этого не сделал, то, очевидно, лишь потому, что не хотел чрезмерно баловать
своих современников.
В то время, когда Иисус предавался подобным размышлениям, крыша дома
внезапно раскрылась.
Восточные дома обычно имеют плоскую кровлю с раздвижной частью. Именно
эту подвижную часть и сняли капернаумцы, взобравшиеся на крышу. В отверстие
просунулись руки, и вот четверо мужчин осторожно спустили вниз паралитика на
его постели: это был последний больной Капернаума.
Те, кто его нес, отчаялись пробиться к двери сквозь многочисленную толпу;
легче было взобраться наверх и проникнуть в дом не совсем обычным путем.
Иисус был польщен этим новым проявлением веры в него. Он протянул к
расслабленному руку и сказал:
- Верь мне, дружище, ты болен из-за своих грехов. Так вот, отныне
прощаются тебе грехи твои!
Здесь Новый завет доводит до нашего сведения, что в толпу обращенных
затесалось несколько осведомителей синедриона. Услышав последние слова
ходячего Слова, шпики начали перешептываться между собой.
- Ей-богу, нахальства у этого парня хоть отбавляй! Мало того, что он
излечивает больных, теперь он ещё отпускает им грехи! А по какому праву? Кто
может прощать грехи, кроме бога?
Однако Иисус, "тотчас узнав духом своим" помыслы осведомителей,
повернулся к ним и сказал следующее:
- Эй вы, для чего так помышляете в сердцах ваших? Вас шокировали мои
слова? В таком случае, будьте добры, посоветуйте, что легче - сказать
расслабленному: "Прощаются тебе грехи твои" или "Встань и сматывайся
отсюда"? Молчите? Так вот, чтобы вы знали, что я имею право прощать грехи, я
говорю этому паралитику: "Встань, возьми постель твою и иди в дом твой!"
Расслабленный тотчас встал, свернул свою подстилку и вышел.
Буря аплодисментов прокатилась по всему дому. А шпики удалились,
пристыженно бормоча сквозь зубы:
- Вот дьявольщина! Такого мы ещё не видели! (Марк, глава 2, стихи 1-2).
Евангелие не сообщает, что фарисеи сразу же собрались на совет и начали
думать, как бы им засадить Иисуса в крепость Махер, где уже отбывал срок его
кузен Креститель. Однако нетрудно предположить, что именно с этого дня они
твердо решили избавиться от не в меру беспокойного врачевателя.
Глава 29.
ПЕРВАЯ ПРЕМИЯ ЗА ПОДЛОСТЬ.
После сего Иисус вышел, и увидел мытаря, именем Левия, сидящего у сбора
пошлин, и говорит ему: следуй за мною.
И он, оставив все, встал и последовал за ним.
И сделал для него Левий в доме своем большое угощение; и там было
множество мытарей и других, которые возлежали с ними.
Лука, глава 5, стихи 27-29
Обычный эскорт ходячего Слова состоял всего из шести учеников. Вскоре к
ним присоединился седьмой.
В те времена, когда, по уверениям евангелия, происходили фантастические
приключения, составляющие пресловутую жизнь Иисуса, Иудея, как я уже
говорил, была под властью римлян. Победители учреждали во всех завоеванных
ими странах должности сборщиков дани, которую должны были выплачивать
побежденные.
В стране Иакова таких сборщиков называли мытарями.
Вначале это слово обозначало римских всадников, бравших на откуп налоги
той или иной провинции.
Какой-нибудь римский богач приходил к императору и говорил ему:
- Послушай, не согласишься ли ты дать мне на полный откуп налоги с
такой-то провинции? Какой бы ни был год, хороший или плохой, ты будешь
получать по миллиону, а кроме того, избавишься от всяких административных
хлопот. Дело стоящее! Я тебе ежегодно плачу миллион, беру на себя все
расходы по управлению, а ты мне подписываешь мандат на право собирать налоги
и подати от имени Римской империи.
Как правило, цезарь заключал сделку.
Нетрудно представить, что каждый такой откупщик выжимал из населения
провинции все соки, стремясь получить как можно больший доход.
