крыши из оцинкованного железа. Заинтересовавшись, Леша повернул машину к
сопке. После разворота солнце оказалось за спиной и его лучи ударили в
предмет, причем свет отражения был настолько сильным, что пилот схватил
"зайчика", как от сварки. В тот же миг повсюду до самого горизонта
заплясали световые пятна и набежала слеза. Леша толкнул дремлющего
летнаба, сказал по переговорному устройству:
- Гляди, что это там? По моему борту?
Дитятев открыл глаза, привычным взором обвел пространство.
- Фигня какая-то... Зеркало, что ли?
- Ничего себе, зеркало! Полета метров, - засмеялся пилот. - Смотри,
смотри, она еще и распускается!
- Металлизированный полиэтилен, - определил летнаб. - Классная штука,
если толстый. Палаток можно нашить!.. А тут на целый ангар хватит!
- Да ты гляди! - заливался от восхищения Леша. - Она же распускается,
смотри! На цветок уже похожа!
- Да это же туристы! - ахнул Дитятев. - Вон, бегают!.. Лешка, давай
на боевой!
А сам подозвал из пассажирского салона старшего группы: шли обратным
курсом, поэтому можно было выпустить двухтрех парашютистов, чтобы собрали
этот полиэтилен и составили протокол. Половина штрафа отчислялась
непосредственно группе, а сумма его со всеми накрутками была просто
драконовской. Если там внизу отдыхала богатенькая дикая турбанда - эвон,
полсопки затянули пленкой! - можно заработать самим, дать немножко Родине
и наказать нарушителей.
Старшой Лобан натянул наушники СПУ.
- Сначала им депешу с разъяснением, - мудро сказал летнаб. - Чтоб
потом в суде, курвы, не вертелись.
Старшой проспался, глаза опухли от выпитой воды. Он обладал
уникальным здоровьем и феноменальными способностями тибетских монахов -
сказывалась восьмилетняя работа в десантуре. Лобан усилием воли понижал
артериальное давление после пьянки, когда наутро врач проводил осмотр
перед вылетом, регулировал частоту пульса и хвастал, что сможет остановить
сердце, если, конечно, захочет. Хвастун и трепло он был великое, наврать
мог что угодно, и все на голубом глазу, но эксперименты со своим
организмом и вправду проводил блестяще. Доктор нюхал жуткий перегар, видел
красные похмельные очи старшего группы и никак не мог снять его с борта.
Лобан уже начинал страдать комплексом пьющего человека и в трезвом
состоянии проявлял беспредельную инициативу, деловитость и
сообразительность.
- Слушаю, шеф!
- Вымпел к бою, - распорядился летнаб.
Старший группы приготовил пластиковую бутылку с листовкой, с
привязанным к ней грузом и длинным хвостом кумача, пристегнулся фалом и,
пробравшись к выходу, распахнул дверь. От ветра вся команда проснулась,
завертели головами, щурились на свет. Дитятев взял управление на себя,
сделал разворот и пошел чуть ли не в пике на сверкающий предмет.
- Никакой это не полиэтилен! - вдруг сказал пилот Леша. - Смотри, он
же в клеточку! А это не наука какая-нибудь?
- Откуда здесь наука? - буркнул летнаб и подал сигнал готовности
Лобану.
Блестящий круг пронесся внизу и в наушниках вякнул старший группы:
- Вымпел пошел! - Приготовь Тимоху! - распорядился Дитятев. - Да чтоб
ручку взял!
А то опять углем протокол напишите!
Он заложил круг, зашел на объект от солнца и положил машину на боевой
курс. Это была испытанная и продуктивная тактика - сначала выбросить
одного десантника вроде бы с пристрелочным прыжком и улететь из зоны
видимости турбанды. А когда она, увидев единственного десантника,
обнаглеет или рванет в бега, высыпать ей на голову еще двух-трех. А в
протоколе отметить, что во время задержания оказали сопротивление - штраф
автоматически увеличивался вдвое.
Тимоху обряжали всей командой, натягивали специальную защиту, чтобы
прыгать на лес, застегивали лямки, проверяли подвеску, охлопывали и
оправляли, таким образом сочувствуя товарищу. Летнаб знал, что делает
Тимохе подлянку: у него дома печь разобрана, грязь в избе, жена Ольга
запилит. На базу-то он вернется не раньше чем через сутки! Но трезвенника
Тимоху невозможно было подкупить, напоить, а значит, нарушителям не
избежать протокола. Он был настойчив и привязчив хуже самого зловредного
мента.
