- Милый он, правда? Но не перебивай. Ну вот, я набралась храбрости,
вздохнула глубоко и бросилась в воду. Это был единственный храбрый
поступок за всю мою жизнь. - Гвен положила зеркальце на колени,
перевернула табакерку и постучала по донышку, но ничего не высыпалось. -
Тьфу ты, черт! Больше нет? Питер! Ты же должен был запастись! - Она
отшвырнула табакерку и зеркало. - Надоело мне здесь! Пошли отсюда!
- Куда? - спросил Питер.
- А, плевать, все равно куда! Клубы скоро откроются, придумаем
что-нибудь. Пошли!
Опять внизу ждала карета. Они сели, поехали. Гвен застучала ладонью в
вверх. "Быстрее!" Гном поехал быстрее. Одно прикосновение к кнопке - и
раздалась музыка. Группа "Лешие", альбом "Майский день". Гвен смотрела в
окно.
- И что было дальше? - спросила Джейн. - Когда ты бросилась в пруд.
Гвен вздрогнула, повернулась к ней, нахмурилась. Потом ее настроение
снова изменилось, и она улыбнулась.
- Я погружалась все глубже. Сначала вода была коричневая, как чай, но
потом стала густо-черной, и я уже ничего не видела. Я перестала
донимать, погружаюсь я или поднимаюсь, но, конечно, я опускалась, потому
что поверхность не показывалась. Легким было больно, а уши - ты не
представляешь! - как будто в них гвозди забивали.
Ко мне что-то прикасалось, щупальца или усики, нежно-нежно, словно
меня ласкало множество маленьких любовников. Потом они стали
настойчивее, опутали меня, как веревки, зажали лицо. Я тонула. И, хотя
этого я и хотела, я невольно начала бороться. Но, как я ни билась, я
только еще больше запутывалась. Наконец я уже не могла пошевелиться. И
тут что-то ударило меня по губам.
Оно было мягкое, как перезрелая слива, а величиной с мой кулак. Это и
было черное яблоко, я это сразу поняла. Обычно они растут гораздо
глубже, но это почему-то оказалось недалеко от поверхности. И я
подумала: как сладко умереть с яблоком во рту.
Гвен протянула руку и положила Питеру на колено. Он чуть придвинулся
к ней, и она рассеянно стала поглаживать его бедро изнутри.
- Я откусила кусочек. Оно было вовсе не сладкое, нет! Оно было
горькое-горькое, восхитительно горькое. Питер закрыл глаза и
пробормотал:
- Ну вот, худшее позади.
- Щупальца выпустили меня, и я стала подниматься. Меня переполняла
энергия, а вода делалась все светлее, все ярче. Я видела круг яркого
света - это была поверхность пруда, и вот по ней пошла рябь...
- А что это за черные яблоки? - спросила Джейн, но никто ей не
ответил.
- Я стоял на берегу, и тут она вынырнула. Это было фантастическое
зрелище, никто такого не видел! Только что ничего не было, и вдруг
прекрасная, обнаженная... - Питеру не хватало слов. - Словно солнце
взошло среди ночи.
- А что ты делал на болоте?
- Собирал пиявок для урока фармакологии. Так что с Гвен мне повезло,
потому что на ней висели сотни...
- Питер!
- ...громадных пиявок, зеленых, золотых, они были везде - на груди,
на лице, на ногах - везде! Мы их сто лет снимали.
- Сукин ты сын! Ты же обещал об этом молчать!
- И не думал обещать.
- Я тебе приказывала, а это то же самое. - Она стукнула его в грудь,
потом стала щекотать. Он обмяк от смеха, прижавшись к окну. - Негодяй!
Предатель! - Карета накренилась. Снаружи была враждебная улица, а внутри
- свет, смех, тепло. Джейн чувствовала себя неловко, и все же ей было
очень хорошо.
Гвен перестала щекотать Питера. Когда он отдышался, она схватила его
руку и начала, причмокивая, облизывать кончики пальцев. - Чего бы ты
хотел? - Она заглянула ему в глаза. - Скажи мне, чего бы тебе сейчас
хотелось? Он ответил без всякой надежды:
- Ты знаешь, чего я хочу. Быть с тобой, только вдвоем, вместе,
всегда.
Гвен откинулась на сиденье.
- Да, - томно сказала она, - это было бы мило, верно?
