канонерской лодке "Кореец" спешно готовиться к отплытию в ПортАртур.
Доставлявшие на "Варяг" продукты торговцы-корейцы сообщили о готовящемся
японском десанте в Чемульпо.
- Японси приди нет? - тревожно спрашивали они. - Японси пу шанго. Корейси
продай, купи нет. Корейси чифан нет, корейси умирайло, японец живи.
Было ясно, что атмосфера в Чемульпо быстро сгущалась. Японские агенты
распространяли в городе панические слухи о предстоящем захвате всей Кореи
японскими войсками и поголовной резне всех корейцев.
Корейцы были дружески расположены к русским и видели в них защитников от
японских захватчиков, которых научились ненавидеть еще в японо-китайскую
войну.
Коммодора Бейли Руднев застал в отличном расположении духа Из письма
своего друга артурского негоцианта Томлинсона англичанин узнал, что японцы
очень нуждаются в его помощи и готовы заплатить за нее хорошие деньги.
Томлинсон рекомендовал ему поближе познакомиться с командиром "Чиоды"
капитаном Терауче. На днях японец передал коммодору предложение "оказать
небольшую услугу божественному повелителю Страны Восходящего Солнца" -
микадо и задержать в Чемульпо русские военные корабли до подхода туда
японской эскадры адмирала Уриу. Это предложение совпадало с официальными
указаниями Британского адмиралтейства всемерно содействовать союзной Японии,
но делать это по возможности незаметно для русских. Ввиду этого коммодор
приложил все старания для того, чтобы рассеять опасения Руднева о
возможности в ближайшие дни начала военных действий со стороны Японии. Бейли
клятвенно уверял своего "друга" сэра Руднева в незыблемости корейского
нейтралитета и своей готовности защищать нейтралитет Кореи всеми наличными
средствами вплоть до применения артиллерийского огня против его нарушителей.
- Япония слишком слаба, чтобы рискнуть на единоборство с огромной
Российской империей. Но недавние легкие победы над Китаем вскружили
некоторые горячие головы. Возможно, что японцы рискнут на морскую
демонстрацию против Владивостока, Порт-Артура или Чемульпо, но на открытый
конфликт они никогда не рискнут. Таково мое мнение, равно как и мнение
первого лорда адмиралтейства правительства его британского величества короля
Эдуарда.
- Внезапный уход "Чиоды" внушает мне самые серьезные опасения, - возразил
Руднев, пытливо вглядываясь в непроницаемое лицо своего собеседника.
- Я уверен, что сегодня ночью крейсер вернется на рейд... - отозвался
англичанин, припоминая указания по этому вопросу Терауче.
- ...вернется в сопровождении целой эскадры... - перебил Руднев.
- Заверяю вас, сэр, здесь, в Чемульпо, будет соблюден самый строгий
нейтралитет. В этом заинтересованы стационеры всех стран, находящиеся на
рейде. Даю вам слово англичанина, мы сумеем воздействовать на нашего
союзника сдерживающим образом, - категорически утверждал Бейли.
Руднев понял, что ничего большего он не добьется, и направился на
"Варяг". Там его встретили сообщением, что радист беспрерывно принимает
сигналы на японском языке. Адмирал Уриу отдавал своей эскадре различные
приказы. Надо было торопиться с отправкой "Корейца" в Порт-Артур. Руднев
вызвал к себе командира канонерской лодки капитана второго ранга Беляева и
приказал ему возможно скорее собираться в поход. При следовании в Артур
Беляев должен был всячески избегать столкновений с японцами и не поддаваться
на возможные с их стороны провокации.
- Ваша основная задача - во что бы то ни стало срочно доставить
наместнику секретные пакеты и предупредить его о подозрительном поведении
японцев в Корее, - напутствовал Руднев командира "Корейца".
Через полчаса канонерская лодка уже вышла в море. Было половина
четвертого пополудни.
Стояла тихая, слегка мглистая морозная погода. Медленно развернувшись,
"Кореец" прошел мимо "Варяга", а затем, миновав иностранные крейсера,
подошел к находящейся у входа корейской брандвахте.
