- Черт знает что, - морщась, говорила Изабо. - Это черт знает что!..
Валька, войдя в номер, первым делом отошел подальше от Карлсона и его
пистолета. Ситуация была - несуразнее некуда. Если у Карлсона с Изабо
какие-то крутые разборки, то при чем тут он?
- Сядь и успокойся, - велел Карлсон. Как ни странно, Изабо
послушалась и села.
- Твое счастье, что я встретил этих двух сумасшедших, Широкова и
Верочку, - сказал, помолчав, Карлсон. - Представляю, чего бы вы тут вдвоем
натворили... Я как услышал, что ты заманила этого младенца в Дом
работников искусства, похолодел.
- В бане отогреешься, - буркнула Изабо.
- Бывают же совпадения, - продолжал Карлсон. - Только два дня назад
Широков жаловался тебе, что его не пригласили на это мероприятие
вселенского значения. Вы ж понимаете, конференция книгоиздателей, вся
литературная молодежь звана, а Широкова напрочь забыли! Что ты ему тогда
сказала? Что на его месте выдержала бы характер и на конференцию - ни
ногой?
- Я привезла Валентина к Микитину, - глядя в окно, сказала Изабо. -
При чем тут, к чертям собачьим, какая-то дурацкая конференция?
- Ты знала о ней? - настойчиво спросил Карлсон, но ответа не получил.
Валька смотрел на пистолет в его опущенной руке - этот пистолет был
сейчас в комнате четвертым собеседником, и куда более значительным, чем
сам Валька. Карлсон не целился, не угрожал, он просто не убирал пистолета,
и Вальке безумно захотелось тоже ощутить в руке тяжесть этой опасной
штуковины, чтобы встать напротив Карлсона - на равных. Нет, не стрелять,
разумеется, и не грозить - просто чтобы в опущенной руке было оружие,
которое можно в любой миг медленно поднять.
- Ну, ладно, - решил наконец Карлсон. - Твое счастье, что я мимо
киношки проезжал. Собирайся, домой отвезу.
Изабо недоверчиво покосилась на него и помотала головой.
- Как знаешь. Прости, Валентин, что я тебя так сурово. И ступай-ка ты
поскорее отсюда. Вот тебе тысчонка на такси. Электричку-то ты уже
проворонил.
В правой руке у Карлсона был пистолет, левой он вытянул из заднего
кармана штанов скомканную бумажку. Жест был резкий, движение вскинутого
подбородка - повелительным. Валька шагнул вперед и взял.
Что-то было с ним сейчас не так... Эти деньги брать не следовало - а
он взял. И выплыла наконец в памяти та рожа, которую он сегодня размножал
гуашью, самой толстой кисточкой. Это был заводской депутат, который прямо
от станка влетел в парламент и принялся проповедовать немедленные рыночные
отношения.
- Войска идут на истребление зараз, - подумалось песенным слогом. - А
кто зараза, император скажет нам...
- Вот так-то. Еще раз - извини. Не надо было тебе тогда - помнишь? -
туда возвращаться. Ну да ладно. Ступай. Авось еще встретимся. Ступай,
ступай!
Карлсон ободрительно улыбнулся ему. Изабо опустила голову и напрасно
было сейчас ловить ее взгляд. Возможно, она и хотела, чтобы он остался, но
не этого хотел их четвертый собеседник - пистолет.
Валька вздохнул и сделал два шага к дверям. Оставался третий. Он
замер. Вывалиться из-под пистолетного прицела в пустой коридор,
несомненно, лучше, чем вывалиться из-под незримого прицела в трехсекундный
полет. Мудрее и благоразумнее. За спиной у Чесса, очевидно, просто не было
пустого коридора.
Он промедлил с полминуты. Карлсон больше не гнал его - и так было
ясно, что почти ушел... А следовало бы Карлсону, хоть шутя, прицелиться
навскидку. Это с непостижимым в ситуации озорством пришло в голову Вальке,
когда в дверь вдруг постучали и сразу же открыли ее.
На пороге стояли запыхавшиеся Верочка и Широков.
Карлсон отвел руку с пистолетом за спину. Изабо вскочила.
- Ничего себе дорогие гости! - даже с каким-то шалым весельем
воскликнула она. - Вы что, последнюю электричку проворонили?
