Пиппина, когти вонзились в его тело. Он закрыл глаза и снова погрузился в
беспамятство.
Неожиданно его снова бросили на каменистую почву. Была ночь, но серп
луны уже почти исчез на западе. Они находились на каменном краю утеса,
который, казалось, выдавался из моря бледного тумана. Поблизости
раздавался звук падающей воды.
- Разведчики наконец вернулись, - проговорил рядом с ним орк.
- Ну, что вы обнаружили? - прорычал голос Углука.
- Только одинокого всадника, да и тот двигался к западу. Сейчас все
спокойно.
- Сейчас? А надолго ли? Глупцы. Вы должны были убить его. Он поднимет
тревогу. И проклятые лошадники уже к утру будут здесь. Нам нужно уходить
вдвое быстрее.
Тень склонилась над Пиппином. Это был Углук.
- Садись, - сказал Углук. - Мои парни устали тащить тебя. Мы начнем
спуск, и ты должен идти сам. Не кричи и не пытайся бежать. У нас есть
средства заплатить тебе за такие попытки; эти средства не понравятся тебе,
хотя и не уменьшат твоей ценности для хозяина.
Он разрезал веревку на ногах Пиппина и, схватив его за волосы,
поставил на ноги. Пиппин упал, но Углук снова ухватил его за волосы.
Несколько орков засмеялись. Углук сунул Пиппину в зубы горлышко фляжки и
вылил ему в рот немного жидкости: и Пиппин почувствовал, как пламя
проникает в него. Боль в руках и ногах исчезла. Он мог стоять.
- Теперь другой! - сказал Углук. Пиппин видел, как он подошел к
Мерри, который лежал поблизости, и пнул его. Мерри застонал. Грубо схватив
его, Углук придал ему сидячее положение и сорвал повязку с головы. Потом
смазал рану какой-то темной мазью из маленького деревянного ящичка. Мерри
закричал и дико забился.
Орки начали хлопать в ладоши и улюлюкать.
- Не может выдержать его лечения, - насмехались они. - Сам не
понимает, что для него хорошо. Ай! Как мы потом повеселимся.
Но в данный момент Углук не желал веселиться. Ему нужна была
скорость, и он хотел поставить на ноги своих невольных спутников. Он лечил
Мерри по методу орков, и его лечение действовало быстро. Заставив Мерри
глотнуть из фляжки, он перерезал его веревки на ногах и поставил на ноги.
Мерри стоял, он был бледен и угрюм, но держался вызывающе. Рана на лбу не
была опасна, но ему суждено было сохранить шрам до конца дней своих.
- Привет, Пиппин! - сказал он. - Ты тоже участвуешь в этой маленькой
экспедиции? Когда же мы получим ужин и постель?
- Придержи язык! - сказал Углук. - Не разговаривайте с друг другом!
Обо всех ваших выходках я расскажу, и хозяин сумеет расплатиться с вами.
Вы получите и постель, и ужин: ваши животы не сумеют его переварить.
Отряд орков начал спускаться по узкому ущелью, ведущему на туманную
равнину. Мерри и Пиппин, разделенные двумя десятками орков, спускались
вместе с ними. На дне они ступили на траву и сердца хоббитов дрогнули.
- Теперь прямо! - крикнул Углук. - На запад и немного на север.
- Но что мы будем делать на восходе солнца? - спросил один из
северян.
- Продолжим идти, - ответил Углук. - А что вы думали? Сидеть на траве
и ждать, когда белокожие присоединятся к нашему пикнику.
- Но мы не можем идти при солнечном свете.
- Сможете, если я пойду за вами, - сказал Углук. - Двигайтесь! Или
никогда больше не увидите свои любимые норы! Клянусь белой рукой! Что
толку посылать в дорогу горных личинок, лишь наполовину обученных. Идите,
разрази вас гром!
Отряд продолжал путь. Гоблины шли в беспорядке, перебраниваясь и
ссорясь; но шли они с большой скоростью. Каждого хоббита сторожили трое
охранников. Пиппин шел далеко сзади, в конце линии. Он размышлял долго ли
он сможет выдержать такую скорость: с самого утра он ничего не ел. У
одного из охранников был хлыст. Но пока орочий напиток продолжал
действовать, Пиппин шел, продолжая размышлять.
