Египте, обосравшем верный и безумно щедрый Советский Союз?..
Вы правы: неумный это разговор. Какие уж тут обмены, если теперь для
вас слово "маменька" не имеет ни смысла, ни запаха, ни тепла. Вроде бы даже
и не было вовсе маменьки вашей на белом свете, а произвели вас на тот же
белый свет тайком от Ленина Луначарский и Крупская... Допускаю, что
шестидесятилетнему человеку органически ближе мысли о смерти, чем о матери.
Меня, повторяю, интересуют душевные реакции на разрушение нормативных
отношений к ценностям, но не сегодняшние, а сорокалетней давности. Я
плачу... Назначайте цену... Я должен гарантировать безопасность и социальное
благополучие вашей дочери? Я правильно понял?.. На зятя же вам плевать?..
Впрочем, это не мое дело... Идет. Гарантирую... Честное слово палача -
лучшая гарантия... Впридачу вы хотите трое суток отдыха для размышлений и
сортировки воспоминаний? Торговаться начали? .. Согласен. Размышляйте.
Сор-ти-руйте. Могли бы найти слово поинтеллигентней. Козел!
25
Я тоже немного отдохнул за эти дни. Покупался. В саду вашем повозился.
Имущество получше рассмотрел. Все-таки оно теперь мое. Я сказочно богат. Но
что мне делать с этими сокровищами? Разыскать по-монте-кристовски
родственников старушоночек, бабеночек и старикашек, которые выменивали их на
несчастных военных базарах на сало ваше, колбасу, комбижир, легкие, сердце и
печень, гражданин Гуров? Разыскать, возвратить великодушно фамильные цацки и
тайком оставить в совмещенном санузле записку о том, что справедливость
восторжествовала?... Все - говно! .. Садитесь, не мельтешите перед
глазами... Бляди тут к вам приезжали. Эмма Ивановна и Роза Моисеевна. На
"Вольво" раскатывают, падлюки. Вы что, обеих сразу шворите?.. Не те,
говорите, годы?.. Не те... Не те. И нечего мне делать с вашими, пардон, с
моими сокровищами... Ну, а что вы, интересно, скажете, ежели услышите сейчас
следующее важное сообщение. Делаю я его потому, что время наседает на хвост.
Не можем же мы с вами вечно торчать на этой вилле. Пора грузить мослы в
телегу...
Я не чекист, гражданин Гуров! .. Я всего-навсего старый разгонщик Ника
Банкир! Да, да! И я славно уделал вас за все ланцы! А разговорчики,
антисоветизм, говно, сопли и слезы - необходимый реквизит моей профессии.
Полнота информашки о вашей особе и некоторая экстатичность ее подачи -
любимые и тоже необходимые моменты игры... Ну, что скажете? ..
Заразили вы меня своим хохотом. Давно я так не хохотал... Больше не
могу! Да и сами вы ожили и порозовели... Перестаньте! Не впадайте в
истерику! .. Я сейчас думаю о том, что надежда имеет непосредственное
отношение к бытию души, а не к функционированию разума. Поэтому Надежда
безумна. Ее порыв - мгновенный порыв птицы из безнадеги клетки к ебени
бабушке в иную реальность. Логики, как таковой, в это мгновение не
существует. Она отброшена безумным порывом души, и ваш разум, гражданин
Гуров, сейчас будет хлопать ушами, как это он, позорник, проморгал так
нелепо и поразительно тупо трепетный взмах крылышек безумной надежды, ибо,
помозгуй он логически - хоть одну десятую долю секунды - над смыслом моего
сообщения, то собачий его бред был бы так очевиден, что вы только
презрительно усмехнулись бы, гражданин Гуров, помозгуй ваш разум хоть одну,
хоть сотую долю секунды! Но в том-то и дело, что скорость душевных движений
на многа порядков выше скорости обработки разумом даже самой дурацкой
информации. И пока птичка безумной надежды порхает в иной спасительной
реальности, все ваше существо очищается спазмами истерического хохота или
рыданий от невыносимых наваждений момента жизни. Я возвращаю, однако, птичку
в клетку... Неприятно это. Согласен.
