регулярно, много тайных мест по стране, где они останавливаются Но доверен
Насте только малый кусочек тайны: только один разъезд.
И он на той стороне.
На правой...
Куйбышевскому управлению НКВД - боевая тревога.
Оперативная обстановка: в районе спецучастка НКВД вредителями
преднамеренно поврежден железнодорожный путь. На поврежденном участке пути
потерпел крушение спецпоезд с опасными преступниками, которых
транспортировали на исполнение. Не менее сорока преступникам удалось
скрыться. Среди них - особо опасная медвежатница Жар-птица, участница ряда
массовых зверских убийств. Приметы: возраст - 19; рост - 157; телосложение -
правильное спортивное, некоторый недостаток веса; нос прямой; глаза большие
синие; лицо - овал; волосы русые густые; стрижка короткая; одета в мужской
костюм черного цвета спортивно-туристического типа; обувь - черные высокие
кожаные ботинки необычной формы на толстых подошвах, рисунок подошвы и
каблука полностью соответствует рисунку советского армейского сапога
офицерского состава; имеет с собой вещевой мешок иностранного образца;
вооружена пистолетом системы Люгер "Парабеллум308" и немецким охотничьим
ножом "Золинген"; исключительно опасна. При встрече - истребить на месте.
Докладывать немедленно.
А что начальник Куйбышевского управления НКВД старший майор
государственной безопасности Бочаров теперь должен докладывать в Москву
товарищу Ежову?
Доложить, что Гуталин что-то пронюхал и прислал девку на разведку? Доложи
такое Ежову, перепугается, побежит у Гуталина прощения просить.
Или доложить, что девка пронюхала, где "Контроль-блок" лежит, и украла
его?
Или, может быть, доложить Ежову, что эшелон с приговоренными к смерти уже
находился на спецучастке, но угнан девкою и разбился, при этом половина
приговоренных разбежались?
Семь бед - один ответ. Надо переворот начинать. Срочно. А Ежову шифровку:
поезд с приговоренными к смерти разбился на подходе к спецучастку, в поезде
особо опасная...
"Начальникам управлений НКВД Ярославской, Костромской, Горьковской,
Саратовской, Пензенской, Сталинградской, Пермской, Кировской...
... глаза большие синие, лицо - овал... истребить... Ежов".
Листает товарищ Сталин отчеты о московских слухах. Все об одном: в Сибири
объявилась банда. Сорок человек. Все убийцы. Все приговорены к смерти.
Стреляют в кого ни попадя. Банда называется "Птица смерти". Во главе - девка
невиданной красоты. Глаза большие синие. Банда пробивается к Москве, но НКВД
не дремлет: все мосты через Волгу блокированы, все лодки - под контролем, у
каждой лодочной станции - засада, на каждой пристани - патрули с собаками.
Поднял товарищ Сталин телефон:
- Товарищ Ежов, вы что, банду обезвредить не можете?
- Товарищ Сталин, подняли на ноги все НКВД и армию. Обязательно найдем и
истребим на месте. Особые указания даны в отношении атаманши. Уничтожим,
товарищ Сталин.
Плывет Настя в черноте чернильной. Страшно. Рассказывали, что щуки на
Волге хуже акул. По два метра длиной. Это сколько же ей в брюхо каждый день
надо! Откусит ногу, и вот тебе ужин. Еще про сомов-людоедов рассказывали. Те
по ямам глубоким лежат. Ночью к поверхности всплывают и хватают шиловцов. Те
по пять метров бывают и весят по триста килограммов. А есть еще и белуги в
Волге. Те тоже по пять метров длиной, только, весом не по триста
килограммов, а по тонне. Живут белуги по сто лет и больше. И много едят...
Только и разницы, что не по одной ноге откусывают, а сразу две.
Старший майор государственной безопасности Бочаров ругает себя: как
близок был к победе! Надо было просто в самый первый вечер взять эту
девчонку с собой. Взять с собой. Какая же стройная, какая изящная девочка!
Где еще на Руси такую найдешь? Она сложена для танца, она рождена для танца.
