орал на всю улицу:
- Товарищи! Помогите! Целуют! За что?!
Невозмутимый переводчик объяснил Песочихину, что мистер Боулз никогда
не забудет, как советский друг вытащил его из вод Нила в прошлом году.
- Это ошибка! - хрипел Песочихин. - Никогда никого не спасал, в Ниле
тем более!
На что переводчик сказал:
- Не портите дипломатические отношения. Будут неприятности. Соглашай-
тесь, что спасли его вы.
Под угрозой безжалостных губ Сергей Михайлович согласился. Африканец