Но если речь шла о душевных движениях, то естественно предположить
наличие в вас души или ее остатков. И естественно попытаться пробудить в вас
ужас перед чудовищными образами ваших поступков и породившей их идеи. Если
же вы ужаснетесь, оглянувшись, и начнете сходить с ума от необратимости
времени, невозможности воскресить невинных, обогреть униженных, вернуть
здоровье, радость, талант, добро ограбленным, то пошлет вам в сей миг
Господь Бог возможность раскаяния, пускай тихого, творимого вдалеке от
людей, ибо раскаяние ваше не людям нужно, а душе вашей и спасающему душу в
ее последний, быть может, миг существования, Господу Богу, И такое тихое
раскаяние - нож острый в спину Дьявола. Ибо, повторяю, гражданин капитан,
его задача погубить Всех, в проекте же Творца - спасение Каждого...
Вспомнил! Вспомнил я фамилию гаврика, читавшего мне в перерыве между
допросами проповеди! .. Вспомнил-таки! Павловский! Священник Павловский!
Царство ему небесное! .. И раскаяние только одной души сводит на нет всю
гигантскую работу Сатаны, и рвет он от бешенства волосы под мышками и воет
на всю поднебесную!..
Вам, гражданин Гуров, до раскаяния, очевидно, далеко. Вы, подобно
советской власти, поджав хвост от жалкого страха, чапаете всеми четырьмя
лапами вперед, чапаете, и все равно вам куда: к смерти, к коммунизму -
вперед, лишь бы не оглядываться: за спиной гремят костями шкелетины
убиенных, кровавые вопят грехи за спиною и попискивают грешки мелкие. Вперед
- выкрикивая на ходу заклинание "Никто не забыт, ничто не забыто!". Но
заклинания не спасут и не заменят мучительного, но чистого взгляда глаз,
отверстых в прошлое, гражданин капитан, пардон, гражданин Гуров. А путей к
спасению, как говаривал тот же Павловский, больше, чем трамваев в Москве...
В конце концов, если вы дегенерировали из красного дьяволенка, плетьми
заставлявшего невинных сверстников орать на морозе "Интернационал", глядя, к
тому же, как трупы их родичей складывают в поле для волчьей гужовки, в
примитивного ворюгу, насравшего на "светоносные" идеи породившей вас власти,
то даже в таком уродливом образе поведения есть животворные дрожжевые грибки
спасения человеческого от дьявольского. И ими поражен весь организм
советской власти и ее социализма! Весь! Я знаю его, как инфекционист,
рентгенолог, хирург и микробиолог. На то я и работник органов! .. Да! Как
это ни странно, гражданин Гуров, воровство и коррупция свидетельствуют о
неистребимости человеческого инстинкта собственности. Если запрещено под
страхом тюрьмы и смерти отправление естественного инстинкта собственности и
связанной с этим отправлением спасительной, утверждающей человека в мире и в
собственных глазах свободной инициативы, то и инстинкт, и инициатива, как
форма его проявления, уходят в подполье, существуя уродливо и недостойно.
Ах, тут вы полностью со мной согласны, гражданин Гуров! Наконец-то!
Значит, все сказанное как бы снимает с вас вину? Позвольте вас
спросить: полностью или частично? Может быть, вы осознанно подрывали устои
советской власти? Может быть, вы всего-навсего спасали угольки из залитого
Асмодеем очага естественной, хоть и не лишенной болезней и несовершенств
человеческой деятельности? Чувствуете себя борцом? Что же такое тогда СССР?
Добровольное общество борьбы с социализмом? Двести пятьдесят миллионов
борцов? И нипочем борцам кодексы, зубастая охрана социалистической
собственности и с детства прививаемая к ней любовь! Дьявол Чертилыч,
разумеется, успокаивает себя тем, что видимые в совокупности только им
большие и мелкие преступления против Заповедей, программирующих жизнь
Совести, ежесекундно сталкивают широкие массы с пути истинного на гибельные
колдоебины дьявольского бездорожья. Успокаивает себя Сатана! И
действительно, куда ни глянь, под показухой всенародного небывалого подъема
и монолитного единства партии и народа, под трудовыми вахтами, под
соцсоревнованиями в честь различных химерических праздников идет, по мнению
Сатаны, разрушительная работа двухсот пятидесяти миллионов рыл против одной
из заповедей - "не воруй", И особенно приятно Сатане, что успешно
внедряется в жизнь комплексный метод: своровав, лгут, убивают,
лжесвидетельствуют, предают отцов и матерей своих, сотворяя при этом
кумиров, и так далее.
