недоумении.
- Прошу прощения,- сказал он,- но я не вполне уясняю смысл ваших слов.
Как это человек может родиться, если он уже стар? Неужели он может вернуться
в материнскую утробу, чтобы появиться на свет второй раз?
Иисуса разбирал смех.
"Ну и простофиля! - думал он.- Намеков, не понимает! Так уж и быть,
придется ему помочь".
И он сказал:
- Истинно, истинно говорю вам, милейший Никодим, если кто не родится
вновь от воды и духа, тот не может войти в царство божье.
- От воды?..
- Разумеется, от воды и духа.
- Как же это понять?
- В том-то все и дело: вас не окунал в воду мой кузен Иоанн, голубь не
дул на вашу лысину. Потому вы ни бельмеса не смыслите. Рожденное от плоти
есть плоть, а рожденное от духа есть дух.
Никодим вытаращил глаза.
Иисус продолжал:
- Не удивляйтесь тому, что я рассказываю. Все это очень серьезно. Я
повторяю, что вам надобно родиться вновь. Голубь дует, куда ему
заблагорассудится, и вы слышите его голос, но вам неведомо, откуда он
приходит и куда уходит. Так бывает со всяким, кто родился от голубя.
- Что за черт! - воскликнул Никодим.- Никак не уразумею, что вы мне тут
нарассказали; видать, не моего ума это дело. Ну, взять хотя бы голубя,
который дует и от которого рождаются люди; или, к примеру, ванна, которую
необходимо принять у вашего кузена Иоанна, чтобы родиться второй раз,- как
все это возможно?
Тут уж Иисус сделал удивленный вид и сказал:
- Ай-ай-ай! Вы, такой искушенный богослов, член синедриона, и не можете
понять, на что я намекаю. Странно, очень странно!..
- Но я действительно не понимаю!
- Истинно, истинно говорю вам, я не утверждаю того, чего не знаю и чего
не в силах доказать. То, о чем я говорю, я видел, а вы стоите разинув рот,
будто я сказки рассказываю. Но если вы не верите мне, когда я говорю о воде
и духе, то есть о земном, как же вы мне поверите, когда я буду говорить вам
о небесном? Ведь никто не восходил на небо, как только сошедший с небес сын
человеческий, сущий на небесах. И как Моисей вознес медного змия в
пустыне... Вы меня слушаете?
- Слушаю, давайте дальше!
- Ну вот... так должно вознесену быть сыну человеческому...
- Но какая тут связь?..
- Дабы всякий верующий в него не погиб, но имел жизнь вечную. Видите ли,
любезный друг, бог так возлюбил мир, что отдал сына своего единородного. Вы
удивляетесь? Однако это так. Ибо не послал бог сына своего в мир, чтобы
судить мир, но чтобы мир спасен был чрез него. Все это я объясняю вам для
того, чтобы вы знали, что сын божий - это... это некто, о ком вы и не
догадываетесь!..
Этот разговор полностью приводится в Евангелии от Иоанна, глава 3, стихи
1-17. Заметьте, дорогой читатель, что я воздерживаюсь от комментариев, ибо
вовсе не хочу, чтобы с вами приключилось то же, что приключилось с
Никодимом, когда он вышел от господа.
Бедный сенатор был повержен в пучину недоумений. Сначала его интриговал
Иоанн Креститель, а теперь ему заморочил голову сын Марии. Между тем по
части хвастовства Креститель и в подметки не годился своему кузену.
Нигде в евангелии мы не находим указания на то, что Иоанн Предтеча был
хоть сколько-нибудь красноречив. Иисус же - совсем другое дело. Правда,
речам его зачастую не хватало смысла, но зато он мог часами тараторить без
умолку:
для него это не составляло ни малейшего труда. Когда господь говорил
глупости, он на них не скупился.
У бедняги Никодима в течение нескольких дней голова ломилась от
бессвязных фраз, которые ему намолола эта божественная мельница. Когда он
пришел к себе домой, в ушах у него стоял звон, ему казалось, что он все ещё
слышит нескончаемое гудение.