Может быть, на Джейн еще действовал порошок - правда, возбуждение
прошло, оставив только чувство пустоты и сухости в горле, - но,
возможно, порошок имел замедленное дурманящее действие - во всяком
случае, Джейн сказала:
- Послушай, ведь жертва должна быть добровольной, правда? Что будет,
если ты просто откажешься? Тогда они возьмут вторую прошлогоднюю
кандидатку, а вы с Питером будете свободны. Ты сможешь вернуться к
нормальной жизни.
Глаза Гвен сверкнули:
- Но я не хочу возвращаться к прежней жизни! Я хочу, чтобы эта жизнь
продолжалась без конца.
- Но...
- Ох, да что ты вообще понимаешь! Кто ты такая? Лесовица дремучая!
Джейн стало больно.
- Зачем ты так?
Питер знаками просил ее замолчать.
- Ах, теперь мы замечания будем делать! Нечего меня учить! Ты уж
подождала бы немножко и тогда говорила бы обо мне что вздумается, так
нет, тебе надо оскорблять меня в лицо, пока я еще жива!
- Я...
Гвен зарыдала.
Все получилось ужасно.
- Мы недалеко от Торгового двора. Хочешь, я выйду?
- Да, думаю, так лучше.
Когда карета остановилась, Питер вышел вместе с Джейн и неловко обнял
ее. Понизив голос, он сказал:
- У нее это пройдет. Мы немножко потанцуем, а потом поедем ко мне...
Не расстраивайся. Утром она будет снова такая, как всегда.
Он улыбнулся печальной, обреченной улыбкой.
***
Итак, Джейн все-таки попала в Торговый двор. Она заметила Саломе и
Хебога на скамейке у крохотного поля для гольфа. Это был просто
аттракцион для развлечения покупателей, Поле украшали искусственным дери
и стилизованные фанерные мельницы. За ними присматривал помирающий от
скуки тролль, который в данный момент дремал, опустив голову на руки.
Играющих не было. Хебог и Саломе сидели рядышком, на колени их был
небрежно брошек свитер, Когда Джейн подошла, рука Хебога вынырнула
из-под свитера и потянулась почесать подбородок. Саломе, покраснев,
начала сворачивать свитер. Джейн, к своему крайнему удивлению, поняла,
что они тайком держали друг дружку за руки.
- Привет, ребята! Саломе рассеянно кивнула.
- Привет, Сорока! - ответил Хебог. - Это Крысобой меня так называет.
Мне больше нравится Джейн.
- Что там у вас случилось? - с любопытством спросил Хебог. - Ты с ним
больше не ходишь?
Собрав все свое самообладание, Джейн ответила металлическим голосом:
- Крысобой и я никогда не "ходили" вместе, ни в каком смысле, виде
или форме. Мы дружили одно время, но больше мы не друзья. И, даст
Богиня, дружить не будем.
- Да, он так и сказал, что вы расплевались. Джейн не успела найти
достойный ответ. Заговорила Саломе:
- Слушай, ты давно видела Скакуна-и-Свинтуса? У них сейчас на двоих
три с половиной глаза. То есть глаза три, но у среднего две радужки,
каряя и голубая. Ужас!
Они еще посплетничали, а потом Джейн сказала:
- Мне нужно что-нибудь для Гвен. У нее плохое настроение, хочу ее
немножко порадовать.
- Например, свитером? - спросил Хебог. Саломе ткнула его пальцем под
ребро.
- Да нет, хотелось бы что-нибудь более праздничное. Украшение, может
быть. Гвен обожает украшения.
- Скоро начнутся холода. Свитер был бы практичнее.
- Поищи в "Доме Оберона", - предложила Саломе. - Там самые лучшие
украшения. - Она бросила быстрый взгляд на запястье, на котором не было
никаких часов. - Ой, поздно как! Нам пора бежать!
Конечно, в такой одежде, как у нее, зайти в "Дом Оберона" было
немыслимо. Прежде всего пришлось украсть блузку получше. После некоторых
колебаний она выбрала шелковую с муаровыми разводами, персикового цвета.
Брюки могли бы сойти, будь у нее приличные туфли, а не стоптанные кеды,
а воровать туфли - пустое дело: без примерки никогда не будут по ноге.
