на ноги. - Грейтесь, если замерзли! - Он сделал шаг вперед, но старик
исчез. Даже следов его поблизости не было видно, а далеко идти они не
решились. Луна зашла и ночь была очень темной.
Неожиданно Леголас издал крик:
- Лошади! Наши лошади!
Лошадей не было. Они выдернули колышки, к которым были привязаны, и
исчезли. Три товарища стояли молча и неподвижно, обеспокоенные новым
ударом судьбы. Они находились на краю Фэнгорна, и бесконечные лиги лежали
между ними и людьми Рохана, их единственными друзьями в этой обширной и
опасной земле. Им показалось, что где-то далеко в ночи слышно ржание
лошадей. Потом все затихло, за исключением холодного шуршания ветра.
- Что ж, они ушли, - сказал наконец Арагорн. - Мы не можем найти их
или поймать; так что если они не вернутся по своей воле, нам придется
обходиться без них. Мы начали свой путь пешком и закончим также.
- Пешком! - сказал Гимли. - Далеко так не уйдешь! - Он подбросил дров
и сгорбился у костра.
- Всего несколько часов назад вы не хотели садиться на лошадь Рохана,
- засмеялся Леголас. - С тех пор вы стали всадником.
- У меня не было выбора, - сказал Гимли.
- Если хотите знать, что думаю я, - начал он спустя некоторое время,
- я думаю, это был Саруман. Кто еще? Вспомните слова Эомера: он бродит как
старик, в плаще с капюшоном. Так он говорил. Он исчез с нашими лошадьми
или просто испугал их. Нас ждут большие неприятности, припомните мои
слова!
- Я запомню их, - сказал Арагорн. - Но я помню также, что у этого
старика была шляпа, а не капюшон. Но я не сомневаюсь, что ваша догадка
верна и что мы здесь в большой опасности и днем и ночью. Однако же сейчас
мы ничего не можем сделать, только отдыхать. Теперь я буду дежурить,
Гимли, мне больше нужно подумать, чем спать.
Ночь проходила медленно. Леголас сменил Арагорна. Гимли сменил
Леголаса. Ничего не происходило. Старик больше не появлялся, и лошади не
вернулись.
3. УРУК-ХЕЙ
Пиппин лежал в темном и беспокойном сне: ему казалось, что он слышит
собственный голос, эхом отдающийся в темном туннеле: Фродо, Фродо. Но
вместо Фродо из тени на него смотрели сотни отвратительных орочьих
физиономий, сотни отвратительных рук со всех сторон хватали его. Где же
Мерри?
Он пришел в себя. Холодный ветер дул ему в лицо. Он лежал на спине.
Наступал вечер, и небо над ним темнело. Он повернулся и обнаружил, что сон
мало чем хуже пробуждения. Руки и ноги у него были крепко связаны. Рядом с
ним с бледным лицом и грязной повязкой на лбу лежал Мерри. А вокруг них
стояло и сидело множество орков.
Медленно в голове Пиппина всплыло воспоминание, отделяясь от сна.
Конечно: он и Мерри побежали в лес. Что случилось с ними потом? Почему они
так побежали, не спросив старого Бродяжника? Они бежали с криками - он не
мог вспомнить, далеко и долго ли это продолжалось. И неожиданно они
столкнулись с большим отрядом орков. Те закричали, и тут из-за деревьев
выбежало еще множество орков. Они с Мерри выхватили свои ножи, но, орки и
не желали с ними сражаться, а старались захватить их, даже когда Мерри
ножом ударил нескольких орков по рукам и ногам. Добрый старый Мерри!
Потом из-за деревьев выбежал Боромир, он убил много орков, остальные
бежали. Но убежали они недалеко, тут же вернулись и начали вновь. На этот
раз их было не менее сотни, некоторые из них очень большие, и они пустил
дождь стрел - все в Боромира. Боромир затрубил в свой большой рог так, что
лес зазвенел, и вначале орки растерялись и отступили; но когда не
послышалось никакого ответа, кроме эха, они напали еще более яростно.
Больше Пиппин ничего не помнил. Последнее его воспоминание -
прислонившийся к дереву Боромир, весь утыканный стрелами; затем наступила
тьма.
