большой. Но даже в таком войске могли ли два-три десятка рыцарей предс-
тавлять собой силу, способную решить участь всего сражения?
Отряды, которые мы привыкли называть "тяжелой рыцарской конницей", на
самом деле состояли в основном из рыцарских дружинников, сами же рыцари
с их оруженосцами составляли лишь небольшую их часть.
Разумеется были и нищие рыцари, не имевшие никакой дружины, так назы-
ваемые "одноконные" или "однощитные", но все равно их было недостаточно,
чтобы создать целый конный отряд, состоящий из одних только рыцарей.
Часто художники не учитывают этих нюансов и изображают всех всадников в
великолепных рыцарских доспехах. На таких рисунках рыцарское войско
действительно выглядит мощным и непобедимым.
Рыцари и их тяжеловооруженная конница часто вели бои спешенными, нап-
ример, воины короля Арнульфа спешивались при штурме норманнских укрепле-
ний (891 г.) и при осаде Рима (896 г.). Отгон Нордгеймский сообщает, что
в сражении с Генрихом IV в 1080 году на реке Эльстер часть саксонских
рыцарей рубилась пешими; то же происходило в сражении при Блейхфельде
(1086 г.), а об армии Конрада III в 1147 г. под Дамаском Вильгельм Тирс-
кий говорит: "спешились, как это обычно делают германцы в исключительных
положениях".
В сражении при Норталлертоне (1138 г.) английское ополчение отбило
атаку шотландцев благодаря тому, что рыцари спешились и составили его
первую шеренгу. В Крестовых походах, осаждая такие города, как Никея,
Антиохия, Иерусалим, Дамаск, Аскалон, Акра, Константинополь, рыцари и их
тяжеловооруженные дружины шли в первых рядах атакующих пехотинцев. При
Кресси, Пуатье (1356 г.) и Азенкуре (1415 г.) рыцари тоже спешивались и
бились в строю пехоты.
Могли ли рыцари с презрением относиться к пехоте, если сами часто
сражались пешими?
Вильгельм Бретонский в "Филиппиаде" пишете битве при Бувине (1214
г.):
"Граф, столько раз без ущерба укрывавшийся под защиту пехотинцев, ни
с какой стороны не боялся возможности вреда, так как наши всадники, сами
сражаясь мечами, оружием коротким, боялись нападать на вооруженных всад-
ников, - копье же длиннее мечей и ножей, - и строй, подобный тройной ог-
раде, не давал подступа к воинам, расставленным обдуманно". (52, т. 3).
Насколько большое значение придавали в средние века пехоте, видно из
сообщений английского хрониста Гиральда Кембрийского. Вот отрывок из его
рассказа о завоевании Ирландии (1188 г.) Генрихом II:
"Я знаю, что хотя в той земле выдающиеся воины и весьма опытны в во-
енном деле, однако галльское рыцарство значительно отличается как от ир-
ландского, так и от валлийского. Ибо там ищут ровной, здесь же пересе-
ченной местности, там - полей, здесь - лесов, там тяжелое вооружение
считается почестью, здесь - бременем, там побеждают устойчивостью, здесь
- подвижностью, там рыцарей берут в плен, здесь - обезглавливают, там их
выдают за выкуп, здесь - рубят.
В самом деле, если войска сходятся на равнине, то тяжелое и сложное
вооружение - как деревянное, так и железное - отлично защищает и украша-
ет рыцарей; напротив, когда сражаются на узком пространстве, в лесистой
или болотистой местности, где пехотинцы передвигаются лучше, чем всадни-
ки, следует предпочесть легкое вооружение. Ибо против бездоспешных му-
жей, которые в первой почти стычке либо побеждают, либо терпят пораже-
ние, вполне достаточно легкого оружия; когда же отряд быстро отступает
по сжатой теснинами или пересеченной местности перед отрядом в тяжелых
доспехах при седлах высоких и с загибами назад, трудно слезать с коней и
труднее садиться нам на них, всего труднее идти пешком, когда это требу-
ется.