Поэтому она решила спереть дорогие джинсы. Кроме того, нужны были
сумочка, хорошая косметика и шарф - из тех, безумно, неестественно
дорогих, даже если учитывать ручную работу и прочее. Ко всему этому
побольше бижутерии и черные очки помоднее - и тогда даже самый опытный и
недоверчивый продавец, только взглянув на нее, сразу решит: полукровка,
эльфийское отродье.
Все это заняло у нее полных три дня субъективного времени. Нельзя же
было все время вертеться у прилавков, это могло привлечь внимание
охранников. Приходилось воровать пищу. Одна только Богиня знала, сколько
раз ей пришлось заходить в туалет для переодевания, пока она не приняла
нужный вид.
Но дело того стоило. Когда она вошла в "ДО", продавщица-ореада чуть
не сломала ногу, когда бросилась к ней, боясь, что другие продавцы
перехватят. Джейн сообщила, что ее интересует, и ореада проводила ее к
третьей по роскоши витрине, отперла витрину и откинула крышку, чтобы
Джейн могла рассмотреть товар.
Пресыщенно и лениво Джейн вела пальцем по брошкам - и вдруг на одной
задержалась.
Круглая серебряная брошь изображала луну в четвертой фазе - с изрытой
кратерами яркой четвертушкой и путаницей блестящий линий на темной
стороне. При ближайшем рассмотрении оказалось, что сложнейший узор этих
линии не нарисован, а тончайшим образом вырезан, образуя лабиринт, по
которому свободно может скользить небольшой изумрудик, похожий на яркую
слезу. Джейн поддела его единственным своим необкусанным ногтем и повела
по запутанному пути через ночной мрак. "Гвен будет в восторге", -
подумала она.
Продавщица назвала цену.
- О, - с сожалением сказала Джейн, - боюсь, что на этой неделе не
получится. Мама покупает корову. - Ореада стала закрывать витрину.
Джейн, глядя в сторону, спросила: - А вон те бусы, из черного коралла,
они дешевле?
Когда продавщица посмотрела на бусы, Джейн протянула руку за спину,
туда, где, как она точно запомнила, лежала брошь, и схватила ее.
Опускающийся край витрины легонько, будто крылом бабочки, задел пальцы.
Брошка упала в задний карман джинсов. - Да, намного дешевле.
- Тогда мне их не надо!
Джейн позволила ореаде продемонстрировать еще две витрины, после чего
вежливо, но твердо сказала, что подумает.
У священного источника она подобрала медную монетку на счастье,
хорошенько огляделась по сторонам и выудила брошку из кармана.
Чья-то рука схватила и сжала ее руку, вдавив брошь в ладонь. Булавка
больно вонзилась в кожу.
- Попалась! - сказал Сучок.
- Ой! - Джейн вырвала руку и пососала ранку. - Дурак! До крови
поцарапал!
- Не думай отпираться. - Он уставил на нее свои вытаращенные глаза. -
Мы давно знали, что ты воруешь. Кошкодав не зря говорил, мы с тебя глаз
не спускаем.
Джейн молчала.
- Мне вообще-то не обязательно было ловить тебя с поличным. Я мог
просто сказать, что видел, как ты что-то стащила. Мне бы поверили. - Он
взял ее за подбородок и заставил смотреть ему в глаза. - Думаешь, нет?
Она сбросила его руку.
- Тогда зачем тратить слова?
- Чтобы ты поняла, как это серьезно. Вообще-то у меня есть
предложение.
- Что еще за предложение?
- Мы с тобой похожи. - Он так долго молчал, что Джейн задумалась -
может, он уже все сказал, а она по глупости не поняла.
- Я не... - начала она, но тут он заговорил снова:
- Мы с тобой оба изгои, мы на них на всех не похожи. Мы можем делать
такое, что они никогда не смогут. Ты же ведь это знаешь, правда?
Она в недоумении покачала головой.
Его выпученные глаза, круглые, как морские камешки, без выражения
таращились на нее. От него пряно пахло потом.
- "Есть вещи поинтереснее воровства, - сказал он. - Я тебя научу. -
Он наклонился к ней и втянул носом воздух. - Ты знаешь, о чем я. Носом
чую, что знаешь.
Джейн видела, что он говорит серьезно.
- Ты хочешь, чтобы я... чтобы я стала такой, как ты?
- Стукачкой? Да! Предложение такое. Я не доношу, что ты воруешь. Ты
получаешь стипендию. Я буду твоим наставником. Ты делаешь то, что я тебе
