взявшись за ручку двери.
-- Да?
-- До сих пор Роуз удавалось сдавать экзамены на "первую
ступень".
-- Да.
-- Это странно, правда, ведь?
-- Ничего странного. Она очень много занималась.
-- И все-таки странно, потому что когда кому-то помешали
воспользоваться маленькой красной книжкой, она не смогла
получить даже "вторую".
И Люси тихо закрыла за собой дверь.
Пусть переварит это, подумала она.
Пока она шла к своему крылу, раздражение уступило место
унынию. Генриетта, как сказала Люкс, была честна, и поэтому
спорить с ней было бесполезно. До какого-то предела она была
проницательной и дальновидной, но дальше заболевала тем, что
мисс Люкс назвала "астигматизмом". А с ментальным астигматизмом
ничего поделать невозможно. Генриетта мошенничала неосознанно,
а значит, ее нельзя было ни убедить, ни испугать, ни склонить к
изменению курса. Люси с изрядной долей страха подумала о
предстоящей вечеринке. Каково ей будет смотреть на Старших,
которые только и будут говорить, что об Арлингхерсте, радуясь
удаче Иннес?
Каково ей будет смотреть на саму Иннес, на ее блестящие
глаза? Иннес, для которой "сам король не брат"?
XI
Ужин в Лейсе считался самым официальным мероприятием в
распорядке дня; Старшие к этому времени переодевались в
шелковые платья для танцев, остальные тоже меняли туалеты. Но
по субботам, когда многие получали "увольнительную" в Ларборо,
обстановка бывала гораздо более свободной. Студентки садились,
где им хотелось, и в пределах допустимого надевали на себя то,
что им хотелось. А в этот вечер атмосфера была еще более
неформальной, чем обычно, потому что многие отправились
праздновать конец экзаменационной недели где-нибудь в другом
месте, а оставшиеся собирались праздновать здесь же, после
ужина. Генриетта не появилась -- поднос с ужином отнесли к ней
в комнату; очевидно, и мадам Лефевр решила не приходить. Фрекен
с матерью уехали в театр в Ларборо, так что Люси оказалась за
столом с мисс Люкс и мисс Рагг и была этому рада. По
молчаливому согласию жгучего вопроса об Арлингхерсте не
касались.
-- Вам не кажется, -- проговорила мисс Люкс, без всякого
энтузиазма ковыряя вилкой некое чудо-блюдо из овощей, лежавшее
на ее тарелке, -- что в праздничный вечер мисс Джолифф могла бы
приготовить что-нибудь более привлекательное, чем эти объедки.
-- Именно потому, что это праздничный вечер, она и не
стала ничего делать, -- ответила мисс Рагг, с аппетитом поедая
все, что стояло перед ней. -- Она очень хорошо знает, что
наверху припасены лакомства в количестве, способном потопить
военный корабль.
-- Увы, это не для нас. Надо попросить мисс Пим сунуть
что-нибудь в карман для нас, когда она будет уходить.
-- Я купила булочки с кремом в Ларборо, когда возвращалась
с матча, -- призналась Рагг. -- Мы можем выпить кофе у меня в
комнате и съесть их.
Мисс Люкс предпочитала сырные палочки, однако, несмотря на
свою холодную язвительность, была добрым человеком, поэтому она
сказала:
-- Очень мило с вашей стороны; с удовольствием.
-- Я думала, что вы поедете в театр, а то бы предложила
раньше.
-- Старомодное занятие.
-- Вы не любите театр? -- спросила с удивлением Люси, для
которой театр все еще сохранял долю привычного с детства
очарования.
Мисс Люкс, которая вопрошающе и с явной неприязнью
рассматривала кусок морковки, подняла глаза и сказала:
-- Вы никогда не думали о том, как бы вы восприняли театр,
если бы попали туда впервые теперь, не испытав детской
привязанности к пантомиме и тому подобному? Неужели вы нашли
бы, что несколько переодетых типов, принимающих картинные позы
в освещенной коробке -- это занимательно? А дурацкий обычай
антрактов -- раньше предназначавшихся для прогулки в туалетную
комнату, а теперь отданный на откуп барам, чтобы они могли
извлекать прибыль? Какой еще из всевозможных видов развлечений
позволит столь вольные перерывы? Разве кто-нибудь остановит
посредине исполнение симфонии, чтобы слушатели могли пойти
выпить?
