ангелами, но уже и не бесами.
А в центре царил Мир Справедливости. "Полдень, XXII век". Теплый,
приветливый, безопасный мир духа, творчества и свободы, населенный
исключительно людьми талантливыми, славными, дружелюбными, свято следующими
всем заповедям самой высокой нравственности.
Каждый рожденный в Империи неизбежно оказывался в "своем" круге,
общество деликатно (а если надо -- и грубо) вытесняло его туда, где ему было
место -- в соответствии с талантами его, темпераментом и нравственной
потенцией. Это вытеснение происходило и автоматически, и с помощью
соответствующего социального механизма (что-то вроде полиции нравов). Это
был мир, где торжествовал принцип "каждому -- свое" в самом широком его
толковании. Ад, Чистилище и Рай. Классика.
А во-вторых, авторам нравилась придуманная ими концовка. Там у них
Максим Каммерер, пройдя сквозь все круги и добравшись до центра, ошарашенно
наблюдает эту райскую жизнь, ничем не уступающую земной, и общаясь с
высокопоставленным и высоколобым аборигеном, и узнавая у него все детали
устройства Империи, и пытаясь примирить непримиримое, осмыслить
неосмысливаемое, состыковать нестыкуемое, слышит вдруг вежливый вопрос: "А
что, разве у вас мир устроен иначе?" И он начинает говорить, объяснять,
втолковывать: о высокой Теории Воспитания, об Учителях, о тщательной
кропотливой работе над каждой дитячьей душой... Абориген слушает, улыбается,
кивает, а потом замечает как бы вскользь: "Изящно. Очень красивая теория.
Но, к сожалению, абсолютно не реализуемая на практике". И пока Максим
смотрит на него, потеряв дар речи, абориген произносит фразу, ради которой
братья Стругацкие до последнего хотели этот роман все-таки написать. "Мир не
может быть построен так, как вы мне сейчас рассказали, -- говорит абориген.
-- Такой мир может быть только придуман. Боюсь, друг мой, вы живете в мире,
который кто-то придумал -- до вас и без вас, -- а вы не догадываетесь об
этом".
По замыслу авторов, эта фраза должна была поставить последнюю точку в
жизнеописании Максима Каммерера. Она должна была заключить весь цикл о Мире
Полудня. Некий итог целого мировоззрения. Эпитафия ему. Или -- приговор?.."
Именно над этим романом думали АБС во время своей последней встречи в
январе 1991 года в Москве. Я очень хорошо помню, что обсуждение наше шло
вяло, нехотя, без всякого энтузиазма. Время было тревожное и неуютное. В
Ираке начиналась "Буря в пустыне", в Вильнюсе группа "Альфа" штурмом взяла
телецентр, нарыв грядущего путча готовился прорваться, и приключения Максима
Каммерера в Островной Империи совсем не казались нам увлекательными --
придумывать их было странно и даже как-то неприлично. АН чувствовал себя
совсем больным, оба мы нервничали и ссорились... Это была финальная прямая,
хотя никто из нас об этом, разумеется, не знал и даже подумать не мог...
Но почему мне иногда кажется, что этот -- или очень похожий на него --
роман будет все-таки со временем написан? Не братьями Стругацкими,
разумеется. И не С.Витицким. Но кем?
"ОТЯГОЩЕННЫЕ ЗЛОМ".
Впервые над этим романом мы начали думать еще в октябре 1981-го, когда
возникла у нас с братьями Вайнерами странная, нелепая даже, но показавшаяся
нам плодотворной идея написать совместный фантастический детектив. Чтобы
состоял этот детектив из двух частей -- "Преступление" и, сами понимаете,
"Наказание". Чтобы в части "Преступление" (условное название "Ловец душ")
описывалась бы совершенно фантастическая и даже мистическая ситуация, как по
некоему райцентру российской глубинки бродит никому не знакомый Бледный
Человек и скупает живые человеческие души. Причем, никто не знает (да и
знать не хочет), что это, собственно, означает вообще и как, в частности,
понимать словосочетание "живая человеческая душа" в последней четверти
двадцатого века. Писать эту часть должны были АБС -- как специалисты по
мистике-фантастике, а на долю Вайнеров приходилась при таком раскладе часть
"Наказание", где Бледного Человека отлавливает милиция и соответствующие
органы возбуждают против него уголовное дело. Что это будет за уголовное
дело, в чем, собственно, можно обвинить "ловца душ" и по какой статье УК
РСФСР судить, не было ясно никому из соавторов, и именно поэтому
профессионалы Вайнеры очень всеми этими мистико-юридическими проблемами
заинтересовались.
