Вездеход уже стоял у самого трапа - его еще с утра спустили по
грузовому лифту из складского помещения "Глинки", собрали словно из
деталей конструктора, протестировали рабочее состояние и пару раз
прогнали вокруг Корабля с выездом за пределы площадки на открытый
грунт. Его высокие губчатые пневматические колеса, обернутые
кольчугой, перекатывались медленно, но очень мощно, так что вездеходу
нипочем была любая (в разумных пределах) преграда.
Штурман ни разу прежде не водил вездеходы по настоящему
бездорожью. И хотя он много повидал на своем веку, побывал в большом
количестве разных мест, раскиданных по всей галактике, под колесами
ведомого им транспорта (в том случае, если оно было наземным), всегда
лежало дорожное покрытие.
По совести говоря, вездеходы появились в экспедиции по чистой
случайности. В таких случаях обычно применялись специализированные
реактивные кабины-лаборатории, весьма удобные для выполнения различных
научно-практических миссий. Однако же эти летательные аппараты
потребляют значительное количество топлива, которое доставляется в
экспедиционном корабле в безопасных усовершенствованных сосудах
Дьюара. И случись так, что незадолго до отлета "Глинки", караван судов
компании, которая, помимо всего прочего, должна была снабдить
экспедицию такими емкостями, попал в таможенный карантин и шансы на
то, что инцидент разрешится в приемлемые сроки оценивались как
минимальные. Таким образом вместо вертолетов пришлось довольствоваться
на порядок более экономичными вездеходами.
Итак, все было подготовлено к отъезду. Грузовой отсек машины был
забит "под завязку", так что основную часть запасов питания пришлось
разместить в холодильнике салона. Штурман в последний раз осматривал
вездеход, обходя его кругом и ведя пальцем по безупречной, чуть-чуть
запылившейся окраске. Ксенолог забралась внутрь, разложила откидной
столик и начала слегка припудривать свое лицо и руки. Увидев это
прихорашивание, Геолог немедленно полез ублажать ее слух анекдотами и
сплетнями, по части которых был большой мастер. Не хватало Инженера.
Штурман перекинулся парой ничего не значащих фраз с Капитаном и
вразвалочку пошел к Кораблю. В дверях он столкнулся с Журналисткой.
- Ой, как хорошо, что вы еще не уехали! Я так боялась опоздать.
- Правда? Опоздать к чему?
Вместо ответа Журналистка взяла тяжелую руку Штурмана двумя
руками.
- Людвиг...
Они немного помолчали и посторонились, когда мимо них прошла жена
Капитана.
- Береги себя, Людвиг, - неожиданно на одном дыхании выпалила
Журналистка.
Штурман удивленно поднял брови и теперь уже в свои ладони взял
теплые тонкие пальцы Журналистки.
- Спасибо за заботу. Даже несмотря на то, что нам ничего не может
угрожать по определению. Однако и ты будь здорова, а мне уже пора
идти. Я ведь вернулся в поисках Инженера, невесть куда
запропастившегося.
- Я видела как он заходил в видеотеку.
- Подожди, Людвиг, - остановила Журналистка уже собравшегося
отходить от нее Штурмана. - Возьми.
Она вытащила из кармана маленький старинный жетон, в кольцо
которого была продета блестящая нитка и ловким, может быть
натренированным движением обеих рук надела эту явно самодельную
конструкцию на шею Штурмана, чуть задержавшись при прикосновении
пальцами шелковистых вьющихся волос его шевелюры и теплых ушей.
- Пусть это будет твоим талисманом...
Штурман принаклонился, приобнял ее и нежно поцеловал в губы.
- Я обязательно буду вспоминать тебя.
На глаза Журналистки навернулись неожиданные слезы, она резко
развернулась на каблуках и побежала в свою комнату.
Штурман действительно обнаружил Инженера в видеотеке. Тот
задумчиво перебирал диски в ячейках.
- Никак не могу выбрать фильмы, которые можно взять в дорогу.
