важно для него получить свидетельство о смерти своей первой
жены! Так, чтобы остальное по сравнению с этим потеряло всякую
значимость!
Вот только что можно потребовать в обмен на эту информацию? Тоже
начать расспросы? Рискованно: общение с Горвичем, да еще на
такую болезненную для него тему, лучше вообще свести к минимуму!
...Решение пришло не сразу, но явилось озарением - Евгений даже
удивился, как он до сих пор не подумал об этом... Дневник! Он
был почти уверен, что таковой существует: привычка вести дневник
приобретается не вдруг, а Тонечка вела его практически
постоянно. Но искалеченный Виллерсом дневник начинался незадолго
до "Лотоса", а где то, что было раньше? Конечно, Тонечка могла
уничтожить записи, но Евгений был почти уверен, что она этого не
сделала - а вот оставить дома, намереваясь поначалу туда
вернуться, могла вполне! И все странные приключения,
произошедшие с ней, должны быть там описаны...
Ну, что же... Решение принято, теперь остается только ждать - и
надеяться на удачу!
***
...Ночью Евгений несколько раз подходил к Юле. Она спокойно
спала, и он понадеялся, что утром все будет нормально.
И действительно, утром Юля была обычной, даже веселой, ничуть не
похожей на вчерашнюю. Она посмеялась над своим испугом,
высказала все, что думала по поводу католиков вообще и Антона в
частности, а почувствовав виноватую эманацию Евгения, успокоила
его, заверив, что ничуть не обижается на вынужденную грубость.
Потом он начал было рассказывать про последнюю встречу с
Тонечкой, но не успел: в дверь номера постучали...
В принципе, это мог быть кто-то из служащих гостиницы, но
Евгений почему-то не сомневался, что это Горвич. Ну, что же...
Начинается последняя партия!
- Входите, господин граф! - Евгений распахнул дверь. - Я
искренне рад вас видеть...
Горвич вошел в номер, оглянулся, поклонился Юле. Воспитание и
опыт поколений помогали ему выглядеть непринужденно, но эманация
его была просто калейдоскопом из разных оттенков растерянности.
- Приношу вам свои извинения, - сказал Горвич. - Я очень сожалею
об этом инциденте, поверьте...
- Не поверим, - прервала Юля, - потому что вы врете!
Горвич опешил. Похоже, он не ожидал такого тона.
- Не надо так на меня смотреть! - продолжала Юля. - Или вы
будете утверждать, что Антон не рассказал вам того, что видел
накануне ночью? И не поделился своими соображениями? И вы не
знали, как он поступит?! Вот смотрите мне в глаза и говорите:
нет, не знал, он не рассказывал - тогда поверю!
Горвич посмотрел Юле в глаза... спокойно, даже печально.
- Вы проницательны, милая Юля. Но согласитесь, что это вы
проникли в мой дом обманом и с неизвестной мне целью, разве не
так? Разве не так? - он повернулся к Евгению. - Смотрите мне в
глаза и говорите: нет, вы ошибаетесь... Или все же не ошибаюсь?
- Не ошибаетесь, граф, не будем больше друг друга обманывать. Мы
действительно должны были узнать кое-что о вашей жене...
- Ночные бдения у портрета - странный способ что-то узнать!
- Не будем говорить о способах: это личное дело каждого. Вы тоже
выбрали несколько странный способ расставания с нами, разве не
так? Вообще, я вас не понимаю: неужели вам не жаль было своего
верного слугу. Кстати, как он себя чувствует?
- Благодарю вас, удовлетворительно...
- Да, твердые убеждения обычно хранятся в крепких головах!
Впрочем, он может считать, что ему тоже повезло: ведь, удайся
его план, его осудили бы за убийство!
- Думаю, я смог бы ему помочь...
Евгений пришел в бешенство: планировалось хладнокровное
безнаказанное преступление!
- А мою жену, - спросил он, медленно и таким голосом, что Горвич
отодвинулся, - вы убили бы сами? Или попросили бы кого-то еще?
Горвич, казалось, удивился:
- Ее никто не тронул бы! Даже Антон...
- Да-да, - перебил Евгений, - Антон претендует быть благородным,
это точно. Но как, скажите пожалуйста, вы заставили бы ее
молчать? Если бы меня убили на ее глазах?
