- Георгий, а где ты видел камуфляж? - вдруг спросила она. - Летчик
уверял, что о существовании "драконов" в Карелии никто не подозревает.
- Да я тут недавно тоже одного... победил, - признался он, хотя не
имел права открывать агенту такие подробности. - Не только твой партизан
выходит на тропу войны... А скажи-ка мне, Ромул, Ситников считает их
пришельцами?
- Сначала был абсолютно уверен в этом. Даже рассчитывал вступить с
ними в контакт и придумал своеобразный межпланетный язык. Но первый же
встреченный им "дракон" не захотел общаться и открыл огонь. Тогда он был
ранен в первый раз.
- А это уже что - второй?
- Не второй - четвертый, - вздохнула Ромул. - У него прострелено
плечо навылет, касательное ранение головы и сломано три ребра.
- Так кто же "драконы"? Земляне?
- Теперь думает, земляне. Причем африканцы.
- Вот как?!
- Третий побежденный им "дракон" был негром. Трупы первых двух он не
видел, потому что бой с ними был ночью и другие "драконы" утащили тела
застреленных. А негра он закопал сам. Но через несколько дней обнаружил,
что его нет, в могиле.
Кто-то выкопал и унес.
- Чем они в Карелии занимаются? - спросил Георгий. - Что думает твой
витязь на этот счет?
- Почему - мой? - вдруг обиделась она.
- Потому что ты его соблазнила, увела из-под носа Демьянихи, - стал
загибать пальцы Поспелов. - Поселила в своей больнице, вы уже
целовались... А может, не только целовались.
- Ты ревнуешь?
- Еще бы! Бегаю к тебе на свидания по первому зову. А ты с
партизанами водишься...
- Георгий, я должна предупредить тебя, - Ромул принесла кофейник с
плиты. - Если ты станешь настаивать, чтобы я с летчиком... В общем, для
добычи информации...
То я должна отказаться.
- Он тебе совсем не нравится?
- Нет, не нравится. К тому же после этой дуры... Мне не позволяет
простое женское самолюбие.
- Каким же образом мы сможем удержать его в поле зрения? - спросил
он. - И под полным контролем? Он не открыл тебе тайны, куда пропал самолет
вместе с десантом?
- Пока еще не открыл. Всякий намек на это начинает его волновать.
Что-то с этим связано личное...
- Ну вот, а ты говоришь! Она налила кофе, поставила реред ним чашку и
присела близко, напротив.
- Не подкладывай меня... ни под кого, Георгий. Запомни: я не
постельная разведка, как твоя... "жена". "Ого!"- мысленно воскликнул
Поспелов и взял ее руку.
- Ты знаешь мою "жену"?
- Знаю... Мы из одного "батальона".
- И хорошо знаешь?
- Она была нелегалкой. Контролировала нашего разведчика,
завербованного немца.
Разумеется, в постели... Ночная кукушка всех перекукует, как
говаривали в старину. И вернулась оттуда с ребенком.
- Они были муж и жена, - мягко сказал Георгий.
- Ну да, как вы сейчас с ней, - подтвердила Ромул.
- И меня сейчас... контролирует?
- Не исключено...
- Эх, Ромул, Ромул, - Георгий погладил ее по щеке, как девочку. - У
тебя нет детей?
- Нет...
- У меня тоже. А у Татьяны есть! И она счастливее нас с тобой.
- Не обижайся, Георгий, но она у тебя - стерва, - жестко произнесла
она. - Не знаю ваших ... отношений.
Поспелов затушил окурок, отхлебнул кофе. И неожиданно обнял ее,
посадил на колени.
- Это в тебе говорит женщина! Ты совершенно необъективна. Твоя
информация, агент Ромул, есть домысел и простая бабья ревность. Правда?..
Кстати, как твое настоящее имя?
- Ирина, - она уткнулась ему в плечо. - Я уверена: она и из этой
командировки вернется беременная. Или с ребенком.
- Хочещь сказать, с моим ребенком? - тихо засмеялся он.
Ромул промолчала, притаившись на плече, как зверек. От волос ее пахло
медикаментами, от одежды - бензином и маслом: ездила ночью на машине и не
успела переодеться. И только руки - кухонным, домашним очагом...
