подкладкой, которую дала ей мать, и закуталась в нее. Нетерпение Хирела
нарастало, оно отражалось в его глазах. Она взяла его за руку и вывела из
шатра.
У них был достойный эскорт. К ним присоединился Юлан, который
оставил свое теплое гнездышко в ногах ее кровати, ослепительно
улыбающийся Зха'дан в просторном черном плаще и Шатри. Мальчик
поклонился Хирелу с глубоким и искренним уважением. Севайин почти
влюбилась в него за это.
Члены военного совета Мирейна докричались до полной тишины. Князья
нашли отдохновение в кубках с вином, маги-жрецы опустили глаза,
скрестили на груди руки и приняли непроницаемый вид. При появлении
Севайин все повернулись и уставились на нее. Так было всегда, сказала она
себе: рыжая грива гилени, смуглое лицо янонца и благоговение перед
наследницей Солнцерожденного. Она предстала перед ними с самым вызы-
вающим видом, сверкая белыми зубами и черными глазами, рассыпая
огненные пряди по темному платью.
- Как дела, мои господа? Все идет как по маслу?
Мирейн встретил ее ироничным взглядом блестящих глаз и улыбкой,
напоминавшей оскал волка. Он кивнул головой Хирелу, появившемуся из-за
ее спины и вставшему рядом с ней.
Остальные, в том числе маги, узнали его не сразу. Они обратили внимание
на асанианское лицо и впились в него острыми взглядами, но даже князь
Халенан поначалу решил, что перед ними всего-навсего вражеский воин.
Хирел подыграл им: он напряг ноги, принял подобающее выражение лица и
схватился за рукоятки двух мечей, висящих на ремне, крест-накрест
обхватывающем его одеяние. Севайин ощутила его озорное настроение.
- Я принес послание от моего императора, - сказал он на языке гилени,
что было вежливостью, граничащей с оскорблением. - Соблаговолит ли
повелитель Керувариона выслушать его?
- Повелитель Керувариона был бы рад выслушать новый совет, - сказал
Мирейн.
Это пробудило всех остальных. Вадин был приятно удивлен. Двое жрецов
побледнели: они увидели магическую связь между Севайин и принцем. Ее
мог бы заметить даже простой человек, так сильна была эта связь,
становившаяся все крепче перед лицом этих чародеев. Глаза Хирела казались
расплавленным золотом. Севайин не могла и не хотела сопротивляться. Она
влилась в эти глаза и снова выскользнула из них, без всяких усилий, словно
вода.
- Это отвратительно!
Не имело значения, кто сказал эти слова. Дети ограниченного ума, не
способного видеть свет, они лопнули, столкнувшись с обручем солнечного
жреца. Севайин вспомнила о том, что в сердцах здесь царит мрак и пылает
огонь. Она простерла свои руки, черную и огненно-золотую, и заговорила так
мягко как не говорила никогда:
- Мы - ваш мир. Мы, рожденные для неумирающей ненависти; мы,
которых вообще не было бы на свете без вмешательства силы. Бог пожелал
этого. Он в нас. Смотрите, мои господа. Откройте глаза и смотрите.
- Я вижу, - сказал Мирейн, хотя эти слова дались ему нелегко. -
Говори, Высокий принц. Что привело тебя сюда?
- Твоя дочь, лорд Ан-Ш'Эндор. - Некоторые улыбнулись, услышав эту
шутку. Хирел улыбнулся в ответ. - И конечно, мой отец. Он предлагает
двухдневное перемирие, в течение которого его маги уладят некоторые
проблемы, он велел мне убедить тебя, что эти проблемы не имеют к тебе
никакого отношения и твой народ не пострадает из-за их разрешения.
- Но мы уже заключили перемирие до завтрашнего утра, - подчеркнул
Мирейн.
- Сегодняшней ночью несколько кроватей останутся холодными, -
весело сказал Вадин, не спуская, однако, глаз с Хирела. - Зачем, принц? Что
такое они хотят сделать в течение ночи и двух дней?
- Может быть, это и не займет столько времени.