Широков и Верочка, ухватившись за руки, словно дети малые,
одновременно переводили глаза с Изабо - на Вальку, с Вальки - на Карлсона,
с Карлсона - опять на Изабо.
- Добрый вечер, - сам ощущая всю нелепость своей вежливости, сказал
наконец Широков. - Мы в кино были, тут рядом...
- "Большую прогулку" смотрели, - добавила Верочка.
Что-то они ожидали здесь увидеть, зачем-то принеслись, и вдруг обоим
стало неловко, ведь ничего вроде и не происходило в комнате. Видно, от
неловкости Верочка и прижалась к Широкову.
Карлсон взглянул на Вальку и, явно наслаждаясь комизмом ситуации,
достал из кармана свободной рукой еще одну тысячную бумажку.
- Берите, гуляки, и поезжайте домой, - сказал он. - Полагаю, что вам
с Валентином сегодня не по пути. Он отправится другим мотором.
Валька удивился тому, как Карлсон, не в пример ему, сходу просек
ситуацию и мгновенно вошел в прежний свой образ благодушного
банестроителя. Странно ему, правда, было, что Верочка, вся такая
несчастная влюбленная, опустилась-таки на грешную землю. Но в двадцать
пять лет Верочке лучше уже быть замужем, философски решил Валька. И не
караулить Бог весть кого у заводских проходных... вот только, позвольте,
кого же?
Он опять изумился тому, что не может вспомнить себя в той суете,
воплях народных и возне с гуашью. От шума ошалел и исправно выполнял
приказы родимой своей заводской толпы совсем другой человек.
- Русский бунт... бессмысленный и беспощадный... - произнес кто-то в
комнате. Валька встрепенулся - это был не Карлсон и не Широков, те
разбирались с бумажкой. Голос был мужской - но чей?
- У меня есть деньги, я трехмачтовый барк продал, - отстраняя руку
Карлсона с бумажкой, ответил Широков и хотел было что-то добавить, но
наконец увидел пистолет.
Верочка проследила его взгляд и ахнула.
- Это зажигалка, - сказал ей Карлсон. - А ты думала, настоящий?
Господь с тобой, Верочка... откуда?
- Бога бы всуе не поминал, - проворчала Изабо. - Бери-ка, Пятый,
Верочку и вали отсюда. И без вас тошно. Вали, вали, без вас разберемся.
- У нас тут сцена ревности, - добавил Карлсон. - Действительно, ехали
бы вы домой.
- Никуда я не повалю, - Широков, к огромному удивлению Вальки,
невозмутимо протопал мимо пистолета и так ловко уселся в кресло, что
подставил под дуло висок. - И Верочка тут останется.
- Останусь, - она так же спокойно подошла к широковскому креслу, села
на подлокотник с другой стороны и обняла Широкова за плечи.
По тому, как оба мгновенно успокоились, Валька понял - что-то в этом
духе они и думали здесь увидеть.
- Мало мне было одной сумасшедшей... - заметил в пространство
Карлсон.
- Ребята, я заварила эту кашу, мне ее и расхлебывать, - обратилась
Изабо к Широкову и Верочке. - Не надо меня спасать, не надо ложиться на
амбразуру. Одна я выкарабкаюсь, слышишь, Пятый? Мне, лично мне ничего не
угрожает.
Карлсон улыбнулся.
- Вот когда в тебе женщина проснулась, - заметил он. - Да, радость,
пока я с тобой, тебе действительно ничего не угрожает. Но не дай мне Бог
отвернуться...
- Мы все эту кашу заварили, Изабо, миленькая, - подала голос Верочка.
- Все трое, понимаешь? Все и будем расхлебывать.
- К вашей крошечной кашке в ближайшие два дня прибавится такая
большая и крутая каша, что мало не покажется, - предупредил Карлсон. - Вы
нашли-таки самое удачное время для разборок со Вторым! Послушайтесь
доброго совета от компетентного товарища - разъезжайтесь по домам, пока не
очень поздно. Валентин - на одном такси, вы двое - на другом, а эту даму я
отвезу сам.
- Прямиком в баню, - подытожила Изабо. - Ладно, хватит дурака валять.
Не получилось... а жаль...
Тут она так посмотрела на Вальку, что он обмер. Валька не
предполагал, что в женском взгляде может быть такая невыносимая, окаянная
тоска. Даже когда Изабо хоронила своих уродцев, не было у нее таких
затравленных глаз.
