носа по палубе, покрыла мадам Ламоль, сбила с ног. Матрос подхватил ее,
мокрую и взбесившуюся от злости. Она вырвалась, вскарабкалась на башен-
ку.
На острове, высоко над дымом пожара, сверкала ослепительная звезда, -
это работал большой гиперболоид, нащупывая "Аризону".
Мадам Ламоль решила драться, все равно никаким ходом не уйти от луча,
хватающего с башни на много миль. Луч сначала метался по звездам, по го-
ризонту, описывая в несколько секунд круг в четыреста километров. Но те-
перь он упорно нащупывал западный сектор океана, бежал по гребням волн,
и след его обозначался густыми клубами пара.
"Аризона" шла полным ходом в семи милях вдоль острова. Зарываясь до
мачт в шипящую воду, взлетала скорлупкой на волну, и тогда с кормовой
башенки мадам Ламоль била ответным лучом по острову. Уже запылали на нем
кое-где деревянные постройки. Снопы искр взносились высоко, будто разду-
ваемые гигантскими мехами. Зарево бросало отблески на весь черный,
взволнованный океан. И вот, когда "Аризона" поднялась на гребень, с ост-
рова увидели силуэт яхты, и жгуче-белая игла заплясала вокруг нее, уда-
ряя сверху вниз, зигзагами, и удары, совсем близко, сближаясь, падали то
перед кормой, то перед носом.
Зое казалось, что ослепительная звезда колет ей прямо в глаза, и она
сама старалась уткнуться стволом аппарата в эту звезду на далекой башне.
Бешено гудели винты "Аризоны", корма обнажилась, и судно начало уже кло-
ниться носом, соскальзывая с волны. В это время луч, нащупав прицел,
взвился, затрепетал, точно примериваясь, и, не колеблясь, стал падать на
профиль яхты. Зоя закрыла глаза. Должно быть, у всех, кто на борту был
свидетелем этой дуэли, остановилось сердце.
Когда Зоя открыла глаза, перед ней была стена воды, пропасть, куда
соскользнула "Аризона". "Это еще не смерть", - подумала Зоя. Сняла руки
с аппарата, и руки ее без сил повисли.
Когда снова начался подъем на волну, стало понятно, почему миновала
смерть. Огромные тучи дыма покрывали весь остров и башню, - должно быть,
взорвались нефтяные цистерны. За дымовой завесой "Аризона" могла спокой-
но уходить.
Зоя не знала, удалось ли ей сбить большой гиперболоид, или только за
дымом не стало видно звезды. Но не все ли теперь равно... Она с трудом
спустилась с башенки. Придерживаясь за снасти, пробралась в каюту, где
за синими занавесками тяжело дышал Янсен. Повалилась в кресло, зажгла
восковую спичку, закурила.
"Аризона" уходила на северо-запад. Ветер ослаб, но океан все еще был
неспокоен. По многу раз в день яхта посылала условные сигналы, пытаясь
связаться с Гариным, и в сотнях тысяч радиоприемников по всему свету
раздавался голос Зои: "Что делать, куда идти? Мы на такой-то широте и
долготе. Ждем приказаний".
Океанские пароходы, перехватывая эти радио, спешили уйти подальше от
страшного места, где снова обнаружилась "Аризона" - "гроза морей".
Облака горящей нефти окутывали Золотой остров. После урагана наступил
штиль, и черный дым поднимался к безоблачному небу, бросая на воды океа-
на огромную тень в несколько километров.
Остров казался вымершим, и только в стороне шахты, как всегда, не пе-
реставая, поскрипывали черпаки элеваторов.
Затем в тишине раздалась музыка: торжественный медленный марш. Сквозь
дымовую мглу можно было видеть сотни две людей: они шли, подняв головы,
их лица были суровы и решительны. Впереди четверо несли на плечах что-то
завернутое в красное знамя. Они взобрались на скалу, где возвышалась ре-
шетчатая башня большого гиперболоида, и у подножия ее опустили длинный
сверток.
Это было тело Ивана Гусева. Он погиб вчера во время боя с "Аризоной".
Взобравшись, как кошка, снаружи по решетчатым креплениям башни, он вклю-
чил большой гиперболоид, нащупал "Аризону" среди огромных волн.
