забот. Вэньи накинулась на него с поцелуями. Он рассмеялся, поначалу
неохотно, а потом разошелся вовсю.
Прекрасно, подумала она. Смех прогоняет тьму. Смех и любовь. Чего-чего, а
уж этого-то у них хватает!
ГЛАВА 5
Столица Керувариона располагалась невдалеке от слияния притоков
глубоководной реки Сувиен, там, где она огибала громаду уходящего в небо
утеса. Северный и восточный склоны его вздымались почти отвесно, южный сбегал
к открытой всем ветрам равнине.
С западной стороны утес омывала река. Рыбацкие лодки и торговые корабли
чинно направлялись к гостеприимным причалам широкой и многолюдной набережной.
Отсюда величавые очертания гигантской скалы смотрелись особенно хорошо, и
становилось понятно, почему она получила такое название Эндрос Аварьян,
Трон Солнца. Здесь постоянно толклись люди и двигались караваны вьючных
животных.
Противоположный берег, на котором возвышался утес, был пуст. Сюда не
залетали даже птицы. Утес одиноко темнел на фоне бескрайних небес. Вершину
его венчал Замок, своими мрачноватыми очертаниями напоминая силуэт
нахохлившегося орла.
Слепые, гладкие стены взлетали к высоким башням. Ни дверей, ни окон, ни
бойниц, ни даже чего-либо, отдаленно напоминающего щель, нельзя было
обнаружить на ровной поверхности камня.
Эсториан вздохнул. Он стоял на смотровой площадке Северной башни
императорского дворца самой высокой точке столицы и разглядывал
g`c`dnwmne строение. Замок был черен как ночь, но магический кристалл,
парящий над ним, ослепительно сиял, напоенный солнечными лучами. Эсториан
упрямо сверлил взглядом каменную твердь. Нестерпимый блеск хрустального шара,
казалось, совсем не мешал ему.
Этот Замок был некогда возведен усилиями трех магов: Солнцерожденного
короля, императрицы Гилен и Воителя-северянина. Молва утверждала, что они
строили его по ночам.
Но почему? Эсториан стукнул себя кулаком по колену. Возможно, чтобы
не привлекать к работам внимания простого люда. Говорят, несколько человек в
те времена сошли с ума, прогулявшись в окрестностях утеса.
Юлия потянулась и зевнула. Когти передних лап рыси царапнули парапет.
Зеленые глаза уставились на хозяина. Эсториан ласково потрепал ее по
загривку.
Даже ты понимаешь, насколько все это бесполезно. Провертеть сотни пещер в
толще скалы, наделать усыпальниц для королей на тысячу лет вперед, а потом
взять и заколдовать свое творение. Это ни на что не похоже, малыш. Туда нет
дороги. Туда можно проникнуть только через Врата или вооружившись ключом,
который я никак не могу отыскать.
Юлию совершенно не интересовал Замок, чернеющий на той стороне реки. Ее
занимали голуби, вьющие гнездо в бойнице соседней башни.
Эсториан усмехнулся. Кошка была практична, как и большинство его подданных.
Лучше синица в руке, чем журавль в небе. Что с того, что Солнцерожденный,
готовясь к смерти, заточил себя в Замке? Из этой истории сапог не сошьешь.
Молва гласила, что старый король не умер, а просто погрузил себя в длительный
сон, потому что войска его были разбиты и для новых сражений не хватало
бойцов. Он проснется, когда бог прикажет ему встать и вновь взяться за
оружие.
Это всего лишь легенда, раздумчиво произнес Эсториан. Что тут правда,
а что ложь, теперь разобраться трудно. Ясно одно, я император этой дурацкой
страны, и мне самому придется расхлебывать заваренную моими предками кашу.
Он поморщился от укола солнечного луча, прилетевшего с той стороны реки.
Меня ждет другой замок в Кундри'дж-Асане. Мой отец так и не стал в нем
хозяином. Ему не дали. Он был сумасшедшим, так они говорят. А я утверждаю,
что он был поумнее их обоих. Как и многих других. Он ненавидел Асаниан.
И поступал глупо.