- Да никак, - Горвич пожал плечами. - Она не смогла бы ничего
доказать. Для этого нужно больше знаний и выдержки, чем у нее
есть. Странно: я думал, вы это поймете...
Евгений окончательно потерял дар речи, а Юля неожиданно
засмеялась:
- Ну надо же, как полезно иногда производить впечатление глупой
и слабой! Глядишь, и жива останешься... Черт бы вас взял, граф,
вы это еще так спокойно говорите...
- Интересно узнать, - снова вмешался Евгений, - были ли вы так
же спокойны, когда поручали своему психу-управляющему убить
меня?! А?
- Нет, вы меня не поняли, господин Миллер. Я никому ничего не
поручал. Когда я понял, что вы не те, за кого себя выдаете, что
вы проникли в мой дом обманом... я оскорбился!
- И когда же именно вы это поняли?
- Позавчера. После первой вашей... гм... беседы с портретом.
Антон, который видел вас, пришел ко мне ночью и все рассказал.
Он был в жутком беспокойстве. Он суеверен, иногда даже слишком.
Между прочим, он очень хорошо относился к То... к Антонине, но
только до того... до одного происшествия, вам ни к чему это
знать... После него он был убежден, что она уже не она, а
нечисть в ее обличии.
- Сам он нечисть в обличии! - не выдержала Юля.
- Так вот, я просто позволил событиям развиваться... Не мешал...
У меня не было никаких дел в эти два дня, признаюсь вам честно.
Но оставшись, я вынужден был бы защитить вас, а мне не хотелось
этого делать: я не люблю тех, кто меня обманывает...
- Плохо же приходится тем, кого вы не любите... какой вы
все-таки... - Евгений запнулся, подбирая выражение покрепче.
- Давайте обойдемся без взаимных резкостей, прошу вас! -
остановил его Горвич. - Тем более, что вы опять не правы: я
знал, что Антон будет следить за вами, это так. Но я знал также,
что пока вы не проявите свой грязный замысел еще раз, он будет
только следить, не более. Убить он вас мог только на месте
преступления...
- "Убить", "грязный замысел", "преступление"... Черт бы вас
подрал, граф. Если вы утверждаете, что не верите в
сверхъестественное - в чем заключается мое преступление? Ради
чего вы готовы были убить меня? Из-за мистического подозрения?
Что предосудительного вы нашли в моих "беседах с портретом", как
вы выразились? Что?! Согласен, это может выглядеть как блажь или
ненормальность - но никак не повод для убийства!
- Я же уже сказал вам: я был оскорблен вашим обманом...
- Если вы были оскорблены, то могли бы сказать мне об этом
прямо, привести как доказательство мое странное поведение и
вышвырнуть нас обоих из дома. Это было бы естественно! Но не
трусливо убегать, предоставляя суеверному слуге действовать
согласно его разумению! Ведь вы разделяете его суеверия, хотя
стыдитесь и боитесь в этом признаться! - Евгений повернулся к
Юле: - Как ты там говоришь по этому поводу?
- Больше всего боятся призраков именно те, кто в них якобы не
верят!
- Вот именно! Я перестал уважать вас, граф... Вы просто трус!
Видно было, что слова задели Горвича. Он опустил глаза и сказал
глухо:
- Если бы вы видели то же, что и я... Неизвестно, как бы вы себя
вели, и чего бы боялись!
- Вы имеете в виду того очаровательного песика, с которым
справилась ваша жена, пока вы стояли, как... дерево, не так ли?
- Евгений увидел, как мгновенно и страшно побледнел Горвич, но
заставил себя продолжать тем же тоном: - Это и есть "одно
происшествие", после которого ваш Антон стал ее бояться?
- Откуда вы знаете об этом?! - казалось, Горвич вот-вот упадет в
обморок от волнения.
- От вашей жены и знаю...
- Каким образом? Она жива?!
Евгений решился на вдохновенную импровизацию: это был последний
шанс, и его следовало использовать!
- Нет, граф, и я не устаю жалеть об этом. Она умерла совсем
недавно по глупой случайности... Я знал ее и знал о ней то, что
было известно немногим.
- Ее прошлое?
- Да.
- Вы приехали сюда по ее поручению?