Штурман сочуственно поцокал языком и взял в руки стопку уже
выбранных дисков.
- Ты собрался их смотреть всю дорогу?
- Людвиг - ты странный малый. А что же мне еще там делать?
- Кстати, возьми "Желтизну".
- Я взял, - кивнул Инженер, легким жестом указывая на стопку. -
Ладно, уж, пошли.
Они стали выбираться из "Глинки". Тем временем на улице уже стало
совсем черно. Глорианская ночь по-хозяйски расположилась вокруг,
пытаясь лишить людей зрения и помешать им развивать бурную
деятельность. Но люди были подготовлены к таким обстоятельствам и
теперь везде горели огни, а рабочая площадка освещалась сильным
искусственным светом.
Штурман сел на место "водителя". Это ни в коей мере не означало,
что он будет непосредственно вести машину - он должен был только
указывать электронному водителю в целом направление движения (конечный
пункт, промежуточные точки и остановки) и в общем параметры езды
(желательная скорость). То есть он был именно тем, кем был -
Штурманом.
После того, как в салон забрался неуклюжий высокорослый, всегда
несобранный Инженер, можно было отправляться в путь. Остальные
астронавты, кто был на рабочей площадке, подошли попрощаться. Желали
счастливого пути, просили привезти какие-нибудь сувениры (словно в
самом деле думая, что по дороге им будут встречаться универмаги),
просили возвращаться к Новому году. Последнее, впрочем, было излишним,
так как новоявленные туристы, какими себя хоть немного чувствовали
экспедиционеры, и сами не предполагали задерживаться так долго.
Вездеход заурчал, выбросил вперед себя вытянутую трапецию света
фар и плавно тронулся с места.
- Стой! - вдруг закричал Геолог. - Канта забыли. Подай назад.
Штурман остановил машину и спросил:
- Ты считаешь, его можно взять?
- Необходимо, Людвиг. Во-первых, он получит физическую разрядку;
во-вторых, и нам с ним будет веселее.
Машина взяла задний ход и вновь подъехала к группе провожающих,
которые еще не успели толком разойтись и теперь с удивлением взирали
на скорое возвращение.
- Что-то забыли, - настороженно предположил Капитан, первым
открывая дверцу.
- Вернулись, теперь не повезет, - брякнула Картограф и сразу
пожалела об этом, потому что на нее немедленно зашикали с разных
сторон.
Причина возвращения почти сразу стала понятна, и в первую очередь
самому Канту, который, повизгивая от распиравшего его удовольствия,
оббежал несколько раз стоявших людей, а потом кинулся к громадной по
сравнению с его собственным размером махине и просто влетел внутрь
салона. Штурман, наблюдавший за собакой, просто поразился ее
поведению. Сначала, когда было ясно, что про Канта забыли, он не
мешался под ногами и терпеливо переживал свою участь. Во второй же
раз, когда по неведомой человеческой прихоти о нем наконец вспомнили и
даже из-за этого вернулись, пес выказал такую неподдельную радость,
что создавалось впечатление, будто он целиком, весь и вся состоит во
власти людей и с обожанием ждет их любого решения. Может быть в этом
выражалась удивительная уживчивость и приспосабливаемость собаки к
человеку. А может быть, из-за своих вечных сравнительно малых
размеров, Кант на самом деле чувствовал себя слабым существом и его
характер целиком подчинялся этим непоколебимым обстоятельствам.
Как бы там ни было, о собаке вспомнили, собаку взяли в экспедицию
и вездеход вновь удалялся от Корабля. Кант блаженно лежал на коленях
Геолога (как будто зная что его слово было решающим в его судьбе) и
горячим шершавым языком лизал старчески морщинистые его руки. Штурман
попросил вездеход ехать медленно, а сам приблизил к себе настольную
лампу и стал стилом намечать на карте маршрут. После того, как
окончательно выяснился первый ориентир, Людвиг занес его в память
компьютера и увеличил планку скорости. Вездеход незначительно усилил
урчание, а салон продолжало так же убаюкивающе плавно покачивать.
