получать укол.
- Извините, господа, - сказал врач. - Я должен прервать встречу.
Сейчас пациент начнет буйствовать. А это зрелище не из приятных.
Поспелов согласился и покинул палату. Впрочем, и так было все ясно, и
оставаться здесь больше не имело смысла...
Безусловно, охотники переживали тяжелую форму шизофрении. Судя по
видеозаписи, сделанной во время встречи Хардикова с настоящим американским
уфологом, владелец фирмы "Стивал-Карел" находился в таком же состоянии,
говорил почти те же слова, высказывал аналогичные просьбы, и даже финал
свидания практически повторился.
Хардикову также сделали укол, чтобы предотвратить буйство, вызванное
крайним нервным возбуждением и... чтением стихов.
Россия! Как грустно! Как странно поникли
и грустно
Во мгле над обрывом безвестные ивы мои!
Пустынно мерцает померкшая звездная люстра,
И лодка моя на речной догнивает мели.
В дополнение версии "молодого сотрудника" можно было добавить
следующее: да, так все и случилось. "Новые русские" в ссоре застрелили
пилотов и ушли отсиживаться в зимовье, где разработали и отрепетировали
спектакль полета на планету Гомос.
Но психика, перегруженная фантазиями и сознанием тяжести совершенного
преступления, не выдержала. Они незаметно для себя уверовали в собственный
вымысел. Такое случалось в криминалистической практике, когда преступник
заучивал оправдательную версию и начинал верить в искренность плодов
собственного воображения. В данном же случае сработал эффект замкнутого
пространства в зимовье, полная безвестность, что о них думают в обществе,
ищут ли, и повышенная чувствительность к художественному слову, которая
обострилась еще в оторванности от мира.
Если говорить языком верующего человека, за смертный грех и нарушение
заповеди - не убий! - Господь наказал их, лишив разума и духовного
здоровья.
Легко было поверить в эту версию, но в душе у Поспелова после этой
командировки в Петрозаводск остался некий сторожок, вызывающий сомнения и
ощущение странности изобретенной горе-охотниками фантазии. Конечно, оба
начитались в свое время "космических" романов, потом насмотрелись фильмов
о звездых войнах и прочей дребедени, от которой можно сойти с ума, не
выходя из квартиры. Однако в откровениях "новых русских", действительно
любящих поэзию и Россию, сквозил какой-то пораженческий дух, преследовал
призрак гибели, катастрофы, что было не характерно для патриотического
сознания. Логичнее было бы услышать от них о торжестве русского гения, о
будущем процветании России.
Впрочем, какой светило-доктор разберется с человеческой душой и его
разумом после божьего наказания? Что тут искать закономерность и
логическую связь?
Кстати, врач из Москвы практически полностью подтвердил диагноз,
установленный местными психиатрами. И все-таки, и все-таки... Перед
отъездом Поспелов попросил коллег достать сборник стихов Николая Рубцова,
которого не читал никогда и только слышал когда-то рассказ об убийстве
поэта женщиной. В дороге читал, иногда останавливался, и неожиданно ощущал
какой-то душевный трепет, странную глубокую печаль, способную довести и до
слез, однако при этом испытывал радость, толчки эмоционального подъема,
взлет и желание жить. И тут же, по дороге, почувствовал определенное
родство судеб его и поэта, вспомнив выстрел Нины и неминуемую смерть, если
бы не профессиональный навык.
При всем раскладе появление "новых русских" никак не объясняло
пропажу боевой машины пехоты с охотниками-офицерами, самолета АН-2 с
десантниками и пограничного вертолета. Предприниматели исчезли в
"бермудском треугольнике" последними и первыми объявились. Это могло
говорить лишь о том, что причины исчезновения совершенно разные. Вот если
бы с "того света" еще кто-нибудь вернулся и рассказал об инопланетянах!
Тогда можно было, как говорят англичане, съесть свою шляпу, бросить работу
в спецслужбах и остаться на ферме выращивать поросят.