Итак, для всякого похода ирландцы и валлийцы, возросшие в округе Уэл-
са, - народ испытанный в тамошних враждебных столкновениях, - весьма
пригодны; обычаи их сложились в постоянном общении с другими племенами,
они смелы и подвижны, склонны к риску, по велению Марса то ловкие в об-
ращении с конями, то проворные в пешем строю; неразборчивые в пище и
питье, готовые обходиться в случае надобности как без Цереры, так и без
Вакха. При таких начато завоевание Ирландии, при таких будет оно доведе-
но до конца...
Против тяжеловооруженных, полагающихся только на собственную силу и
силу своего оружия, стремящихся сразиться на равнине и добивающихся по-
беды силой, свидетельствуем мы, несомненно, необходимы воины сильные и в
доспехах.
Против легковооруженных и проворных, на неровной местности, следует
применять воинов с легким вооружением, имеющих опыт преимущественно в
такого рода стычках. И вот еще о чем следует заботиться в битвах с ир-
ландцами, - чтобы всегда стрелки были там и здесь примешаны к рыцарским
эскадронам. Нужно это для того, чтобы стрелами воспрепятствовать ущербу
от камней, которыми ирландцы в схватке обычно встречают тяжеловооружен-
ных, а сами, благодаря проворству то подбегают, то убегают". (52, т. 3).
Из описания видно, насколько разумно в средние века учитывались обс-
тоятельства боя, чтобы выбрать наиболее подходящий при данных условиях
род войск.
В свои личные дружины рыцари стремились в первую очередь набирать
стрелков (пехотинцев и всадников): лучников, пращников и арбалетчиков.
Если у них не было возможности обучить таких воинов из собственных
крестьян, то пользовались услугами наемников. Иметь линейную пехоту,
сражающуюся строем, как отдельный род войск, скорее нужно было крупным
феодалам: графам, герцогам, королям, ведшим войны глобального масштаба.
Для небогатого рыцаря этот род войск был лишь обузой: во-первых, таких
пехотинцев вполне могли заменить спешенные тяжеловооруженные всадники,
умеющие образовывать построения и создавать прикрытия для стрелков, а
во-вторых, от легких стрелков в бою больше пользы, чем от линейных пехо-
тинцев, так как первых можно использовать многофункционально.
Часто, следуя древнегерманской тактике всадники шли в бой вперемежку
с пешими стрелками. Саба Маласпина сообщает, что перед сражением при Бе-
невенте (1266 г.) Карл Анжуйский давал такие советы:
"Лучше наносить удары коням, чем людям, и колоть острым концом меча,
а не лезвием, так, чтобы, когда неприятельские кони будут падать под ва-
шими ударами, быстрая рука наших пехотинцев с легкостью ранила и
умерщвляла всадников, поверженных на землю и медлительных из-за тяжести
оружия. Проявление доблести вашей при первой же стычке может быть облег-
чено и иначе. Каждый рыцарь пусть имеет при себе пехотинца, а кто двух,
если может, даже если не в состоянии иметь других, кроме рибальдов (на-
емников - В. Т.). Ибо военный опыт доказывает, что они необходимы и
чрезвычайно полезны как для умерщвления вражеских коней, так и для ист-
ребления тех, которые сброшены с коней". (52, т. 3).
В том, что рыцарь в бою стремился сойтись в рукопашной с равным себе,
надо видеть, скорее, практический расчет, чем пренебрежение к пехотин-
цам. От того, что рыцарь перебьет десяток-другой стрелков, монет у него
в кармане не прибавится, а вероятность оказаться убитым при этом даже
выше. Поединок с равным приносил победителю тройную выгоду: во-первых,
отряд противника лишался командира; во-вторых, победа прибавляла славы,
а в-третьих, что немаловажно, с побежденного можно получить выкуп за
свободу. Эти причины обычно и определяли выбор рыцарем соперника:
"Меж тем сошлись вплотную два царственных бойца.
Хотя над ними копья свистели без конца
И дротики впивались в край их щитов стальных,
Лишь за своим противником следил любой из них.
Вот спешились герои и начали опять
Ударами лихими друг друга осыпать
Не замечая даже, что бой вокруг идет
И в них, что ни мгновенье, летит копье иль дрот (94).
