малопримечательным - в город приехала молодая женщина, которая сошла с
автобуса на углу у библиотеки и оглянулась вокруг, словно любуясь давно
знакомыми местами. Глядя на нее, на ее улыбку, на ее темные волосы и
длинное дорогое пальто, можно было подумать, что она вернулась на
родину, но родину, которая была не очень ласкова к ней. В улыбке
присутствовала некая мстительность. Милли Шиэн, увидев ее по пути в
магазин, подумала, что где-то уже видела ее. То же показалось и Стелле
Готорн, сидящей за столиком кафе. Она посмотрела вслед незнакомке, и ее
спутник, профессор антропологии Гарольд Симе, заметил:
- Одна красивая женщина всегда смотрит на другую с завистью. Но за
тобой я этого не замечал.
- А ты думаешь, она красивая?
- Сказав "нет", я бы солгал.
- Ну ладно, если я тоже красивая, то все в порядке, - ока улыбнулась
Симсу, который был на двадцать лет моложе ее, и посмотрела вслед
незнакомке, исчезнувшей за дверью отеля Арчера.
- Если все в порядке, то что ты на нее так смотришь?
- О, просто.., просто так. С такими женщинами нужно сидеть в кафе, а
не с подкрашенными развалюхами вроде меня.
- Ну ладно, - Симе пытался взять под столом ее руку, но Стелла
вырвала ее быстрым движением. Она терпеть не могла, когда ее лапали в
общественных местах, и ей вдруг захотелось закатить Симсу хорошую
пощечину.
- Стелла, ты что?
- Ничего. Почему бы тебе не вернуться к своим милым студенточкам?
В это время молодая женщина вошла в отель. Миссис Харди, владевшая им
вместе с сыном после смерти мужа, вышла к ней из своего офиса.
- Что вам угодно? - спросила она, тут же подумав: "Вот от кого Джима
нужно держать подальше".
- Мне нужна комната с ванной, - ответила женщина. - Я поживу у вас,
пока не подыщу квартиру в городе.
- Как замечательно! Вы приехали в Милберн? Это просто чудесно. Милые
молодые люди, как мой Джим, только и мечтают сбежать отсюда в Нью-Йорк.
Вы оттуда приехали?
- Я там жила. Но кое-кто из моей семьи жил у вас в городе.
- Вот наши правила, а вот журнал - сказала миссис Харди. - У нас
очень хороший тихий отель, никакого шума по ночам, совсем как пансион,
только с гостиничным обслуживанием, - женщина кивнула, заполняя журнал.
- Хочу предупредить: никакого диско и, извините, никаких мужчин у вас в
комнате после одиннадцати.
- Хорошо, - женщина вернула журнал миссис Харди, которая прочитала:
"Анна Мостин" и нью-йоркский адрес.
- Чудесно, а то, вы знаете, эти современные девушки... - начала
миссис Харди и осеклась, взглянув в спокойные голубые глаза
посетительницы.
Первой ее мыслью, почти рефлективной, было: "она же совсем холодная",
и сразу потом: "за Джима можно не бояться".
- Анна! Какое красивое старомодное имя.
- Да. Миссис Харди, слегка обескураженная, позвонила в звонок,
вызывая сына.
- Я действительно старомодна, - сказала женщина.
- Вы говорите, у вас были родные здесь?
- Да, только очень давно.
- Все равно я должна их знать.
- Не думаю. Здесь жила моя тетя. Ее звали Ева Галли.
Нет, вы не должны ее знать.
(Жена Рики, оставшись в кафе, внезапно всплеснула руками и
воскликнула "Старею!". Она вспомнила, на кого похожа эта женщина.
Официант, терзающийся сомнениями, стоит ли подавать ей счет после ухода
джентльмена, вежливо переспросил: "Что?" "Ничего, болван! - отрезала
она. - Стойте! Дайте сюда счет".)
Джим Харди глазел на нее всю дорогу, пока нес ее чемодан и открывал
дверь ее номера. Наконец он решился заговорить:
- Надеюсь, вы останетесь у нас подольше.
- Я думала, что ты ненавидишь Милберн. Твоя мать так говорила.
- Пока вы здесь, нет, - и он одарил ее взглядом, бросившим прошлым
вечером Пенни Дрэгер на сиденье его машины.
- Почему это?