В ноябре 81-го придуманы были и Сергей Корнеевич Манохин, астроном
(область интересов -- теория двойных и кратных объектов во Вселенной), и
маленький бледный человечек Агасфер Кузьмич Прудков, загадочный "ловец душ",
и место действия -- город Ташлинск, дальний аналог того райцентра Ташла
(Оренбургской области), где АН и БН побывали в эвакуации в 1942--43 гг. И
многочисленные определения души были выписаны про запас, и составлен был
проект типовой расписки о передаче таинственному Агасферу Кузьмичу души
("Особой материальной субстанции, не зависящей от тела", по определению
Советского энциклопедического словаря). И многое другое
было заготовлено для того, чтобы приступить к написанию части
"Преступление" (она же -- "Ловец душ"). Собственно, тогда был составлен
подробный план этой повести вплоть до того момента, когда за Агасфером
Козьмичом приезжает милиция. Но на этом работа с "Ловцом душ" прервалась --
АБС занялись "Хромой судьбой".
По записям в дневнике невозможно определить тот момент, когда "Союз
четырех" распался окончательно и навсегда. Некоторое время в дневнике еще
попадаются заметки, предназначенные вроде бы для "Ловца душ", но в
дальнейшем использованные в "Хромой судьбе". Например: "У Манохина привычка
-- всем встречным и поперечным дает (мысленно, конечно) клички. "Ойло
союзное". "Клепсидра"... Потом мы сосредоточились на "Хромой судьбе" целиком
и полностью, затем взялись за "Волны", потом начали и закончили сценарий
"Пять ложек эликсира", и только лишь в феврале 1985 года снова возник в
наших рабочих записях Агасфер Кузьмич.
Во время встречи в Москве, которая началась 15 февраля 1985 года,
обсуждается совершенно новый замысел: что стало бы с человечеством, если бы
оно вдруг лишилось чувства страха. Плюсы и минусы страха. Определение
страха... Генезис страха... Отдельные фразы:
"Свита дьявола -- смертные, но бесстрашные, как бессмертные..."
"Антихрист. Проба. Или уступил ангелу, уверенному, что все беды людские --
от страха..."
Возникает и обдумывается даже такая идея: сделать повесть 3-й книгой
"Понедельника..." Двадцать лет миновало, в Соловце возведен дом-небоскреб,
все события описываются с точки зрения сына Саши Привалова -- современного,
практичного до цинизма, но тем не менее после окончания МГУ двинувшего "по
магии" (против всякого желания отца). НИИЧАВО уж не тот, что раньше:
"несуны" тащат все, что плохо лежит; процветает принцип "ты -- мне, я --
тебе"; на Кристобаля Хунту работают одни только зомби да капризные
привидения; у Эдика Амперяна постоянно в ходу портативный реморализатор, а
Хунта соорудил для своих нужд огромный, стационарный... И в этих вот
условиях, приближенных к боевым, Кристобаль Хозевич во взаимодействии с
Агасфером Козьмичом проводят эксперимент по "обесстрашиванию" научного
контингента. При этом выясняется: первое, что делают "обесстрашенные", --
это перестают работать вообще... И итоговая запись 17.02.85: "Осознание
огромного и безнадежного отставания от мирового уровня -- во всем".
Очередная идея продолжить "Понедельник..." в очередной раз была
отброшена. Но на протяжении всего 1985-го в дневнике идут за
писи, из которых видно, как АБС постепенно приближаются к окончательной
формулировке новой своей литературной задачи.
