убедись, что фонарь погашен".
Все то же самое. Они ни чуточки его не понимали.
Муми-тролль лежал, прислушиваясь к ветру, и думал: "Луна
убывает. Морские лошади еще не скоро придут сюда".
Но это скорее было облегчением, чем огорчением. Теперь он
мог просто лежать, воображать приятные беседы с ней и пытаться
вспомнить, как она выглядит. И больше не надо было сердиться на
Морру. Она могла глазеть на фонарь, сколько влезет. Муми-тролль
говорил себе, что ходит на берег с фонарем каждый вечер лишь из
чисто практических соображений: чтобы Морра не поднималась к
маяку и не портила Мумимамины розы. А также чтобы остальные не
обнаружили, что она здесь. Ну и... чтобы прекратить ее вой.
Никаких других мотивов у него не было.
Каждую ночь Муми-тролль ставил фонарь на песок и стоял,
зевая, до тех пор, пока Морра не наглядится досыта.
Она глядела на фонарь, следуя своему собственному ритуалу:
посмотрев на него некоторое время, она начинала петь, вернее,
делать то, что считала пением. Это был тонкий звук, нечто вроде
гудения и свиста одновременно, который проникал повсюду, так
что Муми-троллю казалось, что звук находится у него в голове,
позади глаз и даже в животе. В то же время она медленно и
тяжело раскачивалась из стороны в сторону, размахивая своими
юбками вверх и вниз, так что они делались похожими на сухие и
сморщенные крылья летучей мыши. Морра танцевала!
Она была явно очень довольна, и почему-то этот нелепый
ритуал стал очень важным для Муми-тролля. Он не видел никакой
причины для того, чтобы прекратить его, независимо от того,
нравится это острову или нет.
Но остров, похоже, беспокоился все больше и больше.
Деревья шептались и трепетали, приступы дрожи проходили через
нижние ветки, как волны по морю. Морская трава на берегу
дрожала и прижималась к земле, пытаясь вырваться и убежать.
Однажды ночью Муми-тролль увидел то, что испугало его.
Это был песок. Он начал двигаться. Муми-тролль отчетливо
видел, как он медленно уползал от Морры. Вся его искрящаяся и
мерцающая масса двинулась прочь от ее огромных плоских ступней,
утаптывающих землю в лед во время танца.
Муми-тролль схватил фонарь и побыстрее кинулся в чащу
через запасной туннель. Он забрался в спальный мешок, застегнул
молнию до самого конца и попытался заснуть. Но как бы плотно ни
зажмуривал он глаза, он видел только песок, ползущий вниз по
берегу в воду.
x x x
На следующий день Муми-мама выкопала четыре куста дикой
розы. Они обвились корнями вокруг камней с почти устрашающим
терпением и покрыли скалы своими листьями, как послушный ковер.
Муми-мама считала, что розовые цветы на фоне серой скалы
выглядят чудесно, она, наверное, не подумала как следует,
прежде чем пересадить их в свой сад из коричневых водорослей.
Они стояли там в ряд и чувствовали себя в высшей степени
неуютно. Она дала каждому кусту по горсти привезенной из дома
почвы, полила их и присела рядом ненадолго.
В этот самый момент подошел Муми-папа с большими от
возбуждения глазами и закричал:
-- Черное озеро! Оно живое! Иди быстро и посмотри! -- И он
бросился туда.
Не поняв ни слова, Муми-мама последовала за ним. Муми-папа
был прав. Темная вода поднималась и опускалась -- вздымалась
вверх и проваливалась вниз, словно тяжело вздыхала. Черное
озеро дышало -- оно было живое.
Появилась Малышка Мю, бегущая через скалы.
-- Ну, -- сказала она, -- теперь что-то случится. Остров
оживает! Я всегда знала, что так и будет.
-- Не будь ребенком, -- сказал Муми-папа. -- Остров не
может ожить. Это море живое... -- Он замолк и обхватил морду
лапами.
-- В чем дело? -- спросила Муми-мама взволнованно.
-- Я не уверен, -- ответил Муми-папа. -- Я еще не думал об
этом. У меня сейчас появилась идея, но я не могу вспомнить,
какая. -- Он взял свою тетрадь и побрел через скалы,
погруженный в раздумья.