Поспелов возвращался в Горячее Урочище с полной уверенностью, что там
все спокойно: дважды в день, утром и вечером, он выходил с Татьяной на
связь с помощью портативного аппарата космической связи и не отключал его
на ночь, оставляя в режиме дежурного приема. И когда приехал, ничего не
заметил ни в голосе, ни в глазах "жены"; она откровенно скучала от
одиночества и встретила его, как подобает настоящей хозяйке фермы: в
рабочем халате, в сапогах, с ведрами с кормом. Но прежде чем уделить
внимание мужу, не спеша вылила в корыто, вытерла руки и обняла пофински
холодновато.
- Явился, гулеван! Ну, дали ссуду? Или отказали?
От стихов Рубцова ему казалось, что Татьяна, презрев "легендарные"
отношения, вспорхнет ему на руки, обовьет шею, защебечет и заласкается. В
конце концов, никто же не стоит в кустах и не подсматривает!
- Дали кредит под семьдесят процентов! - подыграл он. - Живем. Я
голодный, корми меня, а не свой свинарник!
- А я сегодня тебя и не ждала! И не варила ничего. Думала, получишь
деньги, так дня три еще погуляешь в городе.
- Некогда гулять. Как пчелы?
- Летают твои пчелы, да взятка пока нет.
- Ничего, будет взяток! - пообещал он и пошел в дом.
Вместо еды - а Георгий впрямь проголодался, - Татьяна поманила его в
потаенную дверь комнаты, где стояла радиоаппаратура, и включила
видеопросмотр. Без слов и комментариев.
Съемка была сделана микровидеокамерой, установленной внутри скотного
двора. В инфракрасном излучении, дающем зеленый оттенок, отчетливо
просматривалась человеческая фигура. Около минуты она таилась возле стены,
затем пробралась к кормушкам, взобралась на перекладину и попыталась
поднять доски потолка. Ничего не вышло. Спустилась, прокралась к двери,
соединяющей дом и скотник, потянула, убедилась, что дверь заперта изнутри.
Ушла к окну с выставленной рамой, выбралась наружу. Раму вставила с улицы.
Тут же включилась наружная камера со следящим устройством за движущимся
предметом. Человек приблизился к забору, ловко перескочил и направился по
склону в сторону от дороги. С земли встал еще один, о чем-то поговорили с
минуту и торопливо удалились по клеверному полю. Они пропали из виду, но
камера не выключилась, поскольку в зоне ее действия оказалась свинья.
Привыкшая жить в лесу, она обладала какими-то собачьими повадками,
смотрела вслед ушедшим людям и слушала.
- Почему мне не сообщила об этом в Петрозаводск? - спросил он.
- Не хотела волновать. Ничего же особенного не произошло? -
засмеялась она. - Может, это любовник приходил, откуда ты знаешь?
- Два любовника, - поправил Георгий. - Что же не открыла?
- Не стучали! Подлецы...
- Скорее всего, к тебе наведались пришельцы с планеты Гомос, -
пошутил он. - Видишь, зелененькие.
- Пришельцы тоже мужчины! - Татьяна уже не дразнила его, а болтала от
радости, что он вернулся. - Но это еще не все. Пришельцы были сразу же
после твоего отъезда. А вчера ко мне приезжал еще один и потребовал отдать
ему свинью с поросятами или деньги. Я отдала деньги, двести пятьдесят
тысяч.
- Ворожцов?
- Да, бывший хозяин. Свинья сбежала, когда он перегонял отсюда скот.
И он ее искал... И знаешь, запугал меня тут насмерть. Привидениями,
бродячими покойниками, которые приходят из Долины Смерти и просят предать
их останки земле. Говорит, приходят и наши солдатики, и немцы. В шинелях,
с оружием... Тебе страшно?
- А мертвые немцы говорят порусски? - вместо ответа спросил он.
- Нет, по-немецки! Ворожцов язык знает на уровне школы, так что
больше знаками изъяснялись.