Снова и снова перед его глазами возникало худощавое лицо Бродяжника,
склонившегося к темному следу. Но что может разглядеть даже опытный
следопыт в общем следе отряда орков? Маленькие следы Пиппина и Мерри были
затоптаны многочисленными подкованными железом сапогами.
Они прошли около мили от утеса, и тут местность стала спускаться в
глубокую низину, где почва была мягкой и влажной... Здесь лежал туман,
тускло отражая последние лучи луны. Темные фигуры орков впереди
расплывались и становились невидимыми.
- Эй! Стойте! - закричал Углук сзади.
Пиппину неожиданно пришла в голову мысль, и он тут же начал
действовать. Свернув вправо и увернувшись от рук охранников, он нырнул в
туман. Упав он распростерся на траве.
- Стойте! - закричал Углук.
На мгновение воцарилась суматоха. Пиппин вскочил и побежал. Но орки
гнались за ним. Неожиданно справа от него и немного впереди появились еще
фигуры.
"Убежать не удастся! - подумал Пиппин. - Но надеюсь я оставил
достаточно ясные следы на влажной земле".
В него вцепились две большие руки, он упал, отцепляя брошь с плаща.
Тут же его схватили несколько длинных рук с жестокими когтями.
"Здесь она будет лежать до конца времен, - подумал Пиппин, - не знаю,
зачем я сделал это. Если остальным удалось спастись, они, вероятно, пошли
вслед за Фродо.
Хлыст обернулся вокруг его ног, он с трудом сдержал крик.
- Довольно! - крикнул Углук, подбегая. - Он еще должен идти. Пусть
бегут оба. Используйте кнут только как напоминание... Но это еще не все, -
добавил он, поворачиваясь к Пиппину. - Я не забуду. Расплата лишь
откладывается.
Ни Мерри, ни Пиппин не могли вспомнить большей части путешествия.
Кошмары и злая реальность смешались в их представлении... Они шли,
стараясь не терять из виду темного следа, время от времени подгоняемые
хлыстами. Если они останавливались или спотыкались, их хватали и некоторое
время тащили.
Тепло орочьего напитка исчезло. Пиппин снова ощутил холод и боль.
Неожиданно он упал лицом в траву. Жесткие руки с рвущими когтями ухватили
и подняли его. Его снова понесли, как мешок, и тьма сомкнулась над ним: он
не мог сказать была ли это темнота второй ночи или тьма в его глазах.
Смутно слышал он многочисленные голоса орков: по-видимому они
требовали остановки. Что-то кричал Углук. Пиппин почувствовал, что летит
на землю; коснувшись ее, он почти тут же уснул. Но ненадолго спасся он от
боли: вскоре он вновь почувствовал на себе жесткие руки. Его долго толкали
и трясли, наконец тьма отступила, он снова оказался в реальном мире и
увидел, что уже утро. Выкрикивая приказы орк грубо швырнул Пиппина на
траву.
Пиппин полежал немного, борясь с отчаянием. Голова у него кружилась:
по теплу в теле он предположил, что ему дали еще глоток орочьего напитка.
Над ним наклонился орк и бросил ему кусок хлеба и полоску сушеного мяса.
Пиппин с жадностью свел черствый серый хлеб, но мяса не стал есть. Он был
голоден, не не настолько, чтобы есть мясо, брошенное ему орком: он не смел
подумать, чье это может быть мясо.
Он сел и огляделся. Мерри был поблизости. Они сидели на берегу
быстрой узкой реки. Впереди виднелись горы; высокий пик отражал первые
лучи солнца. Перед горами виднелись темные леса.
Слышалось множество криков и споров: и казалось, вот-вот снова
вспыхнет ссора между северными и изенгардскими орками. Одни указывали на
юг, другие на восток.
- Хорошо, - сказал Углук. - Предоставьте это мне. Пусть боевые
урук-хей, как обычно, выполнят всю работу. Если боитесь белокожих, бегите!
Бегите! Вон леса! - Он указал вперед. - Идите туда! Это ваша лучшая
надежда. Убирайтесь! И побыстрее, пока я не срубил еще несколько голов,
чтобы добавить разума остальным.