Расположенный в глубине бухты, город быстро исчез в тумане. На рейде
смутно проступали торговые и военные суда. Вдали сквозь мглу открылся перед
входом на рейд остров Идольми, справа и слева от которого проходил фарватер,
обставленный буйками, уже по-ночному подмигивающими разноцветными огоньками.
На мостике находился сам Беляев, высокий, рослый мужчина лет пятидесяти,
с изящной, почти седой бородкой и огромным красным носом, и штурман,
поджарый, с энергичным лицом, лейтенант Левицкий, который внимательно следил
за створами фарватера.
- Жалко, что стоит штиль, - заметил Беляев, - а то поставили бы паруса и
двойной тягой пара и ветра живо добежали бы до Артура.
- Подождите, Иван Александрович, - отозвался Левицкий, - выйдем из
Идольми, там, быть может, и засвежеет. Пока же мы идем этим крученым
фарватером, паруса нам будут только мешать.
- Люблю парусное дело. Чисто, никакой копоти и вони, спокойно, не
тарахтит эта проклятая машина, да и больше морской лихости! Особенно когда
под свежим ветром приходится рифы брать. По марсам и реям разбегутся матросы
и висят на мачтах над кипящей бездной моря. Ничего этого нет на современных
утюгах. Все сейчас в технике, а былую лихость негде и применить.
- Да, Иван Александрович, вам, должно быть, трудновато придется, коль
скоро вы получите в командование крейсер или другое судно.
- Ну их к шутам совсем! Двадцать пять лет плавал почти все время под
парусами, а теперь изволь-ка на старости лет переучиваться, всякие там
электрические да гальванические штучки изучать. Нет, лучше выйти в отставку,
пойти капитаном на какую-нибудь парусную шхуну и доживать свой век, бороздя
моря и океаны под марселями да кливерами.
- По носу японские корабли, вашбродие, - доложил сигнальщик.
- Они нам не помеха. Пусть стоят себе на здоровье у Идольми. Сообщите о
них сигналом на "Варяг".
- Слева на параллельном курсе четыре их же миноносца, - продолжал
сигнальщик.
- Похоже, что они нас поджидают у выхода в море, - забеспокоился
Левицкий.
- Сколько их всего-то?
- На норд-весте шесть крейсеров, во главе с броненосным крейсером
"Асама", а на юге пока шесть миноносцев, которые идут на сближение с нами.
Оба офицера подняли бинокли и стали всматриваться в темнеющие в тумане
силуэты японских судов.
На палубе расположились возвращаемые в Артур из Сеула матросы с
"Севастополя", где они несли охранную службу, и забайкальские казаки.
Севастопольцы иронически поглядывали на парусный рангоут "Корейца" и
предлагали матросам канонерки распустить паруса для увеличения хода.
- Так ветра же нет, - возражали матросы "Корейца".
- А мы подуем, - предлагали шутники.
Приблизившись к японской эскадре, "Кореец" хотел было оставить ее в
стороне, но японские миноносцы уклонились влево, а крейсера - вправо, и
канонерская лодка оказалась между кильватерными колоннами японских судов.
Было хорошо видно, как на кораблях орудия и минные аппараты торопливо
приводились в боевое положение, с них снимались чехлы, стояла прислуга,
готовая к немедленному открытию огня по "Корейцу". Когда лодка поравнялась с
головным японским кораблем, легким крейсером "Нанива", на котором развевался
адмиральский флаг, идущий в конце броненосный крейсер "Асама", в девять
тысяч тонн водоизмещения, вышел из строя и преградил дорогу русскому
кораблю. Одновременно на нем подняли сигнальные флаги, и бортовые орудия
направили дула на "Корейца".
- Разберите сигнал, - приказал Беляев вахтенному начальнику мичману
Бирюлеву.
- Но каково нахальство! Преграждать путь военному кораблю дружественной
державы и при этом угрожать открытием огня! - возмущался Бирюлев,
перелистывая код международных морских сигналов.
