машинами на стоянке у дома и потом вернулся к фургону. Возможно, постучал,
потому что дверца открылась- внутри кто-то был еще! Парень ловко заскочил в
фургон, и прогулка-перекур на том закончилась. Механик при этом оставался на
месте, словно происходящее его не касалось.
Похоже, Арчеладзе перекрыл наружным наблюдением все места, где появлялся
или мог появиться Кристофер Фрич. Если возле дачи генерала с риском для
жизни ползал один горбоносый наблюдатель, то сюда, в обыкновенный жилой
квартал, полковник поставил специальный автомобиль, наверняка начиненный
радиоэлектроникой. Но если там можно было взять наблюдателя с поличным и не
опасаться, что он поднимет шум, то здесь очень просто взять могли самого. К
этим ребятам не подойдешь и не попросишь поделиться информацией...
Однако у Мамонта появилась надежда, что Кристофер сейчас находится тут,
возможно, залег на несколько дней. Иначе бы служба Арчеладзе не торчала
здесь усиленным составом. И хорошо, что Мамонт не сунулся в подъезд!
Вероятно, и там есть его человек...
Это значило, что Арчеладзе "сел" на Кристофера очень плотно и что у
Мамонта с полковником сейчас одни и те же интересы, а значит, и проблемы.
Может быть, цели разные... Следовало продолжить игру с полковником- он вызов
принял! Теперь важно было создать у него иллюзию вездесущности и
неуловимости человека из вишневого "Москвича". И следить за теми его людьми,
кто отслеживает Кристофера.
Мамонт кое-что знал об Арчеладзе от Стратига, в том числе и то, что
начальник специального отдела практически недоступен для лиц, в которых не
заинтересован сам. Его нельзя было купить, проникнуть к нему с помощью
"постельной разведки", поскольку он страдал половым бессилием и ненавидел
женщин; его невозможно было искусить развлечениями типа шашлыков на природе,
поймать на пристрастиях к алкоголю. Скорее всего, замкнутый образ жизни и
физические качества послужили основной причиной назначения его на должность
начальника отдела. Это был редкий современный человек- человек без
слабостей. Единственный путь к нему Мамонт видел лишь в "преступлении",
совершенном Арчеладзе против своего непосредственного шефа- генерала:
подслушивание и слежка за дачей начальника могли обойтись полковнику очень
дорого. Но вряд ли бы он испугался шантажа, имея за спиной мощное прикрытие
в виде влиятельного покровителя из высших эшелонов власти. Поэтому остается
только игра с ним, посредством которой неуправляемого Арчеладзе можно
вывести из равновесия, заставить делать глупости и ошибки.
Мамонт вернулся домой и едва открыл дверь, как ему стало покойно, словно
все заботы остались там, за порогом.
- Милый, я очень скучала без тебя,- сказала Дара.- Надеюсь, ты сегодня
никуда больше не поедешь?
- Мы поедем вместе, дорогая,- нашел компромисс он- Мне понадобится твоя
помощь. Нам придется украсть человека.
- Разумеется, прятать украденное будем дома.
- Я должен предупредить тебя - это не совсем обычный человек. Он -
сумасшедший.
- Значит, мне нужно приготовить комнату с решетками.
- Совсем не обязательно, дорогая. Скорее всего, он не захочет убегать. К
тому же по образованию я врач-психиатр и, думаю, с одним больным как-нибудь
справлюсь.
- Если что, я всегда приду к тебе на помощь,- пообещала Дара.
Сразу после ужина они поехали на вишневом "Москвиче" в Безбожный
переулок. Младшего Зямщица выводили на прогулку под бдительным присмотром
домашнего врача, а за ними, почти не скрываясь, всюду таскались ребята из
Службы Арчеладзе. Мамонт не исключал, что за этой процессией приглядывает
еще чей-нибудь зоркий глаз, возможно, вооруженный телеобъективом. На
несчастного многие делали ставку, и поэтому его берегли как зеницу ока.
