гуляй себе на здоровье. Пчелы ни есть, ни пить не просят, жужжат себе да и
все... Но что подумают в народе? Пчеловоды здесь считались больше
чудаками, несерьезными людьми, лодырями, а не крепкими хозяевами. Пасеками
занимались старухи да редкие дедки. Вот когда у тебя по выгону бродит
тучное стадо быков, хороший косяк свиней купается в грязи на дороге и
сотни две гусей каждое утро спускается из хлева на озеро - тогда можно и
пчелками побаловаться в свое удовольствие.
Как всегда, они разошлись спать по своим комнатам, и Георгий уже стал
придремывать, когда дверь тихо отворилась и на фоне окна возникло белое
приведение с подушкой в руках.
- Можно, я буду с тобой? - попросила Татьяна, щекоча губами ухо. Ее
грудь выпросталась из-под низкого выреза крестьянской ночной рубашки и
коснулась солнечного сплетения...
Мгновенно вспомнился шифроблокнот с коротким сообщением. Он расценил
это как проявление благодарности, как обязательную жертву, мзду. Самец
крикнул в нем: возьми ее! Возьми! Пришла сама, приласкалась, захотела...
Сжал кулаки, выдавил сквозь стиснутые зубы:
- Я уже сплю...
- Мне страшно одной, - вдруг призналась Татьяна. - Скоро полночь...
Только сейчас он вспомнил о вчерашних ее галлюцинациях, отбросил одеяло,
уложил к стенке. - Теперь не страшно?
- Теперь нет, - она угнездилась возле плеча, обдавая шею теплым
дыханием. - Всю жизнь мечтала спать вот так, под сильной рукой мужа... Вам
не понять, какое это счастье.
- И не удалось? - спросил он, стараясь не поддаваться искушениям.
- Почему же... Четырнадцать месяцев жила под рукой.
- А потом?..
- Мужа убили, - как-то просто сказала Татьяна. - Он был немец, наш
разведчик, завербованный еще в студенчестве... Сдали свои. Мне удалось
бежать на территорию Восточной Германии, семь месяцев беременности...
- Ты была нелегалкой? - не сумел он скрыть удивления.
- Тогда - я была просто женой нашего разведчика...
- Как сейчас - моей?
- Да, как сейчас твоей... Судьба что ли, работать женой? -
проговорила она печально и тут же тихо рассмеялась. - И все равно приятно!
Знаю, что все не по-настоящему, а приятно. Воображаю себя... Смешно?
В душе сработал сторожок, установленный полковником Зарембой.
- Будем спать?
- Уже засыпаю... твоя сила - это мой покой. Самец поджал хвост, тихо
заскулил и куда-то уполз. Осталось чувство собственного достоинства
оттого, что сумел сдержать себя в узде. Она казалась ему сексуальной,
энергичной, однако не возбуждала диких неуправляемых порывов, как бывшая
жена. Была приятна ее доверчивость, ее уверенность в его силе, способности
защитить, заслонить от всех напастей, в том числе от собственных духовных,
порожденных тоскующим сознанием.
Он и уснул с этими тщеславными мыслями под ее чуть слышное дыхание.
А проснулся от резкого и острого толчка в бок.
- Хватит спать! Слышишь?
- Что? - он прислушался, вытер сбежавшую на щеку слюнку.
- Снова визг и вой! Слышишь?!
Непроизвольный озноб окатил горячую, разогретую сном спину.
- Да это же свинья! - в следующий миг догадался он.
- Слушай! Слушай! А голоса? Человеческие голоса...
Сквозь звенящий многоголосый вой и стон прорывался густой гомон,
будто галки кричат! Но почему же слышится человеческая речь?..
Он вскочил, натянул спортивные брюки и отвел край шторы на окне...
На клеверном поле брезжил зеленоватый лунный свет, падающий
неизвестно с какой стороны. И в зыбком этом мареве качались и мельтешили
драные охвостья человеческих фигур. До призраков было метров семьдесят,
склон сопки начинался сразу же за дощатым забором, орущие и воющие скелеты
брели под горку, к дому, потрясали оружием, кулаками...
Татьяна смотрела из-за плеча, привстав на цыпочки и прижавшись всем
телом.
