строение, и такой резкий лязг мечей, что его отчетливо слышали люди на
расстоянии нескольких миль. Нога наступала на ногу, доспехи ударялись о
доспехи, и острия копий направлялись в лица врагов, когда же хоругви
сошлись, то нельзя было отличить робкого от отважного, мужественного от
труса, так как те и другие сгрудились в какой-то клубок и было даже не-
возможно ни переменить места, ни продвинуться на шаг, пока победитель,
сбросив с коня и убив противника не занимал места побежденного. Наконец,
когда копия были переломаны, ряды той и другой стороны и доспехи с дос-
пехами настолько сомкнулись, что издавали под ударами мечей и секир, на-
саженных на древки, страшный грохот, какой производят молоты о нако-
вальни, и люди бились, давимые конями; и тогда среди сражения самый от-
важный Марс мог быть замечен только по руке и мечу".
Необязательно все рукопашные схватки проходили без передышки. Часто
воины имели возможность передохнуть, пока их в бою заменяли другие. До-
казательство тому можно найти в сагах викингов, рассказывающих, как бой-
цы, устав, договариваются об отдыхе, а затем продолжают схватку вновь.
Ян Длугош в своей книге рассказывает, что в сражении у города Коронова,
произошедшем уже после Грюнвальдской битвы, тевтонцы и поляки во время
схватки, по договору, два раза успели отдохнуть, пока, наконец, немцы не
были разбиты.
В описанном ранее случае при Бувине рыцари имели возможность пря-
таться за строй пехоты, чтобы передохнуть и привести себя и коней в по-
рядок.
Принято думать, что для рыцаря нехарактерно пользоваться в бою стрел-
ковым оружием, однако, и это опровергается документами. Например, "Дукс-
бургский капитулярий", где описывается прусская война 1264 г.:
"Генри Монте, вождь натангов, борется с рыцарями под Кенисбергом. Он
копьем ранит рыцаря Генриха Уленбуша, который как раз в этот момент на-
тягивает тетиву арбалета, один кнехт Уленбуша небольшим копьем ранит
Монте, чем заставляет его отступить" (52).
В бою могла возникнуть любая непредсказуемая ситуация, и судить сей-
час о том, что могло быть, а чего не могло, было бы неразумно. Например,
сохранились изображения рыцарей-лучников, хотя общепринято мнение, что
рыцарь считал недостойным своего звания пользоваться оружием простолюди-
нов. На рисунке во французской рукописи, датированной 1310 годом, изоб-
ражен рыцарь верхом на коне, стреляющий из лука, с колчаном на левом бо-
ку (правда, на рисунке при нем нет больше никакого оружия) (44). В хро-
никах также упоминается, что рыцари в войсках Альбрехта I Австрийского
умели драться метательным оружием (101).
Считается, что возрождение средневековой пехоты началось с битвы при
Куртре. Однако события показывают, что случилось это намного раньше.
Важную роль пехоты подтверждают Крестовые походы и сражения в Италии,
куда Фридрих Барбаросса совершил пять походов в ХII веке. Например в
битве при Леньяно (1 176 г.) именно миланская пехота, построенная фалан-
гой, решила исход сражения в свою пользу, отбив все атаки германской ка-
валерии.
Как уже упоминалось, мелким и средним рыцарям было менее выгодно со-
держать в своих личных дружинах линейную пехоту, чем стрелков. Два-три
десятка линейных пехотинцев в скоротечной стычке оказались бы только
обузой. Построение нужной плотности из них составить невозможно, но даже
если их численность увеличить до 5-6 десятков, - что такая колонна смог-
ла бы сделать против стрелков и кавалерии? Первые с расстояния расстре-
ливали бы строй, не ввязываясь в рукопашную, а вторые сами могли спе-
шиться, образовать построение и добить деморализованных бойцов.
Получалось, что отряд, имеющий в своем составе некоторое количество
линейной пехоты, лишался маневренности. Его всадники и стрелки были бы
вынуждены постоянно прикрывать собственных пехотинцев от ударов вместо
того, чтобы наносить их самим. Противник же, имеющий только кавалерию и
легковооруженные отряды (пеших или всадников), мог свободно двигаться
вокруг линейной пехоты врага и атаковать с наиболее благоприятных пози-
ций.