В тех случаях, когда речь шла о более значительных провинциях, дело
ставилось на широкую ногу, и в нем участвовали целые финансовые объединения.
Эти объединения, или компании, держали в Риме своих официальных
представителей, а на местах по всей откупленной провинции - мелких
сборщиков, следивших за ввозом и вывозом облагаемых налогом товаров и
определявших - более или менее справедливо - их стоимость.
Именно таких сборщиков, своего рода фискалов римского цезаризма,
евангелисты и называют мытарями. Обычно на эту должность назначали уроженцев
завоеванной провинции. Зная язык, обычаи и ресурсы своей страны, они
справлялись со своими хлопотливыми обязанностями гораздо лучше иностранцев.
Должность мытаря, между нами будь сказано, считалась не очень-то
почетной. Занимали её люди, не слишком любившие свою родину, ибо им
вменялось в обязанность выжимать из народа последние соки, чтобы набивать
мошну иноземного деспота. В Иудее мытари пользовались примерно такой же
популярностью, как финансовые инспекторы, которые вздумали бы сегодня драть
с французов налоги в пользу немецких пушечных королей.
Всеми презираемые и ненавидимые, эти мытари, как нетрудно себе
представить, вряд ли могли считаться цветом нации; чаще всего их вербовали
среди самых последних подонков, готовых за чечевичную похлебку предавать
интересы родной страны. Вполне естественно, что подобные люди не
останавливались ни перед каким произволом и злоупотреблениями. Система
откупов вырождалась в систему поборов, а слово "мытарь" вскоре сделалось
синонимом "грабителя". Цицерон без колебаний называет откупщиков или
мытарей, "самыми гнусными из людей" (De officiis I, 42). Известный греческий
писатель Стобей говорит о них как о "медведях и волках в образе
человеческом" (Беседы 2, 34). Одним словом, евреи смотрели на мытарей как на
выродков, стоящих ниже преступников и продажных девок. Справедливости ради
должен добавить, что к этому у них было достаточно оснований.
Так вот, именно среди подобных отбросов сын голубя и отыскал своего
седьмого ученика. Ему было обидно, что их всего шесть, и он уже давно
говорил себе, что пора укомплектовать штат апостолов до круглой дюжины.
С этой целью Иисус начал посещать все злачные места Капернаума.
Прежде всего он обошел самые подозрительные кабаки. С величайшим
вниманием приглядывался он к завсегдатаям этих притонов, вмешивался в их
разговоры, и тогда, между двумя стаканами терпкого пойла, возникали диалоги
вроде следующего:
- Как твои дела, приятель? - спрашивал Иисус.
- Мои дела? Вы хотите сказать, как идут делишки у моей малютки Сидонии?
Да неплохо? Не прошло и двух лет, как я пустил толстушку в ход, и она ещё
сделает себе карьеру... На прошлой неделе подцепила одного хрыча -
сенатора... Да вот беда: старый козел ревнив как тысяча чертей!
- Значит, у тебя самого нет определенных занятий?
- Есть-то есть, да только сейчас в наших занятиях временный застой...
Должен вам сказать, нынче развелось столько болванов, которые лезут очертя
голову в политику, что правительство всю полицию поставило на ноги...
Попробуй-ка высунь нос на большую дорогу - сразу налетишь на представителей
власти! А те, чтобы оправдать свое жалованье, сегодня не брезгуют и нами,
грешными, когда не удается схватить за ворот заговорщиков.
- Чем же ты занимаешься?
- Мы работаем по караванам.
- А заодно поставляем девочек, если не ошибаюсь?
- Всегда к вашим услугам, сударь.
Иисус с восторгом смотрел на своего собеседника и говорил про себя:
"Ловкая каналья, ничего не скажешь! Я бы с удовольствием его окрестил и
сделал своим апостолом. Думаю, остальные ученики тоже не стали бы возражать.
Однако поищем ещё; авось найдется что-нибудь получше этого прощелыги. Кто
ищет, тот всегда найдет!"
И он продолжал свои поиски по всем городским вертепам.
