да и не следует придавать уборке слишком большого значения.
Готовить пищу тоже было легко, если подходить к этому в высшей
степени легкомысленно. И вот дни стали казаться не по-хорошему
длинными.
Складывать головоломку она не хотела: это напоминало бы
ей, как она одинока.
Однажды она стала собирать древесину. Она подбирала каждую
палочку, пока берег не очистился от всего, что выбросило море.
Постепенно она собрала большую кучу бревен и дощечек. Ей
нравилось, что при этом она приводила в порядок остров, тогда
она могла думать о нем как о саде, который можно прибирать и
украшать.
Она сама снесла все в выбранное место с подветренной
стороны маяка. Здесь она сбила козлы для распилки дерева. Они
вышли слегка кривобокими, но вполне годились для работы, если
придерживать их лапой.
В эти мягкие осенние дни Муми-мама все пилила и пилила.
Она отмеряла каждый кусочек дерева, чтобы они были одного
размера, и аккуратно укладывала их полукругом. Деревянная стена
все росла, пока наконец Муми-мама не очутилась в своем
собственном замкнутом пространстве, что давало ей приятное
чувство защищенности. Она складывала сухие палки возле плиты,
но у нее не хватало сил, чтобы справиться с большими бревнами.
Она никогда не управлялась с топором особенно хорошо.
Неподалеку росла маленькая рябина, к которой Муми-мама
очень привязалась. Рябину сплошь усыпали красные ягоды, которых
было, пожалуй, много для такого маленького деревца. Муми-мама
складывала около нее лучшие поленья. Муми-мама много знала о
деревьях, она могла определить дуб и джакаранду, она узнавала
бальзу, орегонскую сосну и красное дерево. У деревьев был
различный запах, и на ощупь они были разными. Все они попали к
ней после долгого, долгого путешествия.
-- Джакаранда и палисандр, -- бормотала про себя глубоко
удовлетворенная Муми-мама и продолжала пилить.
Остальные привыкли к этому ее занятию, и она постепенно
скрывалась за деревянной стеной. Вначале Муми-папа очень
расстроился и захотел собирать бревна сам. Но Муми-мама
рассердилась и сказала:
-- Эта работа -- моя. Я тоже хочу играть! -- И она пилила,
пилила, пилила, каждое утро обходя остров в поисках новых
кусков дерева.
В одно серое тихое утро Муми-мама нашла на берегу ракушку
-- большую коническую ракушку, розовую внутри и
светло-коричневую с темными пятнами снаружи.
Муми-мама удивилась и обрадовалась. Ракушка лежала высоко
на берегу, хотя вода так не поднималась уже неделю. Чуть
поодаль от первой ракушки Муми-мама нашла белую, из тех, что
кладут на клумбы в саду. Собственно, весь берег был усыпан
ракушками -- маленькими и большими, и самое замечательное, что
на одной из них можно было прочесть: "Дар моря", написанное
крохотными буковками.
Муми-мама удивилась еще больше и начала собирать ракушки в
передник, а потом пошла показать их Муми-папе, который
занимался исследованием черного озера.
Он лежал, перегнувшись через борт лодки, и казался очень
маленьким с вершины скалы. Лодка дрейфовала, и весла тянулись
за ней по воде.
-- Иди-ка взгляни! -- позвала Муми-мама.
Муми-папа подгреб к берегу.
-- Смотри! Настоящие ракушки! Я нашла их высоко на берегу,
еще вчера их там не было!
-- Это очень странно, -- сказал Муми-папа, выбивая свою
трубку о скалу. -- Одна из тайн моря. Иногда я поражаюсь, когда
думаю о том, как загадочно оно ведет себя. Ты говоришь, они
лежали высоко на берегу и еще вчера их там не было? Значит,
море может за несколько часов подняться на целый ярд и опять
опуститься. Хотя здесь нет таких приливов, как на юге. Очень
интересно, действительно очень интересно! А эта надпись -- она
открывает неограниченные возможности. -- Он посмотрел на
Муми-маму очень серьезно. -- Знаешь, я должен хорошенько
разобраться в этом и написать книгу. Обо всем, что связано с
морем, с настоящим морем. Я хочу узнать о море все, что можно.
