вепрю в удобный момент шедевр моих фармазонов ужасное, подлейшее заявление с
понтом, как говорят урки, от бывшей жены врага народа Понятьева. Этого было
достаточно. Караганда... Болезнь. Голодуха. Безысходность. Это чувство,
между прочим, в те годы саранчовой тучею закрыло небо над одной шестой
частью света. И сквозь саранчу пробивались к полюсу полярники, самолетики
пробивались через нее в Америку, и дура ебаная Америка подставляла им
ладошки, разевала рот от великодушного восторга и джентльменской зависти к
загадочной стране, не успевшей вычесать вшей из буйных чубов и снять лапти,
а уже покоряющей пространстео и время пламенным, установленным Сталиным
вместо сердца, мотором.
Не замечали ни Мир, ни молодые энтузиасты вроде вас, ни вечно
остающийся на свободе обыватель, ни Ромен Горький, ни Лион Толстой, ни
Бернард Шоухов того, что самолетики, забрызганные саранчовой плотью тоски,
летают на крови и серебрятся их крылышки втертым в дюраль серым веществом,
добытым нашими славными чекистами из раздробленных черепов невинных жертв
Террора Эдмундыча Ежова. Я повторяю: невинных жертв... Папеньку вашего к
таковым не отношу, гражданин Гуров. Он и ему подобные получили от своих
питомцев все, что сами заложили в код их поведения и морали.
Одна шестая часть света походила тогда на тюремную камеру, на
территорию лагпункта, на бараки, где развернулась отчаянная рубка
сталинскими суками ленинских блатных.
Мы еще вернемся, гражданин Гуров, к Террор Эдмундычу, к его
метафизической подоплеке, если, разумеется, таковая существует, но не могу
не поделиться с вами одним наблюдением. Происходившие целые двадцать лет
события так потрясли социальные, культурные и нравственные стереотипы
обывателя (к обывателям я отношу простых, как говорится, людей, не
являющихся партийными, советскими и прочими функционерами), потрясли так,
что обыватель подсознательно следовал здоровому инстинкту, активно включался
в уничтожение всяких Шишек и мелкой сошки, воплощаеших в его воображении
Силы Зла, и, считал свои действия благом, необходимым для очищения атмосферы
бытия от удушливых миазмов разлагающегося на глазах Трупа Великой Идеи,
служить которой заставляли насильно.
А знаете, гражданин Гуров, какого самого жирного товарища зайца уделал
Иосиф Виссарионович на величайшей охоте всех времен и народов? Посадил на
руководящие посты и способных и тупых оглоедов и вросли они в кресла, и
внушилась им мысль, что крах власти это - их смерть, крах ихней
привилегированной жизни, крах светлой беззаботности женушек, крах карьеры
родственников и детей - новой касты, оградившей себя от глаз посторонних,
то есть народа, заборами, секретной системой закрытого питания, снабжения,
медобслуживания, отдыха, броневиками, персональными лайнерами, вагонами и т.
д.
Да-а. Вот, кажется, еще один гаврик, неизвестно, посаженный или
казненный мною, заговорил моими устами. Попадались, попадались мне
молодчики, которые на допросах брякали такие вещи, от которых у моих коллег
волосы опять же на лобках становились дыбом. А я запоминал, запоминал, хотя
иногда мои собственные соображения были намного радикальней и "мракобесней"
бесстрашных откровений "врага "... Странно, очень странно, что в память мою
врезались лица гавриков ординарных, серых и тупых, а вот Личности,
мстительно сводящие меня с ума голосами своими и мыслями, прячутся в
подворотнях башки, аукаются, призраки безликие, не потерявшие однако лица
перед смертью... Вы не замечали: меняется мой голос, когда я начинаю
философствовать, и вы смотрите на меня такими глазами, как будто перед вами
не я, а кто-то другой, с замогильной сторонки?.. Тот же, говорите, голос...
Странно. Мне он иногда кажется не моим... Ладно. К Террору Ильичу мы еще
вернемся...