Хирел взглядом заставил одного из капитанов освободить сиденье, на
которое преспокойно усадил Севайин. Она подчинилась, главным образом из
желания узнать, что он сделает дальше. Принц Асаниана сел у ее ног,
разглядывая присутствующих и заставляя их томиться в ожидании. Наконец
он произнес:
- Когда я разговаривал с принцами и моим отцом, появился мой старший
брат с немногочисленной свитой и без всякой помпезности. Увидев меня, он
вовсе не был удивлен. Он появился отчасти и ради моего спасения, принеся
новости чрезвычайной важности. Магам известно не только о том, что мы
сбежали. Они знают и о нашем появлении на этом поле, и о наших
дальнейших действиях. Это им совсем не понравилось. Они заявляют о том,
что хотят мира, но этот мир должен быть установлен в соответствии с их
пожеланиями.
- Это сказал тебе Аранос? - спросила Севайин.
Она и сама могла бы догадаться, но хотела знать наверняка.
- Он, и никто другой, - ответил Хирел. - Он сказал, что устал от этого
заговора, который больше не служит на пользу Асаниану, а угрожает
уничтожить всех нас. Уже установлены время и место, маги приготовились.
Оба императора будут убиты при встрече, тебя они заберут, а меня будут
держать в колдовской тюрьме, чтобы ты снова не попыталась сбежать.
Все заговорили разом, возмущенные услышанным. Перекрывая гул
голосов, Севайин сказала:
- Я не верю этому змеенышу.
- А кто верит? - спросил Зха'дан, выходя в круг света. - Но его слова
правдивы.
- Насколько правдивы, хотела бы я знать?
- В достаточной мере. - Все взгляды устремились на Мирейна, гневный
ропот затих. - Итак, принц, ты хочешь разыскать магов, положить конец их
заговору и предоставить нам право самим установить мир. - Он подался
вперед. - Но почему ты просишь только о перемирии?
- Я не прошу этого, - сказал Хирел. - У моего отца не осталось
надежды на большее и нет желания мириться с твоим отказом. Если ты не
согласен на перемирие, то хотя бы попридержи своих магов, пока маги моего
отца будут спасать твою жизнь.
Мирейн рассмеялся, не обращая внимания на молчаливое недовольство
окружающих.
- А если я предоставлю в его распоряжение моих магов? Он их примет?
- Может ли он доверять им?
- В моем присутствии им придется быть честными.
Хирел преклонил перед ним одно колено.
- Я так и сказал моему отцу. Я поклялся, что приведу тебя с собой.
- А еще говоришь, что ты не маг. - Мирейн встал, поднимая принца с
колен и церемонно заключая его в объятия. - Я помогу тебе сдержать
клятву.
Они прибыли в асанианский лагерь в самый глухой час ночи. В их отряде
были четыре жреца-мага, хранившие в себе совокупную силу их ордена, а
также Мирейн, Элиан, Вадин, Зха'дан и князь Халенан со Старионом -
сильнейшим в магии из всех его детей. Впереди скакал Хирел, а рядом с ним
- Севайин. Опасность приятно волновала ее, и она забыла о своей усталос-
ти, чувствуя легкое острое возбуждение, как всегда перед битвой. Остальные
тоже были взбудоражены. Хирел соскочил со своей кобылы и, подхватив
Севайин, опустил ее на землю. Она сорвала у него поцелуй, и он жадно
прильнул к ней, прежде чем отпустить.
Зиад-Илариос уже ждал их. Словно золотое изваяние, он сидел в самом
центре своего золотого шатра, где крыша открывала взглядам ночное небо,
усыпанное звездами: сплетение огня и мрака. Его окружали маги - девять
мужчин и женщин, одетых как жрецы, как придворные или как члены
гильдии. Все они были окутаны покровом силы. Она вздыбилась перед
варьяни подобно стене. Вновь прибывшие остановились, стараясь держаться
как можно ближе друг к другу. Их сила собиралась воедино, изгибаясь
упругой волной. Юлан тихо заворчал, хотя Севайин успокаивающе положила
руку на его голову.
Воздух дышал враждебностью. Севайин погрузилась в нее. Она заставила
себя взглянуть на эту неприязнь как на спутницу своей силы и увидела ее
такой, какая она есть: рожденной богом, как и сама Севайин, необходимой,
неизбежной. Тело Севайин не желало смиряться с этим. Ее разум испытывал
к этому отвращение. Лишь одна воля заставляла ее двигаться вперед, открыть
свой разум, принять в свое сердце и мрак и огонь.
Севайин остановилась перед Зиад-Илариосом. Юлан был рядом с ней, а по
правую руку стоял Хирел. Она поклонилась императору, как подобает
королеве. Он снял свою маску и взглянул в глаза Севайин.
