практически выстреливает.
Шифровальщик подносит спичку к пленке, и та мгновенно исчезает, злоб-
но шипя. Кинопленка только кажется обычной. Горит она так же быстро, как
радиостанция передает шифрованное сообщение.
- Готовы? Попрыгали. Время. Пошли.
Жесток сержант Полищук и на руку дерзок. Группу сгрызет, а гнать бу-
дет без остановки. Да только цыплят на финише считают. Пока все хорошо.
А если группа на первых двух сотнях сдохнет? Командирам групп большие
права даны. На то и соревнования. Хочешь, останови группу. Хочешь, спать
ее положи. Хочешь, через каждые 10 минут хода - отдыхай. Но если в пос-
ледней десятке групп окажешься - сорвут лычки сержантские, в рядовые
спишут, а на твое сержантское место много любителей.
- Товарищ полковник, одиннадцатая группа первой роты. Командир сер-
жант Столяр.
- Добро пожаловать, сержант. Действуй, на наше присутствие внимания
не обращай.
- Есть! Носорог и Гадкий Утенок - на стремя!
- Есть!
- Блевантин!
- Я!
- Связь давай.
- Есть связь.
- Готовы? Попрыгали. Время. Пошли.
Теперь группы потоком пойдут. Так всегда на соревнованиях бывает.
Несколько групп вырываются далеко вперед, потом идет основная масса с
короткими перерывами или без перерывов вообще, а потом отставшие, заблу-
дившиеся. Некоторые отдыхают у нашего костра по часу. Некоторые по два.
Некоторые останавливаются, только чтобы развернуть связь, передать сооб-
щение и - вперед. Рядом с нами сразу несколько групп готовят свой нехит-
рый ужин. В ходе учений огонь разводить запрещено, и тогда диверсант го-
товит себе пищу на спиртовой таблетке. Но на соревнованиях можно пользо-
ваться и огнем. Главное на соревнованиях - точное ориентирование, ско-
рость, определение координат и связь. Остальное не так важно.
От костра пряный запахом потянуло. Диверсанты курицу жарят. Жарят ее
особым методом: выпотрошили, срезали голову и ноги, но перья не ощипыва-
ли. Курицу толстым слоем мокрой глины измазали и в костер. Вот уже и за-
пах пошел. Скоро она и готова. Нет у диверсанта кастрюли, и оттого в
глине готовить приходится. Когда совсем она изжарится, глину собьют, а
вместе с глиной слетят с нее и перья, и курочка во всем своем жиру -
прямо к столу.
- Товарищ полковник, милости просим.
- Спасибо. А где ж вы курицу взяли?
- Дикая, товарищ полковник. Беспризорная.
В ходе соревнований часто спецназы и дикую свинку найти могут, и ку-
рочку, и петушка. Иногда дикая картошка попадается, дикие помидоры и
огурцы, дикая кукуруза. Кукурузу другая группа в чайнике огромном варит.
- А чайник откуда?
- Да как сказать. Лежал на дороге. Чего ж, думаем, добру пропадать.
Отведайте кукурузки! Хороша.
У Кравцова правило: приглашение солдата он принимает с благодар-
ностью, как принимает приглашение начальника штаба округа или самого ко-
мандующего. Разницы он не делает. Весело у костра:
- Обмани ближнего, или дальний приблизится и обманет тебя.
Шутник полковник. За него любой диверсант глотку перегрызет. Не прос-
то такого уважения среди них добиться. Подчиняются они всякому постав-
ленному над ними начальнику, а уважают не всякого, и тысячи способов
звере-хитрый диверсант знает, чтобы командиру своему продемонстрировать
уважение или неуважение.
А за что они Кравцова уважают? За то, что тот натуру звериную свою не
прячет и прятать не пытается. Диверсанты уверены в том, что натура людс-
кая порочна и неисправима. Им виднее. Они каждый день жизнью рискуют и
каждый день имеют возможность наблюдать человека на грани смерти. И поэ-
тому всех людей они делят на хороших и плохих. Хороший, по их понятиям,
тот человек, который не прячет зверя, сидящего внутри него. А тот, кто
старается хорошим казаться, тот опасен. Самые опасные люди те, которые
не только демонстрируют свои положительные качества, но и внутренне ве-
рят в то, что являются хорошими. Отвратительный, мерзкий преступник мо-
жет убить человека, или десять человек, или сто. Но преступник никогда
не убивает людей миллионами. Миллионами убивают только те, кто считает
себя добрым. Робеспьеры получаются не из преступников, а из самых доб-
рых, из самых гуманных. И гильотину придумали не преступники, а гуманис-
ты. Самые чудовищные преступления в истории человечества совершили люди,
которые не пили водки, не курили, не изменяли жене и кормили белочек с
ладони.
