работников искусств стоял в самом узком месте перешейка. Валька
заинтересовался пейзажем и вышел на свежий воздух, Изабо - за ним. Они
молча смотрели на вершины сосен, и Валька удивился тому, что сверху они,
оказывается, круглые.
- Ты не поверишь, но на меня иногда нападает боязнь высоты, - сказала
Изабо и отступила назад, в номер.
- Это соблазн, - сделав два шага вперед и взявшись за перила,
объяснил Валька. - Вот уж не думал, что высота - такой соблазн... Он
вспомнил про третий шаг Чесса. В самом деле, что удерживает человека на
грешной земле? В частности, его, Вальку, - что? Уж не та ли одинокая лодка
посреди реки?
А ведь лодка действительно держала! Он не мог отвести от нее взгляда.
Кто-то плыл сейчас на этой лодке... плыли двое, в обнимку, и им было не до
весел... опущенные вдоль борта горячие пальцы женщины полоскала прохладная
вода... и ничего, кроме той любви, о которой мечтали целую долгую зиму...
Он чувствовал затылком взгляд Изабо. Долго выдержать этот тяжелый
взгляд он не смог и, отбросив мысль о сигарете, вернулся к ней и закрыл
балконную дверь. Она посмотрела ему в глаза и едва заметно кивнула.
- Ты всегда так справляешься с соблазнами? - спросила она, когда он
не отвлекся музыкой, кучей журналов на столе, а молча выдержал ее взгляд.
- По-всякому бывает.
Валька напрочь забыл, для чего он здесь оказался. Что-то изменилось
вдруг в мире, он стал сильным мужчиной, она - слабой женщиной. Что такое
произошло за то время, что он смотрел с балкона на реку и залив, Валька
понять не сумел. Но что он при последних словах не узнал собственного
голоса, это точно - голос получился скорее уж как у Карлсона, у взрослого
и уставшего от глупостей жизни мужика. Изабо подошла к зеркалу и стала
поправлять свою безукоризненную прическу. Валька впервые видел ее перед
зеркалом, это тоже было странно, ощущение своей силы и ее слабости
повторилось. Что-то с ними обоими произошло... возможно, это началось
ожидание первого поцелуя, для которого оба давно созрели?
И тут Валька понял, что ни одного поцелуя между ними не будет. А
будет объятие звериной силы, которое припаяет их друг к другу намертво,
перемесит два тела, как два кома сырой глины, и собьет в плотную массу,
которое заставит их мгновенно прорасти друг в друга на молекулярном
уровне.
- Как нелепо, именно здесь... - негромко сказала Изабо, и Валька
понял, что она имела в виду.
- Где захочешь, - ответил он. - И когда захочешь.
- Именно здесь и именно сейчас, - прошептала она, но это не было
приказом, Изабо словно тосковала о том, что здесь и сейчас ничего между
ними невозможно. Кроме объятия, которое сейчас померещилось Вальке.
Она быстро шагнула вперед и обняла его.
Сбылось нечто неотвратимое. Валька вспомнил мечту об этом объятии,
которая еще полторы минуты назад никогда не была его мечтой. И все же она
сбылась... почти... Изабо как-то странно мотнула головой. Что-то с этим
объятием у нее получилось не так.
Тут из коридора послышались голоса. И дверь распахнулась.
Это явился Микитин с подругой и московскими гостями.
И начался весь соответствующий случаю галдеж, с кучей малопонятных
для Вальки новостей и намеков, с разливанием по чайным стаканам сухого
вина, с попыткой засунуть кипятильник в графин и с прочими компанейскими
глупостями.
Гости оказались супружеской четой из околохудожественных столичных
кругов. Они всех знали, всех звали по имени, посетили все престижные
премьеры, не вылезали из кулуаров кинофестивалей и так далее. По
интонациям задающей вопросы Изабо Валька догадывался, что ей эта бурная
светская жизнь смешна, но и она, и ироничный мэтр Микитин пользовались
этой забавной парой как самиздатовской газетой с расширенным разделом
светской хроники, и охотно поддерживали разговор.
