октябрем и концом июня. Шофер, костюм -- в мозгу Люси
пронеслась мысль о члене королевской семьи, но она не смогла
вспомнить подходящую персону; кроме того, члены королевской
семьи теперь водили машины сами.
-- Большое спасибо, мисс Пим. Вы нам очень-очень помогли.
Скажи спасибо, Альберт.
-- Спасибо, мисс Пим, -- послушно повторил Альберт, а
потом, поймав взгляд мисс Пим, подмигнул ей. Люси серьезно
подмигнула ему в ответ.
В эту минуту, сжимая в руках банку с тальком, которую
фрекен только что наполнила в задней комнате, в комнату
ворвалась О'Доннелл и возбужденно, свистящим шепотом
проговорила:
-- Подумать только! Эдвард Эйдриан! В машине Эдвард
Эйдриан!
-- Ну и что? -- спросила Стюарт, забирая у нее банку. --
Ты что-то слишком долго ходила за тальком.
Закрыв за собой дверь клиники, Люси вышла в холл.
О'Доннелл сказала правду. В холле стоял Эдвард Эйдриан. И мисс
Люкс тоже сказала правду. Потому что Эдвард Эйдриан разглядывал
себя в зеркале.
На лестнице ей встретилась спускавшаяся вниз мисс Люкс, а
повернув на второй марш, Люси увидела, как встретились эти
двое.
-- Хэлло, Тедди, -- произнесла мисс Люкс без всякого
энтузиазма.
-- Кэтрин! -- воскликнул Эйдриан радостно и пошел ей
навстречу, как будто собираясь обнять ее. Однако ее холодно
протянутая рука остановила его.
-- Что вы здесь делаете? Только не говорите, что у вас
появилась "племянница" в Лейсе.
-- Не грубите, Кэт. Конечно же, я приехал повидать вас.
Почему вы не сообщили мне, что вы тут? Почему вы не приехали на
мой спектакль, мы могли бы потом поужинать вместе и поговорить
о старых...
-- Мисс Пим, -- проплыл над лестницей спокойный ясный
голос мисс Люкс, -- не убегайте. Я хочу познакомить вас с моим
другом.
-- Но Кэтрин, -- услышала Люси, как со слабым протестом
проговорил Эйдриан.
-- Это знаменитая мисс Пим, -- представила мисс Люкс Люси
тоном, означавшим "не валяй дурака". -- И ваша большая
поклонница, -- добавила она, чтобы окончательно лишить его
возможности сопротивляться.
Интересно, подумала Люси, ожидая, пока они подымутся к
ней, понимает ли он, как жестоко она поступает, или его
самодовольство слишком велико, чтобы быть уязвленным ее
отношением.
Когда они все вместе вошли в пустую гостиную, мисс Пим
вдруг вспомнила, как Стюарт назвала его "утомленным, похожим на
линяющего орла", и подумала, что это очень удачное определение.
У Эйдриана были довольно красивые черты лица, но хотя ему не
могло быть многим больше сорока -- может быть, сорок три или
сорок четыре -- оно казалось старообразным. Без грима, без
парика лицо выглядело усталым и потрепанным, а темные волосы
уже начали редеть. Люси внезапно стало жаль его. У нее в памяти
еще очень живо было впечатление от молодости, силы и красоты
Рика, кузена Детерро, и избалованный успехом известный актер
показался ей немного жалким.
Эйдриан вел себя необыкновенно любезно по отношению к Люси
-- он все знал о ее книге (он читал все бестселлеры), но одним
глазом он все время следил за мисс Люкс, которая проверила, что
осталось от чая, заглянула, есть ли заварка в маленьком
чайнике, и явно решив, что достаточно будет просто долить в
него немного горячей воды, разожгла горелку под большим
чайником с водой. Что-то в том, как Эйдриан постоянно ощущал
присутствие Кэтрин Люкс, было загадкой для Люси. Как ей
казалось, это не было игрой. Преуспевающая звезда, он мог,
конечно, приехав к скромной учительнице женского колледжа,
придать себе независимый вид и по актерскому обыкновению
захотеть покрасоваться перед посторонним человеком. Конечно,
для нее, Люси, он "играл", все его обаяние было пущено в ход, а
обаяние было немалое; но все это чисто рефлекторно.