-- Но так построены пьесы, -- запротестовала Люси.
-- Да. Как я уже сказала -- старомодное занятие.
Люси была слегка обескуражена, не потому, что это
пошатнуло ее давнюю любовь к театру, а потому, что она,
оказывается, ошибалась относительно мисс Люкс. Мисс Люкс
казалась Люси потенциальной пылкой участницей экспериментальных
спектаклей самых мрачных пьес, посвященных Причине и
Следствиям.
-- А я едва не пошла сегодня, -- сказала Рагг, -- только
чтобы еще раз увидеть Эдварда Эйдриана. Я была просто без ума
от него, когда была студенткой. Наверно, сейчас он немного
passe [Passe -- в прошлом; здесь -- постарел (франц.) ]. Вы
видели его когда-нибудь?
-- На сцене -- нет. А мальчиком он обычно проводил
каникулы у нас. -- Мисс Люкс еще раз пошевелила вилкой груду
овощей на своей тарелке и решила, что там больше нет ничего,
достойного внимания.
-- Проводил каникулы? У вас дома?
-- Да, он учился в школе вместе с моим братом.
-- Господи Боже! Совершенно невероятно!
-- Что в этом невероятного?
-- Я хочу сказать, Эдварда Эйдриана трудно представить
себе обыкновенным человеком, с которым можно быть знакомым.
Таким же школьником, как любой другой.
-- Противный мальчишка.
-- Ой, не надо!
-- Отвратительный мальчишка. Вечно разглядывал себя в
зеркале. И обладал замечательным талантом захватывать все
лучшее из возможного. -- Люкс говорила спокойно, отвлеченно,
как будто ставила диагноз.
-- О, Кэтрин, вы расстроили меня.
-- Я больше ни у кого не встречала такой способности
перекладывать неприятные дела на других, как у Тедди Эйдриана.
-- Но у него есть, несомненно, и другие способности, --
осмелилась заметить Люси.
-- Да, у него есть талант.
-- Вы видитесь с ним? -- спросила Рагг, все еще пораженная
тем, что из первых рук получила сведения об Олимпе.
-- Только случайно. Когда брат умер, мы отказались от
дома, в котором жили наши родители, и семейные сборища
кончились.
-- И вы никогда не видели его на сцене?
-- Никогда.
-- И вы не поехали на автобусе за шесть пенсов в Ларборо,
чтобы увидеть его сегодня.
-- Не поехала. Говорю вам, театр нагоняет на меня
смертельную скуку.
-- Но это Шекспир.
-- Хорошо, Шекспир. Я лучше посижу дома и почитаю его в
обществе Дорин Рагг и ее слоек с кремом. Вы не забудете
положить что-нибудь в карман для нас, когда будете уходить с
праздника, а, мисс Пим? Все будет с благодарностью принято
умирающим от голода пролетариатом. Макароны, плитки "Марса",
апельсины-корольки, зачерствевшие сэндвичи, помятые булочки с
сосисками --
-- Я пущу шапку по кругу, -- пообещала Люси. -- Буду
протягивать шапку и дрожащим голосом повторять: "Не забудьте
преподавателей!"
Однако, когда она доставала бутылку шампанского из тающего
в тазу льда, на душе у нее было вовсе не весело. Вечеринка,
похоже, будет тяжким испытанием, никуда не денешься. Люси
завязала большой бант из ленты на горлышке бутылки, чтобы
придать ей праздничный вид и убрать всякое подозрение, что она,
Люси, "принесла свое спиртное". В результате бутылка стала,
пожалуй, похожа на герцогиню в бумажном колпаке, но Люси
решила, что ничего подобного студенткам в голову не придет. Она
поколебалась, раздумывая, что надеть, выбирая между костюмом,
пригодным для "приема-сидя-на-полу" и желанием оказать честь
хозяйкам. Люси решила польстить им, надев "лекционное" платье и
наложив особо тщательный макияж. Если Генриетта своей выходкой
так многое испортила, она, Люси, привнесет в эту вечеринку все,
что сможет.
