особенного от них более не жду. Вероятность появления действительно хорошего
кинофильма невелика. А времена самой интересной (с Алексеем Германом) и
самой плодотворной (с Андреем Тарковским) работы уже миновали, и думается
мне, навсегда.
С.ЯРОСЛАВЦЕВ, или КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ОДНОГО ПСЕВДОНИМА.
Почему, собственно, "С.Ярославцев"? Не помню. Понятно, почему "С": все
наши псевдонимы начинались с этой буквы -- С.Бережков, С.Витин, С.Победин...
Но вот откуда взялся "Ярославцев"? Совершенно не помню.
В нашей замечательной стране, где бухгалтерия не выдаст автору ни
единого рубля гонорара без предъявления самых исчерпывающих сведений о
паспорте, месте жительства и о количестве детей, -- в этой удивительной
стране нашей сохранить тайну псевдонима, казалось бы, совершенно невозможно.
И тем не менее следует признать, что "загадка С.Ярославцева" выдержала
испытание временем более чем удовлетворительно.
Разумеется, тысячи читателей почти догадывались, who is who, сотни были
весьма близки к правильному ответу, но только, может быть, десятки знали
этот ответ точно. Лично мне приходилось встречаться с четырьмя основными
гипотезами по поводу личности С.Ярославцева.
1. С.Ярославцев -- это А. и Б. Стругацкие, пытающиеся таким вот
образом, с помощью псевдонима, продраться сквозь цензурно-редакторские
рогатки.
2. С.Ярославцев -- это А.Стругацкий без какого-либо участия
Б.Стругацкого.
3. С.Ярославцев -- это Б.Стругацкий без какого-либо участия
А.Стругацкого.
4. С.Ярославцев -- это некий молодой начинающий писатель Имярек,
рукописи которого А. и Б. Стругацкие (из чистого альтруизма, во имя
Литературы, Святой и Великой) "причесывают, доводят до кондиции, а затем --
проталкивают в печать".
Помнится, мне доставляло известное удовольствие с непроницаемым лицом
выслушивать такого рода версии, а потом отвечать в манере Рэдрика Шухарта:
"Комментариев не имею..." Это была такая забавная игра.
Но в том, как эта игра начиналась, не было абсолютно ничего забавного.
Все три произведения С.Ярославцева были задуманы и разработаны в
исключительно неблагоприятное и тяжелое для АБС время, в интервале
1972--1975 годов, когда новые договора не заключались, а те, что были
заключены раньше, не исполнялись, перспективы и горизонты решительно
затянуло туманом, и вопрос "Как жить дальше и зачем?" встал перед нами во
всей своей неприглядной определенности.
В январе 1972 года мы начали писать сценарий мультфильма под названием
"Погоня в Космосе". Сценарий этот сначала очень понравился Хитруку, через
некоторое время -- Котеночкину, но потом на него пала начальственная
резолюция (в том смысле, что такие мультфильмы советскому народу не нужны),
и он перестал нравиться кому бы то ни было. И вот тогда АН взял сценарий и
превратил его в сказку. Так появился С.Ярославцев -- девяносто процентов
А.Стругацкого и десять процентов А. и Б. вместе взятых.
Примерно в то же время мы придумали сюжет про человека, сознание
которого крутилось по замкнутому кольцу времени. В этом сюжете изначально
было много любопытных позиций: тщетные попытки героя вмешаться в историю...
предупредить генералиссимуса насчет войны... Жданова -- насчет блокады... ну
хотя бы родного отца -- насчет ареста! Идея неслучайности,
предопределенности, неизбежности истории мучала нас, раздражала и
вдохновляла. Сохранилась запись в дневнике, относящаяся ко второй половине
1979 года: "Человек, проживший много жизней. Давно понял, что историю
изменить нельзя. Сейчас находится в стадии активного альтруизма -- спасает
отдельных хороших людей. Но ничего в людях не понимает и спасает подонков и
ничтожеств..." Ничего подобного напечатать в те времена, разумеется, было
нельзя, и тогда АН взял этот сюжет и написал все, что только и можно было в
те времена написать, -- историю Никиты Воронцова. И это было второе
произведение С.Ярославцева.