Болтать с супругой будете приблизительно так: все нормально, здоров,
хотя из-за влажности немного гнетет душу, Много читаю. Познакомился с
интересным человеком. Часто встречаемся, беседуем, подружились. Судьба
частенько сталкивала нас в прошлом, однажды даже виделись. С тех пор прошло
немало лет. Вернетесь, познакомлю вас всех с ним... Привезите марочного
ликерчика... Как Париж?.. Нет, не скучаю. Сплю неважно. Снятся отец и мать.
Сны страшны, как в детстве... Поболтайте там с колдунами, к чему это снятся
родители... Будто бы я предал отца, а мать уморил голодной смертью...
Ужас!,. Не могу тебе не рассказать... плевать на франки! Неужели я дожил до
того, что не могу лишних пару минут потрепаться с Парижем? Так вот: я лежу в
ванной с шампанским. В ней плавают лепестки роз. Происходит что-то
эротическое с невидимой нимфой, а мимо какие-то Силы, не люди, не конвоиры,
именно Силы, ведут мать. Сама она идти не может. Она повисла на чьих-то
бесплотных руках. От этого ее поступь кажется бесконечно тяжелой и в то же
время совершенно воздушной.
- Васенька, сделай ты мне бутербродик, - просит мать, - я умираю, я
ухожу, Васенька!
И ты веришь, Эля, онемели от шипучих пузырьков, онемели руки, и нимфа,
сволочь, к тому же мешает. Вот и все... А отец так ужасно снится, что я
лакаю седуксен, Ну, будет. Привет вам от моего приятеля. Целую. До
встречи... Да! Забыл сказать! Еще мне снится дурацкая фраза "А что сказал
дедушка в интимный момент бабушке?" Я напрягаю все свои силы, чтобы услышать
ответ, но не слышу и в страхе просыпаюсь... Только не беспокойтесь...
Стрессики во сне весьма полезны. Психика наша как бы репетирует очередную
встречу с собачьим бредом бытия, тренируется, набирается сил, Без этого мы
сходили бы на каждом шагу с ума! .. Целую!
Ясен вам ваш телефонный разговор, гражданин Гуров? .. Эй! .. Не
вздумай, скот, врезать дуба! Такой легкой смерти ты не заработал своей
поганой жизнью! Рябов! .. Реанима- торов сюда! Хватит козла забивать и
медсестер харить! Живо! .. Видишь, он шнифты под люстру закатил. Душу из
всех выну вот этой рукою!,. Гуров! Сволочь! За что мне такое наказание
послано... приникать... своими губами к твоему... плюгавому рту, падаль
слабонервная, и вдыхать воздух своей жизни... в помойку твоего нутра...
проститутка!.. Дыши, не то я пулю себе в лоб пущу! .. Ря-бов!
24
Вы напрасно думаете, что я вчера перепугался, Нисколечки, гражданин
Гуров. У вас был не сердечный приступ, а странный обморок. Отключка. Чего-то
ведь и вы, оказывается, вынести не в силах. А пугаться я не пугал св. Ну,
сдохли и сдохли, не успев краем глаза взглянуть на мстительный оскал
монте-кристовского хлебала... Лучше ответьте, сами-то, вы как? Рады
возвращению на белый свет? Не лгите. Не верю... Вы не то что удручены, вы
счастливы, вы сейчас от каждого мгновения пригубливаете по глоточку и рады
бы растянуть их подольше, тайком от меня. Угадал? .. То-то! Благодарю за
признание. Это по-игровому, по-мужски! Будем считать, что маленькую
партишечку я сейчас у вас выиграл. А вот за всю жизнь отыграться мне не
суждено. Относительно этого я не заблуждаюсь.
Ночью я ни хрена не дрых и, знаете, чем занимался?.. Камешки ваши
перебирал. Пересыпал из одной лапы в другую, свечи зажег, жирандоли подвинул
поближе, промыли мои глаза хрустальные лучики, и я даже не узнал их, глянув
на себя в зеркало. Изумительное, надо сказать, зеркало. Французской,
очевидно, революции, не иначе... Перстни на пальцы натянул, сапфировой
брошью футболку украсил - чистый гравюр... Хожу себе по вашим коврам и
чувствую, что чистейшей любовью люблю прекрасные вещицы, не ставшие хуже
оттого, что заляпаны они подлятиной и кровью, проходя по одному делу с таким
говном, как вы.