- Вероятно, меня ударили по голове, - сказал он сам себе. - Сильно ли
ранен бедный Мерри? Что произошло с Боромиром? Почему орки не убили нас?
Где мы и куда направляемся?
Ни на один вопрос не было ответа. Он чувствовал холод и боль. "Хотел
бы я, чтоб Гэндальф не переубедил Элронда, и мы не пошли бы, - подумал он.
- Что хорошего от меня в этом путешествии? Я лишь помеха - пассажир, даже
багаж. А теперь меня украли, и я багаж для орков. Надеюсь, что Бродяжник
или кто-нибудь придет и освободит нас! Но могу ли я надеяться на это? Не
нарушат ли это наши планы?
Он попытался освободиться. Один из орков, сидящий рядом, засмеялся и
сказал что-то товарищу на своем отвратительном языке.
- Отдыхай, пока можешь, маленький дурак! - сказал он Пиппину на общем
языке, который в его устах был почти так же отвратителен. - Отдыхай, пока
можешь! Вскоре мы дадим работу твоим ногам. Ты соскучишься об отдыхе, пока
мы не вернемся домой.
- Если бы была моя воля, ты пожалел бы что не умер, - сказал другой.
- Я заставил бы тебя попищать, жалкая крыса. - Он склонился над Пиппином,
приблизив свои желтые клыки к его лицу. В руке он держал черный нож с
длинным зазубренным лезвием. Лежи спокойно, или я тебя ткну этим, -
прошипел он. - Не привлекай к себе внимания, а не то я могу забыть о
приказе. Будь прокляты изенгардцы! Углук у багрони сыл пуджут Саруман -
голб бубхош скай, - он произнес длинную гневную речь на своем языке;
постепенно его речь замерла среди бормотанья и фырканья.
Испуганный, Пиппин лежал тихо, хотя боль в руках и ногах его росла, а
камни врезались ему в спину. Чтобы отвлечься, он внимательно вслушивался в
происходящее вокруг. Слышалось множество голосов, и в речи орков звучали
ненависть и гнев: начиналось что-то вроде ссоры, которая становилась все
более горячей.
К своему удивлению, Пиппин обнаружил, что понимает большую часть
сказанного: большинство гоблинов использовало общий язык. Очевидно, здесь
присутствовали члены двух или трех совершенно различных племен, и они сами
не понимали языков друг друга. Гневные споры касались того, что делать
дальше: куда направиться и что делать с пленниками.
- Нет времени убить их должным образом, - сказал один.
- Этому не поможешь, - ответил другой. - Но почему бы не убить их
быстро и прямо сейчас? Они помеха для нас, а мы торопимся. Наступает
вечер, и нам нужно идти.
- Приказ, - сказал третий голос, похожий на низкое рычание. - Убейте
всех, кроме невысокликов. Их следует доставить живыми и как можно быстрее.
Таков приказ, полученный мной.
- Для чего они нужны? - спросило сразу несколько голосов. - Почему
живыми?
- Я слышал, что у одного из них есть что-то очень нужное для войны,
какой-то злой заговор или еще что. Во всяком случае они оба должны быть
допрошены.
- Это все, что ты знаешь? Почему бы не обыскать их самим и не найти
то, что нужно? Мы можем найти и использовать это для себя.
- Очень интересное замечание, - фыркнул голос, более мягкий, но и
более злобный, чем остальные. - Я могу доложить об этом... Пленников
нельзя обыскивать или грабить - таков приказ, полученный мной.
- И мной тоже, - сказал глубокий голос. - Живыми и в том виде, в
каком захвачены - не грабить. Это приказ.
- Но мы его не получали, - сказал один из прежних голосов. - Мы
пришли из Мории убивать и мстить за своих. Я хочу убить, а потом вернуться
назад на север.
- Возвращайся, - сказал насмешливый голос. - Я Углук. Я здесь
командую. Я возвращаюсь в Изенгард кратчайшей дорогой.
- Разве Саруман - хозяин великого глаза, - спросил злобный голос. -
Мы должны немедленно вернуться в Лугбург.
- Если бы можно было переправиться через реку, мы могли бы вернуться,
- сказал другой голос. - Но нас слишком мало, чтобы пробиться к мостам.
- Я переправился через реку, - сказал злой голос. - А крылатый назгул
ждет нас севернее на восточном берегу...