Она подавляет в себе танцевальный инстинкт. Ее надо было взять с собой, и
она не удержалась бы. И танцевала бы. И забыла бы все свои спецзадания. И
рассказала бы ему, зачем ее прислал товарищ Сталин. Но не взял ее Бочаров с
собой. И вот она пропала. Пропала, украв "Контроль-блок" и папки на Гуталина
и Дракона. Как могла она сообразить, где все это хранится? Как она могла
вскрыть сейф? И когда? Пропала. Провалилась сквозь землю. Или - сквозь воду.
И вот доложили Бочарову: рыбаками пойман вещевой мешок необычной
конструкции. На вещевом мешке, стоимость которого оценивается выше, чем
рыбачья лодка, - вражеские буквы. Персоналом спецучастка мешок опознан. С
таким мешком вражеского покроя в этих краях появлялась только Жарптица.
И Бочаров понял: наступило равновесие. Она утонула. "Контроль-блок"
плавает хуже топора. Топор стальной, а тут золото - тяжелый металл. Сталин
не может взять под контроль системы связи, но и Бочаров не может. Игра
продолжается.
Мнится Насте сом усатый прямо под нею. И работает руками. И холод ее не
берет пока - тренированная. Вот если бы снизу кто-нибудь стальной решеткой
прикрыл от страшных рыб, то тогда и ничего. Или были бы у нее длинные лапки,
как у жука-водомера, чтоб по воде скользить, а в воду не проваливаться.
Плывет Жар-птица, за бревнышко держится. Бревнышко для того, чтобы
"Контроль-блок" под воду не тянул. Направления не теряет. Направление на
белый бакен. Бакен путеводной звездой впереди светит. Простой план: доплывет
до бакена и будет ждать караван. По Волге караваны так и шастают: буксир и
шесть-восемь барж на крюке. Караван против течения медленно идет. Особенно,
если груженый. У груженых борт низкий. Надо в темноте сообразить - груженый
караван или нет. Если пустые баржи, на борт не взберешься, будешь хвататься,
пока следующая баржа не накроет. Надо подплывать к самой последней.
Все это хорошо в теории. Только в темноте ничего не видно. На везение
Настя надеется. Больше не на кого надеяться. Делает она именно то, чего от
нее не ждут. План: выплыть ночью на волжский фарватер, прицепиться за баржу
и подняться на ней километров на двести вверх по течению, там - в воду и на
правый берег, потом правым берегом вдоль Волги уйти вниз. До
Александровского моста. До 913-го километра.
Прошел пассажирский пароход вниз по течению. Музыка гремит. Над волжской
волной - "Амурские волны". Но палубы пусты. Наверное, и каюты наполовину
пусты. Завершается сезон. Сидит Настя на бакене, только волнами ее качнуло.
Вверх прошлепал караван: буксир и шесть барж. К ним Настя было поплыла, на
фарватер выплыла далеко, но вернулась. Вонь бензиновая от барж на километр.
Из Баку гадость какую-то нефтяную Каспием до Астрахани гонят, потом Волгой
на север, на север, на север. На нефтеналивных баржах делать нечего,
укрыться негде. Прошел еще один пассажирский пароход. Теперь уже вверх по
течению. Тоже с музыкой: тут - "Славяночка". За пассажирским не угонишься,
даже если он против течения идет.
А вот буксир шлепает колесами. В нужном направлении шлепает. Скользнула
Настя с бакена в воду и на фарватер. Медленно буксир против течения идет, но
и ей до средины фарватера плыть. Качают волны ее. Дождик пылью водяной
стелется. Без капель. Успеть бы доплыть, пока караван мимо не пройдет. И
вперед соваться толку мало - под колеса попадешь. Вон как вертит! И не
понять в воде, далеко выплыла или не очень. Кажется, что сутками она плывет,
а обернешься - бакен рядом, вроде и не отплыла от него еще.
Повезло ей. Вообще говорят, что хорошему человеку всегда везет. А разве
она у нас плохая? Зацепилась за борт занозистый, подтянулась, взобралась.
Рядом с бортом огромная рыбина из-под воды пастью - хап. И хвостом
бултыхнула как веслом.
Чем баржа гружена? Баржи с астраханскими арбузами уже прошли. В сентябре.
Этот караван с зерном оказался. Шесть барж парами. Лучшего не придумаешь.