о, - он не знал, что сказать, после того, как она проигнорировала его
взгляд. - Вы знаете.
- Разве?
- Я просто хочу сказать, что вы чертовски красивая, вот и все. У вас
есть стиль. Мне очень нравятся стильные женщины.
- Неужели?
- Да, - он кивнул. Он не мог ее понять. Если бы она была недотрогой,
она бы оборвала его с самого начала. Но она не проявляла к нему никакого
интереса. Потом она сняла пальто, на что он слабо надеялся. В области
груди она была не очень, но ноги хорошие. Внезапно ее безразличие
возбудило его - это была чистая, холодная чувственность, накатившая на
него волной, ничуть не напоминающая то, что он испытывал с Пенни Дрэгер
и другими девушками, с которыми он спал.
- О, - сказал он, тщетно надеясь, что она все же выставит его. - Вы
приехали сюда работать? Может быть, вы с телевидения?
- Нет.
- Ну ладно, я пойду. Может, зайду еще поговорить, если позволите. Или
помочь чего.
Она села на кровать и протянула руку. Он нерешительно подошел. В руку
его опустилась свернутая долларовая бумажка.
- Знаешь, - сказала она, - по-моему, ты не должен на работе носить
джинсы. Выглядишь разгильдяем.
Он взял доллар и выскочил вон, даже не сказав "спасибо".
("Анна-Вероника Мур, - подумала Стелла, - вот кого она мне
напоминает. Ту актрису в доме у Джона, когда умер Эдвард. Почему я о ней
вспомнила? Я видела ее тогда недолго, и эта девушка вовсе на нее не
похожа".)
Глава 4
- Нет, - продолжал Сирс, - я не отказался от мысли помочь Фенни
Бэйту. Я считал, что испорченных детей не бывает, что его сделали таким
плохое воспитание и убогая жизнь. На следующий день я приступил к его
перевоспитанию и в обед попросил остаться со мной.
Другие дети вышли, оживленно переговариваясь - по-моему, они думали,
что я его все-таки выпорю, - и тут я заметил, что в темном углу прячется
его сестра.
"Я не трону его, Констанция, - сказал я. - Иди и ты сюда, если
хочешь". Бедные дети! Я до сих пор вижу их, оборванных и напуганных. Они
сжались на стульях, а я стал рассказывать все, что знал об открытиях:
про Колумба, Кортеса и Нансена. Но на Фенни это не произвело никакого
впечатления. Он знал, что мир кончается в ста милях от Четырех Развилок
и что все люди живут в этом круге. "Кто сказал тебе такую глупость,
Фенни? - спросил я, но он опять покачают головой. - Это родители?"
Констанция хихикнула совсем невесело. Я вздрогнул от этого ее смешка
- он вызывал мысль о почти животном существовании. Конечно, так оно и
было; но потом все оказалось гораздо хуже, гораздо страшнее.
Но тогда я в отчаянии вскинул руки и девочка, похоже, подумала, что я
хочу ее ударить, и торопливо воскликнула: "Это Грегори!"
Фенни бросил на нее быстрый взгляд, и могу поклясться, что никогда не
видел такого испуга. В следующий момент он вскочил и выбежал из класса.
Я звал его обратно, но он без оглядки убежал прямо в лес. Девочка
осталась в классе, но она тоже выглядела испуганной: "Кто такой Грегори,
Констанция? - спросил я. - Уж не тот ли это человек, что крутится около
школы? С такими вот волосами?" Едва я изобразил над головой спутанные
волосы, как она вскочила и убежала так же быстро, как ее брат.
Но в тот день другие ученики признали меня. Они решили, что я побил
обоих и таким образом восстановил справедливость. Вечером я был
вознагражден если не большей порцией картошки, то во всяком случае
одобрительной улыбкой Софронии Мэзер. Должно быть, Этель Бердвуд сказала
матери, что из нового учителя выйдет толк.
Фенни и Констанция не приходили в школу два дня. Я винил себя в том,
что вел себя с ними неосторожно, и во время перемены от волнения ходил
взад-вперед по двору. Дети смотрели на меня, как на лунатика. Потом я
услышал то, что заставило меня повернуться и подойти к группе старших
девочек. Среди них была и Этель Бердвуд. Мне показалось, что она
упомянула имя Грегори.
