финансировать расходы на общественные блага независимо от того, получают
ли и ценят ли они их. Право налогообложения позволяет государству, не
спрашивая разрешения, забирать у людей их собственность, например, доход.
В частном секторе подобной принудительной силы не существует. Частные
фирмы могут назначать более высокие цены на свои товары и услуги, но они
не могут заставить покупать их.
Кстати, продукция частной фирмы всегда представляет для потребителя
ценность большую, чем его расходы, иначе фирма не выручит за нее ни
доллара. Этого нельзя сказать о государственном учреждении. Когда оно
финансируется или субсидируется за счет налогов, нет никакой гарантии, что
результат его деятельности будет представлять для людей ценность большую,
чем издержки на ее осуществление.
Неограниченная политическая демократия -- это система власти большинства,
в то время как рыночное распределение -- это система пропорционального
представительства всех.
Например, когда на государственном уровне принимается решение об
увеличении расходов на жилищное строительство или половое воспитание детей
в государственной школе, не заинтересованное в этом меньшинство обязано
подчиниться и внести необходимую сумму для его реализации.
В противоположность этому рыночные отношения позволяют разным по
численности группам голосовать за то, что они хотят, и получать желаемое.
Так, если услуги образования предоставляются на рыночной основе, одни
родители смогут выбрать школу, где пропагандируются религиозные ценности,
другие же предпочтут отдать детей в более светские школы. Кто-то
остановится на школе, где особое внимание уделяется практическим навыкам,
либо культурным программам, либо высокопрофессиональной подготовке.
В условиях рынка каждый может получить то, чему он отдает предпочтение.
Для этого не нужно принадлежать к большинству; любое меньшинство имеет
возможность "голосовать" своими потребительскими долларами. Пока человек
или группа людей готовы оплачивать издержки, рынок будет откликаться на их
пожелания. В рыночной сфере каждый представлен пропорционально своим
затратам. Поэтому процесс выбора на рынке не порождает конфликты,
возникающие при принятии решений в государственном секторе.
Цена государственного налогообложения
снижение объема производства в частном секторе в результате изъятия из
него ресурсов
расходы, которые несет страна по взиманию и уплате налогов
упущенная выгода страны от пресеченных государством несостоявшихся
сделок
Политики часто говорят, что налоги -- издержки государственной власти.
Издержками приобретения любого продукта является то, от чего приходится
отказываться, чтобы его получить. Государство не является исключением.
Существуют три вида издержек, возникающих, когда государство предоставляет
гражданам блага и услуги.
Во-первых, это потеря продукции в частном секторе, которую можно было
произвести из ресурсов, потраченных в государственном секторе. Ресурсы,
направляемые на строительство дорог, производство ракет, содержание
полиции, образования, здравоохранения или на производство других
"продуктов" государственного изготовления, имеют альтернативные сферы
использования. Они могли бы найти применение в частном секторе, если бы не
были потрачены государством. Данный вид издержек возникает независимо от
того, финансируется ли государственный сектор посредством налогов,
увеличения государственного долга или эмиссии денег. Эти издержки можно
сократить, лишь снизив государственные расходы.
Во-вторых, немалые издержки возникают при сборе налогов и исполнении
налогового законодательства: налогооблагаемые доходы должны быть
подсчитаны и проконтролированы, налоговые законы -- приведены в действие.
Ресурсы, идущие на эти цели, недоступны для производства других благ ни в
частном, ни в государственном секторах. Исследования показывают, что в
Соединенных Штатах требуется ежегодно около 5.5 млрд. человеко-часов (что
эквивалентно годовой работе 2 млн. 750 тыс. служащих, занятых полный
рабочий день) для выполнения одной только бумажной работы, связанной с
налогообложением. Эти издержки "съедают" примерно 20 центов от каждого
доллара, полученного правительством в форме налогов.
Наконец, в-третьих, в результате налогообложения сделки, которые были бы
взаимовыгодными, становятся неприбыльными и потому неосуществленными.
Также, люди отводят больше времени досугу и неэффективной деятельности.
Отказ от этих потенциальных выгод означает урон для экономики в целом.
Кроме того, налоги поощряют непродуктивную деятельность по уклонению от
них, что также приносит экономические потери.
Таким образом, государство обходится обществу значительно дороже суммы
всех налоговых сборов или суммы всех государственных расходов. При анализе
достоинств той или иной государственной программы необходимо учитывать все
ее издержки.
Политики всегда пытаются скрыть издержки своей деятельности. Как говорил
министр финансов при дворе Людовика XIV Жан-Батист Кольбер (Jean Baptiste
Colber), "искусство налогообложения состоит в умении так ощипать гуся,
чтобы он поменьше шипел". Политическая привлекательность бюджетных
дефицитов, избыточной эмиссии денег и различных косвенных налогов состоит
в возможности скрыть реальные издержки государственных программ.
Особенно широко распространен обман в отношении налогов на бизнес.
Политики часто говорят о налогообложении бизнеса так, как если бы
налоговое бремя перекладывалось с плеч граждан на нечто бесплотное. Однако
налоги на бизнес, так же как и все остальные, целиком и полностью
оплачиваются гражданами. Корпорация или фирма сама не платит налоги, а
лишь собирает деньги со своих клиентов, служащих или держателей акций,
чтобы затем передать их государству.
ГРУППЫ ИНТЕРЕСОВ МОГУТ ИСПОЛЬЗОВАТЬ политический механизм государства,
чтобы обирать налогоплательщиков потребителей
Когда деятельность государства ограничена жесткими рамками, оно способно
внести неоценимый вклад в экономическое процветание. Для этого, однако,
требуется нечто большее, чем демократия. В условиях современной
демократии, к сожалению, демократически избранным политическим деятелям
выгодно поддерживать интересы отдельных групп в ущерб обществу в целом.