Разумеется, спасибо вам за поправку, не все двести пятьдесят миллионов
рыл воруют. Многие не воруют, не берут взяток, не преступают. В
сопротивлении греху они завоевывают право на самоуважение и суда над
ближними, грешившими, прямо скажем, на их глазах. Представьте себя,
гражданин Гуров, на месте Сатаны, продравшего гнойные зенки от звуков
государственного Гимна в городе Владивостоке, сполоснувшего опухшую,
черствую харю в Тихом океане и поканавшего инспектировать одну шестую часть
света к берегам Балтики. Вселенский вам привет, товарищи, орет Сатана, цели
наши определены, задачи ясны! Вперед к коммунизму! Воруйте! Лгите!
Сотворяйте кумиров! Закапывайте в землю проклятые таланты! ..
Рад, сучка, но не ведает того, что палка о двух концах! Не ведает, что
жизнь - шутливо говоря - есть существование белковых тел, сопротивляющихся
коммунистической идее.
Так говаривал один шизой биолог... Шварцман, кажется... Да, Щварцман!
Десять лет ему дали и врезал он дуба на Колыме от белковой недостаточности!
Перед смертью за последнюю пайку хлеба Шварцман умолил шаромыжку выколоть на
его старой худой груди мысль, за которую он и погорел: ЖИЗНЬ ЕСТЬ ФОРМА
СУЩЕСТВОВАНИЯ БЕЛКОВЫХ ТЕЛ, СОПРОТИВЛЯЮЩИХСЯ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ИДЕЕ.
На спине же Шварцман пожелал иметь следующий афоризм: СМЕРТЬ - ЕСТЬ
ФОРМА СОПРОТИВЛЕНИЯ КОММУНИСТИЧЕСКИХ ИДЕЙ СУЩЕСТВОВАНИЮ БЕЛКОВЫХ ТЕЛ...
Я вижу, вас заинтересовала судьба биолога Шварцмана, гражданин Гуров?
..
Его похоронили. Но какая-то паскуда стукнула оперу, что Шварцман ушел
из жизни непокоренным фашистом. Опер решил раздуть огромное дело. Дернул
шаромыжку, делавшего Шварцману наколку. Тот уперся, как вол, и стоит на
своем: никаких этих слов не колол, ничего не знаю, идите на хуй, а то
Сталину напишу, он вас всех, падлы, на шашлык посадит. Опер меж тем
арестовал группу лиц, ставивших своей целью захоронение идей
Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина в вечной мерзлоте Колымы. Дело доходит до
меня. Лечу в Магадан. Добираюсь, чуть не подохнув в метели, до командировки.
Допрашиваю шаромыжку. Молчит. Чую: что-то сволочь, скрывает. Пять суток
оттаивают зэки шизого биолога Шварцмана. Эксгумируем его нетронутое тленьем
тело в присутствии предстаеителей крайкома партии, руководителей Дальстроя,
двух московских философов и шеренги заключенных. Чисты льдышки последних
слезинок в черных яминах безумных глаз мертвеца. На белом лице выражение
непреклонной убежденности и снисходительная - в адрес идейных противников
- усмешка. И что же я читаю на груди Шварцмана? Лагерную веселую читаю
мудрость: ФРАЙЕРОМ РОДИЛСЯ - ФРАЙЕРОМ ПОМРЕШЬ!
На спине несчастного шаромыжка запечатлел свою наивную попытку одолеть
сущность теории относительности в невыносимых условиях лагерной жизни: МАМА!
ДЕНЬ ТЯНЕТСЯ ДОЛГО, А ДЕСЯТЬ ЛЕТ ПРОХОДЯТ БЫСТРО!
Ниже приписал: УЧЕНИЕ МАРКСА ВСЕСИЛЬНО, ПОТОМУ ЧТО ОНО ВЕРНО!
Дергаю шаромыжку. Ты, что же, говорю, гаденыш, последнюю волю
умирающего не исполнил, хлеб даром схавал, фуфло двинул и еще испоганил
покойника?
А что я, отвечает, фрайер, что ли, срок себе по пятьдесят восьмой
наваривать? Покойник умер довольный, а я помиловку просить буду за
увековечиванье слов гражданина Ленина. Знаете, что он просил меня наколоть
ужасные вещи? Даже выговорить страшно, не то что колоть!