Три года эта нежная, хрупкая женщина сидела в жуткой глуши, моталась
по округе, видела только старух, убого доживавших свой век, мужиков, от
безысходности в гибнущем краю пьющих водку и не знающих, чем заняться.
Видела черепа в лесу с белеющими зубами, когда ходила за грибами - будто
бы за грибами, а на самом деле посмотреть, понаблюдать за жизнью в
"бермудском треугольнике"; видела "новых русских", заезжающих сюда на
охоту, сытых хозяев жизни, нанимающих за бутылку местных жителей в
качестве загонщиков. Видела мародеров, промышляющих в Долине Смерти тем,
что собирали дань с мертвых в виде оружия, золотых зубов, колец и
серебряных портсигаров. Что сейчас было в ее голове, в ее душе? Наверняка
ей давно уже опостылела эта работа, на которую она когда-то нанялась из
своих романтических побуждений и теперь уже не в состоянии была
развязаться с ней. Она давно отвыкла от своего дома, от родителей, от
имени, данного от рождения.
Ей все было чужим в жизни. И хотелось самых простых вещей. Простых и
вечных: дом, очаг, семкя и дети.
Поспелов держал ее в своих руках, согревая, и отчетливо понимал, о
каких драмах и трагедиях предупреждал его многоопытный полковник Заремба.
Суть их состояла в том, что в этой работе редко страдало дело и всегда -
женщины...
- Ирина, Ирина, - проговорил он, прислушиваясь к звучанию. - Улыбнись
мне, пожалуйста. Мне так нравится твоя улыбка.
- Я могу, - сказала она. - Если хочешь, могу улыбнуться... Я все
умею. Например, улыбаться и делать гадости одновременно. Работа у нас
такая, забота у нас такая... Пусти меня. Мы отвлеклись от дела.
- Да! - отпуская Ромула, воскликнул Георгий. - Давай о деле. Итак,
что думает твой... пациент? Какого лешего "драконы" ползают по Карелии?
- Он думает, что это какая-то космическая разведка, - она взяла
сигарету.
- А никакой электронной аппаратуры он не встречал? Не находил?
- Нет... Не знаю. Попробую выяснить.
- Погоди выяснять. Ты уже свое дело сделала, хватит. Не стану же я ив
самом деле подкладывать тебя под этого пилота, хотя он и витязь.
- Спасибо, - сдержанно проронила Ирина. - Он домогается, едва
отбилась...
- Тем более! Побеседую с витязем сам. В конце-концов, его подвиги мне
импонируют...
- Тебе же нельзя входить в прямой контакт...
- Бывает, что нужно, - не согласился Георгий. - Особенно, когда
имеешь дело с "драконами".
- - А что же мне?..
- Тебе даю бессрочный отпуск. Просто пока живи, готовь мне завтраки -
буду приезжать каждое утро. Лечи бабусек... И еще отправлю ходотайство о
награждении тебя орденом "За личное мужество".
- Вот уж спасибо, отец родной! Я так рада! Так счастлива! Женщине
орден за мужество!
- Ну, прости, - повинился он. - Не подумал...
- А надо бы думать, милый резидент.
- Хочешь бирюзовое колечко? Лично от меня?
- Лично от тебя? Бирюзовое?.. Хочу!
- Значит, получишь.
- Как приятно! - она играла. - Можно, я тебя поцелую? Авансом? Мне
так понравилось с тобой целоваться... Помнишь, когда ты мне в трусики...
засунул план-задание? Чуть не умерла. Целый день чудилась твоя горячая...
рука.
- Ох ты и стерва, Ромул! - восхитился он и поцеловал ее в губы.
- Вскормленная волчицей, шеф! Стервозность и хватка вошла с молоком
матери. Что делать? - она сделала паузу. - А Рем - мой брат, такой же?
По правилам конспирации - а они соблюдались четко, - она не должна
была знать, что где-то существует еще один агент, тем более не могла знать
его клички. Это, скорее всего, была ее догадка...
- Рем? - спросил он и вдруг подумал, что если и Рем из "женского
батальона", то Зарембу надо отправлять на пенсию по профессиональной
непригодности. - Рем - это мужчина. Пожилой и серьезный.