Эсториан не обернулся. Его коробили внезапные появления матери, но он
предпочитал не делать по этому поводу никаких замечаний. Он не говорил с ней
со дня своего восшествия на престол, мать тоже не делала попыток сблизиться с
ним. К обоюдному удовольствию, почему-то подумалось ему.
Император не должен ненавидеть половину собственной империи, сказала
она. Если, конечно, он хочет остаться императором.
Они рассчитывают на обратное, не правда ли? спросил он горько. Они,
скорее всего, полагают, будто моя ненависть велика настолько, что позволит им
уйти из-под моей власти?
Возможно, сказала леди Мирейн.
Он скривил губы.
Возможно, говорите вы? Что ж. Я готов предоставить им такой шанс. Что вы
скажете, матушка, если я отрекусь от Асаниана? Если оставлю их гнить в
собственном дерьме?
Такой шаг чреват для нас гибельными последствиями, сын. Окрепнув, они
поднимутся и потрясут восток. Так однажды случилось много лет назад, и мы
были вынуждены жить под железной пятой завоевателей.
Эсториан повернулся к ней.
Послушай себя! Даже сейчас ты, не задумываясь, в разговоре делишь мир на
мы и они. Мы это Керуварион. Они Асаниан. Эти державы разные и никогда не
были единой империей. И никогда не станут. Это два непримиримых врага.
Осознать это, произнесла леди Мирейн спокойно, значит сделать первый
шаг на пути к примирению. У тебя хватит на это сил.
У меня была сила! Каждый знает об этом! Много силы! Но ее почему-то не
хватило даже на то, чтобы спасти от смерти отца. Она только выкрутила меня,
j`j мокрую рубаху, потом вываляла в грязи, потом высушила!..
Он неожиданно рассмеялся.
Вот почему я и вырос такой, он пощелкал пальцами, подбирая слово,
такой... перекрученный.
Ты действительно полоумный, сказала мать. Она не смеялась.
Наступило молчание. У них бывали размолвки и прежде, и они потом долго и
плохо сходились. Но не так долго. И не так скверно. Трещина между ними все
расширялась. И он не понимал, как поправить дело, с какого конца за него
взяться.
После продолжительной паузы она заговорила, тщательно подбирая слова. Она
всегда так делала, когда волновалась.
Сейчас послушай меня внимательно. Обстоятельства складываются так, что я
вряд ли смогу сопровождать тебя в Кундри'дж-Асан. Кому-то надо остаться здесь
регентом Керувариона.
Он растерялся.
Регентом Керувариона? Не ты ли сама не так давно говорила мне, что я
должен самостоятельно править моей империей?
Шрамы слишком глубоки. Их не излечишь в один день.
Почему ты только сейчас говоришь мне об этом?
Никто не мешал тебе самому прийти к этому выводу. Она сделала паузу.
Чтобы перевести дыхание. А может быть, чтобы успокоить нервы. Или чтобы
переждать вспышку гнева. Но он молчал.
Тебе очень хочется, чтобы я поехала с тобой?
Разве у меня есть выбор?
Да.
Он посмотрел на нее как на помешанную. Он, конечно, любил ее, этого нельзя
отрицать. Но любовь и ненависть вылупились из одного яйца. Кто-то верно
подметил это много лет назад. Один из его остроумцев предков. Они понимали
толк в подобных вещах.
Так, язвительно произнес он. Ты, значит, поедешь со мной? И станешь
контролировать каждое мое движение? И будешь сводничать для меня в гаремах
Золотой империи?.. Она пропустила его слова мимо ушей.
Красный принц мудр. Народ любит его. Он успешно сможет осуществлять
регентство в твое отсутствие.
Он не намного старше меня.
Ты император.
Эсториан отсалютовал ей рукой, как шпагой.
Прекрасный вид, матушка! В моей империи все всё умеют, кроме
единственного человека, мешающего всем. Его боятся оставить дома, чтобы он
ничего не напортил, и опасаются отпускать одного в дорогу по тем же
соображениям. Вы думаете, я этого не вижу?
Я думаю, что ты нуждаешься во мне, сказала леди Мирейн, и именно
поэтому так грубо со мной обращаешься.