"Поскребите любое дурное свойство человека, и выглянет его основа --
страх". С.Соловейчик (НМ, 3, 1985) "Обстоятельная подготовка к Страшному
Суду... Герой взят в качестве секретаря-переводчика, ему обещано исполнение
желания -- изменение законов природы. Он заступается за человечество, и ему
предлагают "искупить его грехи"... История нового Христа..." "Суд над
человечеством. Разбираются случаи из жизни: подлость, низость, корыстолюбие,
нищета духа. В т. числе странные истории из жизни японцев, новогвинейцев
(каннибалов) и т.д. -- другая мораль, другие нормы". "Имена Демиурга:
Гончар, Кузнец, Ткач, Плотник... Гефест, Гу, Ильмаринен, Хнум, Вишвакарман,
Птах, Яхве, Мулунгу, Моримо, Мукуру". И вот наконец: "...у гностиков Демиург
-- творческое начало, производящее материю, отягощенную злом"
(Е.М.Мелетинский, Миф.Словарь, т.1, стр. 366). "Вариант названия:
ОТЯГОЩЕННЫЕ ЗЛОМ".
К этому моменту одна из линий романа становится нам ясна окончательно,
и мы принимаемся ее активно разрабатывать и даже (начиная с 25 января 1986
года, в Ленинграде) писать. Это история Второго (обещанного) пришествия на
Землю Иисуса Христа. Он вернулся, чтобы узнать, чего достигло человечество
за прошедшие две тысячи лет с тех пор, как Он даровал людям Истину и искупил
их грехи своей мучительной смертью. Он видит, что НИЧЕГО существенного не
произошло, все осталось по-прежнему, и даже подвижек никаких не видно. И Он
начинает все сначала, еще не зная пока, что Он будет делать и как поступать,
чтобы выжечь зло, пропитавшее насквозь живую разумную материю, Им же
созданную и так любовно слепленную много тысячелетий назад.
Наш Демиург совсем не похож на Того, кто принял смерть на кресте в
древнем Иерусалиме -- две тысячи лет миновало, многие сотни миров пройдены
Им, сотни тысяч благих дел совершены, и миллионы событий произошли, оставив
-- каждое -- свой рубец. Он сделался неузнаваем. (Обстоятельство, вводящее в
заблуждение множество читателей: одни негодуют, принимая нашего Демиурга за
неудачную копию булгаковского Воланда, другие -- попросту и без затей --
обвиняют авторов в проповеди сатанизма, в то время как наш Демиург на самом
деле просто Иисус две тысячи лет спустя.)
Сейчас, листая рабочие дневники, я обнаружил вдруг, что совсем позабыл,
оказывается, как писался этот наш роман! Оказывается, мы сначала почти до
конца (а может быть, и не "почти", а действительно
до самого конца) написали всю линию Манохин-Агасфер-Демиург и лишь
потом вышли на идею заслуженного учителя города Ташлинска -- Г.А.Носова -- с
его печальной историей современного Иешуа Га-Ноцри. Только 27 февраля 1987
года в дневнике появляется запись:
"40 лет спустя". Учитель, проповедующий права людей, живущих в свое
удовольствие и никому не мешающих. Общество его ненавидит. Уходят ученики,
грозят родители, директор, РОНО, Академия Педнаук. Мир 20... года".
А уже в середине марта приняты все принципиальные решения: история
Демиурга и есть рукопись Манохина, "попавшая к автору от его Учителя,
найдена при сносе древней гостиницы при обсерватории"; "все
апостолы-соискатели предлагают улучшить человечество путем ампутаций";
Демиург ищет Великого Терапевта. "Все они хирурги или костоправы, и нет
среди них ни одного терапевта" (парафраз слов умирающего генерала иезуитов
из "Виконта де Бражелона"); история борьбы и гибели Настоящего Учителя
становится сюжетным стержнем нового романа... Этот новый и окончательный
вариант романа мы начинаем писать в конце апреля 1987 года, а последнюю
точку в чистовике ставим 18 марта 1988-го.
Это был последний роман АБС, самый сложный, даже, может быть,
переусложненный, самый необычный и, наверное, самый непопулярный из всех.