Брать Зямщица следовало возле дома, когда закончится прогулка и
притупится бдительность стражи. Мамонт остановился возле тротуара, так чтобы
видеть подъезд, и стал поджидать возвращения больного и врача. Они появились
из-за магазина "Березка" и неторопливым шагом направились к дому. Молодцы
Арчеладзе двигались в десятке метров и хорошо узнавались, поскольку в
переулке было почти пусто. Их следовало отсечь, отвести им глаза на одну-две
минуты, чтобы Мамонт успел втащить Зямщица в машину. Дара вышла через заднюю
дверцу на проезжую часть и медленно пошла к молодцам. И тут произошло
непредвиденное: Зямщиц неожиданно прыгнул в сторону и побежал через улицу.
Врач на секунду замешкался, но ребята Арчеладзе были начеку. Один перекрыл
улицу, а второй кинулся Зямщицу наперерез. Опомнившийся врач тем временем
забежал с другой стороны, и больной таким образом оказался окруженным. В
отчаянии он потряс кулаками, затем вдруг наклонился и ловко вывернул
чугунную крышку от колодца и словно пушинку воздел над головой.
- Не подходите!
Мамонт помнил его нечеловеческую силу, видимо, и охранники успели ее
прочувствовать: к Зямщицу никто не подходил. Врач вскинул руки, что-то
бормотал, возможно, пытался гипнотизировать. В этот момент из-за его спины
появилась Дара с раскрытым зонтиком и пошла на Зямщица. Мамонт все понял и,
запустив двигатель, поехал к нему. Но, похоже, больной не поддавался
никакому психическому воздействию. Со всей силы он грохнул крышкой люка по
капоту машины и расставил руки, словно хотел взять ее за низ и опрокинуть.
- Не пускайте женщину! - вдруг закричал врач.- Держите женщину!
Но сам не трогался с места, и молодцы лишь вертели головами. Мамонт
выскочил из машины, но чтобы затащить внутрь безумного Зямщица, не было уже
и речи, однако в это время Дара сложила зонтик и начала хлестать его по
широкой согнутой спине.
- Ах ты, скотина! Ах ты, пьянь подзаборная! - визгливо, как торговка на
базаре, закричала она.- Ты зачем нашу машину разбил?! Ну я тебе сейчас!.. Ты
у меня заплатишь! Ты мне новую купишь! Ты мне за этот автомобиль всю жизнь
горбатиться будешь!
Зямщиц неожиданно сломался, съежился и заскулил, выставляя руки, чтобы не
попало зонтиком по голове. Мамонт открыл дверцу, впихнул его в машину, как
ватную куклу, и сел за руль. Дара уже была рядом.
- Держите машину!! - орал врач, расставив руки перед капотом, как недавно
Зямщиц.- Стой!!!
Мамонт едва не задел его, выскочив на тротуар. Не включая света, он
помчался к магазину, за углом же круто взял влево - до самых Сокольников
можно было крутиться по переулкам, сбивая погоню. Однако если молодцы
Арчеладзе уже очухались и подняли тревогу, именно тут и станут ловить
вишневый "Москвич". Он развернулся и тихо поехал назад, в Безбожный
переулок. На проезжей части уже никого не было. Мамонт прибавил скорости, не
дожидаясь зеленого светофора, влился в поток, катящийся по проспекту Мира.
Пассажира на заднем сиденье отчего-то корежило - похоже, начинался приступ,
а точнее, продолжался. Дара взяла его руку, гладила, приговаривала,
убаюкивала, как малого ребенка. Наконец Зямщиц как-то странно, под острыми
углами, выгнул ноги, руки и, окаменев в таком положении, заснул.
- Посмотри,- сказала Дара.- Что с ним? Больной спал, застыв в форме
свастики. Через несколько минут мышцы его расслабились, фигура потеряла
очертания и на чисто выбритом лице появилось что-то вроде улыбки.
- Это похоже на эпилепсию,- предположил Мамонт.- Через десять минут он
проснется.
За эти десять минут они уже были за площадью Маяковского. Зямщиц
действительно проснулся и сел, поглядывая в окна с тихой печалью.
- Куда мы едем? - спросил он.
- Туда, где тебе станет хорошо,- отозвался Мамонт.
- Вы хотите сказать, мы едем в горы?- оживился больной.
Мамонт и Дара переглянулись.
- Пока нет,- сказала она.- Но придет время, и мы поедем в горы.
- Это скоро? - нетерпеливо поерзал Зямщиц.