Ребята, с которыми мы сейчас жуем кукурузу, уверены в том, что чело-
век может быть хорошим только до определенного предела. Если жизнь прип-
рет, хорошие люди станут плохими, и это может случиться в самый неподхо-
дящий момент. Чтобы не быть застигнутыми врасплох такой переменой, лучше
с хорошими не водиться. Лучше иметь дело с теми, кто сейчас плохой. По
крайней мере, знаешь, чего от него ждать, когда фортуна оскал проде-
монстрирует. Полковник Кравцов в этом смысле для них свой человек. Идет,
к примеру, девочка грудастая по улице. Ягодицы, как два арбуза в
авоське, перекатываются. Что диверсант в этом случае делать будет? По
крайней мере, взглядом изнасилует, если подругому нельзя. Но и полковник
Кравцов так же поступит, не постесняется. За это его уважают.
Опасен тот, кто женщине вслед не смотрит. Опасен тот, кто старается
показать, что это его не интересует совсем. - Вот именно среди этой пуб-
лики можно найти тайных садистов и убийц.
Кравцов к этой категории не относится. Любит он женский пол (а кто не
любит?) и секрета из этого не делает. Любит власть - зачем же свою лю-
бовь скрывать? А любит он ее крепко. Любую власть.
Почувствовал я это, когда впервые увидел, как он куклу бил. Это был
апофеоз мощи и беспощадной власти. Кукла - это человек такой. Человек
для тренировки.
Когда ведешь учебный бой против своего товарища, то наперед знаешь,
что он тебя не убьет. И он знает, что ты его не убьешь. Поэтому интерес
к учебному бою теряется.
А вот кукла тебя убить может, но и тебя ругать не очень будут, если
ты кукле ребра переломаешь или шею.
Работа у нас ответственная. И рука наша не должна дрогнуть в от-
ветственный момент. И не дрогнет. А чтоб командиры наши полную уверен-
ность в том имели - подбрасывают нам для тренировки кукол. Куклы не нами
выдуманы. Их и до нас использовали, и гораздо шире, но назывались они
по-другому. В ЧК их называли гладиаторами, в НКВД - волонтерами, в СМЕР-
Ше - робинзонами, а у нас они - куклы.
Кукла - это преступник, приговоренный к смерти. Тех, кто стар, болен,
слаб, тех, кто знает очень много,- уничтожают сразу после вынесения при-
говора. Но тот, кто силен да крепок, того - перед смертью используют для
усиления мощи нашего государства. Говорят, что приговоренных к смерти на
уран посылают. Чепуха. На уране обычные зеки работают. Приговоренных к
смерти более продуктивно используют. Один из видов такого использования
- сделать его куклой в Спецназе. И нам хорошо, и ему. Мы можем отрабаты-
вать приемы борьбы, не боясь покалечить противника, а у него отсрочка от
смерти получается.
Раньше гладиаторов да кукол на всех достаточно было. Теперь нехватка.
Во всем у нас нехватка. То мяса нет, то хлеба, а теперь вот и кукол не
хватает на всех. А желающих использовать кукол не убавляется. А где ты
их наберешь? Поэтому приказывают куклу длительно использовать, осторож-
но. Но это на качество занятий не очень влияет. Ты его не можешь сильно
калечить, а у него ограничений нет. Он в любой момент умереть может. Те-
рять ему нечего. Шею свернуть запросто может. Оттого бой с куклой в сто
раз полезнее, чем тренировка с инструктором или с коллегой. Бой с куклой
- настоящий бой, настоящий риск.
Во всем батальоне Спецназ только один особый профессиональный взвод
допущен к тренировкам с куклами. Три обычные диверсионные роты о сущест-
вовании кукол просто не знают. Особый взвод отделен от батальона: и мес-
то хорошо охраняется, и кукол содержать есть где.