Донская пшеница идет на сталинградские элеваторы, а оттуда - вверх по Волге
на север, на север, на север. Каналами и реками до самой Москвы, до Питера,
до Мурманска, до Архангельска. Холмы зерна. Брезентами укрыты. Нырнула
Жарптица под брезент. Духота жаркая. Тут меж холмами зерна ложбины должны
быть. Точно. Есть ложбины, со всех сторон пшеница, сверху тент брезентовый,
почти как над вождями во время воздушного парада.
Пистолет Настя первым делом от воды отряхнула. Протереть бы, но нечем.
Вся одежда килограммами воды пропитана. Одежду выжала, на зерне под тентом
разложила. Из ботинок воду вылила и на ноги них. Пусть на ногах сохнут.
Иначе покоробятся, потом их на ноги не натянешь. Нагребла себе Настя
постель. Гребет, а зерно горячее, солнцем раскаленное, тепла своего еще
северной осени не отдавшее. Разлеглась-вытянулась. Зерном себя и засыпала.
Дрожит вся. Зубы как у щучки молоденькой клацают. Тянет буксир шесть барж,
колесами по воде шлепает, Побьют волны в борта. Дождик по тенту накрапывает.
Никак Жар-птица не согреется. Ветер крепчает, волны сильнее по бортам лупят.
А ведь как хорошо, что успела. Может, через час такие волны на Волге
поднимутся, что не доплыть и до бакена, такой дождь ударит, что не увидишь
огоньков. И повезло. Баржа с кирпичами могла оказаться. Или с рельсами. А в
зерне хорошо. Понемногу дрожь утихает.
Интересно, что Бочаров сейчас о ней думает? Вплавь ночью через Волгу в
октябре, чтоб за пароход проходящий цепляться и уходить на север? Такого
Бочаров не думает. И улыбнулась себе: ай да Жарптица.
Снились ей расстрелы. И размышляла во сне: кто же за расстрелы отвечать
будет? Будут ли палачи отвечать? И является ли она сама палачом? Почему-то
во сне она называла людей, которые приводят приговоры в исполнение,
палачами. Это неправильный термин. И во сне она понимала, что неправильный.
Не палач, а исполнитель... Это у них там, у врагов, палачи. А у нас это
почетная романтичная профессия - исполнитель.
Она понимала, что спит, понимала, что во сне мозг человека работает, но
мысли путаются, и потому вместо четкого понятного всем термина использует
непонятный, расплывчатый, оскорбительный.
Итак, является ли она сама палачом? Смешно ей во сне. Какой же из нее
палач? Палач - это кто регулярно. А она только порхала возле этого дела.
Важно так Бочарову представилась: знай наших, я тоже исполнитель. Аж самой
стыдно. Бочаров за свою жизнь настрелял трупов пирамиды египетские, а
Настя... Исполнитель называется... Хотелось бы, конечно, этим делом всерьез
заняться, но, знать, не судьба. В монастыре расстрелы редко-редко бывают, и
стреляют понемногу. Так что ей лично отвечать не за что.
А другие, настоящие палачи? Будут ли они отвечать?
Спрашивается, а им за что отвечать? Разве они придумали Мировую
революцию, социальную справедливость и уничтожение классов, без которого
справедливости быть не может. Так что не за что палачам отвечать. Они просто
выполняли приказ. А будут ли отвечать, хотя бы после смерти, те, кто
придумал Мировую революцию и социальную справедливость?
Но тем и подавно не за что отвечать. Они лично никого не убивали.
И мозг ее, привыкший идеи формулировать, четко вывел формулу: "У
теоретиков - чистые руки, у исполнителей - чистая совесть".
Эту формулу она тут же забыла. Мозг ее нашел требовавшееся оправдание,
наступило успокоение, и больше расстрелы не снились.
Уснуло тело. Мозг не уснул. Мозг продолжает работу. Только свободен мозг
спящего человека. Только оковы сняты. Покачивает баржи на волжской волне.
Грохочет дождь по брезенту, как танковая колонна по булыжнику.
Светло. Выглянула из-под брезента. Холодно. Сыро. Тошно. Шлепает буксир
колесами по воде, словно ямщик нудную песню поет. Волны холодные валят.
Ломит всю Настю. Тело огнем горит. Утро. Слева по борту должны быть Жигули.