Рыцарский поединок не обязательно представлял собой честный поединок
один на один. В ход его могли вмешаться и оруженосцы, и простые воины.
Вряд ли стоит пытаться систематизировать методы боя средневековья,
стараясь на основании тех или иных сражений свести их к единой тактике.
Сражения, как и участвовавшие в них рода войск, были разнотипны. Напри-
мер, в бою при Штильфриде (Мархфельде) в 1278 г. участвовала только тя-
желая кавалерия без поддержки пехоты, а в битве при Грюнвальде (1410
г.), принимали участие все рода войск. Качественный и количественный
состав армии или отряда зависел не столько от желания, сколько от финан-
совых возможностей владельца или нанимателя.
Слабость европейских армий и, в частности, пехоты была не в плохой
индивидуальной подготовке воинов, а в отсутствии сильной государственной
власти - как в Македонии, Риме или Византии. Повторялась та же ситуация,
что и с хирдами викингов. Каждая рыцарская дружина была обучена вести
бой только своим составом. Например, феодал имел на службе пятьсот вои-
нов разных родов войск; они учились вести перестроения, прикрывать друг
друга, производить атаки и отступления только в пределах этой полутыся-
чи. Для небольшого боя этого было достаточно. Но, если король собирал
войска для крупного похода, то на место сбора каждый феодал являлся со
своей дружиной. Любая такая скара была хороша сама по себе, однако взаи-
модействовать в бою с другими она не умела. Воины не имели возможности
пройти общие военные сборы, где они смогли бы обучиться совместным
действиям. Слабая королевская власть не могла создать таких условий и
ввести жесткую дисциплину. Поэтому в боях каждый крупный и даже мелкий
феодал частенько действовал самостоятельно, по своему усмотрению.
Лишь иногда королю удавалось сплотить вассалов под своей властью и
заставить войска действовать согласованно. В 111-м Крестовом походе
войско Ричарда Львиное Сердце было самым сильным в европейской армии и
одерживало победу за победой. Самыми крупными из них были Арсуфская
(1191 г.) и победа под Яффой (II 92 г.). Причем хроникеры рассказывают,
что в войске Ричарда было не больше десятка лошадей, одну из которых от-
дали королю, а это значит, что почти вся конница и рыцари вынуждены были
сражаться пешими.
Массовый падеж лошадей от бескормицы, отсутствия воды, трудных пере-
ходов, зноя, сарацинских стрел в Крестовых походах сделали пехоту
единственной реальной силой, способной противостоять атакам ту-
рок-сельджуков.
Понимание того, что только сильное войско с единым командованием и
системой обучения может привести к победе, заставило рыцарей объеди-
няться в ордена. Именно в Крестовых походах возникли Храмовники (Тампли-
еры), Иоанниты (Госпитальеры) и Тевтонцы. Жесткая дисциплина, принятая
уставом позволяла контролировать войска в бою. Ордена славились боеспо-
собностью своей пехоты.
Аналогичный рыцарский союз, носивший название ордена Меченосцев, воз-
ник в Прибалтике в 1202 г. Рыцари планомерно и целеустремленно захваты-
вали земли местных племен, пока два крупных поражения: при Эмайыги (1234
г.) от князя Ярослава Всеволодовича (отца Александра Невского) и от ли-
товского князя Миндовга под Шавлями (1236 г.), не создали угрозу их
собственному существованию. Понимая, что самостоятельно им не выжить,
остатки Меченосцев объединились с Тевтонцами, ранее устроившимися в
Пруссии, и создали новый орден - Ливонский (1237 г.). С ним-то и приш-
лось иметь дело Александру Невскому на Чудском озере (1242 г.).
Ход этой битвы подробно описан в исторической литературе. Сейчас,
когда известны результаты сражения, нам кажется глупым поступок ливон-
цев, атаковавших Александра, построившись "свиньей". Ведь это же так
просто: русские легко охватят клин с флангов, окружат и уничтожат!
Однако магистр ордена был далеко не глуп и знал, что делал. Целый ряд
причин заставил его выбрать именно такой боевой порядок. Во-первых, сос-
тав войска, основная часть которого была набрана из прибалтийских племен