Пристани, дорожки, рыбалка -- для недалеких людей, которых не
волнуют по-настоящему большие вопросы. -- Он повторил очень
важно: -- По-настоящему большие вопросы. -- Это звучало так
впечатляюще. -- Это черное озеро натолкнуло меня на эти мысли.
-- Оно глубокое? -- спросила Муми-мама, широко раскрывая
глаза.
-- Очень, -- ответил Муми-папа. -- Веревка еле достает до
дна. Вчера я вытащил эту металлическую канистру, которая
доказывает, что мои гипотезы верны.
Муми-мама кивнула. Чуть погодя она сказала:
-- Пожалуй, пойду и разложу ракушки в саду.
Муми-папа не ответил, он углубился в размышления и
гипотезы.
x x x
В это самое время Муми-тролль сжигал в Мумимаминой печи
пустую коробку из-под ракушек. Не стоило хранить ее теперь,
когда она опустела. Он нашел ее на дне ящика в тумбочке, того
самого ящика, который Муми-мама не хотела открывать, потому что
там находилось личное имущество смотрителя маяка.
x x x
Металлическая канистра была ржавой и поломанной и,
наверное, никогда не содержала ничего интереснее, чем скипидар
или масло. Но это было доказательство. Черное озеро оказалось
тайником, где море прятало свои секреты. Муми-папа твердо
верил, что эти тайны ждали его на дне. И если он до них
доберется, то сумеет понять море и все встанет на свои места. И
он, Муми-папа, тоже найдет свое место.
Итак, Муми-папа продолжал прочесывать озеро упрямо и
целеустремленно, снова и снова опуская отвес в воду. Он называл
середину озера "Неизмеримые глубины". "Неизмеримые глубины", --
шептал он про себя и чувствовал, как от этих магических слов по
спине пробегает холодок.
В большинстве случаев веревка останавливалась на различной
глубине. Но иногда она опускалась и опускалась, не достигая
дна, несмотря на Мумипапины усилия. Лодка была полна cпутанных
веревок: бельевая веревка, леска от удочки, якорный канат и все
кусочки веревки, которые ему удалось заполучить, на самом деле
предназначенные совсем для других целей. Но с веревками всегда
так.
Муми-папа разработал теорию, согласно которой озеро было
дырой, ведущей к центру земли; что оно было кратером потухшего
вулкана. В конце концов он стал записывать свои гипотезы в
старой школьной тетрадке, которую нашел в кладовке. Некоторые
страницы тетради были заполнены записями смотрителя маяка --
маленькие слова с большими промежутками между ними, похожие на
следы паука, пробежавшего по бумаге.
-- "Весы на подъеме; Луна в седьмом доме, -- читал
Муми-папа. -- Сатурн в соединении с Марсом". Возможно, у
смотрителя маяка все-таки бывали гости. Хоть какое-то
развлечение. -- Дальше шли цифры, которые Муми-папа и вовсе не
понял. Он перевернул тетрадь и начал писать с другой стороны. В
основном он чертил планы черного озера -- вид в разрезе, вид с
высоты птичьего полета -- и с головой погружался в сложные
вычисления и объяснения перспективы.
Муми-папа больше не говорил о своих исследованиях так
много. Постепенно он перестал прочесывать озеро. Вместо этого
он сидел на уступе смотрителя маяка и думал. Иногда он делал в
тетради заметки об озере и море.
Например, он писал: "Морские течения -- удивительное и
замечательное явление, которому никто не уделял должного
внимания", или "Движение волн всегда изумляет нас...", затем он
ронял школьную тетрадь и терялся в нескончаемой веренице
глубоких мыслей.
Туман прокрался на остров. Он выполз из моря, и никто не
заметил его прихода. Внезапно все оказалось завернутым в
бледную серую пелену, и казалось, уступ смотрителя маяка плывет
одинокий и покинутый в шерстяной пустоте.
Муми-папа любил прятаться в тумане. Он немного спал --
пока его не будил крик чайки. Тогда он поднимался и бродил по
острову, бесплодно размышляя о течениях и ветрах, о
происхождении дождя и штормов, о глубоких ямах на дне моря,
которые невозможно измерить.