Поэтому неудивительно, что реальной базой для создания многочисленной
линейной пехоты стали города. С точки зрения индивидуального воинского
мастерства, основная масса городских жителей не достигала даже среднего
уровня. Ремесленник и не мог быть воином, зато цеховая организация го-
родских ремесел позволяла создать дисциплинированное ополчение, подчи-
нявшееся городскому магистрату. Для обороны городов от феодалов, которые
были непрочь пограбить их закрома, магистраты были вынуждены создавать
городскую милицию, состоящую либо из наемниковпрофессионалов, либо, за
неимением средств или нежеланием использовать наемников, - из местных
жителей, которые поочередно, в установленный срок несли полицейскую и
охранную функции.
Но для проведения крупных военных операций этих сил было недостаточ-
но, поэтому боеспособное мужское население в обязательном порядке прохо-
дило ежегодные (или более частые) военные сборы, где обучалось искусству
боя внутри фалангообразного построения. Оружие выделялось из городских
фондов, или его покупали за свой счет сами жители.
Разумеется, чтобы научить ополченцев правильно действовать в бою,
нужны были грамотные инструкторы. И тут магистраты прибегали к услугам
рыцарей, которые за плату брали на себя эти обязанности.
Обычно город располагал только линейной пехотой. Стрелков и всадни-
ков, если в них возникала необходимость, нанимали отдельно: индивиду-
ально или целыми отрядами, благо рибальдов и кондотьеров, желающих под-
заработать имелось хоть отбавляй. Все же известны случаи, когда богатые
города могли выставить и свою конницу.
Большую экономическую независимость получили города Италии в XI-XII
вв., что позволило им создать боеспособные ополчения. Затем их военную
организацию переняли германские города, которые образовывали даже целые
оборонные союзы, например, знаменитый Ганзейский союз, заключенный в
1241 г. вначале между двумя городами: Любеком и Гамбургом. Он имел не
только всем известный мощный флот, но и сильную армию. Потом этот прин-
цип распространился по всей Европе.
Битва при Куртре была лишь следствием этого трехвекового процесса. На
счастье горожан Брюгге и Гента в составе их войска находился отряд тяже-
лой конницы во главе с десятью рыцарями, стоявшими в резерве, позади фа-
ланги горожан. Прикрывавшие строй стрелки были слишком малочисленны и не
выдержали обстрела генуэзских арбалетчиков, находившихся на службе у
французов. Слабо вооруженная фаланга горожан ничего не могла сделать
против стрел и частично рассыпалась; многие бросились бежать. Этим вос-
пользовались французские рыцари и их конница; пройдя сквозь интервалы
своих стрелков, они врезались в фалангу фламандцев и стали рубить горо-
жан.
Положение спас оставленный в резерве рыцарский отряд, контратаковав-
ший рассеявшихся всадников врага. Победа досталась фламандцам.
Стоит ли из этого делать вывод о боеспособности городской пехоты?
Ведь как раз в этой битве фаланга была прорвана и почти разгромлена...
Подобная ситуация повторилась в битве при Монс-ан-Певель (1304 г.), где
французская конница под командованием Филиппа IV Красивого, при поддерж-
ке стрелков полностью уничтожила фламандское ополчение, но на этот раз
горожане, уверовав в свои силы, поскупились нанять воинов-профессиона-
лов. То же произошло в битве при Росбеке (1382 г.), когда французские
рыцари, обойдя фламандскую фалангу с боков, почти поголовно изрубили го-
рожан.
А вот сражение при Гаусбергене, состоявшееся в 1262 г. было наоборот
выиграно горожанами Страсбурга. Ими руководил рыцарь РайнбольдЛибенцел-
лер, который велел своему воинству:
"...колоть всех лошадей подряд, хотя бы и попалась лошадь горожанина,
он дойдет домой пешком" (52).