По-настоящему весь его интерес был сосредоточен на холодной
худой женщине, которая сочла, что для него сойдет и жидкий чай.
Не часто случалось, улыбаясь про себя подумала Люси, чтобы
Эдвард Эйдриан появлялся на пороге, а его не приветствовали
звуками труб; ведь почти двадцать лет, с того дня, как этот
покоривший сердца Ромео вызвал слезы на глазах критиков,
которых тошнило от одного упоминания имени Монтекки, приход и
уход Эйдриана являлся важным событием. Он был окружен неким
ореолом значимости. Люди бросались выполнять его просьбы и
мечтали угодить ему. Ему делали подарки и ничего не требовали
взамен; ему приносили жертвы и не ждали благодарности. Он был
Эдвард Эйдриан, и этим все было сказано. Его портреты высотой в
два фута красовались на афишах, он был национальным достоянием.
Однако он приехал сегодня в Лейс, чтобы повидать Кэтрин
Люкс, и следил за ней глазами преданного пса. Увидеться с
Кэтрин, которая сочла, что для него достаточно долить горячей
воды в старую заварку. Все это было очень странно.
-- Надеюсь, ваши гастроли в Ларборо проходят успешно,
Тэдди? -- спросила Люкс, скорее, просто из вежливости.
-- О да, вполне. Слишком много школьников, но приходится
мириться с этим, когда играешь Шекспира.
-- А вы не любите играть для молодежи? -- спросила Люси,
вспомнив, что молодежь, с которой она совсем недавно
беседовала, не выражала особого желания идти смотреть на него.
-- Ну, знаете, это не самая лучшая аудитория в мире.
Взрослые предпочтительнее. И потом для них, конечно же, снижены
цены на билеты, что не помогает делать сборы. Но мы смотрим на
это как на капиталовложение, -- добавил он, демонстрируя
великодушную терпимость. -- Это будущие зрители, и их нужно
воспитывать, приучать, куда следует ходить.
Люси подумала, что, если судить по результатам, воспитание
оказалось совершенно безуспешным. Молодежь шла в очередь на
нечто под названием "Пылающие барьеры". Нельзя даже сказать,
что они "не ходили" в театр, все было гораздо проще: они бежали
оттуда.
Однако на светском чаепитии совершенно не время было
открывать горькие истины. Люси спросила, приедет ли Эйдриан на
Показательный выступления, что, похоже, вызвало недовольство у
мисс Люкс. Он никогда не слышал о Показательных выступлениях и
отнесся к этому с огромным жаром. Уже много лет он видит, что
все вокруг делают только одно единственное гимнастическое
упражнение: засунув пальцы ног под шкаф и удерживаясь ими,
сгибаются и разгибаются в поясе. Танцы? Господи, и танцы будут?
Ну, конечно, он приедет. Более того, после Выступлений он
приглашает их поехать с ним в театр, а потом они поужинают
вместе.
-- Я знаю, Кэтрин терпеть не может театр, но один раз она
выдержит, правда, Кэтрин? В пятницу вечером идет "Ричард III",
так что вам не придется терпеть меня в романтической роли. Это
не лучшая пьеса, но постановка замечательная, хоть мне и не
следовало бы так говорить.
-- Ярлык преступника, приклеенный честному человеку, яркий
пример политической пропаганды, и крайне глупая пьеса, --
таково было мнение Люкс.
Эйдриан улыбнулся во весь рот, как школьник.
-- Согласен, только досидите до конца, и тогда увидите,
как отлично можно поужинать в "Мидлэнде" в Ларборо, если
раздразнить несчастного актера. У них есть даже Йоханнисбергер
[Йоханнисбергер -- вино из смородины (нем.)].
Легкий румянец разлился при этих словах на щеках Люкс.
-- Видите, я помню, что вы любите. Йоханнисбергер, как вы
однажды заметили, пахнет цветами, и это удалит театральную вонь
из ваших ноздрей.
-- Я никогда не говорила, что театр воняет. Он скрипит.
-- Конечно, скрипит. Последние почти две сотни лет он все
время старается удержаться на ногах.
-- Знаете, что он мне напоминает? Карету для коронации.