Словом, он задумал тонкий маневр, но потерпел неудачу. Домой он вернулся
дурак дураком, как и прежде, и с ещё большим упорством спрашивал себя:
- Мессия это или не мессия? Уж не Иоанн ли это Креститель? Или Иисус? А
может быть, просто никто? В своем ли рассудке Иоанн? Возможно, Иисус смеялся
надо мной? Как бы мне родиться снова? Сказать ли моим коллегам по
синедриону, что скоро придет сын человеческий? Или лучше сказать им, чтобы
ни о чем не беспокоились и поменьше прислушивались к болтовне всяких шутов?
А что, если доложить обо всем Ироду? Впрочем, может быть, подождать, пока я
не почувствую на своей лысине дыхание голубя?
Глава 22.
ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ ПОПАДАЕТ ВПРОСАК.
...Сей Ирод, послав, взял Иоанна и заключил его в темницу за Иродиаду,
жену Филиппа, брата своего; потому что женился на ней.
Ибо Иоанн говорил Ироду: не должно тебе иметь жену брата твоего.
Марк, глава 6, стихи 17-18
Не подумайте, однако, что на сей раз Иисус обосновался в Иерусалиме; он
был страшный непоседа и не мог подолгу задерживаться на одном месте. А кроме
того, после избиения торговцев у храма Иисусу и его ученикам дышалось в
Иерусалиме не очень привольно, так что он отправился в дальнейшее странствие
по Иудее.
Куда же он пошел? Неизвестно. Ученые богословы полагают, что к границам
Идумеи, и пытаются привести соответствующие доказательства. Не будем спорить
с ними из-за такой мелочи.
Во всяком случае, Иисус не прогуливался ни по холмам, ни по бесплодной
пустыне: в евангелии говорится о том, что после памятной пасхи он начал
крестить точно так же, как это делал Иоанн.
Сын Захарии мог бы счесть такую конкуренцию противозаконной, но он был
славным малым.
Этого нельзя сказать об учениках Иоанна Крестителя; пожиратель саранчи и
впрямь кончил тем, что собрал вокруг себя нескольких психопатов, разделявших
его сумасбродные идеи. Эти чудаки относились к своему ремеслу как к
священнодействию и окунали людей в воду с беспримерной серьезностью. Они
считали-не без некоторого основания,-что процедуру опрокидывания на голову
ушата с водой изобрел их учитель, а поэтому, узнав, что Иисус тоже занялся
этим делом, подняли крик о грубой подделке.
И вот они пришли к Иоанну Крестителю и обратились к нему с такими
словами:
- Учитель, до нас дошли кое-какие вести о том высоком светлом шатене,
которого ты в свое время крестил ещё на берегах Иордана.
- Прекрасно, друзья мои. Ну и как же он поживает?
- Это фальсификатор. Он занимается подделкой: начал крестить по нашему
примеру и делает это так, словно ничем другим отродясь не занимался. Но
самое досадное состоит в том, что все идут к нему.
Чувствуете ли вы всю горечь этой жалобы?
Иоанн Креститель и его ученики уже давно перестали крестить бесплатно, и
вот совсем неподалеку у них объявился конкурент. Ученики были этим очень
раздосадованы.
Поставьте себя на их место: едва только ремесло стало приносить барыши,
как появляется какой-то проходимец и портит все дело. Было отчего прийти в
ярость.
Но Иоанн слушал их сетования абсолютно спокойно. Он пожал плечами и так
ответил своим ученикам:
- Солнце светит для всех, конкуренция - это душа торговли. Человек не
может иметь ничего, что он не получил бы с неба. Надо, друзья мои, шире
смотреть на вещи! Я вам всегда говорил, что я не Христос, что я только
послан возвестить его приход.
- Пусть будет так,- ответили ученики.- Но ведь первый, кому пришла идея
ушата с водой, был ты, не правда ли? Христос мог бы с этим посчитаться и не
подрывать нашу коммерцию.
Иоанн снова пожал плечами.
- Вы меня смешите!-воскликнул он.-Послушайте лучше, я приведу вам такое
сравнение: супруг тот, кто имеет супругу,- верно? А когда человек
присутствует на свадьбе своего друга, он радуется счастью своего друга,
который женится. Так же и я радуюсь, что мой кузен Иисус счастлив тем, что
он крестит. Вместо того чтобы завидовать ему, я радуюсь. Так познаются
истинные друзья! Иисус растет изо дня в день, а я по мере сил и возможностей
становлюсь все меньше. Итак, да здравствует мой кузен!