- Скоро,- успокоила Дара.- А сейчас поживешь у нас. Я приготовила тебе
хорошую комнату.
- Я буду жить один? В этой комнате?
- Конечно!
- А у вас нет золотых зубов? - настороженно спросил больной.
- Нет,- сказал Мамонт.- Еще не вставили.
- И никогда не вставляйте! - попросил тот.- Скоро будет экологическая
катастрофа! Страшнее, чем ядерная! И пострадают все, кто имеет золотые зубы
или коронки!.. А вы не станете брить меня насильно?
- Не станем,- заверила Дара.
- И сеансов гипноза не будет?
- Не будет.
Зямщиц помялся, вскинул несколько раз руки, подыскивая слова.
- В таком случае... должен признаться. Я умышленно ударил вашу машину.
Никак невозможно было убежать, все время ловят, бьют электрошоком... А я
должен привлечь к себе внимание общественности. Меня же прячут!.. Я сразу
сообразил: ударю по новой машине - будет скандал. И может, удастся сбежать и
заявить о себе в ЮНЕСКО.
- Почему в ЮНЕСКО? - поинтересовался Мамонт.
- Я занимался экологией... Меня знают!
- Теперь можно никуда не заявлять,- утешила его Дара.- Тебе у нас будет
хорошо.
- Все равно я должен сделать заявление о грядущей катастрофе,- не
согласился Зямщиц.- У меня был текст, но Масайтис отнял.
- Ничего, ты подготовишь новый,-сказал Мамонт.- А я передам его в
редакции газет.
Он несколько раз поворачивал в самых неожиданных местах, проверяя, нет ли
"хвоста", затем подъехал к своему дому. Дара подхватила больного под руку и
повела в дом, как дорогого гостя. Зямщица поместили в комнату на втором
этаже, смежную с кабинетом Мамонта. Дара принесла ему напитки и фрукты,
однако больной попросил бумагу и пишущую машинку. Он не поддавался уговорам,
что следует отдохнуть, собраться с мыслями: им владела жажда спасения
человечества.
Арчеладзе уже наверняка доложили, что "Москвич" вишневого цвета похитил и
увез в неизвестном направлении Зямщица-младшего. А старший еще раньше
сообщил об этом Кристоферу Фричу - он-то знает, где скрывается наследник.
Тот, возможно, сам не предпримет никаких мер, да и не может их предпринять,
но подключит своего делового партнера- генерала-"пожарника", обязавшегося
охранять совместное предприятие. Интернационал никогда не создавал своих
структур в том или ином государстве, а весьма умело подключался к
существующим и действовал через них, оплачивая услуги. Договор на
правительственной даче был тому подтверждением.
Следовало ожидать адекватной реакции. Первым должен взбеситься Арчеладзе,
поскольку принял вызов и получил еще одну пощечину. Самолюбивый полковник
начнет ставить на уши всех владельцев вишневых и даже красных "Москвичей",
ибо ночью все кошки серы. Тем же самым займется и его непосредственный
начальник, у которого больше людских ресурсов и возможностей. Проехать по
городу на такой машине, тем более с помятым капотом, станет невозможно.
Но именно это сейчас и нужно сделать.
- Ты не хочешь прокатиться по ночному городу, дорогая? - спросил Мамонт,
прислушиваясь к стуку машинки на втором этаже.
Она все поняла, потому что с несвойственной ей озабоченностью
предупредила, что неплохо бы поехать на зеленом "Москвиче", потому что на
вишневом ездить опасно.
- А мне хочется только на вишневом,- закапризничал он.
- Как скажешь, милый,- согласилась она.- Но за руль сяду я!
Мамонт уступил. Они выехали на Садовое кольцо и первые минут двадцать
катили в крайнем левом ряду, откуда можно было сделать крутой маневр и уйти
от преследования, да и подальше от милиции, обычно пасущей у тротуаров. Все
было тихо и спокойно, как всегда в поздний час, хотя милиции на улицах было
очень много, пешей и моторизованной. Кажется, никаких массовых проверок
транспорта и никакого особого оживления. Дара перебралась сначала в средний
ряд, потом и вовсе осмелела, рыская, как таксист, вдоль тротуаров. Стражи