Инженер спросил всех, не хочет ли кто посмотреть фильм, а убедившись,
что никто пока этого не хочет, надел видеошлем, вставил не глядя
первый попавшийся под руку диск и погрузился в просмотр фильма в
гордом одиночестве.
Ксенобиолог поменялась местами с Инженером (который долгое время
не понимал чего от него хотят, пока не снял на секунду шлем), и
придвинулась поближе к Штурману.
- Можно я посмотрю на дорогу? - попросила она.
- Сейчас, - ответил Штурман. Потом, наконец, оторвался от карты и
проговорил: - Странные места.
- На какой экран смотреть, чтобы видеть дорогу? - повторила свой
запрос Ксенобиолог.
Штурман вытащил из бардачка электронные очки, подсоединил их к
слоту на приборной панели и протянул Ксенобиологу.
- Ты, Салли, конечно же понимаешь, что за бортом ночь. Но я
произведу некоторые настройки и тогда ты сможешь наблюдать окрестности
и дорогу словно бы днем. Останется только подобрать яркость и цветовую
насыщенность самой с помощью кнопочек сбоку очков.
Ксенобиолог кивнула.
Штурман ненадолго надел свои такие же очки, а затем вновь вернулся
к изучению карты.
- Ой, - вскрикнула Ксенобиолог. Салон слегка качнуло. - Людвиг, да
не гони ты так быстро. Едем черт знает где, по каким-то буеракам.
- Это называется быстро едем? - успокаивающе спросил Штурман. - Ты
же в космосе в тысячи раз быстрее перемещаешься - и ничего.
Она испуганно схватила его руку.
- Людвиг - это гораздо хуже Парка ужасов Кинга. Ты ведь знаешь,
что неправ насчет скорости, а зачем начинаешь обманывать. Скорость в
нашем случае _относительно_ высока.
- Салли, - сказал ей Штурман. - Ты расслабься и постарайся
получить наслаждение, приятные эмоции. Наверное, тебе не следует
смотреть прямо под колеса, а смотри чуть дальше: окрестности, небо,
горизонт.
- Хорошо, - ответила Ксенобиолог.
А вездеход, за неимением дорог, упрямо катил вперед, ориентируясь
лишь на конечную цель и лишь изредка объезжая особо трудные
препятствия. Словно бы он был уверен в том, что создан человеческими
конструкторами лучшим в своем роде, словно чувствуя их многочисленную
поддержку за своей спиной. И действительно, холмистая местность
потихоньку выправлялась, а оврагов, через которые приходилось скорее
перешагивать, иногда перепрыгивать, чем переезжать, стало попадаться
все меньше.
Штурман устало вскинул голову и оглянулся назад. Геолог крепко
спал, а чтобы не мешать ему, Кант также прикорнул на коленках,
придавленный теплым весом его тяжелых ладоней, и лишь время от времени
подрагивало чуткое рыжее ухо.
Глава IV
Первая ночь вне Корабля. Огненное шоу Геолога. Собака
чует неладное. Очень экзотическое времяпровождение -
игра в карты. Авария.
Штурман-таки заснул за рулем. Он совершенно не помнил в какой
момент это случилось, но теперь, после дурного неспокойного сна, он
чувствовал себя разбито. Причем разбитость ощущал отнюдь не через тело
- потягиваться было все также истомно приятно - а где-то через
душевное состояние.
Вдруг он вспомнил, что сидит в кресле вездехода и тогда
окончательно проснулся - от осознания того, что вместо легкого гудения
вокруг стоит тишина. И только тишина. Он немедленно открыл глаза,
чтобы олицезреть следующую картину. Все члены экспедиции тоже спали,
кроме пинчера, который, услыхав пробуждение Штурмана, поднял голову и,
не вставая, пытался трогательно проделать какие-то приветственные
движения хвостом. Вездеход очевидно стоял без движения. Штурман бросил
взгляд на приборную панель и сразу понял причину этого. Оказывается,
пока они все спали, машина преодолела почти двухсоткилометровый