Муми-мама долго смотрела на черное озеро с чрезвычайно
неодобрительным видом.
-- Я думаю, -- сказала она, -- пришло время устроить
хороший пикник.
Она отправилась в маяк паковать вещи.
Собрав все необходимое для пикника, она открыла окно и
стала бить в гонг. Она наблюдала, как все бегут к маяку, и не
чувствовала себя ни капельки виноватой, хотя знала, что гонг
предназначен для использования только в случаях крайней
необходимости.
Она видела Муми-папу и Муми-тролля, стоящих у маяка и
глядящих на нее. Сверху они напоминали две большие жемчужины.
Держась за подоконник, она высунулась наружу.
-- Не беспокойтесь! -- закричала она. -- Это не пожар. Мы
как можно скорее едем на пикник.
-- Пикник? -- воскликнул Муми-папа. -- И ты била в гонг
только из-за пикника?!
-- Я чувствую опасность в воздухе, -- ответила Муми-мама.
-- Если мы сию же секунду не отправимся на пикник, с нами может
случиться все что угодно!
И они поехали на пикник. С большим трудом семья вытянула
"Приключение" из черного озера. Потом, выгребая против ветра,
они добрались до самой большой скалы у северо-западной части
острова. Дрожа, они выбрались на мокрую скалу и расселись.
Муми-мама разложила костер между камнями и начала готовить
кофе. Она делала все точно так же, как делала годами: тут была
скатерть, прижатая четырьмя камнями, масленка с крышкой,
кружки, купальные полотенца и, конечно, зонтик от солнца. Когда
кофе сварился, стал накрапывать дождик.
Муми-мама была в очень хорошем настроении. Она говорила об
обычных повседневных вещах, рылась в корзинках и готовила
бутерброды. Впервые за все время она взяла с собой свою сумку.
Их скала была маленькой и голой, здесь совсем ничего не
росло, не было даже водорослей или выброшенных деревьев. Это
был просто кусочек серого ничто, случайно оказавшегося в воде.
Они сидели и пили кофе, и все вдруг сделалось совершенно
естественным и правильным. Они начали болтать обо всем на
свете, кроме моря, острова и Муми-долины. Оттуда, где они
сидели, остров и огромный маяк выглядели очень странно --
далекие серые тени в дожде.
Когда с кофе покончили, Муми-мама вымыла кружки в море и
сложила все в корзинки. Муми-папа подошел к кромке воды и
принюхался.
-- Мы должны вернуться домой до того, как поднимется
ветер, -- сказал он. Он всегда говорил это, когда они
отправлялись куда-нибудь на пикник.
Они погрузились в лодку, и Малышка Мю забралась на нос. На
обратном пути ветер дул им в спину.
Они вытащили "Приключение" на берег.
После возвращения остров почему-то стал совсем другим. Все
чувствовали это, но ничего не говорили. Никто не знал, что
именно изменилось. Возможно, это произошло потому, что они
оставили остров, а потом вернулись. Они направились прямо к
маяку, и в этот вечер разгадывали головоломку-зигзаг, а
Муми-папа сделал маленькую кухонную полочку и прибил ее над
печкой.
x x x
Пикник пошел семье на пользу, но Муми-мама после этого
почему-то загрустила. Ночью ей приснилось, что они поехали
навестить хатифнаттов на дружелюбном зеленом острове у берегов
их старого дома, и утром она была печальна.
Оставшись после завтрака в одиночестве, она села тихо,
глядя на жимолость, растущую из подоконника. Нестираемый
карандаш уже почти закончился, а то, что осталось, требовалось
Муми-папе для крестиков в календаре и писания заметок.
Муми-мама полезла на чердак. Спускаясь вниз, она несла три
мешочка краски -- коричневой, голубой и зеленой, банку красной
краски, немного ламповой сажи и две старые кисти.
И вот она начала разрисовывать стену цветами. Это были
большие, солидные цветы, потому что кисти были большие; краска
пропитывала штукатурку и выглядела яркой и прозрачной. Какие
они были замечательные! Это было гораздо лучше, чем пилить.
