провинции, но внешность часто бывает обманчивой.
Вы чем-то недовольны, милорд? вкрадчиво осведомился он. Неужели наша
юная прелестница чем-то не угодила вам? Одно движение бровей, и ее сердечко
будет трепетать перед вами на серебряном блюде.
Если я соглашусь, ты проделаешь это?
Мастер Гильдии улыбнулся. Он источал самодовольство, словно большая сытая
кошка.
Безусловно, милорд, если это развеселит вас.
Все для принца. Корусан нахмурился. Все, чего душа пожелает. Кроме
наследника.
Я сожалею, сказал Мастер.
Возможно, его сожаление было искренним.
Итак, это правда? выдохнул Корусан.
Всегда остается надежда, медленно произнес Мастер. Вы не
обыкновенный смертный, и с нашей помощью ваша мужественность может окрепнуть.
Шанс невелик, но он есть.
Корусан кивнул в ответ на слова утешения, но он знал им цену. Правде надо
смотреть в лицо, как бы горька она ни была.
Оленей нуждается в правителе, окруженном наследниками.
Не совсем так, покачал головой верховный маг. Любая тварь производит
себе подобных, но много ли в этом проку? Оленею нужен мужчина, способный им
управлять.
Что за мужчина без сыновей?
У меня нет сыновей, заметил Мастер. Нет их и у многих магов моего
ранга.
Но ты не принц, сказал Корусан. Тебе не придется садиться на трон.
Императору нужен наследник.
Не всегда получается так, как хочешь, уклонился от ответа маг.
И что тогда? Голос Корусана стал требовательным. Кто придет после
меня?
Вас это беспокоит?
Глаза Корусана сверкнули.
Вас действительно беспокоит такой пустяк? Мастер Гильдии позволил себе
улыбнуться. Вы живете, чтобы мстить роду Солнца. Когда-нибудь они явятся
сюда или, наоборот, вы отыщете их, и в случае поражения вас ждет гибель.
Какая вам разница, кто назовет себя властителем мира?
Есть разница, если властителем собирается стать какой-нибудь деятель
Гильдии.
Почему? Разве маг хуже кого-либо другого?
Во рту Корусана стало кисло от ярости. Словно он лизнул окровавленный
клинок.
Значит, так обстоят наши дела? Почему же тогда вы носитесь со мной? Зачем
выходили меня, зачем растили, зачем вообще оставили в живых? Не проще ли было
заключить союз с поклонниками Солнца, чем вступать с ними в открытую войну?
Это наиболее безболезненный выход из ситуации. Даже, добавил он, для
такого труса, как ты.
Яростные слова сверлили ауру мага, но не сумели проделать в ней брешь.
Возможно, мы просто предпочитаем противостояние конфликту, ответил он.
Возможно, от нас требуют этого боги,
или судьба, или вращение миров, и, бросив вызов высшим силам, мы вместе с
нашими врагами разрушим себя.
А может, вы просто боитесь вступить в схватку с жрецами Солнца, потому
что они сильнее и могут побить вас.
Мы сильнее, сказал Мастер Гильдии, мы старше их в нашей магии. Но
скрытность сейчас сильнейшее наше оружие. И к тому же у нас есть долг по
отношению к оленейцам. Они приняли нас, когда мы были изгнаны из империи
Солнцерожденного и нас пытались стереть с лица земли. Наши надежды на лучшее
будущее растут вместе с тобой, и мы возведем тебя на трон, который
принадлежит тебе по праву.
Бесплодный трон, изрек Корусан. Пустая победа.
Твой трон, щенок Льва, поправил маг. Твоя победа.
Чтобы стать марионеткой в твоих руках?
Ты не марионетка.
Что, если, хищно ощерившись, сказал Корусан, что, если, одержав
победу, я пойду против вас? Что станете вы делать тогда?
Мы будем сражаться против тебя. Он улыбнулся. Но этого не произойдет.
Мы делаем ставку на твое чувство справедливости и, будь уверен, не проиграем.
Лесть, сказал Корусан, поморщившись, но гнев его уже улетучился. В душе
вновь поселились холод и пустота. Его могущественный соперник имел лишь
горсточку сомнительных предков, в то время как он сам был отпрыском
тысячелетней династии могущественных властителей. Однако самый последний
простолюдин, окруженный сопливым потомством, был счастливее его.