Вальке спрашивать было не о ком и не о чем, он уж решил, что его
забыли, но под прикрытием стола рука Изабо коснулась его руки. Валька в
ответ чуть сжал ее пальцы, страдая оттого, что не мог ей высказать
внезапную смешную мысль: неделю спустя эта пара у себя в Москве будет
трещать о том, что вот сидели за бутылочкой сухаря с Арнольдом, он поддал
и в клочья разнес Колькин альбом вместе с Сашкиной выставкой, какой
Арнольд, ну, Микитин же, таких людей знать надо!
Изабо уселась покрасивее, нога на ногу, и повела в разговоре свою
тему, причем артистически подошла к проблеме промышленного дизайна. И
преподнесла Вальку не хуже настоящей хозяйки светского салона.
Конечно, москвичи поняли ее игру, но это было лакомым кусочком -
Гронская и молодой талант! Они исправно помогли Изабо раскачать Микитина,
и Вальке пришлось отвечать на его ехидно-профессиональные вопросы.
Потом невысокая толстушка в брюках занесла одолженные вчера газеты,
да так и осталась за столом. Явились двое мужчин, случайное приобретение
микитинской подруги, и принесли еще бутылку. Словом, забурлила обычная
вечерне-ночная жизнь Дома работников искусств.
- Который час? - тихо спросила Изабо у Вальки.
- Половина одиннадцатого.
- Выйдем-ка в коридор.
Там она с полминуты постояла, соображая.
- Значит, так. Ты посиди пока тут, потрепись, а я сейчас приду. Минут
через десять, наверно. Хочу кое к кому в гости заглянуть.
Она огладила на себе платье, запустила пальцы в прическу и вывела к
щекам два острых уголка.
- Ты сегодня красивая, - сказал Валька.
- Так надо.
- Тебе не холодно в этом платье? - спросил он, подумав, что
возвращаться отсюда придется поздно, да еще ей ехать через весь город.
- Я взяла с собой свитер, - ответила она. - Думаю, что холодно нам с
тобой сегодня не будет...
Сказав эти, или слишком простые, или слишком невразумительные слова,
она повернулась и пошла мимо лифтов к лестнице. Стальное платье блестело
и, кажется, даже отсвечивало. Стук каблуков гасила длинная ковровая
дорожка.
Валька вернулся в номер, забрался в угол и сидел там довольно долго,
дольше десяти минут. Потом москвичи засобирались. Они остановились у
кого-то в городе и были повязаны расписанием электрички.
Двое, которые принесли бутылку, тоже вспомнили про какие-то
обстоятельства и смылись. Толстушку вызвонили по местному телефону.
- А вы, Валентин, останьтесь, пожалуйста, пока я провожу на
электричку Олега с Наташей, - попросил Микитин. - Иначе придется запереть
дверь и Иза будет вынуждена ждать в коридоре.
Микитин с москвичами ушли. Валька вздохнул с облегчением. И сразу же
в номер стремительно вошла Изабо, посмотрела в упор на Вальку и опустила
глаза.
- Послушай, - сказала она. - Я тут того... влипла! На старости лет
мужика завлекла. Правда, он пьяный, но все-таки! Выручай старую шалаву!
И она резко расхохоталась.
- Щас! - бодро ответил Валька, немного удивленный, что Изабо не может
сама дать отпор пьяному. - А как это?
- Очень просто - выйди к нему, скажи, что я дико извиняюсь, и пусть
катится. Я, понимаешь ли, велела ему ждать меня в холле, здесь на каждом
этаже есть маленький холл с телевизором. Но он, кажется, пошел следом и
заметил, в какую дверь я вошла. Он нам тут совершенно не нужен. Если
вместо меня придешь ты, он все поймет и отвяжется.
- Все равно через двадцать минут явится Микитин, - заметил Валька.
- Микитин уведет подругу к себе в номер. Так что ступай на пятый
этаж. Как с лестницы спустишься, налево и сразу же направо. Там коридоры
параллельные, а холл между ними, выходит и туда, и сюда. Ну, я жду. Так и
скажи - что, мол, прислала и велела поискать ветра в поле... Погоди! Там
накурили жутко, сквозняк устроили... вот, накинь.
Она достала из сумки Верочкин голубой свитер.
- Заодно в нем и домой поедешь, чтобы не замерзнуть ночью.
- Разве ты не отдала его Верочке? - удивился Валька.