- Расскажи мне про Грегори, Этель, - сказал я.
- А кто это? У нас нет никого с таким именем.
Она в упор поглядела на меня, и я был уверен, что она в тот момент
думала о традиции, по которой учитель сельской школы обычно женился на
самой старшей из своих учениц. Эта Этель, дочь богатых родителей, была
самоуверенной девочкой.
- Я слышал, как ты упомянула это имя.
- Вы, должно быть, ошиблись, мистер Джеймс, - сказала она медоточивым
голосом.
- Не люблю, когда мне лгут. Расскажи мне о Грегори.
Конечно, они решили, что я угрожаю ей наказанием. Другая девочка
поспешила ей на выручку.
- Мы говорили, что этот желоб сделал Грегори. , Я взглянул на стену
школы. Один из водосточных желобов был новым.
- Ладно, он больше не будет тут расхаживать, - заявил я, заставив их
отчего-то расхохотаться.
В тот же день после уроков я решил отправиться в логово льва, то есть
в дом Бэйтов. Я знал, что от деревни до него примерно так же, как от
Милберна до дома Льюиса. Я прошел три-четыре мили, прежде чем понял, что
заблудился. Домов мне по пути не попадалось, значит, дом Бэйтов стоял в
глубине леса. Пришлось идти обратно и искать его там.
В итоге я сбился с дороги и потерял направление. Пробираясь через
лес, я вдруг почувствовал, что за мной наблюдают - очень неприятное
чувство, будто за спиной притаился тигр. А потом в тридцати ярдах от
меня, на поляне, я увидел человека.
Это был Грегори. Он молчал, молчал и я. Он просто смотрел на меня
взглядом, полным непередаваемой ненависти. Он мог бы убить меня в этом
лесу и никто бы не узнал. И по его лицу я видел, что он готов к этому.
Когда я уже думал, что он бросится на меня, он отступил и скрылся за
деревом.
Я шагнул вперед. "Что тебе нужно?" - спросил я, но он не ответил. Я
сделал еще шаг, потом еще. За деревом его не было: он словно
растворился.
Я, еще дрожа, сделал несколько шагов в том же направлении и едва не
вскрикнул, увидев перед собой бледную, оборванную девочку. Это была
Констанция Бэйт.
- Где Фенни? - спросил я.
Она ткнула куда-то рукой. Тут он появился так же внезапно, "как змея
из корзины", подумают я. На лице его застыло характерное тупо-виноватое
выражение.
- Я искал ваш дом, - сказал я, и они так же молча указали мне
куда-то. Среди деревьев я с трудом разглядел крытую толем хижину с одним
грязным окошком. Тогда таких хижин было много, но эта была самой убогой
из всех, какие я видел. Видит Бог, я никогда не презирал бедных, но в
этой нищете было что-то действительно зловещее. Казалось, что живущие
здесь люди не просто огрублены нищетой, но в самом деле непоправимо
испорчены. Сердце мое сжалось, когда я увидел тощего черного пса,
треплющего комок перьев, который еще недавно мог быть цыпленком. Теперь
я понял, почему Фенни считали испорченным, - местным богачам достаточно
было бросить один взгляд на его жилище.
Я не хотел туда идти. Я не верил в зло, но там чувствовалось именно
зло.
Я повернулся к детям, смотревшим на меня тем же странным застывшим
взглядом.
- Я хочу, чтобы вы завтра пришли в школу, - сказал я.
Фенни покачал головой.
- Но я хочу помочь вам, - я готов был произнести целую речь, сказать,
что хочу спасти их, изменить их жизнь, избавить их от этого
существования.., но их взгляд остановил меня. В нем было что-то, что
заставило меня вспомнить о взгляде таинственного Грегори.
- Вы должны завтра прийти в школу, - повторил я.
- Грегори не хочет, чтобы мы туда ходили, - сказала Констанция. - Он
говорит, чтобы мы оставались здесь.
- Приходите, и пусть он тоже приходит.
- Я спрошу Грегори.
- Черт с ним! Приходите сами! - крикнул я и пошел прочь. Пока я не
достиг дороги, меня гнал страх - я будто убегал от проклятия.
Вы можете спросить, чем это кончилось. Они не вернулись. Несколько
дней все шло спокойно. Этель Бердвуд и некоторые другие девушки дарили