- Хорошо! - засмеялась она. - На одну соперницу меньше... А Рим,
который мы создали?
- Увы, Рима вы еще не создали. Потому что у тебя на губах молоко не
обсохло.
- Мне двадцать восемь лет, Георгий, - вдруг грустно призналась Ирина.
- Я давно должна создать Рим. Но где мой брат Рем? С кем я стану строить
город мира?
- Все эти годы... у тебя никого не было? - спросил он шепотом, щекоча
дыханием маленькое розовое ушко.
Она вздрогнула от пробежавшего по телу тока, сказала, прикрыв глаза:
- Не нужно... спрашивать об этом женщину... Даже если она - секретный
агент спецслужбы.
- Спрашиваю потому, что ревную.
- Напрасно... Я ждала тебя. Нет, поклонники были. Говорили пылкие
речи, замуж звали. А мне замуж нельзя, запрещено инструкцией. Один
фермер... кстати, из Горячего Урочища, из-за меня с женой разошелся. Потом
сошелся...
- Ворожцов?
- Он самый... Я его разрабатывала по заданию, проверяла связи,
вскружила ему голову. До сих пор ходит с каждой царапиной в медпункт. А я
ждала, ждала тебя...
- Хочешь, чтобы я в это поверил? - он прикоснулся губами к мочке уха,
пощекотал языком. - Мы с тобой никогда не встречались.
- Много раз видела во сне... - прижимаясь к нему, прошептала Ирина. -
Лицо другое, имя другое... Но это был ты. Приходил, брал меня на руки и
уносил...
Георгий поднял ее и понес за перегородку, уложил на кровать.
- Вот так, да?
- Почти так, - она протянула руки и с закрытыми глазами стала
расстегивать на нем рубашку. - Я все сама, все сделаю сама. Так мне
снилось...
Подрагивание ее пальцев, всякое прикосновение острых ноготков
вызывало в мышцах горячую и одновременно знобкую силу. Она могла и умела
кружить голову, превращая реальность в мечту и сон. На мгновение
оторвавшись от него, Ирина раскинула на полу одеяло, стянула матрац с
кровати, таким образом застелив почти всю комнату.
- Так мне снилось... Как прекрасно, когда сбываются сны!
Георгий уложил ее на пол, встал на колени и потянул замок-молнию на
джинсовом платье. Открывал медленно, словно дорогую, таинственную раковину
с жемчужиной, и матовая, гладкая кожа ее, казалось, отливает розовым
перламутром и светится изнутри. И боясь нарушить эту целомудренную
чистоту, он касался ее тела только губами и сдерживал рвущийся наружу крик
восхищения и любви. А она, словно слепая, доверяла лишь своим рукам, и,
должно быть, ладони ее узнавали того, кто приходил в снах, и становились
твердыми и ласковыми одновременно, как птичьи крылышки...
Для вербовки агента требовалось разрешение вышестоящего начальства,
сбор полной информации на кандидата, изучение его возможностей, план
задействования в операции - короче, много бумаг, виз и хлопот. Однако на
практике, к тому же в "боевой обстановке" все делалось наоборот, и эта
несанкционированная вербовка сейчас была единственным способом удержать
"народного мстителя", пилота Алексея Ситникова под контролем, пресечь его
партизанщину, направить неуемную энергию в нужное русло. Собственно,
требовалось только получить его согласие сотрудничать со спецслужбами и
заставить подчиняться дисциплине; имея трехлетний опыт нелегальной жизни и
войны с "драконами", он уже имел отличную подготовку, и, пожалуй, был
самым лучшим специалистом по "бермудскому треугольнику".
Сельская больница была выстроена в великолепном месте - в сосновом
бору на берегу неширокой речки за крайним домом Верхних Сволочей с
северной стороны, - и в народе называлась просто усыпальницей. Если раньше
старики спокойно умирали дома, в собственной постели, то с появлением
этого лечебного учреждения их стали свозить сюда, чтобы потом выдать тело
со справкой. Молодняк тихо разъезжался по городам, и потому в больнице
умирало больше, чем рождалось.
Усыпальница приглянулась когда-то Зарембе тем, что была несколько