Было еще много споров, ругани и проклятий, после чего большая часть
северян бросилась вдоль реки по направлению к горам. Хоббиты остались с
изенгардцами - угрюмыми смуглыми орками, которых было не меньше
восьмидесяти, косоглазыми, с короткими широколезвенными мечами. Лишь
несколько наиболее храбрых северян осталось с ними.
- По крайней мере разделались с Гришнаком, - сказал Углук.
Многие изенгардцы тоже с тревогой поглядывали на юг.
- Я знаю, - ухмыльнулся Углук. - Проклятые лошадники учуяли нас. Это
твоя вина, Снага. Тебе и другим разведчикам следовало бы отрубить уши. Но
мы бойцы, мы поедим лошадиного мяса, а может, и чего-либо получше.
В этот момент Пиппин увидел, что кто-то из орков указывает на восток.
С этого направления доносились хриплые крики. И вот снова появился
Гришнак, а за его спиной несколько десятков длинноруких и кривоногих
орков. На их щитах был нарисован красный глаз. Углук пошел им навстречу.
- Значит вы вернулись? - спросил он. - Подумали немного?
- Я вернулся, чтобы проследить за выполнением приказа и чтобы
пленники были в безопасности, - ответил Гришнак.
- Неужели? - усмехнулся Углук. - Напрасные усилия. Я сам прослежу за
выполнением приказа. А еще для чего ты вернулся? И ты убежал второпях.
Забыл что-нибудь.
- Я забыл дурака, - фыркнул Гришнак. - Но с ним осталось несколько
крепких парней, которых мне жаль. Я знал, он заведет их в беду. Я пришел
помочь им.
- Великолепно! - засмеялся Углук. - Но если у тебя нет мужества для
борьбы, ты выбрал неверный путь. Твоя дорога в Лугбург. Белокожие
приближаются. Что случилось с твоим драгоценным назгулом? Или под ним
подстрелили другую лошадь? Если ты привел его с собой, это может оказаться
полезным. Или он ни на что ни способен?
- Назгул, назгул, - сказал Гришнак, дрожа и облизывая губы, как будто
у этого слова был неприятный вкус. - Ты говоришь о том, чего не понимаешь,
Углук. Назгул! Ах! Однажды ты пожалеешь, что сказал это. Обезьяна! -
выпалил он. - Ты должен знать, что назгул - это зрачок великого глаза. А
крылатый назгул, пока еще нет. Он позволит им показаться по эту сторону
реки, но не скоро. Они для войны - и для других целей.
- Похоже ты много знаешь, - сказал Углук. - Больше, чем хорошо для
тебя, я думаю. Но пусть в Лугбурге думают как да почему. А тем временем
урук-хей, как всегда, выполнят грязную работу. Не дрожи здесь! Собери свою
толпу! Остальные свиньи убежали в лес. Тебе лучше последовать за ними. Ты
не вернешься к Великой Реке живым.
Изенгардцы схватили Мерри и Пиппина и потащили их на спинах. Отряд
снова выступил. Они шли час за часом, останавливаясь только для того,
чтобы передать хоббитов своим свежим носильщикам. То ли потому что они
были быстрее и сильнее, то ли по какому-то плану Гришнака, изенгардцы
обогнали вскоре орков из Мордора, и отряд Гришнака сомкнулся сзади. Скоро
они начали догонять и ранее ушедших северян. Лес приближался.
Пиппин весь был в синяках, одежда его изорвалась, голова болела;
рядом он видел грязные челюсти и волосатые уши несшего его орка. Прямо
перед ним были согнутые спины, крепкие толстые ноги, поднимающиеся и
опускающиеся: вверх-вниз, вверх-вниз, безостановочно, как будто они были
сделаны из проволоки и рога; они отбивали кошмарные секунды бесконечного
времени.
В полдень отряд Углука догнал северян. Они тащились в ярких лучах
зимнего солнца светившего с бледного холодного неба; их головы были
опущены, языки высунуты.
- Личинки! - насмехались изенгардцы. - И вас сварят. Белокожие
поймают вас и съедят. Они приближаются!
Крик Гришнака показал, что это была не просто насмешка. Показались
всадники, очень быстро приближавшиеся; они были еще очень далеко, но
быстро нагоняли орков, надвигаясь, как прилив на песчаный берег.
Изенгардцы побежали с удвоенной скоростью, что удивило Пиппина,