Поскольку эти рассуждения не убедили учеников, сын Захарии добавил:
- Видите ли, кроткие мои ягнятки, мы происходим от земли, а кузен мой
пришел с неба. Отсюда следует, что он выше нас. Надеюсь, это ясно?
Ученики улыбались.
- Да перестанете вы, наконец, смеяться! - вскричал Иоанн Креститель.- Вы
мне в конце концов осточертеете. Иисус - сын голубя, а голубь - это бог. И
уж наверно не зря голубь родил на свет сына! А бог, я думаю, любит своего
сына. Так что послушайтесь моего совета и оставьте-ка лучше Иисуса в покое,
ибо верующий в сына имеет жизнь вечную, а не верующий в сына не увидит
жизни, но гнев божий пребывает на нем. Так-то!
На сей раз ученики сочли спор бесполезным. Они остались при своем мнении,
но решили не перечить наставнику:
переубедить Иоанна Крестителя было немыслимо.
Он и не думал обижаться на Иисуса за то, что тот подражает ему. Он как ни
в чем не бывало продолжал опрокидывать ушаты с водой на людские головы и
даже нашел себе новое занятие: он сделался политическим оратором и принялся
критиковать правительство.
Тетрархом Галилеи был Ирод Антипа, сын Ирода Великого от его четвертой
жены - самарянки по имени Мальтас. У этого Антипы был брат Филипп, тетрарх
Батанеи, Трахонитиды и Гавланитиды. Он был сыном Мариамны, дочери
первосвященника, третьей жены Ирода Великого.
Филипп женился на одной из своих племянниц, прекрасной Иродиаде, очень
властной и темпераментной молодой особе.
Однажды Антипа, находясь при дворе своего брата Филиппа, по уши влюбился
в Иродиаду, которая была не только его невесткой, но и племянницей.
Долго Антипа пытался подавить в себе эту растущую страсть, но в конце
концов так и не мог ей противостоять. Тогда он пригласил брата Филиппа и его
жену к себе на обед и устроил в их честь роскошный пир.
Филипп был озадачен.
- Странное дело,- думал он,- сегодня мой братец чертовски со мною
любезен. Не иначе как он хочет о чем-то меня просить. Вероятно, он замышляет
войну против соседнего принца и сейчас, между двумя закусками, будет
добиваться от меня помощи. Ну и злодей, ну и хитрец! Но я-то понимаю все его
каверзы!
На самом же деле Филипп ничего не понимал. Ни о какой войне Антипа и не
думал. Чтобы оказать честь своим гостям, он посадил свою жену рядом с
Филиппом, а Иродиада уселась рядом с ним.
Во время обеда Антипа то и дело жал колено своей прелестной соседки, а
Филипп без всякой задней мысли усердно подливал себе вина.
Одни изысканные блюда сменялись другими, а Антипа все жал и жал колено
Иродиады. Наконец подали десерт.
- Филипп, - обратился к брату тетрарх Галилеи, - мне надо тебе кое-что
сказать.
"Эге!" - подумал Филипп и произнес не без некоторого лукавства:
- Ну, ну, говори же, дорогой Антипа!
- Только не сейчас, после обеда.
- Как тебе угодно.
- Понимаешь ли, Филипп, то, что я хочу тебе сказать, нельзя говорить при
наших дамах.
- Что за черт! - удивленно воскликнул тетрарх Батанеи.
Стало быть, речь шла вовсе не о военном союзе. Что же мог тогда означать
загадочный вид брата Антипы? Обеим супругам не следовало присутствовать при
разговоре: не иначе как речь шла о каком-то деликатном дельце...
Крайне заинтригованный, Филипп наспех проглотил свой десерт и, даже не
обтерев салфеткой выпачканную вареньем физиономию, вышел из-за стола. Антипа
последовал за ним.
Державные братья взялись под руки и подземным ходом направились в сад.
- Ну, так что же ты хочешь мне сказать?
- Дорогой мой, моя жена мне до того надоела, что я просто видеть её не
могу. Я решил с ней разводиться.
- Теперь я понимаю, почему ты не мог говорить со мною за столом...
Однако, послушай, Антипа, жена твоя вовсе не дурна, она очень миленькая...
- Может быть, но я её разлюбил, я люблю другую...
- Это уже хуже... Ну что ж, разводись с женой, если ты её не любишь, и