Судя по доносящемуся отовсюду шуму, беготне туда и обратно
с чайниками в руках, вечеринка у Стюарт была в этот вечер в
Лейсе не единственной. В коридорах пахло кофе, и когда двери
открывались и закрывались, волны смеха и болтовни прокатывались
и замирали. Даже Младшие, похоже, праздновали. Они не могли еще
отмечать получение Места, но могли радоваться тому, что их
первые выпускные экзамены позади. Люси вспомнила, что не узнала
у Нат Тарт, как та сдала выпускной экзамен по анатомии
("Сегодняшняя умная мысль завтра может оказаться чепухой, а
ключица всегда ключица"). Надо будет поискать фамилию Детерро,
когда она будет проходить мимо студенческой доски объявлений.
Люси пришлось дважды постучать в дверь Номера Десять,
прежде чем ее услышали; но когда раскрасневшаяся Стюарт открыла
дверь и впустила Люси, на собравшихся вдруг напала внезапная
застенчивость, они вскочили, замолчали и тихо стояли, как
вежливые, хорошо воспитанные дети.
-- Мы так рады, что вы пришли, -- начала Стюарт, но тут
Дэйкерс увидела бутылку, и со всякими формальностями было
покончено.
-- Вино! -- закричала она. -- Чтоб мне с места не сойти,
вино! О, мисс Пим, вы душка!
-- Надеюсь, я не нарушила правила, -- проговорила Люси,
вспоминая выражение глаз мисс Джолифф, так и оставшееся не
совсем понятным, -- но мне показалось, что это хороший повод
выпить шампанского.
-- Тройной повод, -- объявила Стюарт. -- Дэйкерс и Томас
тоже именинницы. Лучшего повода быть не может. Как мило, что вы
подумали о шампанском.
-- Это кощунство -- пить шампанское из стаканов для чистки
зубов, -- сказала Хэсселт.
-- Ничего, мы выпьем его как аперитив. Как отдельное
блюдо. Давайте сюда свои стаканы. Мисс Пим , кресло -- для вас.
Плетеное кресло было выдвинуто, и на него положили целую
кипу разноцветных подушек; если не считать жесткого стула у
письменного стола, это было единственное в комнате законное
место для сидения; остальные участницы празднества принесли с
собой подушки, бросили их на пол и теперь расселись на них, по
одиночке или кучками, как котята на кровати. Кто-то набросил
желтый шелковый платок на лампочку, так что обычно резкий яркий
свет смягчился, став золотистым. Бледно-голубые сумерки за
распахнутым окном служили как бы задником сцены, задником,
который скоро должен был потемнеть. Вечеринка была такой же,
как любая студенческая вечеринка во времена, когда Люси училась
в колледже, только все было красочнее, ярче. Потому ли, что
цвета подушек были более веселыми? Или потому, что девушки были
красивее -- у них не было прямых свисающих волос, не было
очков, не было студенческой бледности. Нет, конечно, дело не в
этом. Люси поняла -- в чем. Не было сигаретного дыма.
-- О'Доннелл еще нет, -- сказала Томас, забирая стаканы у
гостей и ставя на покрытый белой материей стол.
-- Она, наверно, помогает Роуз установить бум, -- сказала
одна из Апостолов.
-- Вряд ли, -- отозвалась другая. -- Сегодня суббота.
-- Даже в К.Ф.О. по воскресеньям не занимаются, --
добавила третья.
-- Даже Роуз, -- заключила четвертая.
-- Мисс Роуз все еще тренируется в движении с вращением?
-- спросила Люси.
-- О да, -- ответили ей. -- Она будет продолжать до дня
Показа.
-- Когда же она находит время?
-- Утром, как только оденется. До первого урока.
-- В шесть утра! -- ужаснулась Люси. -- Кошмар!
-- Время не хуже любого другого, -- возразили ей. -- По
крайней мере, ты еще свежая, и торопиться не надо, и весь зал
-- твой. А кроме того, это единственное возможное время. Бум
должен быть убран до первого урока.
-- Ей не обязательно тренироваться, -- сказала Стюарт. --
Навык вернулся. Но она безумно боится снова потерять его перед