Не любит Кравцов зря рисковать. Но любит власть. И потому, попав в
Дубровицу, он каждый раз переодевается и идет лично сам тренироваться на
куклах. Он тренируется долго и упорно. Он очень настойчив.
7.
Немного воды, полбанки кофе, коньяка солидную порцию - и на огонь.
Это варварское месиво должно долго вариться. Попьешь - будешь прыгать,
как молодой козлик. Приятный аромат щекочет ноздри.
Серый рассвет. Холодный туман. Едкий дым костра. Мы снова одни.
- Много КГБ нашей крови выпил?
- Ты, Витя, про всю армию или только про разведку?
- И про армию и про разведку.
- Много.
- Почему так получилось?
- Мы были очень наивны. Мы служили Родине, а чекисты служили сами се-
бе и партии.
- Это может повториться?
- Да. Если мы будем так же наивны, как и раньше...
Он мешает ложкой коньячное варево. А мне кажется, что он судьбу мою
вершит. Не зря он один со мной в глухой степи оказался. Не зря он разго-
воры такие ведет. Рассказав мне об Аквариуме, он доверил мне - свою
судьбу. Я же ее поломать могу. Зачем он рискует так? Не иначе он от меня
требует мою собственную судьбу. Я согласен рисковать вместе с Кравцовым
и ради него. Но как мне выразить это?
- Мы не должны им позволить, чтобы это повторилось. Ради благополучия
нашей Родины мы должны быть сильными. Армия должна быть не менее
сильной, чем КГБ... - Внезапно я чувствую, что это именно то, чего он
ждет от меня. - Мы не должны им позволить этого. Монополия чекистской
власти может удушить советскую власть...
- Но и монополия власти военной может уничтожить советскую власть. Ты
этого не боишься, Виктор? - Он смотрит в упор.
- Не боюсь.
- Что бы ты на моем месте делал? На месте советских генералов и мар-
шалов?
- Я бы поддерживал жесткий контакт с коллегами.
Если один в опасности, все генералы и маршалы должны его защищать.
Нам нужна солидарность.
- Представь, что есть такая солидарность. Тайная, конечно. Представь,
что партия и ГБ решили свергнуть одного из нас. Как же всем остальным
реагировать? Бастовать? Всеми отставку подать?
- Я думаю, что мы должны отвечать ударом на удар. Но не по всем нашим
врагам, а только по самым опасным. Если вы лично имеете проблемы с мест-
ным партийным руководством или с ГБ, не вам с ними биться, но все ваши
друзья со всего Союза должны наносить тайные удары по вашим врагам. И
наоборот, когда ктото из ваших далеких друзей в беде, вы обязаны ис-
пользовать всю свою мощь для нанесения тайных ударов по его врагам...
- Хорошо, Суворов, но помни, что этого разговора никогда не было. Ты
просто перепил коньяка и все это сам придумал. Запомни, что лучше всего
стоять в стороне от всех этих драк, но тогда ты так и останешься в пыли.
Драка за власть - жестокая драка. Тот, кто проиграл, - преступник. Для
победителя все равно, совершал ты преступления или нет. Все равно прес-
тупник. Так что лучше уж их делать, чем быть наивным дураком. С волками
жить... А то ведь съедят. Но уж если ты встал на этот путь, то лучше не
попадаться, а если попадаться, так не сознаваться, а уж если и созна-
ваться, то в простом деле, а не в организованном. Каждый, кто дерется за
власть, имеет свою группу, свою организацию, и каждый не прощает этого
своим соперникам. Участие в организации - это самое страшное, в чем ты
можешь признаться. Это жуткий конец для тебя лично. Под самыми страшными
пытками лучше признаться, что ты действовал один. В противном случае
пытки станут еще страшнее. А теперь слушай внимательно.
Его голос резко изменился, как и выражение лица.
- Через неделю ты пойдешь контролером с группой Спецназ. Вас выбросят
на Стороженецком полигоне. На второй день группа распадется надвое. С
этого момента ты исчезнешь. Твой путь в Кишинев. Ехать только товарными
поездами. Только ночью. В Кишиневе есть педагогический институт. "Уро-