- Точно так, как вчера, - почти спокойно сказала она. - И время...
Видение притягивало взор, чувства и мысли...
Толпа остановилась неподалеку от забора, закричали вразнобой,
по-русски, понемецки и по-фински:
- Схороните наши останки!
- Прикройте землей!
- Спрячьте наши кости!
- Заройте нас в землю!
Георгий стряхнул оцепенение, отпустил штору, стараясь не брякать
шпингалетами, медленно отворил раму.
- Принеси ружье, - попросил он. - В углу, за кроватью.
- Может, автомат? - осторожно предложила она.
- Откуда у фермера автомат?
Татьяна достала помповое ружье, вложила в руки. Поспелов отвел штору
стволом: скелеты продолжали орать, только более агрессивно, нетерпимо,
готовые, кажется, броситься в атаку.
- Такого я еще не видел, - проговорил Георгий. - Бесовщина
какая-то... Ничего не пойму! - Камеры не срабатывают?
Татьяна глянула на пульт связи и сигнализации.
- Нет... И вчера тоже...
- Бестелесные существа, привидения... Но смотри, все реально! Можно
потрогать рукой...
Колеблющийся зеленоватый свет курился над землей, как туман, скелеты
уже бесновались, яростный рев, вой и крики врывались в комнату, резали
слух и возбуждали жажду действия.
- А если выйти? - предположил он.
- Нет! - громкозашептала "жена" и вцепилась в руку. - Не пущу! Не
знаю, что это, но не пущу.
- Ну что, попробуем старый казачий способ?
- Мне страшно...
- Оттяни штору, - попросил он и вскинул ружье к плечу. - Затыкай уши.
Георгий бил в толпу, выцеливая ближние, крупные фигуры, без разбора:
немцы ли в касках, русские ли в расползающихся рваных полушубках. Никто не
валился, не падал, и рев не прекращался ни на мгновение. Едва опустел
магазин, как загрохотала ответная стрельба, и Поспелов машинально толкнул
Татьяну за косяк, сам прижался спиной к стене. Отчетливо слышался
характерный чавкающий треск автоматов со свободным затвором типа "шмайсер"
и гулкий, хлесткий бой трехлинейных винтовок. Он выглянул из-за косяка:
скелеты поливали дом стволов из пятнадцати.
Зрение схватило странную деталь - оружие в руках призрачных солдат
держалось твердо, хотя сами они зыбились, не стояли на месте.
И вдруг зеленое свечение на поле завертелось, увлекая скелеты, дробь
выстрелов разом опала, стихли все звуки, за исключением долгого, истошного
воя. И под этот вой видение свернулось в зеленый шар, подпрыгнуло над
землей и стремительно пропало в небе.
- Ты вчера не стреляла? - присматриваясь к сумеречному-клеверному
полю, спросил Георгий.
- Нет, побоялась обнаружить себя, - призналась Татьяна. - Думала,
если полезут...
- А надо было пострелять... Видишь, хоть и с опозданием, но удрали.
Не видишь, убитых не валяется?
- Вроде бы нет... темно. Сходим посмотрим?
- Давай утром посмотрим? - предложил Георгий. - Стыдно сказать, но
мне страшно выходить из дома.
- Вчера мне тоже было страшно, - прижавшись к его спине, проговорила
она. - Сегодня нет...
Он отставил ружье и неожиданно вспомнил, что нарушил клятву, данную в
Москве: не стрелять, не замечать, не помогать...
- Знаешь, за что меня чуть не уволили? - вглядываясь в темноту,
спросил он. - Рок надо мной. На операциях не везло. Подниму оружие - сразу
труп...
Спиной ощутил, как ее передернуло от зловещей сути его слов.
Притиснулась плотнее...
- Вдруг утром выйдем, а там... Упаси Бог!
- Видеокамера не включилась, - успокоила Татьяна. - Значит, на поле
нет материального движущегося предмета. Призраки же бестелесные...
- Эх! - пожалел Георгий и хлопнул себя по лбу. - Надо было снять
ручной видеокамерой! А я за ружье...
Он затворил окно, плотно задернул шторы.
- Ничего, - успокоила она. - Завтра еще будет ночь...
- Думаешь, каждую ночь станут являться?