Муми-мама видела, как он появляется из тумана и опять
исчезает в нем с задумчиво опущенной головой. "Он собирает
материалы, -- думала она. -- Во всяком случае, он так говорит.
Наверное, его тетрадь полна материалов. Я вздохну с
облегчением, когда он закончит!" Она отсчитала пять конфеток и
положила их в вазочку. Потом пошла и поставила ее на уступ в
скале, чтобы развеселить Муми-папу.
x x x
Муми-тролль лежал в подлеске, пристально глядя в маленький
пруд. Он опускал серебряную подкову в чистую коричневую воду и
наблюдал, как она становится золотой. Он видел ветки и траву,
отражавшиеся в воде: очень маленький перевернутый пейзаж. Ветки
четко выделялись в тумане, и можно было разглядеть даже самое
маленькое существо, бегающее вверх и вниз.
Муми-тролль испытывал отчаянную потребность рассказать
кому-нибудь о морской лошади. Просто описать, как она выглядит.
Или поговорить о морских лошадях вообще.
Два маленьких червячка залезли на ветку. Муми-тролль
дотронулся до поверхности воды, и миниатюрный пейзаж исчез. Он
встал и зашагал к лесу. Прямо с краю во мху виднелась
утоптанная тропинка. "Тут, наверное, и живет Малышка Мю", --
подумал Муми-тролль. Он услышал шорох. Она была дома.
Муми-тролль шагнул вперед. Опасное желание довериться
кому-нибудь было как ком в горле. Он согнулся и пополз под
ветками. Там она и сидела, свернувшись, как крохотный шарик.
-- Ты здесь, я вижу, -- сказал он довольно глупо. Он
опустился на мох и уставился на нее.
-- Что у тебя в лапе? -- спросила Малышка Мю.
-- Ничего, -- ответил Муми-тролль, разрушая таким образом
свой открытый гамбит. -- Я просто проходил мимо.
-- Да ну! -- сказала Малышка Мю.
Он огляделся по сторонам, чтобы избежать ее критического
взгляда. Рядом был ее плащ, висевший на сучке. Чашка с сушеными
сливами и изюмом. Бутылка фруктового сока...
Муми-тролль вздрогнул и наклонился вперед. Чуть поодаль,
под ветками, земля была ровной и покрытой слоем сосновых
иголок, и, насколько его глаза видели в тумане, тянулись ряды
крохотных крестов. Они были сделаны из палочек, поломанных и
связаных.
-- Что ты наделала? -- закричал он.
-- Думаешь, здесь я закапываю своих врагов? -- отозвалась
польщенная Малышка Мю. -- Это могилы птиц. Кто-то хоронил их
здесь десятками.
-- Откуда ты знаешь? -- спросил Муми-тролль.
-- Я смотрела, -- объяснила Малышка Мю. -- Маленькие белые
скелеты, такие же, как мы нашли у ступенек маяка в первый день
на острове. Помнишь: "Месть забытых костей".
-- Это смотритель маяка, -- сказал Муми-тролль.
Малышка Мю кивнула, тряхнув тугим пучком волос.
-- Они летели на свет, -- медленно сказал Муми-тролль. --
Птицы всегда так делают... И погибали. Наверное, смотритель
маяка подбирал их каждое утро. И однажды он понял, что с него
хватит, погасил маяк и ушел прочь. Как ужасно! -- воскликнул
он.
-- Это было давно, -- зевнула Малышка Мю. -- Все равно
маяк уже погас.
Муми-тролль смотрел на нее, наморщил нос.
-- Не надо так переживать из-за всего, -- сказала она. --
А теперь беги отсюда. Я собираюсь вздремнуть.
Когда Муми-тролль выбрался из чащи, он раскрыл лапу и
взглянул на подкову. Он ничего не сказал о маленькой морской
лошади. Она все еще принадлежала ему одному.
x x x
Луна еще скрывалась в тумане, штормовой фонарь не горел,
но Муми-тролль все равно пошел на берег. Почему-то не мог
удержаться. Он принес с собой подкову и подарки.
Его глаза привыкли к темноте, и он увидел морскую лошадь,
выходящую из тумана, как фантастическое существо в сказке. Едва
осмеливаясь дышать, он положил подкову на берег.