Она стояла по-прежнему прямо и была безупречно красива, но на ресницах ее
заблестели слезы. Эсториан ощутил жжение в переносице, но тут же одернул
себя.
Он опять чуть не попался на удочку. Его матушка была непревзойденной
мастерицей придумывать разного рода штучки и женские уловки, с их помощью она
всегда добивалась своего. Кроме того, она зачастую без зазрения совести
пускала в ход свои чары, абсолютно не заботясь о том, что у него после ее
проделок разламывается голова.
И все-таки он размяк. Глупо, совсем по-детски, хотя отчетливо сознавал, что
она не даст ему ни минуты покоя, если он разрешит ей ехать с собой.
Честно говоря, он действительно нуждается в ее поддержке. Она обладает
проницательным умом, сильной волей и достаточно поднаторела в искусстве
плетения интриг и, наоборот, в случае надобности умело расплетает их. Все это
может очень ему пригодиться. Особенно в Асаниане, где коварство считается
естественным свойством человеческой натуры, а убийство приятным
времяпрепровождением.
Хорошо, сказал он. Мы едем. Я принимаю такое решение, потому что сам
хочу этого, а не по каким-либо иным соображениям.
Разве когда-нибудь было иначе? сказала она.
Некоторое время она не сводила с него пристального взгляда. В скором
согласии сына ей чудился скрытый подвох. После ее ухода над башней долго
витал тонкий аромат благовоний.
Прошло девять дней вместо намеченных трех, прежде чем Двор мало-мальски
подготовился к отъезду. И все же камергеры сбивались с ног, продолжая свою
хлопотливую деятельность. Ближе к вечеру Эсториан решил объявить главному
распорядителю этой кутерьмы свою волю.
Простые сержанты за полдня могут поднять в поход армию из двенадцати
тысяч человек. А ты вот уже десять дней возишься с кучкой придворных.
Нуриан затрясся от обиды и пустился в пространные объяснения. Эсториан
жестом велел ему умолкнуть.
Я уезжаю, сказал он, завтра утром. Кто успеет собраться, тот едет со
мной. Кто опоздает, тот опоздал.
Но, сир, пискнул Нуриан. Как же быть с багажом, с продовольствием, с
вашим гардеробом?
Эсториан выругался. Коротко и энергично. Камергер оскорбленно затих.
Я ношу то, что могу носить. Остальное великолепно разместится в дорожной
суме. Разве в Асаниане нет купцов? Разве там нет ювелиров, шляпников,
обувщиков?
Императору в Золотом дворце не нужна обувь.
Нуриан не на шутку разволновался, если посмел прервать своего господина.
Но ведь отец выезжал в свет? Или куда-нибудь еще?
Нет, ответил Нуриан, нет, сир. Он никогда не покидал стен дворца.
Так полагал камергер. Эсториан придерживался другого мнения, но не стал
вступать в дискуссию со слугой.
Утром я еду, спокойно сказал он. Двор может следовать за мной.
Стояло прекрасное утро, когда он покидал столицу. Солнце ярко сияло в
безоблачном небе, свежий ветерок колыхал флаги. Обоз, состоявший из повозок,
облепленных верховыми и пешими слугами, тянулся за ним. Гвардия императора
красовалась в походных доспехах красных и золотых расцветок, охранницы леди
Мирейн предпочитали зеленый цвет. За ними двигались разодетые придворные
лорды верхом, дамы в носилках, окруженные толпой стражей, грумов и лакеев.
Маленькая группка жрецов и жриц выглядела на их фоне очень скромно. Крученые
ожерелья и гладкие волосы, заплетенные в тугие косички, выдавали их
принадлежность к касте служителей культа. Вэньи находилась среди них.
Эсториан двигался во главе колонны. Сенель1 под ним был черен как ночь и
хороших кровей. Крупные, голубые, как незабудки, глаза, остро отточенные рога
и белая звездочка между ними делали его просто неотразимым. Он был еще молод
и не прочь подурачиться, но достаточно смышлен, чтобы повиноваться малейшему
движению поводьев. Сейчас Умизан неторопливо трусил по дороге, беззлобно
пофыркивая на Юлию, бежавшую рядом. Он ничего не имел против королевской