- Ворожцов говорил - каждую. Пока не стал ходить в Долину Смерти и
хоронить кости. Придется и нам... Кирюша может напугаться. Да и мама
тоже...
- Если ума не хватит разобраться - пойдем хоронить, - твердо заявил
Поспелов. - Интересно, а почему покойнички до вчерашней ночи не являлись?
Стоило Ворожцову предупредить тебя, как они тут как тут. Может, он и
покойничков предупредил?
Завтра же спрошу! И завтра же куплю собаку. За любые деньги. Нет,
даже двух!
Говорят, собаки чувствуют нечистую силу. Кавказских овчарок! Что-то
не верю я ни камерам, ни приборам.
Он долго не мог уснуть, отгонял навязчивый зеленый свет,
зафиксированный зрением, прислушивался, но во всей вселенной слышалось
лишь тихое дыхание женщины возле плеча. Георгию почудилось, что она тоже
не спит, возбужденная мыслями о сыне.
- Если кому-то вздумалось нас пугать, - вполголоса сказал он, - то в
чем смысл? Чтобы мы кости прибирали в Долине Смерти? Или чтобы носа не
высовывали с фермы?.. Не понимаю. И как можно вообще устроить такой шабаш?
Театр теней...
Выйдем завтра, а там...
Она не слышала и ни на миг не прервала легкого дыхания...
Утром на клеверном поле, в двенадцати метрах от забора была
обнаружена простреленная ржавая немецкая каска. И не требовалось никакой
особой экспертизы, чтобы установить, что пробоина совершенно свежая и
оставлена свинцовой ружейной пулей...
Планета Земля оставалась за бортом и медленно превращалась в голубую
звезду, скоро потерявшуюся среди других больших и малых звезд...
После долгого, цепенящего страха пришло тихое ошеломление, отнявшее
слух и дар речи. Даже для десантуры, привыкшей к небу, к полетам, к
прыжкам, пожарам и прочим экстремальным ситуациям, осмыслить себя в
космическом пространстве было невероятно трудно. Все походило на сон, на
массовую галлюцинацию или уж на чью-то злую, дурную шутку. Мужики
таращились в иллюминатор, трясли головами, расходились молча по своим
местам, однако возвращались снова - за толстым стеклом ничего не менялось,
если не считать, что в рябой от звезд черноте не только медленно угасала и
отдалялась Земля, но и лучистое солнце подергивалось мутной дымкой, словно
от большого пожара.
Драчливая, занозистая, вечно подзадоривающая друг друга десантура
вдруг утратила веселость и впала в уныние, молчаливое и самоуглубленное.
Один Азарий продолжал смотреть в иллюминатор, будто в окно вагона, и глаза
его только разгорались.
Обычно немногословный, он неожиданно разразился длинной для него
речью:
- Сколько веков воду мутили!.. Глотки рвали, мужиков на кострах жгли.
А Земля-то - круглая! И вертится. И все в космосе круглое, и все вертится.
Да, человек - тупая скотина, злобная. Говорят, Бог создал по образу и
подобию... Может и так, только не по своему. Нет ничего в человеке
божественного.
Внезапное это откровение, произнесенное в полной тишине, вдруг
развязало языки и чувства мужиков. В отсеке поднялся густой, многоголосый
мат - проклинали все, от летнаба Дитятева до Вселенной и инопланетян,
которые, по всей видимости, затащили десантуру на свой корабль в
беспамятном состоянии. Впечатление у десантуры сложилось сразу
определенное: команду попросту похитили, чтобы ставить эксперименты.
Вспомнили, что люди в этом районе пропадают уже не первый раз и никто еще
назад не возвращался, и что это - дело рук пришельцев из Космоса.
- Не знаю, что тут шуметь? - вдруг спохватился старший группы Лобан,
хотя орал и матерился громче всех. - Мы с Азарием видели этих пришельцев.
А вы кричите - чертики! Никакие не чертики, обыкновенные гуманоиды. А то
-"с перепоя, почудилось"!
Мужики переглянулись, Тимоха мгновенно сориентировался.
- Между прочим, я их первый увидел. Первый прыгал и первый увидел. И
Дитятеву по рации доложил: вижу гуманоидов!
Шура с Игорем, а потом и Пашка тут же немедленно признались, что тоже
