увидели их, - сказал Эомер. - Мы достигли окраины леса раньше их, и если
после этого какое-либо живое существо прорвало наш окружение, это был не
гоблин; такое существо должно обладать волшебными свойствами.
- Наши друзья одеты так же, как и мы, - сказал Арагорн, - а вы прошли
мимо нас при свете полного дня.
- Об этом я забыл, - сказал Эомер. - Трудно быть уверенным в
чем-нибудь среди подобных чудес. Весь мир становится необыкновенным. Эльф
в компании с гномом путешествуют по нашим степям; можно говорить с
госпожой леса и остаться в живых; и меч, который был сломан еще до того,
как отцы наших отцов приехали в Марку, снова возвращается к войне! Как
может человек решить, что делать в такие времена?
- Но добро и зло не изменилось за прошлый год, - сказал Арагорн. -
Они те же у гномов, эльфов и людей. Дело человека - различать их и в
злотом лесу, и в собственном доме.
- Это верно, - сказал Эомер. - Я не сомневаюсь ни в вас, ни в том,
чего жаждет мое сердце. Но я не могу делать все, что хочу. Наш закон не
позволяет чужеземцам свободно разъезжать по нашим полям, и только король
может дать такое разрешение... Этот закон стал особенно строг в наши
опасные дни. Я прошу вас добровольно пойти со мной, но вы не хотите. Но
ведь не могу же я начинать битву ста против троих.
- Не думаю, чтобы ваш закон говорил о таких случаях, - сказал
Арагорн. - Я не совсем чужеземец; я бывал в этой земле и раньше, и не один
раз; я ехал с войском Рохиррима, хотя и под другим именем и в другой
одежде. Вас я не видел: вы слишком молоды, но я разговаривал с Эомундом,
вашим отцом, и с Теоденом, сыном Тенгела и никогда в прежние дни ни один
высокий военачальник этих земель не принуждал человека отказываться от
такого поиска, как мой. Мой долг ясен - идти дальше. Вы должны сделать
выбор, сын Эомунда. Помогите нам или по крайней мере не мешайте. Или
попытайтесь выполнить ваш закон. Если вы так поступите, меньше ваших
воинов вернется к королю, меньше станет участвовать в войне.
Эомер некоторое время молчал, потом заговорил:
- Мы оба должны торопиться. Каждый час уменьшает вашу надежду, а мои
товарищи раздражаются из-за задержки. Мой выбор таков: можете идти. Более
того, я дам вам лошадей. Прошу только об одном: когда ваш поиск закончится
или окажется напрасным, верните лошадей к Энтвейду, где в Эдорасе, в
золотом зале сидит теперь Теоден. Тогда вы докажете, что я не ошибся. Я
рискую собой, может, всей жизнью в надежде на вашу честность. Не обманите
меня!
- Не обманем, - сказал Арагорн.
Всадники сильно удивились, бросали мрачные и сомнительные взгляды,
когда Эомер отдал приказ передать свободных лошадей чужеземцам, но лишь
Эостен осмелился говорить открыто.
- Может, это и хорошо для этого лорда из Гондора, если он говорит
правду, - сказал он, - но кто слышал о том, чтобы лошадь Марки давали
гному.
- Никто, - ответил Гимли. - И не беспокойтесь: никто и не услышит об
этом. Я предпочитаю идти, чем сидеть на спине у такого большого и
свирепого животного.
- Но вы должны ехать, иначе вы задержите нас, - заметил Арагорн.
- Вы можете сесть со мной, друг Гимли, - сказал Леголас. - Тогда все
будет хорошо.
Арагорну дали большую темно-серую лошадь, и он сел на нее.
- Ее имя Хасуфель, - сказал Эомер. - Пусть она носит вас лучше и
приведет к большой удаче, чем Гарульфа, своего бывшего хозяина.
Меньшую и более легкую, но норовистую и живую лошадь дали Леголасу.
Звали ее Арод. Леголас попросил убрать с нее седло и уздечку.
- Мне они не нужны, - сказал он и легко вспрыгнул на лошадь.
К удивлению всадников, Арод был спокоен и послушен, он двигался взад
и вперед по первому слову всадника: таков был эльфийский обычай обращения
с лошадьми. Гимли помогли сесть на лошадь за Леголасом, он вцепился в
своего друга, но более спокойный, чем Сэм Гэмджи в лодке.