Огненный шнур с "Аризоны" плясал по острову, поджигая постройки, сре-
зывал фонарные столбы, деревья. "Гадюка", - шептал Иван, поворачивая ду-
ло аппарата, и так же, как во время письменного урока, когда Тарашкин
учил его грамоте, помогал себе языком.
Он поймал "Аризону" на фокус и бил лучом по воде перед кормой и перед
носом, сближая угол. Мешали облака дыма от загоревшихся цистерн. Вдруг
луч с "Аризоны" превратился в ослепительную звезду, и она, сверкая, ужа-
лила Ивана в глаза. Пронзенный насквозь лучом, он упал на кожух большого
гиперболоида...
- Спи спокойно, Ванюша, ты умер как герой, - сказал Шельга. Он опус-
тился перед телом Ивана, отогнул край знамени и поцеловал мальчика в
лоб.
Трубы заиграли, и голоса двухсот человек запели " Интернационал ".
Немного времени спустя из клубов черного дыма вылетел двухмоторный
мощный аэроплан. Забирая высоту, он повернул на запад...
- Все ваши распоряжения исполнены, господин диктатор...
Гарин запер выходную дверь на ключ, подошел к плоскому книжному шкафу
и справа от него провел рукой.
Секретарь сказал с усмешкой:
- Кнопка потайной двери с левой стороны, господин диктатор...
Гарин быстро, странно взглянул на него. Нажал кнопку, книжный шкаф
бесшумно отодвинулся, открывая узкий проход в потайные комнаты дворца.
- Прошу, - сказал Гарин, предлагая секретарю пройти туда первым. Сек-
ретарь побледнел, Гарин с ледяной вежливостью поднял лучевой револьвер в
уровень его лба. - Благоразумнее подчиняться, господин секретарь...
Дверь из капитанской каюты была открыта настежь. На койке лежал Ян-
сен.
Яхта едва двигалась. В тишине было слышно, как разбивалась о борт
волна.
Желание Янсена сбылось, - он снова был в океане, один с мадам Ламоль.
Он знал, что умирает. Несколько дней боролся за жизнь, - сквозная пуле-
вая рана в живот, - и наконец затих. Глядел на звезды через открытую
дверь, откуда лился воздух вечности. Не было ни желаний, ни страха,
только важность перехода в покой.
Снаружи, появившись тенью на звездах, вошла мадам Ламоль. Наклонилась
над ним. Спросила шепотом, как он себя чувствует. Он ответил движением
век, и она поняла, что он хотел ей сказать: "Я счастлив, ты со мной".
Когда у него несколько раз, захватывая воздух, судорожно поднялась
грудь, Зоя села около койки и не двигалась. Должно быть, печальные мысли
бродили в ее голове.
- Друг мой, друг мой единственный, - проговорила она с тихим отчаяни-
ем, - вы один на свете любили меня. Одному вам я была дорога. Вас не бу-
дет... Какой холод, какой холод...
Янсен не отвечал, только движением век будто подтвердил о наступающем
холоде. Она видела, что нос его обострился, рот сложен в слабую улыбку.
Еще недавно его лицо горело жаровым румянцем, теперь было как восковое.
Она подождала еще много минут, потом губами дотронулась до его руки. Но
он еще не умер. Медленно приоткрыл глаза, разлепил губы. Зое показалось,
что он сказал: "Хорошо..."
Потом лицо его изменилось. Она отвернулась и осторожно задернула си-
ние шторки.
Секретарь - самый элегантный человек в Соединенных Штатах - лежал
ничком, вцепившись застывшими пальцами в ковер: он умер мгновенно, без
крика Гарин, покусывая дрожащие губы, медленно засовывал в карман пиджа-
ка лучевой револьвер. Затем подошел к низенькой стальной двери. Набрал
на медном диске одному ему известную комбинацию букв, - дверь раскры-
лась. Он вошел в железобетонную комнату без окон.
Это был личный сейф диктатора. Но вместо золота или бумаг здесь нахо-
дилось нечто гораздо более ценное для Гарина: привезенный из Европы и
сначала тайно содержавшийся на Золотом острове, затем - здесь - в потай-
ных комнатах дворца, третий двойник Гарина - русский эмигрант, барон
Корф, продавший себя за огромные деньги.
Он сидел в мягком кожаном кресле, задрав ноги на золоченый столик,
где стояли в вазах фрукты и сласти (пить ему не разрешалось). На полу
валялись книжки - английские уголовные романы. От скуки барон Корф пле-
вал косточками вишен в круглый экран телевизорного аппарата, стоявшего в
трех метрах от его кресла.
