знаешь, что по твоей вине род человеческий не дождался спасения? Ведь моего
мессию так и не удалось найти?! И ты думаешь, это сойдет тебе с рук? Твоя
беспечность - преступление, и ты должен понести суровую кару. А потому я
приговариваю тебя к трижды вечному заключению в аду. Ты этого заслужил!
Бедняга плотник то и дело спрашивал себя, не снится ли ему все это, до
того ему казалось невероятным постигшее его несчастье. Каждые полчаса он
распаковывал один из своих чемоданов, чтобы проверить, уж не спрятался ли
туда озорник Иисус.
Мария была просто убита горем. Она предпочла бы претерпеть любые
страдания, лишь бы избавиться от снедавшей её тревоги.
Безрезультатные поиски продолжались два дня, и только на третий день они
нашли мальчика "в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и
спрашивающего их. Все слушавшие его дивились разуму и ответам его" (Лука,
глава 2, стихи 46, 47).
По-видимому, Иисус действительно был вундеркиндом. Он вошел в храм смело
и уверенно, как к себе домой, сразу же задал несколько каверзных вопросов
самым искушенным богословам и с превеликим удовольствием посадил их в
калошу.
Однако учителям храма хитрости было не занимать стать. Тут собралось
высшее еврейское духовенство: Гиллель, почитавшийся наравне с Моисеем и ещё
сохранивший все величие старости; непреклонный Шаммай, увязывавший все, что
развязывал Гиллель; Ионафан, сын Юзиеля, чье слово было таким пламенным, что
птицы либо сгорали, пролетая над его головой, либо превращались в серафимов.
Рядом с ними родители Иисуса могли увидеть ещё священника Симеона, того
самого, который пророчил во время церемонии очищения, и Иосифа
Аримафейского, сенатора.
И маленький Иисус приводил в изумление всех этих людей. Он по-своему
запутывал и распутывал сложнейшие теологические проблемы. В конце концов все
сочли более благоразумным замолчать; Иисус никому не давал сказать слова, и
они с разинутыми ртами слушали его разглагольствования.
Однако, несмотря на удивление, в которое эта сцена повергла Марию, она не
могла забыть того, что ей пришлось испытать, и сердце её излилось в горьких
упреках:
- Что же это значит, проказник? Ты удрал от своих родителей, и, пока отец
и мать, не зная, что и думать, ищут тебя по всему городу, ты сидишь себе
здесь и философствуешь?! Живо марш домой, шалопай эдакий!
Иисус, который за словом в карман не лез, ответил с усмешкой, увертываясь
от матери:
- Вот тебе на! А зачем вам было искать меня? Разве вы не знали, что мне
должно заниматься делами, касающимися моего отца? "И, увидев его, удивились;
и матерь его сказала ему: чадо! что ты сделал с нами? Вот, отец твой и я с
великою скорбью искали тебя. Он сказал им: зачем было вам искать меня? или
вы не знали, что мне должно быть в том, что принадлежит отцу моему?" (Лука,
глава 2, стихи 48-49).
Иосиф же, который считал себя единственным законным папашей, не желал
слушать подобные шутки. Он схватил мальчонку за ухо и вытащил из храма,
после чего святое семейство в полном составе отправилось в Назарет.
Есть основания предполагать даже, что Иосиф, во избежание подобных
проделок, сразу же положил конец дальнейшим штудиям мальчика и с той поры
стал обучать его ремеслу. Он взял его к себе в мастерскую, и наш юный
мыслитель сделался простым учеником плотника. Плотником он и оставался, пока
мания поучать не овладела им вновь. В самом деле, когда сограждане Иисуса
услыхали, как он учил в назаретской синагоге, они воскликнули (об этом
сказано в евангелии): "Так ведь это же плотник, сын Марии?"
До тридцати лет Иисус жил спокойно, трудился в мастерской, орудуя пилой и
рубанком, а когда Иосиф умер, он заступил его место.
Теперь нам предстоит взглянуть, как он со всей серьезностью принялся за
то, что называл своей божественной миссией, которая в конечном счете
сводилась к бродяжничеству и пустословию.