- Дружба-то наша с Японией, видать, кончилась, - возразил Левицкий. -
Давно уж в здешних местах попахивает порохом. Только наши горе-дипломаты
этого не замечали.
- Если нас не пропустят через северный фарватер, попробуем пройти южным.
Положите лево руля, - распорядился Беляев.
Но едва канонерская лодка изменила курс, как перед ней выросло сразу
четыре миноносца. На палубах этих кораблей была видна прислуга при орудиях и
минных аппаратах, один из них для большей убедительности выпустил по
"Корейцу" мину, которая прошла под его кормой.
- Пробить дробь-тревогу! Изготовиться к бою! - скомандовал Беляев
срывающимся от волнения голосом.
Тотчас по русскому кораблю разнеслись, слившись в зловещем аккорде,
резкие звуки горна и глухая барабанная дробь. Палуба заполнилась матросами,
кинувшимися к пушкам, пулеметам и к минным аппаратам. Звякнули открываемые
орудийные замки, загремела подача, и "Кореец" с обоих бортов ощетинился
дулами орудий. Офицеры устремились на мостик в ожидании приказания от своего
командира.
- Куда же нам деться, вашбродие? - испуганно спрашивали у офицеров
казаки. - Кони ж наши от стрельбы со страху попрыгают в воду.
- Не до вас! Держите своих лошадей как хотите, - отмахивались от них
моряки.
"Вернуться обратно в порт", - разобрал наконец сигнал Бирюлев.
- Стоп! - скомандовал в машину Беляев. - Что же нам делать, господа? -
обернулся он к взволнованным офицерам.
- Вступить в бой с японцами - чистое безумие! Через три минуты мы будем
на дне и, кроме того, не успеем предупредить "Варяга", который, ничего не
подозревая, стоит без паров в Чемульпо. Его могут захватить врасплох и взять
в плен. Поэтому нам необходимо возвращаться, - за всех ответил Левицкий,
сохранивший спокойствие при неожиданном нападении японцев.
Памятуя указания Руднева не ввязываться в бой, Беляев тотчас же
согласился с этим.
- Назад, до полного, - скомандовал он в машину. - Право на борт!
Забурлив водой, "Кореец" стал поспешно отходить перед все приближающимися
японскими судами.
Расстояние до некоторых миноносцев сократилось до одного-полутора
кабельтовых. На ближайшем из них в бинокль прекрасно были видны смеющиеся
физиономии японцев, стоящих у орудий. На командирском мостике, широко
расставив ноги, с сигаретой в зубах, стоял командир и делал неприличные
жесты по направлению русских.
- Вашбродие, - обратился к Левицкому комендор одной из маленьких
тридцатисемимиллиметровых револьверных пушек, - дозвольте стрелять!
- Не сметь стрелять! Японцы нас моментально потопят, - в ужасе заорал
мичман Бирюлев, оттаскивая комендора.
- Так и мы же, вашбродие, не безоружные! Пока он нас потопит, мы
прихватим не один миноносец, - упирался матрос.
Развернувшись, "Кореец" полным ходом направился в Чемульпо. Японские
миноносцы конвоировали его с обеих сторон.
Беляев трясся от волнения и негодования, но сдерживался, хотя офицеры и
просили у него разрешения обстрелять наглого противника.
- Мы уже в нейтральных водах, поэтому нельзя открывать огня, - убеждал их
Беляев.
Но тут один из матросов не вытерпел и неожиданно без команды дал-таки два
выстрела из револьверного орудия по ближайшему миноносцу. Были ли попадания,
никто те разглядел, но японцы тотчас отстали.
- Давно бы так! - пробурчал один из офицеров. - Нахалов всегда надо
учить.
Уже с темнотой войдя на рейд, пробили отбой, но у орудий все же оставили
часть прислуги. "Кореец" стал за кормой "Варяга", и Беляев тотчас же поехал
с докладом к Рудневу.
Командир "Варяга" целый день провел в подготовке крейсера к бою Из
перехваченных японских радиограмм выяснилось наличие около Чемульпо целой
эскадры адмирала Уриу, которая сопровождала пароходы с десантом Японцы,