Он мог сделать одно лишь - шагнуть ей навстречу.
Они одновременно сделали этот шаг, и другой, и обнялись, не поспевая
разумом за взлетом своих рук.
Изабо прижалась к Вальке и он почувствовал ее дрожь.
- Ну, что ты, что ты, - гладя ее кончиками пальцев по щеке, сказал
Валька. - Ну, успокойся, я же с тобой...
- Родной мой, - ответила Изабо.
А больше она ничего не успела сказать, потому что Карлсон рванул
Вальку за плечо, невесомое объятие распалось, и оказался Валька в углу,
между диваном и портьерой.
- Добром тебя прошу - убирайся домой! - приказал Карлсон. - И
прекратите вы все травить ей душу! Вы же ее так подставляете, как злейший
враг не подставит! Вы же провокаторы траханные! Вы все в сторонке
окажетесь, а она глупостей понаделает и под суд пойдет! Вы же из нее все
соки выпили! Сволочи вы вместе с вашим покойником Чессом! Дайте же ей
наконец жить нормально! Она же пять лет из-за вас дурака валяла! Пять лет
из жизни выброшено - можете вы это осознать, идиоты? Или все-таки не
можете?
Изабо хотела было ответить, но осеклась и лишь грохнула кулаком по
столу.
Валька отклеился от стенки и вышел из угла.
- Никакой я не провокатор, - мрачно сказал он. - Я вообще не понимаю,
что здесь происходит. Изабо, разве я тебя подставляю? Я что, тебе работать
мешал? Объясните мне наконец хоть что-нибудь!
- Вот их попроси, - Карлсон, немного успокоившись, мотнул головой в
сторону притихших Верочки и Широкова. - Будь они порядочными людьми, сразу
бы тебе все рассказали. Но это же провокаторы, каких свет не видел! Можешь
мне поверить на слово. Вот эта парочка...
- Я сама давно совершеннолетняя, - оборвала его Изабо.
- Знаю, что совершеннолетняя. Но ты нормальный человек, без дурацких
комплексов. А они внедрили в тебя какой-то нелепый комплекс вины и
искупления, вот эти двое кротких ангелов! Так давай однажды назовем вещи
своими именами! - Карлсон начал горячиться. - Давай скажем друг другу
правду, чтобы больше не устраивать идиотских дуэлей! Валентин! Ты помнишь,
как мы с Широковым просили тебя не приезжать больше в мастерскую?
- Интересные новости! - воскликнула Изабо.
- Ну, помню, - ответил Валька.
- А что мы тебе сказали, помнишь?
- Да что-то про атомную бомбу толковали... - с трудом припомнил
Валька, и тут в памяти явственно всплыли слова Карлсона о том, что из-за
него, Вальки, в мастерской большая каша заварится.
- Это я тебе про критическую массу объяснял, - некстати встрял
Широков.
- Решил сделать ставку на правду? - неприятным голосом осведомилась
Изабо.
- А теперь слушай меня, Валентин, - негромко сказал Карлсон, делая
вид, будто не слышал этих слов. - Когда я просил тебя не приезжать в
мастерскую, я прекрасно знал, что может получиться из твоих невинных
визитов! Знаешь, что эта милая компания затеяла? Воскрешение покойников и
реанимацию трупов! Ты слушай, слушай. Знаешь, зачем ты им всем
понадобился? В качестве ходячего манекена с физиономией покойного Чесса!
- С физиономией Чесса? - ошалело повторил Валька.
- Изабо случайно совершила это открытие и не удержалась от искушения
увидеть Чесса еще раз. И еще несколько раз. Пойми, ты ни ей, ни Верочке,
ни Пятому сам по себе сто лет не нужен! - Карлсон опять начал заводиться и
опять взял себя в руки. - Это у них совесть нечиста - допустили, чтобы
пьяный поэт вывалился из окошка. Вот они нацепили на тебя его голубенький
свитерочек, сунули в карман твоих штанов сборник его стихов и стали с
нежностью тебя созерцать! Называется, нашли себе игрушку!
- Так я что, действительно на него похож? - обратился Валька к
Широкову. Тот вздохнул, кивнул и повесил голову. Валька перевел взгляд на
