Он снова вздохнул, и Вэньи вдруг впервые с удивлением поняла, что верховный
жрец Эндроса не столь крепок, как кажется. В бороде его посверкивала седина,
вокруг глаз поселились морщинки.
Тебе нужно завершить свое Странствие. И потом, существуют еще Врата. Они
не могут долго без тебя обходиться.
Где бы я ни была, сказала Вэньи, Врата постоянно со мной. Это похоже
на чувство земли, милорд. Я обладаю чувством Врат. И всегда обладала.
Она вовсе не сообщила большой новости. Айбуран и сам прекрасно об этом
gm`k.
Значит, ты не уедешь?
Нет. Она надеялась, что ее слова звучат достаточно твердо. Здесь мое
Странствие. И я не хочу никакого другого.
Ты станешь охранять маленькую принцессу?
Вэньи невесело усмехнулась.
Я не смогу в надлежащей мере утешить ее. На это способны только мужчины.
Молодые мужчины, уточнил Айбуран. Старики раздражительны и занудны,
как бабы.
Откуда тебе знать? Вэньи взяла его огромную руку в ладони, чуть
покачала ее, словно взвешивая, потом быстро поцеловала. Удивляюсь, почему я
никак не могу возненавидеть тебя?
Ненависть примитивное чувство, сказал Айбуран.
Она внимательно посмотрела на него. Потом улыбнулась. Кажется она поняла, о
чем он хотел сказать.
ГЛАВА 37
Вэньи протянула до утра. Не то чтобы она растеряла всю свою храбрость или
испытывала сильное отвращение к асанианской принцессе, просто ей очень
хотелось какое-то время побыть одной.
Она погуляла по лагерю, потом помолилась о смирении собственной гордыни, об
отпущении грехов и об упрочении целомудрия жриц Аварьяна. Никакого ответа на
свои молитвы она не получила, впрочем, в них и не ставилось никаких вопросов.
Потом она уснула и проснулась, не сделавшись скромнее и не ощущая в себе
особой тяги к добродетели. Эскорт поднимался, всадники занимали свои места в
походных шеренгах. Вэньи подстегнула мерина и подогнала его вплотную к
рогатой кобыле из Варяг-Суви. Галия уже сидела в седле, вздрагивая от
утреннего холода. Она радостно кивнула жрице, но не произнесла ни слова,
возможно, тоже кое-что решив для себя в эту ночь.
Эсториан оседлал Умизана последним, как и положено императору двух великих
держав. Парадную кольчугу его сменили простые доспехи, чресла опоясывал
походный боевой меч. Он выглядел хорошо отдохнувшим, смеялся, отвечал на по
клоны, перебрасывался шутками с гвардейцами, приветствовал местных лордов и
милостиво кивал маркитантам. Оленеец с золотыми глазами не отставал от него
ни на шаг. У Вэньи заломило в затылке. Что-то явно происходило с ним. С ним и
с этим, вторым.
И вдруг она поняла что. Он вновь стал самим собой, он обрел сущность. Он
двигался с прежней грацией, тоска и уныние исчезли из его глаз. Он даже
улыбнулся леди Мирейн, хотя Айбурану кивнул очень холодно и, вздернув
подбородок, проехал мимо него.
Вэньи он не видел. И не мог. Ему незачем было знать, какую заботу взвалил
на нее опальный жрец.
Он приветствовал Галию теплее, чем требовалось по этикету, придержал
Умизана и даже заговорил с ней. Галия держалась спокойно.
Прекрасное утро, милорд! сказала она.
Шел дождь. Эсториан рассмеялся.
Мне хочется поцеловать вашу ручку, мадам!
Милорд! Галия сделала круглые глаза. Он вновь рассмеялся, весело,
беззаботно.
Нет ли у леди каких-нибудь распоряжений, просьб?
Спасибо, милорд, все хорошо. Я ни в чем не нуждаюсь.
Он отъехал прочь и занял свое место во главе колонны. Галия не стала
провожать его взглядом и даже не вздохнула, как сделала это Вэньи. Взяв в
руки поводья, маленькая принцесса сказала:
Как ты это делаешь? Пожалуйста, научи меня.
Делаю что? спросила Вэньи. И добавила: Моя леди!
Я вовсе не твоя леди. Это магия?