Возможно, это утешит тебя, сказал Мастер Гильдии, помедлив. Твой враг
зачал ребенка, но материнское лоно извергло его мертвым.
Это твоя заслуга?
Нет, ответил маг с видимым удовольствием. Его собственные жрецы
проделали это, наложив заклятие на лоно женщины, которую он полюбил. Глупцы
вздумали шутить с кровью Солнцерожденного.
У Корусана пресеклось дыхание. Кровь его врага делала то, чего не могла его
кровь. И этот жирный купец злорадствует над смертью ребенка.
Он пренебрег элементарными правилами вежливости и выбежал из покоев так же
стремительно, как и проник в них. Он чувствовал себя безмерно усталым, но
утренний колокол уже пробуждал оленейцев от сна и призывал приступить к
утренним занятиям. Ему следовало явиться на урок фехтования. Несмотря на боль
в каждой клеточке тела и ломоту в костях, он обрадовался. Он сейчас радовался
всему, что могло отвлечь его от гложущей сердце тоски.
ГЛАВА 10
Вэньи совсем не хотелось казаться больной или недомогающей. Она вполне
способна к передвижению. У нее и прежде бывали мучительные месячные, когда
приходилось принимать отвары из трав, чтобы унять боль.
Эсториан топтался рядом, спрятав свой норов в карман. Она повернулась к
mels спиной, продолжая сборы в дорогу.
Тело ее словно онемело от наркотических снадобий. Боль ходила по краю
сознания, но уже не являлась частью Вэньи, как и воспоминание о причине, ее
вызвавшей, оно было отброшено прочь возле жертвенного алтаря.
Она не хотела ни о чем знать. Она могла подарить Эсториану ребенка, но
этого не случилось.
Под действием наркотика ее внутренности плотно сжались, и все же только
присутствие Эсториана заставляло ее держаться прямо. Она слепо огляделась
вокруг, поднесла руку к горлу. Сначала возникло изумление, потом кольнул
испуг, потом она долго стояла, ничего не соображая.
Ее пальцы разомкнулись, высвободив пустоту.
Кто снял мое ожерелье? спросила она. Ее гортань сузилась подобно лону,
разрешающемуся от бремени.
Сидани, ответил Эсториан. Она боялась, что ты задохнешься.
Проклятие! выдохнула Вэньи, Проклятие ей!
Он потянулся к возлюбленной. Она ускользнула. Ее пальцы Дрожали, когда она
брала ожерелье. Оно было неимоверно тяжелым и холодным. Оно защелкнулсь
вокруг ее шеи, словно челюсти дракона.
Она заглянула Эсториану в лицо.
Она была жрицей, ты знаешь? Сидани. Вряд ли это ее настоящее имя. Она
отступница.
Она сама сказала тебе об этом?
Чтоб я сдохла!
Он окаменел от ее грубости. Она могла бы поцеловать его или сказать что-
нибудь ласковое, смягчая свои слова, но в сердце не было ласки. Нежность
покинула Вэньи в ту длинную ночь.
Она набросила на плечи дорожный плащ. Становилось свежо. Эсториан хотел
помочь ей, но это вызвало новый прилив раздражения. Она молча пошла прочь.
Ты можешь идти, сказал он ей вслед, а я остаюсь здесь!
Она остановилась, но оборачиваться не стала.
Я обещала жрице помолиться с ней. Пропеть кое-что из десятидневной
молитвы. Это очень важно.
Когда ты обещала?
А в чем, собственно говоря, дело?
Дверной косяк качнулся навстречу ей. Она едва успела за него ухватиться.
Эсториан молчал. Она не хотела, чтобы он касался ее.
Оставь меня! Возглас ее прозвучал, как всхлип. Не прикасайся ко мне!
Вэньи...
Оставь меня, ради всего святого!
Он отступил с обиженным лицом. Ничего. Обида пройдет. Все в этом мире
проходит.
Это хорошо придумано, сказал Айбуран.
Вэньи еще глубже закопалась в ворох одеял. Как долго все это продолжалось,
утро сейчас или вечер она потеряла счет времени и не тяготилась этим. Люди
периодически заходили сюда, они оставляли еду и питье. Некоторые пытались
заговорить с ней, но она молчала.