Наконец однажды на берегу озера Иисус наткнулся на подслеповатую лачугу с
вывеской: "Налоговая контора". Здесь было пристанище капернаумских мытарей.
Миропомазанный затесался в компанию этих мерзавцев, поговорил с одним, с
другим. Внимание его привлек некий Левий. Он его расспросил. Отец Левия,
небезызвестный Алфей, с ранних лет научил своего сынка всевозможным пакостям
и воспитал из него законченного негодяя. Трудно было вообразить человека,
который бы мог опуститься ниже этого Левия, запятнанного всеми мыслимыми
преступлениями. Если бы в Иудее объявили конкурс подлецов, он наверняка
получал бы первую премию каждый год.
Сутенер, мошенник и осведомитель, он воплощал в себе все грехи и пороки:
второго такого подонка не легко было сыскать. А теперь он дошел до последней
ступени низости и предательства: будучи евреем, Левий служил врагам своей
родины.
"Именно такой апостол мне и нужен!" - подумал Иисус.
И, не тратя лишних слов, тут же изложил достославному Левию свою
программу.
Когда с этим было покончено, Христос спросил:
- Ну, что ты об этом думаешь? Хочешь вступить в мою компанию?
- По рукам! - ответил мытарь.-Твои мысли-мои мысли. Я согласен.
- Превосходно! В таком случае следуй за мной.
- Иду.
Мытарь поднялся, пожал руки своим коллегам и вышел вместе с Иисусом.
По настоянию последнего он сменил имя. С того дня Левий превратился в
Матфея. Именно эта почтенная личность и сочинила, как уверяют, одно из
четырех евангелий. (Смотри евангелия от Луки, глава 5, стихи 27-28; от
Марка, глава 2, стихи 13- 14; от Матфея, глава 9, стих 9).
Часть третья.
Иисус за работой.
Глава 30.
КУПАЛЬНЯ "ВИФЕЗДА".
Больной отвечал ему: так, господи; но не имею человека, который опустил
бы меня в купальню, когда возмутится вода; когда же я прихожу, другой уже
сходит прежде меня.
Иисус говорит ему: встань, возьми постель твою и ходи.
И он тотчас выздоровел, и взял постель свою, и пошел. Было же это в день
субботний. Иоанн, глава 5, стихи 7-9
До тех пор, пока Иисус не чувствовал более или менее единодушной
поддержки, он колебался и сомневался, но когда - после провала в Назарете -
его с энтузиазмом приняли в Капернауме, он сказал себе, что настало время
решительно и бесповоротно взяться за выполнение возложенной на него миссии.
Пусть успех его был весьма относительным, все же это был успех, и он мог
сделать следующий шаг, потому что за ним уже шли.
Весьма неуверенный дебют ходячего Слова затянулся почти на год. Таким
образом, мы вновь встречаемся с нашим бродягой накануне очередного
пасхального празднества.
Иисус не преминул ещё раз посетить Иерусалим. Однако теперь он решил не
устраивать новых скандалов в храме, хотя менялы и торговцы развернулись там
пуще прежнего. В этом решении не было никакой логики. Одно из двух: торговцы
либо оскверняют храм, либо не оскверняют. Однажды Иисус заявил, что
оскверняют, и, чтобы оставаться последовательным, должен был снова выразить
по этому поводу свое благородное негодование, как он это сделал в прошлом
году, и не отступаться в дальнейшем, пока торговцы не откажутся от своей
святотатственной коммерции.
Но логика и скромность были в равной степени чужды сыну голубя.
Итак, в этом году он решил оставить торгашей в покое.
Вместо того чтобы явиться в храм и начать свои обличения, Иисус
направился к банному заведению, расположенному у Овечьих ворот. Называлось
оно купальня "Вифезда". Последнее слово по-древнееврейски означает "дом
милосердия".
Собственно говоря, Иисус ушел не так уж далеко от храма. Овечьи ворота
потому и назывались Овечьими, что через них прогоняли овец, которых затем
продавали для жертвоприношений.
Купальня представляла собой довольно обширный плавательный бассейн,