Епископ, выступивший против города, нанял конный отряд, который не
имел в своем составе стрелков. Естественно, конные воины, атаковавшие в
лоб строй пехоты, ничего не могли сделать против леса пик. В первую оче-
редь гибли лошади, а затем ополченцы добивали не успевших спастись всад-
ников. Положение кавалеристов еще ухудшало то, что они атаковали фалангу
не строем, а отдельными группами.
22. ШВЕЙЦАРЦЫ И ПРОЧИЕ
Совершенно новую пехотную тактику, а точнее говоря, хорошо забытую
старую - античную - в средние века применили швейцарцы. Ее появление
стало результатом двухвекового боевого опыта швейцарских кантонов, на-
копленного в войнах с германцами. Только с образованием государственного
союза "лесных земель" (Швиц, Ури и Унтеральден) в 1291 г. с единым пра-
вительством и командованием, смогла сложиться знаменитая швейцарская
"баталия".
Гористая местность не позволяла создать сильную кавалерию, зато ли-
нейная пехота в сочетании со стрелками была организована блестяще. Неиз-
вестно, кто явился автором этого строя, но несомненно, это был человек,
знакомый с военной историей Греции, Македонии и Рима. Он использовал
предыдущий опыт фламандских городских ополчений, применявших фалангу. Но
швейцарцам нужен был такой боевой порядок, который позволял бы бойцам
отражать атаки противника со всех сторон. Прежде всего такая тактика бы-
ла предназначена для борьбы с тяжелой конницей. Баталия была абсолютно
беспомощна против стрелков, ей с успехом могла противостоять организо-
ванная пехота. Ее уязвимость для метательных снарядов и стрел объясня-
лась тем, что в XIV в, повсеместно стал использоваться сплошной металли-
ческий доспех готического типа. Его боевые качества были столь высоки,
что воины, и конные, и пешие, имеющие такое снаряжение, мало-помалу ста-
ли отказываться от крупных щитов, заменяя их небольшого размера "кулач-
ными" - удобными для фехтования.
Чтобы как можно эффективней пробивать такой доспех, оружейники приду-
мывали новые варианты оружия: годендаги, боевые молоты, алебарды... Дело
в том, что у короткодревковых топоров, секир, чеканов для пробивания
сплошного доспеха не хватало радиуса размаха, следовательно, их пробив-
ная сила была невелика, и для того, чтобы пробить кирасу или шлем, тре-
бовалось нанести целую серию ударов (разумеется, были очень сильные фи-
зически люди, которые с успехом использовали и короткодревковое оружие,
но таких было немного). Поэтому изобрели оружие ударного действия на
длинном древке, которое увеличивало радиус удара и, соответственно, его
силу, чему способствовало еще и то, что воин наносил удар двумя руками.
Это послужило дополнительной причиной отказа от щитов. Длина пики также
вынуждала бойца манипулировать ею двумя руками, для пикинеров щит стано-
вился обузой.
Для собственной защиты пешие бездоспешные стрелки использовали щиты
большого размера, составляя из них сплошную стену или действуя индивиду-
ально.
Традиционно изобретение алебарды приписывают швейцарцам. Но ни в од-
ной стране такое оружие не могло появиться вдруг, сразу. Для этого нужен
длительный боевой опыт и мощная производственная база, имеющаяся только
в крупных городах. Наиболее благоприятные условия для усовершенствования
оружия в то время были в Германии. Швейцарцы же не изобрели, а система-
тизировали использование алебарды и пики в строю.
Баталии могли быть разных размеров и представляли собой квадраты в
30, 40, 50 воинов в ширину и глубину. Расположение пехотинцев в них, ве-
роятнее всего, было следующим: первые две шеренги составляли пикинеры,
облаченные в надежные защитные доспехи. Их пики не были особенно длинны-
ми и достигали 3-3,5 метров. Держали оружие двумя руками: первый ряд -
на уровне бедра, а второй - на уровне груди. Воины имели и оружие ближ-
него боя. Так как основной удар врага принимали именно они, то и платили
