Зиана сидела молча, неслышно, пряча глаза. Она знала, что у нее нет никаких
шансов отправиться с ним, и лишь прижимала его ладони к своим щекам, когда он
повторил обещание.
Я непременно возьму тебя в Керуварион, сказал он, и покажу тебе мое
княжество.
Когда он покинет Кундри'дж-Асан, его сердце останется здесь, в маленьких
ручках асанианской принцессы с янтарно-золотыми глазами.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
МЕРУВАН ЭСТОРИАН
ГЛАВА 35
Сон его мало походил на сон, скорее на полудрему зверя, забившегося в нору.
Он пробудился сырым холодным утром, прислушиваясь к суматохе во дворце,
размышляя о том, не свалял ли он дурака, поторопившись с выступлением на мя
тежников. Стояла зима, праздник Долгой Ночи едва миновал, и небеса были
плотно укрыты сизыми тучами.
Какой резон выступать именно сейчас? Армия его малочисленна: пара сотен
варьянских гвардейцев, столько же оленейцев плюс сотня императрицы, состоящая
большей частью из баб. Если б он выждал десяток дней, численность его войска
увеличилась бы втрое, а полный цикл Ясной Луны позволил бы и это число
умножить на десять.
Ряды его армии пополнили бы асанианские лорды со своими вассалами, все
равно ему где-то придется их поджидать, поскольку без дополнительной помощи
он не сможет выдержать ни один мало-мальски значительный бой. Говорят,
блистательная Саревадин, совершенно одна, без супруга, сопровождаемая только
кучкой гвардейцев, изъездила из конца в конец весь Асаниан, и никто не
пытался даже пальцем коснуться ее, не говоря о том, чтобы причинить вред.
Везде, где бы она ни появлялась, люди встречали ее радостно и любили.
Эсториан не был столь самоуверен, чтобы решиться на такой подвиг. Он вовсе
не мнил себя равным Саревадин, последний и единственный ее потомок. А кроме
того, во время ее легендарного путешествия в Золотом дворце оставались ее сын
и супруг, истинный отпрыск древнейшего асанианского рода.
Жены Эсториана, конечно, тоже знатны, тут ничего не скажешь. Восемь сидят
по клеткам, девятая ждет сигнала, чтобы отправиться в путь. Однако сыновей у
него нет, хотя, если бог и богиня снизойдут, они появятся к его возвращению.
Ранняя гибель совсем не входит в его планы. Он просто хочет немножко
оглядеться и понять страну, которой ему приходится управлять. Эта страна
начинает ему нравиться.
Возвращаясь из гарема, он не нашел Корусана на своем месте, его заменил
другой оленеец. Эсториан совсем уж было собрался прогнать новоявленного
nup`mmhj`, но вовремя прикусил язык. Все к лучшему, сказал он себе, подавив
приступ разочарования. Им обоим надо как следует отдохнуть перед походом и
немного прийти в себя.
А вдруг мальчишка не вынес мук ревности и решил бросить своего господина?
Зная непредсказуемость Корусана, Эсториан мог предположить, что тот способен
на такой шаг.
Нет, глупости. Воин и оленеец не упустит возможности встать под боевое
знамя. Несомненно, Эсториан вскоре отыщет в рядах черных братьев своенравного
беглеца. Но только в том случае, если капитан оленейцев включит мальчишку в
состав боевого отряда, а не оставит в охране дворца.
Впрочем, такое вряд ли возможно. Корусан среди братьев, равных ему по
рангу, совсем не последний боец. И он безусловно будет причислен к
счастливчикам, удостоенным чести сопровождать своего императора на войну.
Корусан не отдыхал ни секунды. В данный момент он имел неофициальную беседу
с вождем оленейцев, с глазу на глаз, не отягощенную присутствием Мастера
Гильдии и его говорливых подручных.
Он застал капитана Асади за довольно необычным занятием: тот откупоривал
бутылку хорошего асанианского вина. Когда Корусан возник на пороге комнаты,
капитан знаком предложил ему разделить с ним его поздний ужин.