23 января 1975 года в нашем рабочем дневнике появляется запись:
"Человек, которого было опасно обижать", и на другой день: "Имя ему --
Кимм". Первый сюжет был разработан тогда же, причем достаточно подробно --
хоть садись да пиши. Кроме Кимма, который обладал загадочной способностью
помимо воли своей наносить ущерб людям, вознамерившимся нанести ущерб ему
самому, были там у нас: гангстер Шевтц (наемный убийца), некий сенатор,
ученый генерал из ВПК ("генерал-чума"), священник, культурист-мазохист...
Действие, вполне бурное и исполненное захватывающих приключений, должно было
протекать в курортном городе некоей маленькой страны -- не то Греции, не то
Мальты...
В дневниках отдельные упоминания этой темы, идейки и предложеньица "по
поводу", фразы, замечания, наметки встречаются неоднократно. Например: "Не
сделать ли для ХС спец. главу ... "Охота на василиска" -- погоня за
человеком, которого было опасно обижать" (самое начало 1984-го). А в самом
начале 1986-го: "Василиск -- человек, который страшно мстит обидчику, сам
того не желая, инстинктивно, зачастую не зная об этом. Представить себе мир,
где василиски редки, но обычны (как, скажем, мастера спорта или доктора
наук)". В "Отягощенных злом" мы даже в какой-то мере реализуем образ такого
"василиска"-громобоя, но все это -- лишь скольжение по поверхности. До
настоящего дела руки у нас все еще не доходят. Основательно мы возвращаемся
к этому сюжету снова лишь в мае 1990 года. В дневнике записано: "Обсуждали
Несчастного Мстителя". И дальше: "Нужна биография НМ, с родословной,
подробно. История, как человек обнаруживает в себе дьявола". Теперь нашего
героя звали Ким Волошин, и главные события повести должны были
разворачиваться сегодня, сейчас и у нас в стране. Никаких Греции, никаких
Мальт, никаких сенаторов -- заштатный российский городок, обком-райком,
милиция, УКГБ... И должно было это все называться теперь "Бич Божий" -- мы
не знали тогда, что произведение с таким названием уже существует.
Мы обсуждали новый сюжет на протяжении всего 90-го года. Будь на то моя
только воля, мы обсуждали бы его и дальше -- мне казалось, что времени
впереди еще навалом, куда спешить?.. АН думал иначе. Может быть, он что-то
предчувствовал. Может быть, догадывался. Может быть, знал. Здоровье его уже
заметно пошатнулось тогда, но он перемогся и заставил себя работать -- сел и
к началу лета 1991 года закончил последнее произведение С.Ярославцева
"Дьявол среди людей". Третье и последнее.
Вот, по сути, и вся история этого псевдонима -- короткая история длиною
в двадцать, без малого, лет.
Vita brevis, ars longa.
С.ВИТИЦКИЙ.
Происхождение этого псевдонима лежит на поверхности. Традицию основал
АН еще в незапамятные времена. Надо было опубликовать под псевдонимом
какой-то перевод, и АН выбрал "С.Бережков" -- просто потому, что жил тогда
на Бережковской набережной. Совершенно аналогично БН, живший на улице
Победы, не мудрствуя лукаво, при необходимости варьировал все свои
псевдонимы, перебирая соответствующую цепочку: "Победа -- Виктория -- Виктор
-- Витя".
Задуман "Поиск предназначения" был давно, но теперь нет уже возможности
установить, когда именно. И нет возможности проследить даже основные этапы
работы. Вот они -- разрушительные последствия всеобщей компьютеризации:
бумажные архивы исчезли, теперь все -- на диске, и если нет
предусмотрительно проставленной даты, то уже и не установишь, когда именно
был написан тот или иной текст.
Последний раз я обращался к наброскам по поводу романа "ИЗ ПЕТЕРБУРГА В
МОСКВУ" (название, естественно, условное) в конце июня 1991-го, но когда я
эти наброски начал впервые делать, когда сама мысль о новой вещи появилась,
теперь уже установить невозможно.