- Прощайте, я желаю вам отыскать то, что вы ищете! - воскликнул
Эомер. - Возвратите этих лошадей, и пусть тогда наши мечи сверкают вместе!
- Я приду, - сказал Гимли. - Слова о госпоже Галадриэль все еще стоят
между нами. Я должен научить вас вежливым речам.
- Посмотрим, - ответил Эомер. - Так много странного произошло, что
учиться хвалить прекрасную госпожу под ласковыми ударами топора гнома
будет не более удивительно... Прощайте!
С этим они расстались. Быстры были кони Рохана. Когда немного спустя
Гимли оглянулся, отряд Эомера был уже далеко позади. Арагорн не
оглядывался: он смотрел на след, по которому они скакали, низко пригнув
голову к шее Хасуфель. Вскоре они оказались у берегов Энтвоша и здесь
увидели другой след, о котором говорил им Эомер. След шел с востока.
Арагорн спешился и осмотрел землю, затем, прыгнув в седло, проехал
немного на восток, держась в стороне от следа и стараясь не наступить на
него. Потом снова спешился и еще раз осмотрел след.
- Мало что можно обнаружить, - сказал он вернувшись. - Главный след
затоптан всадниками, когда они скакали назад. Но этот след с востока свеж
и ясен... Никто не возвращался по нему назад к Андуину. Теперь мы должны
ехать медленнее, чтобы быть уверенными, что ни один след не сворачивает в
сторону. С этого места орки уже знали, что их преследуют: они могли
предпринять попытку как-то спрятать пленников до того, как их догонят.
День подходил к концу. Дымка затянула солнце. Одетые деревьями склоны
Фэнгорна приближались, медленно темнея по мере того, как солнце клонилось
к западу. Путники не видели никаких следов ни справа ни слева; тут и там
попадались одиночные трупы орков, лежавших на следе со стрелами в спине
или в горле.
Наконец, к вечеру они подъехали к краю леса и на большой поляне за
первыми деревьями обнаружили место большого костра: угли были еще горячи и
дымились. Рядом лежала большая груда шлемов, кольчуг, щитов, сломанных
мечей, луков, стрел и другого оружия. В середине на кол была посажена
большая голова орка, на ее избитом шлеме можно было различить белый знак.
Дальше недалеко от реки, с шумом выбегавшей из леса, находилась могильная
насыпь. Она была воздвигнута совсем недавно: сырая земля была покрыта
свежесрезанным дерном. На ней лежало пятнадцать копий.
Арагорн со своими товарищами обыскал поле битвы, но свет тускнел,
быстро приближался туманный вечер. К ночи они не обнаружили никаких следов
Пиппина и Мерри.
- Больше мы ничего не можем сделать, - печально сказал Гимли. - Мы
разгадали много загадок с тех пор, как выступили из Тол Брандира, но эту
нам разгадать не удастся. Я думаю, что сгоревшие кости хоббитов смешались
с орковскими. Это будет тяжелая новость для Фродо, если только он доживет,
чтобы услышать ее; и тяжелая новость для старого хоббита, который ждет в
Раздоле. Элронд был против их участия.
- А Гэндальф - за, - сказал Леголас.
- Но Гэндальф решил и сам идти, и он погиб первым, - ответил Гимли. -
Способность предвидеть подвела его.
- Совет Гэндальфа не был направлен на обеспечение безопасности его
самого или кого-нибудь другого, - сказал Арагорн. - И есть такие дела,
которые легче начать, чем кончить, даже если знаешь, что конец будет
темным. Но я еще не собираюсь уходить с этого места. В любом случае мы
должны подождать утреннего света.
Они разбили свой лагерь немного в стороне от поля битвы под
развесистым деревом: оно было похоже на ореховое, но на нем сохранилось
множество широких коричневых прошлогодних листьев, похожих на сухие руки с
длинными пальцами; они зловеще шуршали на ночном ветру.
Гимли дрожал. Они захватили с собой только по одному одеялу.
- Давайте разожжем костер, - предложил гном. - Я больше не думаю об
опасности. И пусть сбегутся орки, как мошкара летом на огонь.