А пару жемчужин, розовую и черную, я узнал. Представьте себе, узнал! Но
мне совершенно неинтересно, как они к вам попали из Влачковского сундучка.
Этим вопросом мы заниматься не будем... Кажется, мы остановились на том, что
меня кинули в трюм за покушение на жизнь активиста? .. Нет! Мы остановились
на вашей маменьке, Представляете, с каким адом в душе жила она до своей
голодной смерти? Где моя папочка? Вот моя папочка! И вот еще два ваших
письма. Два за семь лет! Вы просите не писать вам, так как работаете на
номерном заводе... Сообщаете, что уходите на фронт. Номерной завод на самом
деле был мясокомбинатом. Вы - главный инженер. Это начало вашей
коммерческой деятельности. Изобретение добавок к фаршам сосисок и колбас...
Подбор кадров для реализации левого товара и излишков, Вы правильно поняли
лозунг Сталина "Кадры решают все". Кадры - это члены шайки. И вы их
подобрали лучше, чем Сталин. Вас никто ни разу за три десятка лет не заложил
и не продал... Не могли же вы писать обо всем этом маменьке...
Ни на каком фронте вы тоже не были. В годы войны, имея купленный белый
билет... Только не дергайтесь. Доктор Клонский, заделавший вам его за
пятьдесят тысяч рэ и пару американских патефонов, жив. Вот дневник, который
он втихаря вел все эти годы по старой интеллигентской привычке. Почитайте, с
какой гадливостью он описал ваш визит к себе и свое согласие на сделку... Но
это не важно. В годы войны, перейдя в Главк, вы назначили свои кадры
директорами Мясокомбинатов. В те времена за кружок "Краковской" можно было
получить Левитана, Кандинского, Сомова... Над камином, простите, Сомов
висит? Ах, это Сислей! Чудесный пейзаж. За кило шпика - рублевскую икону
получить было можно. То, что люди становятся дешовками, а настоящие вещи все
дорожают и дорожают, вы просекли вовремя и железно...
В общем, достаточно было одного вашего звонка какому-нибудь
карагандинскому жулику, скупаешему за бесценок по вашему указанию
драгоценные вещички у эвакуированных аристократов и наследников
большевистских мародеров, и маменька ваша была бы спасена от болезни и
голодной смерти. Вы уморили мать, боясь родства, которое уже похерили с
концами, боясь суда материнской совести и прочих дел, связанных с
возвращением матери из ссылки. Бумаги ее, целая пачка ответов из канцелярий
Калинина, Сталина, Молотова и три ваших письма много лет хранились у
соседей. Царство ей небесное... Не одна она писала тогда письма и просьбы о
помиловании своим палачам. Крупный урка уверял меня, что в облгородах все
такие письма собирают в кипы, грузят в вагоны, затем составляют спецэшелон.
Приходит состав на Казанский, скажем, вокзал. Встречает его Калинин. Ручкой
машет. Ковыляет с палочкой по перрону. Затем вынимает мелок из кармана и
пишет на красной дощатке вагонов, доверху набитых воплями, жалобами и
слезными просьбами: "Отказать"... "Отказать"... "Отказать"... Эшелон
громыхает обратно. А Калинин ковыляет пешочком в Кремль обедать со
Сталиным... Козел глухонемой! ..
Вот как уморили вы родную маменьку, гражданин Гуров, и теперь из
последнего возраста своей жизни, возвращаясь мысленно в юность, чуете вы
свою вину или считаете ее виной того свирепо-жадного на жизнь и уже
принюхавшегося к чужой и родной крови молодого человека - Понятьева-Гурова?
Кстати, за искренний ответ я готов платить, причем щедро... Интересуют
меня не мысли, а исключительно чувства, ну, а если срормулировать точнее, то
душевные реакции "человека нового типа" на разрушение нормальных отношений к
ценностям. Разве маменька с папенькой не ценности? Разве не поменяли бы в
сей миг жемчуга, камешки, картины, все эти столики, пуфики, хрустали,
офорты, фарфор и ночной горшок Барклай-де Толля, проданный вам домработницей
Бухарина, на ужин в скромном материнском доме и беседу с папаней о коварном