Цветок за цветком возникал на стене -- розы, маргаритки,
анютины глазки, пионы... Больше всего это удивляло саму
Муми-маму. Она понятия не имела, что умеет так хорошо рисовать.
У самого пола она изобразила густую волнистую зеленую траву и
задумала нарисовать солнце на самом верху, но у нее не было
желтой краски.
Остальные вернулись к обеду, а она даже не разожгла огонь.
Она стояла на ящике, рисуя маленькую коричневую пчелу с
зелеными глазами.
-- Мама! -- воскликнул Муми-тролль.
-- Что ты об этом думаешь? -- спросила довольная
Муми-мама, заканчивая второй глаз пчелы. Кисть была слишком
велика; нужно придумать другой способ. В худшем случае, можно
нарисовать поверх пчелы птицу.
-- Все совсем как настоящее! -- воскликнул Муми-папа. -- Я
узнаю все цветы! Вот это роза.
-- Вовсе нет, -- сказала уязвленная Муми-мама. -- Это
пион. Вроде тех, что росли дома, внизу у крыльца.
-- Можно, я нарисую ежа? -- закричала Малышка Мю.
Муми-мама помотала головой.
-- Нет, -- сказала она. -- Это моя стена. Но если ты
будешь умницей, я нарисую его для тебя.
За обедом все были в хорошем настроении.
-- Ты можешь одолжить мне немного красной краски, --
сказал Муми-папа. -- Надо отметить низший уровень воды до того,
как море опять начнет подыматься. Я должен вести серьезные
наблюдения за уровнем воды. Понимаешь, я хочу выяснить,
действует ли море по какой-то системе или просто ведет себя,
как ему вздумается... Это очень важно.
-- У тебя уже много записей? -- спросила Муми-мама.
-- Да. Но для того, чтобы написать книгу, нужно гораздо
больше. -- Муми-папа перегнулся через стол и сказал
доверительно: -- Я хочу знать, действительно ли море такое
упрямое или оно подчиняется.
-- Кому подчиняется? -- спросил Муми-тролль, выпучив
глаза.
Но Муми-папа внезапно очень заинтересовался супом и
пробормотал:
-- О... чему-нибудь... каким-нибудь правилам.
Муми-мама дала ему немного красной краски в чашке, и сразу
же после обеда он отправился ставить отметку уровня воды.
x x x
Осины сильно покраснели, и земля на поляне покрылась
желтым ковром березовых листьев. Когда дул юго-западный ветер,
он нес красные и желтые листья в воду.
Муми-тролль закрасил три стороны штормового фонаря черным,
как злодей, замышляющий недоброе. Он шел из маяка окружным
путем. Маяк, казалось, следил за ним пустыми глазами. Наступал
вечер, остров просыпался. Муми-тролль чувствовал, как он
ворочается, и слышал крики чаек не мысу.
"Я ничего не могу сделать, -- думал он. -- Папа бы понял,
если бы знал. Я не хочу и сегодня увидеть, как движется песок.
Возможно, в этот раз я пойду на восточную оконечность острова".
Муми-тролль сидел на скале и ждал с штормовым фонарем,
повернутым к морю. Остров позади него был погружен во мрак, и
там не было ни следа Морры.
Только Малышка Мю видела его. Она видела и Морру,
ожидавшую на берегу.
Малышка Мю пожала плечами и забралась обратно в мох. Она
часто наблюдала, как люди ждут друг друга не там, где надо, и
выглядят глупо и потерянно. "Что ж, этому не поможешь, --
думала она. -- Так уж все устроено".
Ночь вступала в силу. Муми-тролль слышал невидимых птиц,
пролетающих над головой, и плеск в черном озере позади себя. Он
обернулся и в свете лампы увидел их. Это были морские лошади,
плавающие под обрывом. Возможно, они приходили сюда каждую
ночь, а он ничего не знал об этом.
Морские лошади хихикали, брызгали друг в друга водой и
строили глазки из-под челок. Муми-тролль переводил взгляд с
одной на другую; у обеих были совершенно одинаковые глаза,
одинаковые цветы на шеях и аккуратные маленькие головки. Он