Осуществляемые с этой целью государственные меры сулят существенные
выигрыши членам хорошо организованных групп (скажем, промышленникам,
членам профсоюза или фермерам) в противовес интересам массы
налогоплательщиков или потребителей. Если группа относительно невелика, то
выигрыш каждого из ее членов значителен. И наоборот, если людей, которым
наносится ущерб, много, -- издержки, налагаемые на каждого из них, не
слишком заметны, а их источник достаточно трудно отследить.
Нетрудно понять причину, по которой политики оказываются на стороне таких
группировок. Поскольку каждого члена такой группы ожидает значительный
выигрыш, все они заинтересованы в объединении, чтобы совместными усилиями
довести до сведения кандидатов или уже избранных законодателей, как им не
терпится добиться успеха в своем деле. При выборе того или иного кандидата
и оказании ему финансовой поддержки многие члены таких групп будут
исходить из того, какие позиции он занимает в вопросах, представляющих для
них особую важность. Что же касается остальных избирателей, то, поскольку
эти вопросы мало касаются их интересов, они в массе своей будут
недостаточно информированы и пассивны.
Как следует поступать политику, стремящемуся к победе на выборах? Вполне
очевидно, что от неинформированного и незаинтересованного большинства
пользы будет немного, тогда как шумных сторонников и, главное, их вклады в
избирательную кампанию можно заполучить, проводя меры, отвечающие их
групповым интересам. В эпоху, когда средства массовой информации оказывают
огромное воздействие, политики с особым рвением поддерживают такие группы,
чтобы выудить из них средства для избирательной кампании и вложить их,
например, в создание благоприятного телевизионного имиджа. При этом
политические деятели, не желающие обменивать государственную казну на
поддержку заинтересованных групп, оказываются в весьма уязвимом положении.
Таким образом, при существующих правилах действиями политиков управляет
невидимая рука, заставляя их выражать интересы групп, хотя это
оборачивается потерями для общества. Представительные органы власти,
сформированные исключительно по принципу правления большинства, не в
состоянии разрешать проблемы, связанные с групповыми интересами.
Именно склонностью политиков действовать на пользу хорошо организованным
группам можно объяснить существование многочисленных категорий
государственного вмешательства в экономику, уменьшающих размер
общественного экономического "пирога".
Наглядный пример -- канадские советы по сбыту сельскохозяйственной
продукции, созданные по инициативе провинциальных властей якобы для того,
чтобы стабилизировать издержки и гарантировать качество продуктов,
производимых под их эгидой. С экономической точки зрения эти советы
являются официально санкционированным картелем, который контролирует
предложение молока, яиц, кур и т. п. с помощью предписаний, кто именно
может производить эти продукты и на каких условиях.
На практике такой контроль означает сокращение предложения и вздувание
цен. Имея возможность контролировать не только внутреннее производство, но
и импорт иностранных продуктов, то есть, располагая абсолютным контролем
над предложением, советы по сбыту устанавливают цены на том уровне,
который они считают целесообразным, -- единственным ограничителем служит
опасность политического противодействия при слишком высоких ценах.
Чтобы определить, насколько цена, установленная советами, превышает
уровень, который бы установился в их отсутствии, достаточно знать, во что
обходится допуск на данный рынок, который должен получить каждый
производитель. Например, разрешение на производство яиц и молока, -- т. е.
листок бумаги, дающий это право, -- стоит столько же, сколько земля,
здания, оборудование и скот, минимально необходимые для начала
производства. Для получения этого разрешения канадскому фермеру приходится
брать крупный банковский кредит или изымать эти средства из своего
бюджета.
Поскольку благосостояние фермеров в значительной степени зависит от
сохранения данных порядков, они видят прямой смысл в том, чтобы отдавать
свои голоса и деньги политикам, защищающим их интересы. Рядовые же
избиратели, решая, за кого голосовать, не задумываются над этим вопросом.
Большинство канадцев (кроме тех, кто покупает кур, яйца и молочные
продукты в Соединенных Штатах) даже не подозревают, что из-за вздутых цен
каждый из них ежегодно переплачивает производителям яиц и молока несколько
сот долларов, причем большая часть этих сумм достается вполне
состоятельным фермерам. Поэтому политические деятели обычно оказываются в
выигрыше, продолжая поддерживать фермеров, хотя эти дотации растрачивают
впустую ресурсы и обкрадывают общество в целом.
Политической силой групп интересов объясняется существование импортных
тарифов и квот на сталь, обувь, текстильные изделия, одежду и некоторые
другие товары. Ирригационные проекты, финансируемые на федеральном уровне,
льготные кредиты бизнесу, дотации аэропортам, художественным коллективам и
учреждениям культуры, специальные программы помощи молодежи и престарелым,
тем, кто живет в районах с высоким уровнем безработицы и, разумеется, тем,
кто служит надеждой и опорой канадских политиков, дотации регионам -- вот
примеры политики ради политики. В основе ее лежат интересы групп,
преследующих свои интересы, а отнюдь не потребности экономики и общества.
И если каждая в отдельности подобная программа является незначительным
бременем для экономики, то в сумме они разоряют федеральный бюджет,
растрачивают ресурсы и снижают жизненный уровень населения.
Отцы Конституции США осознавали этот недостаток демократической системы и
стремились ограничить давление со стороны организованных групп, которые