Нет, не магия. Гораздо проще. Но ты не поймешь.
Я из Винигаров. Мы знаем о многих вещах.
Галия подхлестнула кобылу, выравнивая строй. Вэньи толкнула доставшегося ей
lephm` ногой. Она размышляла. Ее удивило то, как он разговаривал с Галией,
Легко. Непринужденно. Нежно, да, даже нежно, но без малейшего намека на
страсть, не говоря уже о любви. Он обращался с ней, как верный и преданный
друг. Вэньи вновь вздохнула.
Ах, если бы она вот так же могла относиться к нему. Весело. непринужденно,
словно страсть умерла. Словно разбилась любовь, но дружба все еще помогает
кусочкам целого держаться на плаву.
Дождь усилился, когда они выехали из южных ворот Индуверрана, Эсториан,
казалось, не замечал непогоды. Всадники двигались молча, поторапливаясь, но
все-таки с той скоростью, с какой должно двигаться боевое подразделение.
Прошел день-другой, и численность императорского войска стала постепенно
расти за счет присоединявшихся к ней лордов, приводивших с собой отряды
вооруженных людей. Эсториан объезжал пополнение, бойцы приветствовали его, но
как-то осторожно, недоверчиво, не вполне понимая, что происходит. Нет,
судачили они между собой, это не настоящий император. Настоящий император
носит десять мантий и золотую маску и сидит в Кундри'дж-Асане. Настоящий
император не может мотаться туда-сюда на сенеле и подставлять ничем не
прикрытую голову дождю.
Однако Эсториан продолжал делать это. Половина Керувариона ходила в его
знакомых, теперь он задался целью приручить Асаниан. Гвардейцы бдительно
охраняли своего господина, но не пытались препятствовать ему. Черные воины
стали проявлять нетерпение, вертели головами, при каждом подозрительном шо
рохе хватались за рукояти мечей.
Не суетись, парень, сказал как-то командир императорской гвардии
капитану оленейцев, и Вэньи слышала их разговор. Все эти грязнули даже не
подозревают, кто говорит с ними.
Эти не знают, согласился оленеец. Но есть другие. И они способны на
все.
Мы не позволим им ничего, сказал варьянец.
Вэньи восхищала подобная беспечность. Земли вокруг были спокойны. Чересчур
спокойны, чтобы ждать свиста стрелы из-за ближайшего куста. Ходили слухи, что
в соседнем районе творятся ужасные вещи. Людей убивают, грабят и режут,
лордов раздевают до нитки и стегают плетьми, как рабов. Рядом. Близко. В
полутора-двух днях пути от магистрального направления марша. Эсториан хотел
повернуть войско, его отговорили. Главный пожар полыхает на юге, надо спешить
туда.
Но войско двигалось медленно, обтекая селения, задерживаясь возле городов.
Эсториан с небольшим эскортом выезжал на центральную площадь, забирался на
ограждение фонтана или просто на какой-нибудь рыночный лоток и произносил
речи. Люди слушали, качали головами. Многие считали его сумасшедшим. Вэньи же
полагала, что он просто по своему обыкновению хватает через край.
Следуя за свитой леди Мирейн в конце императорского поезда, она с
удивлением поняла, что в ее душе нет не только ненависти к маленькой
асанианской принцессе, но даже пренебрежения к ней. Галия казалась ребенком,
невинным и беспомощным, заброшенным на дремучие тропы мира. Однако она знала
о мужчинах гораздо больше, чем ее белокожая спутница, и Вэньи с нескрываемым
изумлением прислушивалась к ее болтовне. Внимай, говорила она себе, и учись.
Тут есть что почерпнуть и над чем подумать.
Галия смотрела на свою новую подругу с благоговейным трепетом.
Конечно, мне нужен кто-то, сказала она, когда Вэньи объявила, какую
роль она намеревается играть при ее особе, но только не ты.
Почему? спросила Вэньи. Потому что я чужеземка? Простолюдинка?
Соперница?
Ты маг, ответила Галия с дрожью в голосе. Твоими устами глаголят
боги. Ты не должна разменивать себя по пустякам.
Он считает, что меня следует проучить, мрачно изрекла Вэньи, имея в
виду Айбурана.
Галия мало что поняла, но храбро продолжала разговор.