Анахроничный хлам, нелепая условность, которая у нас попрежнему
в ходу, потому что мы унаследовали привязанность к ней от
предков. Позолоченный реликт.
Чайник вскипел, и мисс Люкс налила кипяток в заварку.
-- Предложите мисс Пим что-нибудь поесть, Тедди.
Тон совсем как у няни, подумала Люси, беря с тарелки,
которую ей протянул Эйдриан, слегка обветрившийся сэндвич.
Может быть, именно это и привлекало его? Может быть, это --
ностальгия по миру, где его не считали никем особенным? Долго
наслаждаться таким миром он бы, несомненно, не смог, но весьма
вероятно, что временами он уставал от того, что его жизнь была
похожа на жизнь золотой рыбки в аквариуме, и искал отдыха в
компании когонибудь, для кого он был просто Тэдди, который в
школьные годы приезжал погостить на каникулах.
Люси повернулась к Эйдриану, чтобы что-то сказать, и была
поражена выражением его лица, когда Кэтрин презрительно
отвергла предложенную ей пищу. Улыбка, любовь, зажегшиеся в
этих глазах, могли быть и братскими, но было что-то еще. Не
безнадежность ли? Похоже на то. Во всяком случае что-то, не
имеющее никакого отношения к братским чувствам; очень странно
было видеть, что так смотрит Великая Звезда на некрасивую
ироничную преподавательницу теории в Лейсе.
Люси перевела взгляд на невозмутимую Кэтрин и впервые
увидела ее такой, какой ее видел Эдвард Эйдриан. Женщиной с
задатками belle laide [Belle laide -- красавица-дурнушка
(франц.)]. В школьном мире, в котором она жила, ее манеру
"хорошо" одеваться, ее простую прическу, отсутствие макияжа
воспринимали как должное, а красивую фигуру и гибкую осанку
считали само собой разумеющимся. Она была просто умная
некрасивая мисс Люкс. А в мире театра она выглядела бы
совершенно иначе! Большой подвижный рот, высокие скулы с ямками
под ними, прямой короткий нос, красивый овал лица, -- все это
громко взывало, требуя грима. С обыденно точки зрения у мисс
Люкс было лицо, от которого, по словам мальчишки-рассыльного,
"часы останавливаются", однако, с любой другой точки зрения это
лицо могло заставить посетителей "Айрис" перестать есть, если
бы во время ленча она вошла туда, соответствующим образом
одетая и умело подкрашенная.
Сочетание того, что она была belle laide и знала его очень
давно, могло иметь для Эйдриана весьма значительную
притягательность. Весь остаток времени за чаем мысли Люси были
заняты пересмотром своих прошлых представлений.
Как только позволили приличия, она удалилась, оставив их
tete-atete [Tete-a-tete -- наедине (франц.)], чего Эйдриан так
явно желал; tete-a-tete, в котором мисс Люкс всеми силами
старалась отказать ему. Он еще и еще умолял их принять его
приглашение на вечер пятницы. Его машину будет ждать, к шести
часам Показательные выступления закончатся, ужин в колледже
будет лишь спадом напряжения после дня волнений, и пусть в
"Ричарде III" много чепухи, но смотреть спектакль приятно, это
он им обещает, и кормят в "Мидлэнде" действительно чудесно, с
тех пор, как они переманили шеф-повара от "Боно" на Дувр-стрит,
и он так давно не видел Кэтрин и даже наполовину не наговорился
с умницей мисс Пим, которая написала эту замечательную книгу, и
кроме того, ему до смерти надоели компании актеров, которые
только и говорят о театре и о гольфе, и они могли бы поехать,
просто чтобы доставить ему удовольствие -- и еще много всякого,
и все это с обаянием опытного актера, искренне желающего, чтобы
они сказали "да". В конце концов договорились, что вечером в
пятницу они отправятся вместе в Ларборо, посмотрят "Ричарда
III", за что будут вознаграждены хорошим ужином, а затем их
отвезут на машине домой.
Однако Люси, идя в свое крыло, пребывала в некотором
унынии. Она еще раз оказалась неправа -- в отношении мисс Люкс.
Мисс Люкс не была никому не нужной некрасивой женщиной, которая