Приближаясь к лысой сопке, Дитятев вдруг обнаружил, что блестящий
предмет сильно потемнел, налился свинцовой серостью и стал медленно
сокращаться. А рядом уже не было ни одной человеческой фигурки.
Разбежались они, что ли? Но почему тогда так быстро уменьшается площадь
круга?
- Тимофей, пошел! - приказал летнаб, и дождавшись, когда парашютист
сиганет в открытую дверь и откроет купол, передал управление пилоту, взял
радиостанцию "Комарик"- портативный прибор, умещающийся в руке.
- Ну ты и удружил, шеф! - первым делом передал свою обиду Тимоха. - Я
только печь разломал...
- Постараюсь сегодня пригнать вертушку, - пообещал Дитятев. - Что там
под тобой?
- Хрен знает... Ничего!
- Как - ничего? - самолет ушел к соседней сопке и теперь делал правый
разворот - задний план был полностью закрыт.
- Ни дыма, ни огня... И на кой ляд ты меня выпихнул?
Похоже, Тимоха еще не проснулся и предмета на земле не видел.
- Смотри, там полотнище такое блестит и люди бегали, - указал летнаб.
- Ищи их и рисуй протокол.
- Лысина пустая, шеф, - через минуту сообщил Тимоха. - Хорошо вижу...
Даже ягель не тронут.
Пилот Леша развернул машину, и Дитятев увидел купол Тимохи, медленно
плывущий над сопкой. Вершина ее действительно оказалась чистой...
Десантура таращилась в иллюминаторы.
- Где же эта хреновина? - возмущенно спросил Леша. - Растаяла, что
ли? Оптический эффект?
Внезапно с опушки лысины повалил густой багровый дым, прорезался
всполохами белого огня, словно замедленный, ленивый какой-то взрыв. И
сразу же вспыхнули крайние деревья от корня до макушек.
- Вот тебе и оптический эффект, - недовольно сказал Дитятев. -
Вызывай базу!
Подожгли, суки! А что еще!
Купол Тимохи все еще болтался в воздухе, словно приклеенный к
голубому небу.
Умышленные поджоги в пожароопасный период случались часто за
последние годы, особенно на нефтепромыслах Тюмени и в Якутии, куда
карельскую десантуру гоняли в командировки. Несколько раз огонь вспыхивал
вот так же, на глазах у патруля, видны были и сами поджигатели, их машины
и моторные лодки, но поймать никого не удавалось. Хотя по сигналам
лесоохраны на место происшествия немедленно вылетали бригады ОМОНа и
спецгруппы ФСБ, блокировали районы, прочесывали окрестности -
злоумышленники всякий раз уходили безнаказанными.
- Лобан, готовь всю группу! - распорядил летнаб и позвал по
"комарику" Тимоху. - Теперь-то что-нибудь видишь?
- Да пусто кругом, на что смотретьто? - недовольно отозвался тот.
- Пусто? Сейчас задницу поджаришь! Развернись на север!
- Развернулся, и что?
- Огонь видишь?
- Ну и шуточки у тебя, шеф! Кончай травить! При на базу и гони
вертушку! - разозлился Тимоха. - Что в самом деле-то?..
- Смотри лучше-то! Глаза разуй! - закричал Дитятев.
- Я смотрю, на какую бы сосну повеситься, - невозмутимо отозвался
парашютист. - Внизу курумник - ноги сломаешь. Мне твои дрючки слушать
некогда, привет!
- Чего он, ослеп?! - возмутился летнаб.
- Шеф, связи с базой нет, - вместо ответа сказал пилот Леша. - По
всем каналам жуткие помехи.
- Как всегда, не понос, так золотуха! - ругнулся Дитятев. - Ложись на
боевой, я пошел выпускать группу.
Деревья на опушке полыхали ярко, со странным белым дымом: похоже,
горела какая-то химия. Тимоха на миг скрылся в облаке вместе с куполом и,
когда вновь открылся взору, то уже висел на высокой, разлапистой сосне,
накрыв парашютом половину кроны. Причем рядом с горящими деревьями!