Это приглашение являлось высокой честью для воина второго разряда. Корусан
не был голоден, он ел мало и аккуратно, немилосердно разбавляя вино водой. Он
знал, что вождь пристально наблюдает за ним. Асади также ел мало и церемонно,
часто промокая губы салфеткой. Обычай запрещал воинам разговаривать во время
еды.
Наконец вино было выпито, и на столе задымился снятый с жаровни бодрящий
отвар из лекарственных трав. Корусан, обжигая губы, с видимым удовольствием
выцедил целую чашку напитка. Потом перевернул посуду вверх дном и пристально
посмотрел в лицо Асади.
Ты одобряешь затею черного короля? прямо спросил вождь.
Корусан усмехнулся.
Я не одобряю его существования. Что же касается его действий, то они
несомненно разумны.
Но ведь он покидает тщательно охраняемый дворец и очертя голову лезет в
расставленные сети.
Лучше гулять на свободе, рискуя попасть в капкан, чем сидеть в золотой
клетке.
Ты очарован им?
Судите об этом сами. Корусан посмотрел ему прямо в глаза.
Я могу судить только моих оленейцев, пробормотал вождь, разглядывая,
как деревенский знахарь, дно своей опустевшей чашки. А твои поступки
заставляют задуматься о том, куда ты идешь. Когда наконец ты сделаешь свой
выбор?
В чем, собственно говоря, дело? Корусан побледнел от гнева. Меня
подозревают в измене? Кто? Ты?
Спокойнее, спокойнее, мой принц, сказал вождь. Я верю тебе, но наши
союзники нервничают. Они хотят видеть черного короля мертвым. Они готовы сами
убить его.
У Корусана внутри все похолодело. Он не знал, как отнестись к столь
оскорбительному заявлению.
Они что, считают меня не способным выбрать время и место? спросил он
наконец.
Они полагают, что ты возделываешь поле, на котором тебе никогда не
придется собирать урожай. А добыча тем временем улизнет из обложенной
охотниками норы. Под открытыми небесами им трудно будет набросить на него
свои сети...
Но там легче убить его с помощью стрелы, меча или ножа, сказал Корусан.
В походах случается всякое. Он же едет прямо туда, где орудуют ставленники
магов.
То же самое говорил им и я, но они не удовлетворились.
Пусть катятся в ад со своими суждениями и чарами, вспылил Корусан. Мы
me нуждаемся в них.
Они считают, что ты слишком высокомерен.
А ты?
Вождь оленейцев пожал плечами.
Я думаю, что у тебя на руках все козыри против черного короля. Но
действует он все же по-своему. Скажи, ты можешь его направлять?
Зачем? Он сам идет туда, куда нужно.
А там? спросил вождь.
А там мы получим его.
Вождь кивнул головой. Он не очень-то верил словам своего подчиненного, и
Корусан видел это. Если уж сам командир сомневается в нем, то маги и подавно
должны считать его изменником. Теперь от них можно всего ждать.
Он вскинул подбородок и постарался унять сердцебиение. Значит, все-таки
время пришло. Ненависть старше любви, он должен сделать то, что ему давно
следует сделать. Чего бы ему это ни стоило, он должен.
Эскорт ожидал его в одном из внутренних дворов. Эсториан тянул время.
Во-первых, ему надо решить, во что облачиться. Может быть, стоит надеть
кольчугу? Или парадную броню? Или простые походные латы?
Во-вторых, как быть с волосами? Заплести их в косички? Или собрать узлом,
чтобы уместились под шлемом? Или обрить наголо?
Может быть, ему вообще стоит вернуться в постель и позабыть о том, что он
собирался куда-то ехать?
В конце концов он выбрал парадную кольчугу, набросив на нее плащ из мягкой
кожи, а волосы заплел в толстую жреческую косичку, накинув крученое ожерелье
поверх латного воротника. Плечи его укрыли золотистой шкурой странного
асанианского животного. Песочный кот, сказали слуги. Хищное плосконосое
существо длиной в размах человеческих рук. Живет возле моря и, подобно людям,
строит свои города.
Но на войну не ходит, подумал Эсториан. Война прерогатива людей.
