тивность, и его стали прикрывать. Он проявлял больше дерзости и умения,
и ему все больше помогали и больше им дорожили. А не случилось бы этого,
то в самом начале его отнесли бы к числу пассивных, поставили на небла-
годарную работу защищать кому-то хвост в бою. Так бы он в хвосте у ко-
го-то и летал младшим лейтенантом. И, по статистике, на пятом вылете его
бы сбили, а то и раньше. Статистика, она кому улыбается, а кому рожи
корчит.
Все это, - продолжает Кучумов, - я говорю к тому, что наша разведыва-
тельная работа от воздушных боев почти ничем не отличается. Советская
военная разведка готовит тысячи офицеров и бросает их в бой. Жизнь их
быстро делит на активных и пассивных. Одни достигают сияющих высот, дру-
гие сгорают в первой же зарубежной командировке.
Я ознакомился с твоим делом, и ты мне нравишься. Но ты прикрываешь
хвосты другим. Работа в обеспечении - это тяжелая, опасная и неблагодар-
ная работа. Кто-то получает ордена, а ты рискуешь своей карьерой, выпол-
няя самую грязную и тяжелую работу. Запомни, что от этого тебя никто не
освободит. Любой командир нашей организации за рубежом, получая свежее
пополнение молодых офицеров, использует их всех в обеспечивающих опера-
циях, и они быстро сгорают. Их арестовывают, выгоняют из страны, и они
потом всю жизнь прозябают в службе информации ГРУ или в наших "братских"
странах. Но если же ты сам проявишь активность, сам начнешь искать людей
и вербовать их, то командир немедленно сократит твою активность в обес-
печении; наоборот, кто-то другой будет прикрывать тебе хвост, рисковать
собой, защищая твои успехи. Такова наша философия. Несколько лет назад
наш командир в Париже приказал пассивному помощнику военного атташе по-
жертвовать собой ради успеха нескольких других офицеров. Будь уверен,
что командир жертвовал своим пассивным офицером. Активному, успешному он
никогда такой неблагодарной задачи не поставит, и мы это полностью под-
держиваем. Руководство ГРУ стремится как можно больше вырастить актив-
ных, дерзких, успешных асов. Не беспокойся, чтобы прикрыть таких людей,
у нас всегда найдется множество пассивных, малодушных, инертных, И не
думай, что все это я тебе говорю потому, что тебе отдаю предпочтение.
Совсем нет. Я всем вам, молодым, это говорю. Работа у меня такая - бое-
вую активность и боевую производительность повышать. Да вот беда, не до
всех это доходит. Много у нас ребят хороших, которые так никогда и не
выбираются в ведущие, чужие хвосты прикрывают и бесславно горят на пес-
ке. Желаю тебе успеха и попутного ветра. Все в твоих руках, старайся, и
тебя будут две эскадрильи в бою прикрывать.
8.
Советское посольство в Вене очень похоже на Лубянку. Тот же стиль,
тот же цвет. Типичная чекистская безвкусица. Фальшивое величие. Лубянс-
кий классицизм. Было время, когда всю мою страну заполнило это фальшивое
чекистское величие - колонны, фасады, карнизы, шпили, башенки и бута-
форские балконы. Внутри посольства тоже "Лубянка" - мрачная и скучная.
Фальшивый мрамор, лепные карнизы, колонны, кожаные двери, красные ковры
и запах дешевых болгарских сигарет.
И все же не все посольство - филиал Лубянки. Есть тут независимый
остров - суверенный и независимый филиал Ходынки, резидентура ГРУ. У нас
свой стиль. У нас свои традиции и законы. Мы презираем стиль Лубянки.
Наш стиль простой и строгий. Никаких украшений, ничего лишнего. Но наш
стиль скрыт под землей. Его видим только мы. Все, как в Москве: огромное
здание КГБ в самом центре города на виду у всех. А здание ГРУ - Аквариум
- спрятано от посторонних глаз. ГРУ отличается от КГБ тем, что ГРУ - это
секретная организация. Тут, в Вене, стиль Лубянки тоже виден всем. Стиль
ГРУ - спрятан от всех.