Многое из придуманного ранее вошло впоследствии в "Поиск
предназначения", но сам этот роман начал формироваться заметно позже:
"...Человек обнаруживает (заподазривает), что некая сила ведет его по
жизни, оберегая от опасностей и направляя в некоем (непонятном) направлении.
1941. август. "Взорвался" следователь, который вел дело Амалии
Михайловны -- хотел ее засадить, а ее судьба -- спасти мальчика. С этого
эпизода и начинается расследование.
1942. январь. "Счастливый мальчик". Людоед разорван в клочки -- все
думают, что от прямого попадания, но мальчик-то знает, что ни снаряда, ни
осколка не было. Эта история прошла мимо следствия, но послужила толчком для
понимания ситуации мальчиком.
1950, август. Поступление на физфак. Единственный преподаватель,
который настаивал (и настоял бы!) на приеме, вдруг -- у окна -- разлетается
на куски. Всех потом посадили за теракт. Но герой в атомники не попал и,
следовательно, уцелел.
1958, ноябрь. Страшно и непонятно ("словно бомбу проглотил") погиб
писатель Каманин (значительная фигура в Ленинграде), пришедший в восторг от
его рукописи. И герой не стал писателем. На писателя и рукопись выходят
через редакцию журнала "Красная заря", куда герой отнес рукопись. Рукопись
-- роман-воспоминание на тему "Как, собственно, удалось мне уцелеть?"
1965, декабрь. То же произошло с ученым, которому передал шеф героя по
матинституту его работу. Ученый, побеседовав, решил двигать героя на
международные конференции и "взорвался"..."
И т.д., и т.п., и пр. По сути, это уже законченный план будущего
романа. Последняя дата входа в этот файл -- 27.12.92, -- после чего я,
видимо, уже начал работать собственно над текстом.
Писался роман трудно и долго. Черновик закончен был в августе 1994-го и
потом правился еще неоднократно в течение примерно полугода. Ко мне все
время приставали (да и сейчас пристают время от времени) с вопросом, как мне
пишется в одиночку. Ответы "трудно", "дьявольски трудно", "медленно и
мучительно" вопрошающих не удовлетворяют. Я придумал несколько сравнений,
вот самое точное
из них: представьте, что много лет подряд вы с напарником пилите
двуручной пилой огромное бревно, но теперь напарник ушел, вы остались в
одиночестве, а бревно и пила никуда не делись, надо пилить дальше... Те,
кому приходилось пилить толстые стволы двуручной пилой в одиночку, меня
понимают.
Еще меня не раз спрашивали, а зачем, собственно, вообще понадобился
Б.Стругацкому псевдоним? Предостерегали: псевдоним помешает коммерческому
прохождению романа. Просили (издатели): нельзя ли где-нибудь на той же
обложке под "С.Витицким" поставить хотя бы петитом "Б.Стругацкий"... Мне все
эти разговоры были вполне понятны (время такое: продаются не столько книги,
сколько имена), всем своим советчикам и просителям я искренне сочувствовал,
но не мог позволить себе действовать по-другому.
Много-много лет назад мы с АН договорились, что каждый из нас, если
случится публиковать что-либо серьезное в одиночку, будет делать это только
под псевдонимом. АН следовал этому правилу неукоснительно, как же могу я
позволить себе нарушить старый договор? И в то же время делать из своего
псевдонима мрачную тайну я тоже отнюдь не собираюсь: каждый, кто хотел
узнать истину, мог это сделать без каких-либо трудностей и хлопот.
Я очень рад, что С.Витицкому удалось не только начать, но и закончить
свою работу. Ниоткуда не следовало, что это получится вообще, и уж совсем
непонятно было, удастся ли, даже доведя свою работу до конца, сохранить
приличный уровень. Кажется, удалось. Слава Богу. Но бревно никуда не делось
-- вот оно, всегда передо мной. И пила на месте. Надо пилить дальше. Однако,