Он брезгливо поковырял поданный ему завтрак. Вино оказалось неплохим,
выдержанным, и отдавало медом. Жаркое показалось ему мало аппетитным, сильно
сдобренным специями. Он решил попробовать рыбу, обложенную тонкими пластинами
пресных лепешек, и протянул слуге опустошенную чашу, чтобы тот вновь наполнил
ее.
Чашу взял не слуга. Бездонные золотые глаза сияли над приспущенной для
похода вуалью.
Способность дышать покинула его и не вернулась, даже когда Корусан
заговорил.
Вино тяжелит воина. Если вы, милорд, не хотите есть, выпейте это.
Он влил в чашу какой-то отвар, щедро разбавив его водой, потом всыпал туда
горсть странных на вид ягод.
Глаза Эсториана недоверчиво дрогнули, но он пересилил себя и сделал глоток.
Вкусно.
Корусан не удосужил его ответом. Развернув салфетку, он аккуратно
перекладывал на нее куски пищи.
Что ты делаешь?
Вам надо поесть, сказал Корусан, но также надо и ехать. Солнце
встало, эскорт ожидает.
Эскорт будет ждать, сколько потребуется.
Корусан связал концы салфетки и убрал узел в складки своих одежд. Судя по
всему, у него там образовалась хорошая кладовая, подумал Эсториан. Ящичек с
бритвами так и пропал в ней бесследно.
Корусан одернул полу плаща, поправил мечи и сказал:
Ваше величество, все готово к походу.
Его величеству хотелось выбранить своенравного слугу, но вместо этого
Эсториан обнаружил себя шагающим сквозь лабиринт комнат. По мере продвижения
вперед молодой император обрастал гвардейцами, слугами и просто зеваками,
которым не терпелось удовлетворить свое любопытство. Он надеялся, что угодил
им. Он шел, высоко вскидывая ноги, быстрой походкой надменного варьянского
гвардейца.
Промозглый воздух ударил в лицо. Солнца не было, серые небеса пустовали.
Шел мелкий занудный дождь, обещая грязь на дорогах. Ох, если бы не эта
сырость, если бы в тучах прорезался хоть один золотистый луч!..
Эскорт стоял, сомкнув ряды, в ожидании.
Черный квадрат оленейцев, кармин варьянцев, зеленые доспехи дам леди
Мирейн. Матушка находилась среди них, в кольчуге мелкого нежного плетения,
вооруженная ножом и луком, опоясанная мечом. По правую руку от нее возвышался
Айбуран с группой жрецов, среди которых была одна женщина. Вэньи.
Эсториан непроизвольно сжал челюсти. В свите матери выделялась еще одна
маленькая фигурка на неуклюжей, песчаного цвета кобыле. Поблескивал кожаный
боевой плащ где только, ад ее раздери, она раздобыла его? За плечами
виднелись лук и колчан со стрелами он сам подарил их ей. На поясе здо
ровенный охотничий нож, но, слава богу с богиней, меча не было.
Грум подвел к нему скакуна. Это был не Умизан, тот вольно пасся в стадах
Индуверрана, его не могли так скоро доставить сюда. Эсториан оглядел сенеля.
Высок, узкогруд, серовато-коричнев, длинные, остро отточенные рога. Эсториан
похлопал его по шее. Лоснящаяся грива красавца отливала черными пятнами.
Янтарные светящиеся глаза. Жеребец шлепнул губами и звучно фыркнул в
подставленную ладонь.
Одним прыжком Эсториан взлетел в седло. Жеребец не шелохнулся.
Как его зовут?
Чирай, ответил конюх, дернув от неожиданности шеей.
Чирай, сказал Эсториан. Твердое, опушенное черным волосом ухо
повернулось к нему.
Эсториан взял в руки поводья. Он мог развернуть скакуна и, въехав в
конюшенный двор, спешиться, а потом затеряться в покоях дворца, в бесконечной
путанице его комнат и коридоров. Никто не сказал бы ни слова, никто не
осмелился бы его осудить. Он вновь почувствовал приступ удушья. Руки его
заледенели, даже правая, на которой горел солнечный знак.
Идиотизм. Почему он медлит? Он Эсториан из Эндроса, которому ненавистны