Айбуран был не из тех, от кого можно отгородиться одеялом или магической
стеной. Его голос проникал всюду.
Да, ты поступила просто некрасиво, сбежав от того, кто хочет исцелить
тебя.
От того, кто причиняет мне боль , подумала она.
Он ее услышал.
Ты порицаешь его?
Она высунулась из своего логовища.
Я порицаю только себя. Я должна была знать. Я могла все предотвратить...
Ты могла. Он покачал головой. Значит, ты наказываешь его за свой
промах?
Нет! Но я...
Она вздрогнула, несмотря на то что воздух в ее убежище был теплым. Она
вдохнула его полной грудью и выкрикнула:
Не касайся его! Не смей! Он знал даже меньше, чем я!
Почему ты боишься меня?
В былые времена, сказала она, ты приказал бы нас обоих приковать к
железному алтарю и направить на нас пылающее стекло, чтобы Солнце вместе с
нашей плотью иссушило наш грех.
Старые времена, старые законы. Солнцерожденный пришел, чтобы освободить
нас от них.
Потомок Солнцерожденного так же свободен во всем.
Ты только что сказала, будто он ни о чем не подозревал.
Она моргнула. Ее глаза были полны слез. Айбуран стал пятном, расплывчатой
тенью.
В чем, собственно, дело? С каждым поворотом Ясной Луны это приходит ко
мне, к каждой женщине. Почему я должна плакать из-за влияния лун?
Потому что эти регулы извергли из тебя больше, чем месячную кровь. Луна
извергла из тебя вашего ребенка.
Нет, сказала она. Луна не могла сделать этого. Ты сделал это, жрец
Солнца. Ты и магия твоих заклятий.
Это сделали жрецы Островов, когда проводили большой обряд посвящения
новообращенной жрицы. А мы не учли, что такое может случиться. Мы сняли бы с
твоего лона печать и помогли тебе.
Вы не помогли мне.
Ты не должна была понести до конца твоего Странствия. Его голос был
мягок, но в нем угадывалась крепость железа. Она приняла вызов.
Это ничего не меняет. Его наследник должен родиться от желтой сучки.
Ты нарушила свои клятвы, напомнил он.
Она выпрямилась. Все ее тело изнывало от боли, но сердце болело сильней.
Ты накажешь меня?
Ты сама знаешь, что нет.
Это было больше, чем борьба самолюбий. Желудок ее сжался в тугой комок.
В тот момент, она старалась говорить твердо, я думала о нем, я любила
его всем сердцем. Я вспомнила, как он касался меня, и мой дух трепетал. Но
это не помогло мне. Ты рад?
Девочка, сказал он. Какая ты все еще девочка!
Жалость жреца вмиг осушила ее слезы. Ей захотелось его убить.
Не смей так говорить со мной!
Хорошо.
Он осторожно опустился на стул, глядя на нее со страдальческой миной, как
на больную. Хитрость, расчет. Сердце ее ожесточилось.
В его бороду были вплетены золотые бляшки. Он огладил ее привычным
движением. Глаза его были неподвижны и словно видели что-то, чего не могла
разглядеть она. Жрец совсем не был похож на Эсториана, и все же темный абрис
его лица напоминал ей о нем. Орлиный нос, желтые глаза, она любила, она
ненавидела их. Она хотела завернуться в свои воспоминания, как в одеяло. Она
хотела навсегда вычеркнуть их из своей памяти.
Ты обижена. Голос Айбурана был неколебим, как скалы. Ты отталкиваешь
все, что пытается подступиться к тебе. Но время лечит раны. Время и близость
к тому, кто любит тебя.
Нет, сказала она. Ты сам все знаешь, я в этом уверена. Так будет
лучше для каждого. Он должен жениться в Асаниане. Я инородное тело, ошибка.
Непредвиденный случай. Ты поможешь ему в осуществлении его намерений.
Помочь себе может только он сам. Кровь Солнца ходит своими путями. Она
не... Он замялся и пожевал губами. Она не умеет любить легко.
Ничего удивительного. Она рассмеялась. Золотое семя весит немало. Но
Солнечные стрелы проникают повсюду. Ничто не может противостоять им.