- Ну-у... можно сказать и так. Она всегда хотела разобраться в
подробностях тех трагических происшествий, которые разбили ее
жизнь. В отличие от вас она не боялась думать об этом. И я
помогал ей, чем мог... но, к сожалению, не смог ее спасти. И
сюда я приехал в каком-то смысле следуя ее завещанию.
- Вы адвокат? Частный детектив? Или... Кажется, у вас там есть
какая-то контора, которая всерьез занимается мистикой? Так вы не
оттуда, случайно?
- Тепло! - Евгений торопливо прервал графа. - Не будем вдаваться
в подробности. Какая вам разница, будь я хоть просто ее другом.
- Хорошо, пусть так, но зачем вы приехали? Сейчас, когда она
умерла: что вам нужно?!
- Кое-какие подробности с места происшествия.
Эти слова, казалось, ударили Горвича: он отшатнулся и глядя на
Евгения в упор спросил:
- Так вы что же, считаете, происшествие действительно было? И
собака была не обыкновенной?! Черт бы вас всех побрал! Вначале
Тонечка, потом Антон, теперь вы... Как могут взрослые люди
верить в чудеса?!
Евгений сказал необычайно мягко:
- Я не верю в чудеса. И поэтому не верю, что человек, умеющий
стрелять, может промазать с трех попыток в почти неподвижную
мишень. И не верю, что вы способны испугаться обычной собаки
настолько, чтобы потерять способность двигаться...
Горвич схватился за голову:
- Вы говорите, как она! Теми же словами! Но неужели... Я убеждал
ее, что ей показалось, что такого просто не может быть...
- И тем самым доказывали, что она сумасшедшая, а вы трус и
никудышный стрелок, - вмешалась Юля. - Ну, кто же поступает так
с женщинами?! Неудивительно, что ей стало невмоготу жить с вами!
Евгений сердито взглянул на Юлю: что за удовольствие пинать
упавшего... особенно, если он только что начал рассказывать
весьма интересные вещи! Но Горвич, казалось, не заметил
нелюбезной реплики, он слышал только себя - и свои жуткие
воспоминания.
- Я уговаривал ее показаться врачу, - рассказывал он, - но она
не соглашалась. Она замкнулась в себе, отдалилась от меня... А
когда я предложил ей отправиться путешествовать, сказала, что
хочет поехать одна. Как она выразилась, ей "хотелось посмотреть
на то же самое, но с другой стороны". Я не возражал...
"Потому что уже тогда боялись ее, граф, - мысленно продолжила
Юля. - Потому что знали в глубине души, что и она, и Антон были
правы насчет странности пресловутой собаки. И потому что предать
свою жену вам было легче, чем помочь ей!"
- Для вас было неожиданностью, когда она не вернулась? - снова
спросил Евгений. - Или нет?
На этот вопрос Горвич уже не ответил. Он справился с приступом
слабости, заставившем его приоткрыться перед малознакомыми
людьми, и теперь смотрел на своих недавних гостей чуть ли не с
ненавистью. Евгений заметил это и сменил тон, но разговор не
прекратил.
- Мне нужен ее дневник, граф, - довольно бесцеремонно сказал он,
- Она оставила его здесь, и я надеюсь получить этот документ...
- Каким же это образом?
- С вашей помощью.
- Однако, вы наглец! - Горвич попытался перейти в атаку, но
выпад прозвучал бессильно, и он сам это понял.
- Ну, мы же договорились обойтись без взаимных оскорблений! -
спокойно ответил Евгений. - Мы можем быть полезными друг другу,
вот и все. Я знаю, что вы хотите жениться второй раз, но законы
вашей страны не позволяют вам этого раньше, чем через десять лет
со дня пропажи вашей первой жены. Так?
- Да, но что вам до этого за дело!
- Очень просто: вы привозите мне бумаги Тонечки, а я взамен даю
вам информацию, которая поможет вам получить свидетельство о ее
смерти. Все действительно очень-очень просто...
- Как мне узнать, что вы меня не обманываете?
- Вы глупее, чем я думал, честное слово! В МИДе вам не смогли
ничего сказать, потому что она потерялась раньше, чем умерла. Я
скажу вам, когда, где и под каким именем... Дальше сами
разберетесь! Короче: да или нет? Торговаться я не буду.
Горвич задумался, но ненадолго. То, что говорил Евгений, было
очень похоже на правду. К тому же Горвич в любом случае ничего