- Помоги мне встать, дочь моя, - сказал он.
Она была очень осторожна и все же причинила ему боль. Император
выглядел даже хуже, чем сегодняшним утром. Смерть наложила на него свой
отпечаток.
- Нет, - прошептала Севайин, - невозможно, чтобы и ты тоже.
Зиад-Илариос улыбнулся и провел по ее щеке распухшим пальцем.
- Представь мне тех, кто тебя сопровождает, - велел он.
Она назвала их, одного за другим. Они низко склонялись перед ним, даже
Старион, повиновавшийся строгому взгляду Мирейна. Только Элиан не
поклонилась. Она подошла к императору, умело скрывая потрясение, и
улыбнулась ему тепло и немного неуверенно. Он взял ее за руки, поднес их к
губам. Ни он, ни она не проронили ни слова. Они могли бы сказать друг
другу так много - и так мало. Севайин, глядя на них, с трудом проглотила
ком в горле. Она знала, что случилось с ними в прошлом. Об этом было
сложено столько песен. Она знала, что Зиад-Илариос все еще любит ту,
которую когда-то потерял, но не подозревала, что ее мать тоже все еще
немного любит его. Быть может, даже больше, чем немного.
Элиан отступила назад. Ее улыбка померкла, и она отвернулась, чтобы
император не увидел ее затуманившихся слезами глаз. Но Севайин увидела
их и молча сжала ладонь матери, такую хрупкую и холодную. Элиан не
отдернула руку, а еще сильнее сжала пальцы Севайин, найдя в этом минутное
успокоение.
Мирейн взглянул на своего соперника. Он имел все, чем не обладал Зиад-
Илариос: крепкое здоровье, силу, молодость тела и могущество силы. Но
было у них кое-что общее: величественность. Мирейн сознавал это. Он
наклонил голову и взмахнул рукой в знак почтения.
- Кажется, в конце концов мы стали союзниками, - сказал он.
- И родственниками, - ответил Зиад-Илариос. - Я нахожу это не таким
уж неприятным.
- Моя дочь сделала хороший выбор, хоть поступила и не совсем мудро.
- Мой сын сделал свой выбор так, словно у него не было другого выхода.
Мы должны последовать его примеру.
- А как же твой старший сын? Я его не вижу. Что выбрал он?
- Свою выгоду. - В иронии Зиад-Илариоса не было горечи. - Он
вернулся к своим прежним союзникам, иначе они заподозрят, что он предал
их. Он будет помогать нам, как сможет.
- Лучше бы он умер.
Зиад-Илариос с ужасающей мягкостью улыбнулся.
- Может быть, ты и прав. Но он должен предать меня открыто. Даже если
бы он не был моим сыном, я не приговорил бы его к смерти по простому
подозрению. - Он поднял руку, закрывая эту тему и приглашая Мирейна
занять место рядом с собой. - Ворота ждут, чтобы мы открыли их. Ты готов
начать, сын Аварьяна?
Мирейн поклонился в ответ. Маги Солнца заняли указанные их
повелителем места, вплетаясь в круг асанианцев. Все были напряжены, все
чувствовали внутреннее сопротивление. Блестели глаза, гневно вспыхивали
лица.
Старион, этот необузданный юнец, разбил стену отчуждения. Его
напарницей в магии оказалась юная и красивая девушка, по счастливой
случайности белый маг, жрица Уварры. Его тело устремилось к ней; его
волосы привлекли ее внимание, а потом она разглядела его лицо, покраснела
и улыбнулась. Они сошлись прежде, чем поняли это, взялись за руки,
объединились в силе и рассмеялись, испытывая радость и удивление от
встречи.
Тогда и остальные двинулись навстречу друг к другу. Свет и мрак
сталкивались, пронзали друг друга, сопротивлялись, изгибались и
сплетались. Их ненависть превратилась в силу, она разделяла и связывала их
крепче кованой стали, она притягивала их и заставляла отталкиваться друг от
друга.
Они сплелись, и случилось чудо. Их охватила радость, смешанная со
страхом. Они были сильны.
Источником страха была Севайин. Ее тело, крепко прижавшееся к Хирелу,
и ее сила, становившаяся мощнее в его присутствии, образовали центр круга.
Вместе они были сильнее всех. Даже сам Мирейн во всем великолепии своей
пламенеющей силы был слабее их.
Их двоих и ребенка, которому они подарили жизнь. Потому что она и