- Наконец-то, - сказал он, лениво обернувшись к вошедшему Гарину. -
Куда вы, черт вас возьми, провалились?.. Слушайте, долго вы еще намерены
меня мариновать в этом погребе? Ей-богу, я предпочитаю голодать в Пари-
же...
Вместо ответа Гарин содрал с себя ленту, сбросил фрак с орденами и
регалиями.
- Раздевайтесь.
- Зачем? - спросил барон Корф с некоторым любопытством.
- Давайте ваше платье.
- В чем дело?
- И - паспорт, все бумаги... Где ваша бритва?
Гарин подсел к туалетному столику. Не намыливая щек, морщась от боли,
быстро сбрил усы и бороду.
- Между прочим, рядом в комнате лежит человек. Запомните - это ваш
личный секретарь. Когда его хватятся, можете сказать, что услали его с
секретным поручением... Понятно вам?
- В чем дело, я спрашиваю? - заорал барон Корф, хватая на лету га-
ринские брюки.
- Я пройду отсюда потайным ходом в парк, к моей машине. Вы запрячете
секретаря в камин и пройдете в мой кабинет. Немедленно вызовете по теле-
фону Роллинга. Надеюсь, вы хорошо запомнили весь механизм моей диктату-
ры? Я, затем мой первый заместитель - начальник секретной полиции, затем
мой второй заместитель - начальник отдела пропаганды, затем мой третий
заместитель - начальник отдела провокации. Затем тайный совет трехсот,
во главе стоит Роллинг. Если вы еще не совсем превратились в идиота, вы
должны были все это вызубрить назубок... Снимайте же брюки, черт вас
возьми!.. Роллингу по телефону скажите, что вы, то есть Пьер Гарин, ста-
новитесь во главе войск и полиции. Вам придется серьезно драться, милей-
ший...
- Позвольте, а если Роллинг угадает по голосу, что это не вы, а я...
- А! В конце концов им наплевать... Был бы диктатор...
- Позвольте, позвольте, - значит, с этой минуты я превращаюсь в Петра
Петровича Гарина?
- Желаю успеха. Наслаждайтесь полнотой власти. Все инструкции на
письменном столе... Я - исчезаю...
Гарин, так же, как давеча в зеркало, подмигнул своему двойнику и
скрылся за дверью.
Едва только Гарин - один в закрытой машине - помчался через цент-
ральные улицы города, исчезло всякое сомнение: он вовремя унес ноги. Ра-
бочие районы и предместья гудели стотысячными толпами... Кое-где уже
плескались полотнища революционных знамен. Поперек улиц торопливо нагро-
мождались баррикады из опрокинутых автобусов, мебели, выкидываемой в
окошки, дверей, фонарных столбов, чугунных решеток.
Опытным глазом Гарин видел, что рабочие хорошо вооружены. На грузови-
ках, продирающихся сквозь толпы, развозили пулеметы, гранаты, винтов-
ки... Несомненно, это была работа Шельги...
Несколько часов тому назад Гарин со всей уверенностью бросил бы войс-
ка на восставших. Но сейчас он лишь нервнее нажимал педаль машины, несу-
щейся среди проклятий и криков: "Долой диктатора! Долой совет трехсот!"
Гиперболоид был в руках Шельги. Об этом знали, об этом кричали восс-
тавшие. Шельга разыгрывает революцию, как дирижер - героическую симфо-
нию.
Громкоговорители, установленные по приказу Гарина еще во время прода-
жи золота, теперь работали против него - разносили на весь мир вести о
поголовном восстании.
Двойник Гарина, против всех ожиданий Петра Петровича, начал действо-
вать решительно и даже не без успеха. Его отборные войска штурмовали
баррикады. Полиция с аэропланов сбрасывала газовые бомбы. Конница рубила
палашами людей на перекрестках. Особые бригады взламывали дверные замки,
врывались в жилища рабочих, уничтожая все живое.
Но восставшие держались упорно. В других городах, в крупных фабричных
центрах, они решительно переходили в наступление. К середине дня вся
страна пылала восстанием...
Гарин выжимал из машины всю скорость ее шестнадцати цилиндров. Урага-
ном проносился по улице провинциальных городков, сбивал свиней, собак,
давил кур. Иной прохожий не успевал выпучить глаза, как запыленная, чер-