- А она не приезжала, - объяснила Изабо. - Я просила Карлсона ей
домой завезти, а он сунул на заднее сиденье и напрочь забыл... коли не
врет.
Валька влез в свитер.
- Внушительно выглядишь. То, что надо, - заметила Изабо и попыталась
улыбнуться, но получился оскал. Поскольку Валька уже знал, что эта
странная женщина не умеет улыбаться, то и не придал гримасе значения.
В коридорах было пусто. Из некоторых номеров доносился пьяноватый
шумок. Валька вышел на площадку перед лифтами, свернул на лестницу и
спустился на два этажа. Он слышал, как там, наверху, открылась дверь лифта
и кто-то, перепутавший этажи, заспешил вниз по лестнице, следом за
Валькой.
В холле пьяного не оказалось.
Валька выглянул в соседний коридор.
Возле огромного, от пола до потолка, окна стоял человек. Окном этим
коридор как бы замыкался, и силуэт человека четко рисовался на вечернем
небе. Между Валькой и силуэтом протянулась прямая, как стрела, ковровая
дорожка, ее полосы по законам перспективы сошлись в одной точке у окна -
очевидно, и тот человек увидел бы, как к Вальке сходятся полосы, если бы
повернулся.
Это был высокий мужчина. Валька заметил красивый профиль, густую
бороду, мощные плечи и даже хмыкнул - разборчива же эта Изабо...
А больше он ничего и подумать не успел. Вынырнувшая сзади рука зажала
ему рот и кто-то, во много раз сильнее его самого, заволок его за угол.
- Молчи, - тихо сказал напавший. - А то пасть порву. Будешь молчать?
Ошарашенный Валька утвердительно замычал. Тогда его отпустили. Он
резко повернулся и увидел Карлсона.
- Где Изабо? - жестко спросил Карлсон. - Немедленно к ней!
Он пропустил Вальку вперед и подтолкнул в спину.
Изабо они встретили сразу же за поворотом на лестницу. Оказалось, что
она спустилась на пятый этаж вслед за Валькой - зачем, спрашивается?
Подслушивать, что ли?
- Ага, - сказал Карлсон. - Чего и следовало ожидать.
- Я ничего тебе не обещала, - мгновенно взяв себя в руки, жестяным
голосом ответила Изабо. - Пропусти меня, я иду в бар.
- Ну-ка, оба ступайте в тот номер, откуда пришли, - негромко приказал
Карлсон. - Живо, живо... Не валяйте дурака. Я знаю кое-что такое, что вы
сейчас не обрадуетесь.
- Валентин, нас ждут в баре, - приказом же ответила Изабо.
- Не подставляй парня, - ласково даже попросил Карлсон. - Не надо...
Пошли.
Изабо посмотрела по очереди на обоих - на подобравшегося, как перед
дракой, Карлсона и на совершенно растерянного Вальку.
- Он ничего не знает, - сказала наконец она.
- Ты думаешь, я тебе теперь верю? Идем, - настаивал Карлсон. - Нечего
тут торчать. Я ведь могу отвести тебя в номер и силком.
- Да, это ты можешь, - согласилась Изабо и выглянула из-за угла.
Валька же выглянул из-за ее плеча - хотел убедиться, что плечистый
красавец еще не ушел.
Тот стоял в дальнем конце коридора и полоски ковровой дорожки по
законам перспективы все еще стекались вместе у его ног. Что-то было в этой
потертой дорожке этакое... Хотелось опять стать на другой ее конец, и
желание это, чтобы двое мужчин стояли по двум концам то ли дорожки, а то
ли протоптанной в снегу тропинки, было каким-то не Валькиным, пришедшим
снаружи, но, может, и изнутри, как все последние сюрпризы памяти. Это была
идея Чесса, и нашла же она место и время, чтобы вылезть на свет Божий!..
- Тебя ждет? - спросил Карлсон у Изабо, показав подбородком туда, где
за углом стоял бородатый. - Ты его у этого дурацкого окошка поставила? Ох,
дура баба... Не сметь!
Изабо, схватившая было Вальку за руку, чтобы вместе с ним выскочить в
коридор, шарахнулась от Карлсона и вжалась в стенку.
В руке у Карлсона был пистолет.