- Он что? Крыша поехала? - тыча пальцем в иллюминатор, прокричал
Лобан. - Сожжет купол!
Иногда от лени, чтобы не ползать по каменистой тайге с грузом,
десантура норовила приземлиться поближе к очагу. Тимоха же вконец
обнаглел! И в самом деле, от излучения парашют мог вспыхнуть в любой
момент. Или сплавиться, скомкавшись и расползаясь дырами. При нынешней
бедности на счету был каждый купол, со складов подопревшее старье
вытаскивали...
Самолет шел уже по боевому курсу, в салоне вспыхнул световой сигнал,
включенный по расчетному времени, и десантура столпилась у открытой двери,
тяжелая, толстая от снаряжения, неповоротливая. Первыми прыгнули молодые
Шура с Игорьком, за ними молодожен Паша и тяжелый Азарий - машина сразу
подпрыгнула вверх на несколько метров. Последним сиганул Лобан.
Летнаб затворил дверь. Со следующего захода следовало выбросить
"мабуту" на грузовом парашюте и мешок с продуктами на стабилизации. Он
придвинул груз к двери, зацепил карабином вытяжной фал. В этот момент
заработал "комарик".
- Шеф! Шеф! Ну, блин, какая тут потеха! Человечки какие-то бегают! -
с восторженным страхом закричал Тимоха. - Мужички! В скафандрах!
- Где бегают? - бросаясь к иллюминатору, спросил летнаб.
- Подо мной! Метр с кепкой! Зелененькие! Я с дерева не слезу!
- Ты что, перегрелся? - вдруг заорал Дятитев, отчего-то мгновенно
покрывшись испариной и одновременно гусиной кожей. - Тима? Тимофей!
Земля больше не отвечала. Летнаб втиснулся в кабину, взял управление.
- Вызывай базу!
- Связи нет, постоянно вызываю, - Леша почему-то слегка побледнел,
верно, первый раз в острой ситуации попал в зону радионепроходимости и
вместе со связью терял присутствие духа.
- Сейчас будет! - Дитятев потянул штурвал на себя и прибавил
оборотов. Стрелка высотомера поползла вверх. Пока набирал высоту, заметил,
как десантура один по одному развешивалась на деревьях вдоль опушки - тоже
не хотели далеко улетать от пожара. Связи не было и на тысяче метров,
помехи, кажется, сгустились еще больше, в наушниках стоял сплошной
раскатистый треск, как во время грозы. Летнаб махнул рукой, приказал
пилоту ложиться на боевой и пошел выпихивать груз. Дым клубился над лесом,
переливался, таял от внутреннего свечения, но облако отчего-то не
разрасталось и, сохраняя прежний объем, висело на одном месте, хотя над
землей тянул ветерок метров пять в секунду. Эту странность он заметил,
когда отправил грузовой парашют.
- Тимофей? - позвал по "комарику" летнаб - рация была только у него.
- Тимоша?
Сейчас мужики тебя снимут. Ты что, стукнулся? Слышишь меня?
- Слышу, - отозвался Тимоша.: - Голова болит, кружится...
- Ударился? Головой ударился?
- Нет... Я умираю, шеф, - невнятно забормотал тот. - Все,
отпрыгался... Шеф?
Шеф!.. Печь разломал... Помоги моей бабе... Ребятишки зимой
перемерзнут...
- Тима? Тимошка?! Я сейчас вертушку пригоню! Терпи, братан! -
чувствуя непонятную тоску, прокричал летнаб. - Только отрезаться не
вздумай! Стропы не режь! Мужики снимут! Они рядом с тобой сели!
- Шеф! Гляди! - заорал пилот Леша, подавшись вперед. - Где огонь?
Огонь исчез! И дыма нет!
Там, где только что клубилось облако и полыхали сосны, был совершенно
чистый и прозрачный воздух. Как повсюду. И деревья вышли из пламени, не
потеряв ни сучка, ни хвоинки - ветерок буравил зеленые кроны... Шесть
куполов, развешанные по крайним соснам, трепетали, как угасшие паруса, и
только грузовой приземлился точно в центр каменистой лысины, вытянулся по
ветру и лениво всхлипывал, уползая к лесу.
- Мы что, все белены объелись? - неведомо кого спросил летнаб. -