С того дня как Иисус, сидя среди учителей в Иерусалимском храме, начал
часами тараторить без умолку, он стал достоин того, чтобы его называли
Словом,-язык у него и впрямь был хорошо подвешен!
Первые
Часть вторая.
Первые шаги слова.
Глава 15.
СЕМЬЯ ИИСУСА НЕ ВЕРИТ В БОЖЕСТВЕННОСТЬ СВОЕГО РОДСТВЕННИКА.
...И братья его не веровали в него.
Иоанн, глава 7, стих 5
И, услышав, ближние его пошли взять его; ибо говорили, что он вышел из
себя.
Марк, глава 3, стих 21
Итак, до тридцати лет Иисус был опорой своей довольно многочисленной
семьи.
Иосиф, как мы видели, "не знал Марии до того дня, когда она родила сына,
который был Христос"; но зато потом он лихо наверстал упущенное.
Разумеется, Мария, которая, будучи невестой, с ужасом думала о том, как
она проживет всю жизнь вдвоем с плотником, понемногу избавилась от своих
опасений и в конце концов убедилась, что её девичьи страхи не имели под
собой почвы.
Кавалер, преподносивший ей лилии, оказался в общем-то славным малым: под
его грубой внешностью скрывалось нежное сердце.
Кроме того, теперь уже совершенно ясно, что на самом деле Иосиф был куда
бодрее, чем это могло показаться, и что он вполне был в состоянии утереть
нос и юному Пантеру и другим ровесникам Марии.
Со временем девственно-невинная супруга поняла, что, поскольку она в
целости и сохранности сберегла свою непорочность, чтобы родить мессию, этого
с нее вполне достаточно и свой долг перед богом она исполнила по всем
правилам.
Марию не связывали никакие обязательства. Правда, ещё совсем девчонкой
она в храме дала обет девственности; но разве её не освободил от этого обета
сам первосвященник, который благословил её замужество? А замуж, как
известно, выходят не для того, чтобы орешки щелкать.
Что же касается обещания, которое она сама себе дала и которое состояло в
том, чтобы никогда не нарушать условий, поставленных при её помолвке, то
это, разумеется, была ерунда. Сколько раз девушка дает себе слово: "Буду
благоразумной", но едва только случается ей надкусить запретный плод, как
она тут же добавляет: "...с завтрашнего дня!" Клятвы, которые даешь самому
себе, всегда очень непрочны.
Иосифу пришлось весьма ловко маневрировать. Ясно, что он старался ничем
не задеть щепетильности своей юной супруги. После рождения сына голубя - за
это я даю голову на отсечение - он оставался таким же сдержанным в своих
ухаживаниях, как и раньше. К этому, собственно, и сводилась его тактика:
несмотря на свой преклонный возраст, Иосиф не проявлял излишней
торопливости.
Я бы нисколько не удивился, если б выяснилось, что инициатива исходила от
самой Марии. А почему бы и нет, в конце-то концов? Понемногу Мария
привязалась к плотнику: он относился к маленькому Иисусу как всамделишный
папа, он уберег от гибели божественного карапуза, он кормил, воспитывал его
как свое родное чадо.
Постепенно, я уверен, супруг перестал казаться Марии таким уж противным;
в его хриплом голосе ей почудились какие-то нежные ноты, да и манеры его
показались ей довольно приятными. И вот однажды вечером она подумала:
"Бедняжка Иосиф! Я к нему слишком сурова, а ведь он со мною так
мил!.."
Когда женщине приходят в голову подобные мысли, значит, должно произойти
что-то серьезное.
Результатом всего этого было то, что все четыре евангелиста признают
наличие у Иисуса братьев и сестер (Матфей, глава 12. стихи 46-50; Марк,
глава 3, стихи 31-35; Лука, глава 8, стихи 19- 21; Иоанн, глава 7, стихи
3-10). Имена сестер и их количество не известны, зато в Новом завете точно
указаны имена братьев, которых было четыре: Иаков, Иосия, Симон и Иуда
(Марк, глава 6, стих 3).