Но есть в советском посольстве еще и третий стиль. Рядом, в густом
саду, - торжественно возвышается большой православный храм. Он стоит
гордо и одиноко, и его золотые кресты выше, чем красный флаг. В утренней
мгле первый луч солнца падает на самый высокий золотой крест и дробится,
рассыпаясь на тысячи искр. Я твердо знаю, что Бога нет. В своей жизни я
никогда не был в церкви. Мне никогда не приходилось долго находиться
возле какой-нибудь церкви, пусть даже разрушенной. Но тут, в Вене, мне
приходится каждый день бывать рядом с ней. Не знаю почему; но она смуща-
ет меня. В ней чтото таинственное и чарующее. Она стоит тут больше ста
лет. В ее строгом облике нет ни крупицы фальши. Столько цветов и столько
узоров собрано вместе, но каждый узор и каждый оттенок неотделим от дру-
гих, и вместе они образуют то, что называется словом гармония. Я прохожу
мимо и смотрю себе под ноги. Мне удается это с трудом, ибо церковь
властно притягивает взгляд к себе...
9.
"Именем Союза Советских Социалистических Республик Министр иностран-
ных дел СССР просит правительсгва дружественных государств и подчиненную
им военную и гражданскую администрацию пропустить беспрепятственно дип-
ломатическую почту СССР, не подвергая ее контролю и таможенному досмотру
в соответствии с Венской конвенцией 1815 года. Министр иностранных дел
СССР А. Громыко".
Полицейский читает документ, отпечатанный на хрустящей денежной бума-
ге с узорами и гербом. Если ему не понятно, то можно прочитать тот же
текст на французском или английском языке. Тут же все это и отпечатано.
Коротко и ясно: дипломатическая почта СССР. Скрипит полицейский зубами и
косится на огромный контейнер. Непривычно это. Через Вену советская дип-
ломатическая почта потоком идет. Водопадом. Ниагарой. Через Вену проле-
гает ее маршрут. Это означает, что раз в неделю советские вооруженные
курьеры останавливаются Вене, следуя дальше в Берн, Женеву, Рим. Потом
они возвращаются тем же маршрутом. По дороге туда они оставляют контей-
неры в советских посольствах. Возвращаясь назад, они принимают в по-
сольствах контейнеры и везут их в Москву, Из Москвы они обычно везут
пятьдесять контейнеров килограммов по 50 каждый. А возвращаясь, они ве-
зут по 30-40 контейнеров. Иногда, случается, и по 100 контейнеров. За
потерю контейнера курьерам грозит смерть. За каждый контейнер головой
отвечает советский посол. Он обязан организовать встречу и отправку дип-
ломатической почты. И потому мы ее встречаем и провожаем. Гоняют нас на
это дело в порядке живой очереди. Пока курьеры со своими контейнерами
следуют по стране, рядом с ними всегда советский дипломат находится,
чтобы в случае необходимости напомнить о том, что за попытку захвата
контейнера Советский Союз может применить санкции, включая и военные.
Ну, а с малыми группами желающих ознакомиться с содержанием контейнеров
- курьеры имеют право расправиться своей властью. Это их привилегия. За-
щита контейнеров с помощью оружия - предусмотрена конвенцией, и потому
курьеры сильны и оружия у них достаточно.
Много везут дипломатические курьеры. Много. Все, что мы соберем, все
они и везут в контейнерах: патроны и снаряды, оптику и электронику, кус-
ки брони и части от ракет, и документы, документы, документы. Всякие до-
кументы: военные планы, технические описания, проекты нового оружия, ко-
торое будет когда-нибудь производиться или никогда никем производиться
не будет. Везут курьеры то, что Западом принято, и то, что Западом от-
вергнуто. Мы посмотрим. Мы обмозгуем. Может, мы примем то, что Запад от-
верг; может быть, мы придумаем противоядие против того, что Запад наме-
рен производить. Идет информация в зеленых ящиках. Скрипит полиция зуба-
ми. Много ящиков. Совершенно секретно! Именем Союза Советских Социалис-
тических Республик! В соответствии с Венской конвенцией 1815 года!
Едут курьеры. Везут контейнеры. Скрипит полиция зубами.
Но сегодня скрип особенный. Случай необычный. Сегодня у наших
курьеров не 50-килограммовые контейнеры, нет, сегодня совсем большой
контейнер - 5 тонн! Именем Союза Советских Социалистических Республик!