- И он хоронил?
- Говорит, по личной инициативе отработал в Долине три дня и
похоронил около двадцати скелетов в одной братской могиле. После этого
покойники к нему не приходили.
- Это все? - с надеждой спросил Георгий. - Может, теперь покормишь, в
баньке попаришь?
- Покормлю, но тебе сейчас будет не до баньки, - Татьяна подала
листок из шифроблокнота. - Сегодня утром я приняла вот такой сигнал. По
местной связи.
Думаю, это любовница. Так пусть она тебя и парит в баньке.
Это был сигнал от Ромула, требующего немедленной встречи.
По заданию Поспелова агент Ромул проводила профилактический осмотр
населения двух жилых деревень, расположенных на Территории "бермудского
треугольника".
Основную массу жителей составляли старухи и одинокие стареющие
женщины, растерявшие мужей своих кто в войну, кто по причине пьянства и
болезней, не щадящих почему-то мужскую половину человечества.
Изработанные, замордованные бесконечными хлопотами и частым горем женщины
практически ничем уже не болели, но показывались фельдшеру с удовольствием
и между делом откровенничали по душевной простоте и природной
словоохотливости. Поспелова интересовало все относительно Долины Смерти в
довоенный период, и старухи по этому поводу давали самую исчерпывающую
информацию. Попутно с историей страшного места, Ромул выуживала сведения
бытового характера, попросту называемые сплетнями.
Одна сплетня показалась агенту любопытной: будто в деревне Шорега к
пятидесятилетней женщине Демьянихе приблудился молодой парень, чуть ли не
вдвое моложе. Не местный и откуда взялся - неизвестно. На глаза никому не
показывается, ведет скрытный образ жизни, и если доведется встретиться
кому с ним в лесу, тут же убегает, как зверек. Не охотник, но все время
ходит с ружьем по сопкам, что-то высматривает, вынюхивает, особенно
пристально следит за туристами, забредающими сюда, чтобы спуститься по
речке на резиновых лодках. Старухи считали, что сожитель Демьянихи -
чей-то шпион, засланный выведать секреты. Когда он бродит по лесу один, то
говорит не по-русски, не по-фински и даже не по-карельски. Чудной какой-то
язык, непривычный - в телевизоре такого не слыхали.
Каким образом старухам удалось узнать почти все о "шпионе",
оставалось загадкой и еще раз предостерегало Поспелова, что это глухое
место имеет повсюду глаза и уши и не следует расслабляться даже у себя
дома.
По собственной инициативе Ромул отправилась в Шорегу и провела
некоторые разведмероприятия. Деревня имела вид не совсем привычный - около
десятка домов стоят кучкой, - остальные же разбросаны хуторами по
окрестностям. В одном из них и жила Демьяниха, бывшая колхозная
бухгалтерша. Нелюбовь к ней местных жителей можно было объяснить просто
ревностью, из-за которой и плели всякую небывальщину. Из ревности же и
участковому милиционеру сообщили про сожителя.
Думая, что он беглый заключенный, участковый засады устраивал,
внезапно среди ночи появлялся в хуторе, нанимал старух последить за домом
Демьянихи и ему сообщить, когда незнакомец появится. Все бесполезно.
"Шпион" исчезал, как призрак, а сама хозяйка хуторка будто бы разводила
руками и клялась, что живет в одиночестве и поблизости ни одной мужской
души не замечала. Участковый отступился, решив, что бабкам уже чудится.
Целый день Ромул проводила профилактический осмотр и рассчитала так,
чтобы остановиться на ночевку в хуторке, соседствующем с Демьянихой.
Агенту было всего двадцать восемь лет, однако по причине отсутствия в этих
местах полнокровного мужского населения молодая женщина безбоязненно
разъезжала по лесам на "ниве" с красным крестиком. Ночью она хотела
пробраться на хутор к Демьянихе и разведать обстановку, однако хуторянка,
прослышав о фельдшерице, явилась сама, причем с подарками в виде туеса