Святой Епифаний, отец церкви и человек крайне дотошный, упорно настаивает
на том, что братья и сестры Иисуса - это дети Иосифа, прижитые им в первом
браке.
Рассказывайте эти сказки кому-нибудь другому, хитрейший отец Епифаний!
Во-первых, в евангелии нигде не говорится, что плотник был вдовцом, когда
женился на Марии.
А кроме того, существует одна легенда, целиком признаваемая церковью,
легенда, которой мы пока не касались и о которой весьма кстати будет сказать
именно здесь.
Когда папаша Иоаким и матушка Анна, изменив намерение посвятить Марию
служителям храма, решили выдать её замуж, все претенденты на её руку,
собравшись, постановили, что малютка будет принадлежать тому, кто окажется
самым целомудренным из них. Был устроен своего рода конкурс непорочности.
Испытание заключалось в следующем: каждый претендент принес обыкновенную
сухую палку и все они положились на волю божью в ожидании чудесного
знамения. И тут случилось чудо: все палки остались сухими и лишь одна палка,
палка Иосифа, вдруг начала цвести - на ней появилась великолепная лилия. Эта
лилия была красноречивее всяких слов.
Мы просим у читателя извинения за то, что раньше не рассказали ему об
этом событии, но ведь поведать о чем-то интересном никогда не поздно.
И наконец, если бы Иосиф имел детей от первого брака, мы бы видели их в
Вифлееме во время переписи и он потащил бы их за собою в Египет.
А посему, почтеннейший святой Епифаний, придержите-ка лучше свою версию
при себе, ибо тот, кто стремится доказать слишком много, не доказывает
ничего.
Вполне естественно предположить, что Иисус был старшим среди своих
братьев и сестер, что они родились вскоре после его возвращения из Египта и
что Христос, как при Иосифе, так и после его смерти, был главным кормильцем
семьи.
Когда ему исполнилось тридцать лет, двое из его братьев были уже почти
взрослыми, и Иисус, считая, что теперь родня сможет обойтись без него, решил
заняться проповедничеством.
Вначале, когда у Христа едва только обнаружилась его склонность к
суесловию, в семье над ним потешались. Все недоуменно пожимали плечами,
когда он объявил, что собирается привести мир в движение одним лишь звуком
своего голоса.
Его братья, родственники и друзья сокрушались, встречая друг друга, и,
должно быть, вели такого рода разговоры:
- Ну, что Иисус?
- Я вчера его видел. Все носится со своей идеей...
- Значит, не проходит?..
- Увы, нет.
- Так что же, он по-прежнему хочет обратить человеческий род?
- И даже упорнее, чем прежде!
- Меня это искренне огорчает; особенно жаль его матушку: славная женщина
этого не заслужила.
- А что поделаешь? Приходится мириться. У Иисуса с головой не в порядке,
и к тому же он упрям, как старый осел. Вздумалось ему проповедовать - и он
будет проповедовать.
- Ох и порасскажет он всякой всячины!..
- Не знаю, что уж он там станет болтать всяким зевакам, но, разумеется,
мы, его братья, не собираемся его слушать. Он и так все уши нам прожужжал
своими россказнями о том свете: час послушаешь - и можно одуреть. Поэтому,
как только у него это начинается, мы со всех ног бежим из дома.
- Печально, печально; видно, он совсем свихнулся...
- Увы...
- Какое это несчастье для вашей семьи! Бедняга плохо кончит...
С этими словами родственники и друзья расходились, удрученно качая
головой.
Вы думаете, что я преувеличиваю? Читайте в Евангелии от Иоанна (глава 7,
стих 5): "Ибо и братья его не веровали в него". Если вам этого недостаточно,
читайте у святого Марка (глава 3, стих 21): "И, услышав, ближние его пошли
взять его; ибо говорили, что он вышел из себя".
Если бы в то время, когда в Иисусе ещё только просыпалась его страсть к
бродяжничеству, Иосиф был жив, он, возможно, принял бы какие-нибудь меры. Но
старик уже отправился к праотцам. Умер он, должно быть, самым заурядным
образом, поскольку в евангелии даже не говорится о том, при каких