- Может быть, может быть! Значит, вы убежите с нашими пленниками и
получите всю плату и награды в Лугбурге, а мы останемся здесь, пешие в
стране лошадей?.. Нет, мы должны идти вместе. Эти земли опасны, полны
бунтовщиков и разбойников.
- Ага, значит, мы должны идти вместе, - насмехался Углук. - Я не
доверяю тебе, маленькая свинья. Ты ничего не знаешь, кроме своего хлева.
По мне, вы хоть все убежите. Мы бойцы Урук-хей! Мы убили великого воина.
Мы захватили пленников. Мы слуги Сарумана мудрого, Белой Руки. Рука даст
нам мясо человека для еды. Мы пришли из Изенгарда и вернемся туда, а вы
пойдете по тому пути, который мы выберем. Я Углук. Я сказал все.
- Ты сказал достаточно, Углук, - сказал злобный голос. - Интересно,
как к этому отнесутся в Лугбурге? Там могут решить, что плечи Углука нужно
освободить от пустой головы. Могут спросить, откуда пришли эти странные
идеи. На самом ли деле они исходят от Сарумана? И о чем он думает, сидя в
своей берлоге под грязным белым знаком? Они согласятся со мной, с
Гришнаком, своим верным посланником. И я, Гришнак, говорю так: Саруман
глупец, грязный предательский глупец. Но великий глаз знает о нем.
Много громких возгласов на языке орков ответило ему, послышался звон
оружия. Пиппин осторожно повернулся, стараясь увидеть, что происходит. Его
охрана присоединилась к схватке. В полумгле он увидел большого черного
орка, вероятно, Углука, стоявшего лицом к лицу с Гришнаком, низкорослым
кривоногим существом, широкоплечим, с длинными руками, свисающими почти до
земли. Вокруг них стояло множество орков меньшего роста. Пиппин
предположил, что они с севера. Они обнажили свои мечи и ножи, но не
решались нападать на Углука.
Углук крикнул и побежало много других орков такого же роста, как и
он. Затем Углук, без всякого предупреждения прыгнул вперед и двумя
короткими ударами срубил головы двух своих противников. Гришнак отступил и
исчез в тени. Остальные побежали, а один, переступая через лежащего Мерри,
споткнулся и с проклятием упал на него. Но этим он, вероятно, спас свою
жизнь, потому что Углук перепрыгнул через него и уложил другого орка своим
коротким мечом. Это был желтозубый охранник. Тело его упало на Пиппина, и
руки его все еще сжимали длинный зазубренный нож.
- Бросайте оружие! - закричал Углук. - И больше не говорите
глупостей. Отсюда мы идем прямо на запад. Отсюда вниз по склонам и вновь
вдоль реки к лесу. И будем идти день и ночь. Ясно?
- Если этому уроду понадобится хоть еще немного времени, чтобы
захватить контроль над бандой, у меня есть шанс, - подумал Пиппин. Надежда
проснулась в нем. Конец черного ножа уперся ему в руку и скользнул к
запястью. Он почувствовал, как ручеек крови стекает по руке, почувствовал
холодное прикосновение стали к коже.
Орки готовы были тронуться в путь, но некоторые из северян
по-прежнему проявляли недовольство, и Изенгардцы убили еще двоих, прежде
чем остальные покорились. Было много ругани и суматохи. На какое-то время
Пиппин остался без охраны. Ноги его были крепко связаны, но руки только
перехвачены веревками у запястий перед ним. Он мог двигать ими вместе,
хотя веревка и была стянута прочно. Он отодвинул мертвого орка в сторону,
потом, стараясь даже не дышать, начал тереть веревку о лезвие ножа. Лезвие
было острым, а мертвая рука крепко держала его. Веревка перерезана! Пиппин
быстро придал ей прежний вид свободными петлями она обвивалась теперь
вокруг его рук. Потом он лег и лежал спокойно.
- Поднимите пленников! - закричал Углук, добавив. - Не пытайтесь
что-либо сделать с ними! Если они не будут живы, когда мы вернемся,
кто-нибудь еще лишится жизни.
Орк схватил Пиппина, как мешок, и потащил лицом вниз. Другой так же
схватил Мерри. Рука орка, как лапа хищника, железной хваткой сжимала руку