Ты собираешься прислуживать мне? Но ты ведь просто не сможешь. У нас
долгие годы уходят на обучение слуг. Хороший слуга, это, во-первых, школа,
и, во-вторых, если хочешь, призвание... А ты маг, и жрица, и...
Ладно, оборвала ее Вэньи, давай попробуем сделать иначе. Будем просто
держаться вместе и прислуживать друг другу по очереди день я, день ты.
Галия в изумлении приоткрыла рот.
Но... но это не лезет ни в какие ворота.
Тогда прощай.
Нет! воскликнула Галия, хватая ее за руку.
С этой минуты они не расставались.
Благоговение Галии перед существом высокого ранга, которым ей казалась
Вэньи, выражалось вовсе не в трепете телесном или постоянном заискивании,
нет. Асанианская принцесса держалась весьма непосредственно, была любопытна и
говорлива, но стоило жрице чуть сдвинуть брови или на секунду задуматься, как
Галия мгновенно умолкала, придерживала сенеля и отъезжала на задний план,
очевидно, считая, что ее новая подруга вступает в контакт с небесами или про
водит сложнейшую магическую работу.
Они стали делить на двоих постель, когда им случалось ночевать в небольшом
доме, и комнату, если дом оказывался большим. Вэньи опасалась, что утонченной
асанианке понадобится нечто большее, чем простое человеческое тепло в
холодные зимние ночи. Она краем уха слышала о нравах, царящих в гаремах...
Галия не выказывала никаких намерений зайти дальше, чем следует, и вполне
довольствовалась дружескими объятиями спутницы. Она спала аккуратно и тихо,
но первое время просыпалась, когда Вэньи вставала прочесть молитву рассветным
лучам. Впрочем, через день-два она к этому привыкла, только едва шевелилась и
что-то сонно бормотала, если соседке случалось потревожить ее.
Когда Вэньи возвращалась с утренней службы, Галия обычно бывала уже одета,
а если что-то нарушало утренний распорядок жрицы, асанианка не вставала с
постели, пока не оставалась в комнате одна. Вэньи не задавала лишних
вопросов. Они дни и ночи проводят бок о бок, и девочке надо иногда побыть в
одиночестве.
Когда в ней проснулись первые подозрения, она не могла бы точно сказать.
Бледность ли щек Галии навела ее на мысль, что с ней не все ладно, или то,
что подружка почти перестала завтракать, не притрагивалась даже к своим
любимым ягодным пирожным. Однажды, вернувшись с богослужения пораньше, Вэньи
застала Галию склонившейся над умывальным тазом. Маленькую принцессу тошнило,
она виновато посмотрела на жрицу.
Вчера вечером я выпила слишком много вина. Секунда-другая, и мне станет
лучше.
Этот робкий дрожащий голосок мог обмануть кого угодно, только не мага.
Вэньи стало трудно дышать.
Айбуран, сукин сын, вонючий дикарь, северянин, он все знал или догадывался
обо всем! Мысленно она загнала его в двадцать седьмой круг ада. Он предвидел
такой оборот дел и не нашел ничего лучшего, как взвалить эту обузу на ее
плечи.
Ты беременна, сказала она. Как давно?
Галия подняла голову. Она выглядела ужасно, но сердце Вэньи сжалось вовсе
не от сострадания к ней.
Я думаю, шесть циклов, сказала маленькая принцесса. Может быть,
семь...
Ты знала об этом еще в Кундри'дже?
Вэньи была абсолютно спокойна. Галия испугалась.
Я... я сомневалась, пробормотала она, и потом накануне отъезда у меня
были месячные, они бывают на ранней стадии, не регулярно, но...
Ты знала, сказала Вэньи. А он?
Принцесса позеленела.
Ох, нет! воскликнула она. Только не говори ему. Пожалуйста. Он
отошлет меня обратно.
И правильно сделает.
Вэньи негодовала. Ей хотелось схватить девчонку за плечи и хорошенько
встряхнуть, но она сдержалась. Это могло повредить плоду, завязавшемуся в
маленьком, узком, осыпанном веснушками теле.
Я потеряла ребенка по дороге в Кундри'дж-Асан, но я о нем ничего не
знала. Ты знала и все-таки отправилась в путь?
Все говорят, что это случилось с тобой совсем по другой причине. Твое