Собралось все полицейское начальство. Ругаются тихо. На наш контейнер
косые взгляды мечут. Контейнер сопровождаю я.
Я им уже все документы предъявил. И уж фраза у меня заготовлена: "За-
держка дипломатической почты Союза ССР, а равно попытки ее захвата,
контроля, досмотра влечет за собой...", ну и т.д.
Контейнер пригнали в Вену на особой платформе, продемонстрировав на
таможне, что он пуст. Но теперь он загружен. Теперь он опечатан огромны-
ми красными печатями: "Дипломатическая почта СССР. Отправитель: По-
сольство СССР, Вена". Теперь у контейнера наши курьеры. Теперь у
курьеров оружие. Теперь у контейнера советский дипломат. У дипломата не
очень высокий дипломатический ранг. Это всегда так делается. И все же он
неприкосновенный представитель СССР. Троньте его - попробуйте. Нападение
на дипломата - оскорбление государству, которое он представляет. Оскорб-
ление дипломата может быть расценено как нападение на само государство.
Скрипят полицейские чины зубами.
- Можно осмотреть правильность крепления контейнера на платформе?
- Это ваше право, - соглашаюсь я. Но трогать наш контейнер руками они
права не имеют. Только попробуйте. У меня прямая связь с генеральным
консулом СССР в Вене, а у него прямая связь с Министерством иностранных
дел СССР. Осматривайте.
Ходят полицейские чины вокруг контейнера. Ах, как хочется им узнать,
что там, внутри! Но не выгорит вам, господа. Что с воза упало, то не вы-
рубишь топором.
Когда контейнер из ворот посольства вывозили, все наши соседи из КГБ
с завистью матерились: ну, прохвосты, обскакали. Не иначе, ГРУ кусок
ядерного реактора сперло. У полиции местной, наверное, то же мнение. Вот
один совсем рядом с контейнером трется. Не иначе, радиометр в кармане
имеет. Попробовать решил, не везем ли мы атомную бомбу. Остановить того
полицейского я не могу. Контейнер он руками не трогает, а просто рядом
прохаживается. Ну, хрен с тобой. Прохаживайся. Твое право. Но не защел-
кает твой радиометр - внутри не атомная бомба и не кусок от ядерного ре-
актора. Вот еще один полицейский у контейнера трется. День жаркий. Но он
в плаще. Не иначе, под плащом у него аппаратуры электронной напихано. Не
иначе, они стараются определить, металл там у нас внутри или нет. Может,
мы двигатель секретного танка сперли? Но и тебе, братец, ничего не выго-
рит. Ни хрена ты своей электроникой не определишь. Вот и собаки рядом.
Вроде как для нашей безопасности. Принюхиваются собаки. Ах, не выгорит
вам, серые. И не нюхайте.
Курьеры наши на меня с уважением смотрят. Им-то ясно, что я к этому
делу прямое отношение имею. Но что внутри контейнера - не положено
курьерам знать. И никогда они этого не узнают. Ясно им, что контейнер не
КГБ наполняло, а ГРУ. У дипломатических курьеров на этот счет особый
нюх. Годами они эту работу делают. Знают, кто будет багаж принимать, а
отсюда ясно, кто его отправляет. В данном случае им следует только пе-
реправить контейнер через границу, а в Братиславе советский военный кон-
вой встретит, которому контейнер и следует передать.
Ах, как бы удивились дипломатические курьеры, если бы узнали, что,
попав в Братиславу, контейнер будет переправлен на первый советский во-
енный аэродром, и там все его содержимое будет сожжено в печке. А ведь
так оно и будет.
Давно Навигатор наш у посла чердак посольства просил. Давно посол на-
шему Навигатору отказывал. Нет, говорит, и точка. Но у Навигатора нашего
растет хозяйство. С каждым годом растет количество серых ящиков с лам-
почками да антенн разных. Нужен Навигатору чердак. Просит он посла, умо-
ляет. Пропадает место, а мне электронику подслушивающую устанавливать
некуда. Плюнул посол. Хрен с тобой, говорит. Забирай чердак. Но авгиевы
конюшни там. Вычистить их надо. Сумеешь - твой чердак. Только, чур, меня
не подводить. И грязь с чердака убрать своими силами. Много ли грязи? -