- Если эти несчастные хоббиты прячутся где-то в лесу, костер может
привлечь их, - сказал Леголас.
- А может привлечь и других, не орков и не хоббитов, - сказал
Арагорн. - Мы близки к земле предателя Сарумана. К тому же мы на самом
краю Фэнгорна, а говорят, что опасно трогать деревья в этом лесу.
- Но Рохиррим устроили здесь вчера большой костер, - сказал Гимли, -
и, как вы видите, они рубили для него деревья. Однако, когда их работа
была закончена, они благополучно ушли отсюда.
- Их было много, - сказал Арагорн, - и им не нужно обращать внимания
на гнев Фэнгорна, потому что они приходят сюда редко и не ходят между
деревьями. Но наша дорога ведет нас в лес. Поэтому будьте осторожны! Не
срубайте живых деревьев!
- В этом нет необходимости, - сказал Гимли. - Всадники оставили
достаточно щепок и ветвей, а в лесу много бурелома. - И он отправился
собирать дрова и занялся устройством и поддержанием огня; Арагорн сидел
молча, прислонившись спиной к дереву, глубоко задумавшись; Леголас стоял
на опушке, глядя в сгущающуюся тьму леса, наклонившись вперед, как бы
прислушиваясь к отдаленным голосам.
Когда гном разжег маленький яркий костер, три товарища уселись вокруг
него. Леголас взглянул на ветви дерева над ними.
- Смотрите! - сказал он. - Дерево радуется огню!
Может, танцующие тени обманывали глаза, но каждый из путников увидел,
как ветви наклонились к пламени, листья терлись друг о друга, как
множество холодных рук попавших в тепло.
Наступило молчание, и все внезапно ощутили присутствие темного
незнакомого леса - такого близкого и полного тайн. Через некоторое время
Леголас снова заговорил.
- Келеборн предупреждал нас не заходить далеко в Фэнгорн, - сказал
он. - Знаете ли вы, почему, Арагорн? Что рассказывал об этом лесе Боромир?
- Я слышал много рассказов и в Гондоре, и в других местах, - ответил
Арагорн, - но если бы слова Келеборна не принимать в расчет, я счел бы эти
рассказы просто сказками, которые сочиняют люди, когда им не хватает
знания. Я как раз хотел вас спросить, что истинно в этих рассказах. А если
не знает лесной эльф, как может знать человек.
- Вы путешествовали больше меня, - сказал Леголас. - В своей земле я
ничего не слышал, кроме песен об Онодрим - люди зовут их Энтами, живших
здесь много лет назад: Фэнгорн очень стар, старше чем могут помнить эльфы.
- Да, он стар, - сказал Арагорн, - стар, как лес у больших курганов,
и даже еще старше. Элронд говорил, что эти два леса похожи, они последние
остатки могучих лесов прежних дней, в которых перворожденные жили, когда
люди еще спали. Но Фэнгорн хранит свои тайны. Я о них ничего не знаю.
Они установили дежурство, и первым очередь выпала Гимли. Остальные
легли и почти мгновенно уснули.
- Гимли, - сонно сказал Арагорн. - Помните: опасно срубить ветку или
прут с живого дерева в Фэнгорне. Но не отходите далеко в поисках сухих
ветвей. Лучше пусть погаснет огонь. Будите меня в случае необходимости!
С этими словами он уснул. Леголас лежал неподвижно, сложив руки на
груди, глаза его не были закрыты, он блуждал в живой стране сновидений,
как поступают все эльфы. Гимли, сгорбившись сидел у костра и задумчиво
водил пальцем по лезвию своего топора. Деревья шумели. Других звуков не
было.
Неожиданно Гимли поднял голову: на краю освещенного пространства
стоял старик и опирался на посох; на нем был серый плащ, шляпа с широкими
полями была надвинута на глаза. Гимли вскочил, слишком удивленный в этот
момент, чтобы вскрикнуть, хотя в мозгу его мелькнула мысль, что их
захватил Саруман. Арагорн и Леголас разбуженные внезапным движением гнома,
сели. Старик не говорил и не шевелился.
- Ну отец, что мы можем для вас сделать? - спросил Арагорн, вскакивая
