часа в нашем распоряжении. Этого времени нам вполне достаточно для
подготовки к сражению.
- Вы намерены прорываться в открытое море? - спросил Степанов.
- Конечно. Если же это не удастся, то постараемся хотя бы нанести врагу
наибольший вред перед своей гибелью.
- Японцы во много раз сильнее нас. Один "Асама" не уступит "Варягу" и
"Корейцу", вместе взятым. Артиллерия у него мощная. Единственное наше
преимущество-это значительная скорость хода у "Варяга" - большая, чем у
самого быстроходного японского крейсера. Но с нами тихоходный "Кореец",
имеющий всего тринадцать узлов. Поэтому я предлагаю взорвать его, команду
принять на "Варяг" и идти на прорыв, - предложил Степанов.
- "Кореец" располагает двумя восьмидюймовыми пушками, каких нет на
"Варяге", а поэтому может нам принести большую пользу, взрывать его я не
намерен, - ответил Руднев.
- Тогда можно ему поручить ведение демонстративной атаки на одном фронте,
в то время как мы войдем на прорыв на другом.
- Это поставит "Корейца" в безвыходное положение. Он наверняка погибнет.
- Зато, быть может, "Варягу" удастся выйти в море, а там мы легко уйдем
от погони.
- Я никогда не оставлю "Корейца" в бою. Или мы вместе уйдем, или оба
погибнем.
- Это весьма благородно, но едва ли разумно с государственной точки
зрения. Мы должны любой ценой сохранить для флота такой крейсер, как
"Варяг", - заметил Степанов.
- Ваше рассуждение недостойно русского офицера, - рассердился Руднев. -
"Кореец" пойдет в кильватере за нами, а в бою будет видно, что ему делать.
Попрошу господ офицеров разойтись по своим местам и разъяснить матросам
создавшееся положение.
- Есть! - вытянулись офицеры и поспешили сойти с мостика.
Руднев подозвал к себе Червинского, исполнявшего обязанности минного
офицера, и велел подготовить крейсер к взрыву, на случай если ему будет
грозить опасность быть захваченным врагом, - пояснил командир.
Вскоре за приказаниями прибыл Беляев. Узнав о принятом решении, он стал
возражать:
- "Кореец" будет обузой для вас. По-моему, его следует вывести на
глубокое место и затопить, команду интернировать на нейтральных судах. Наша
артиллерия столь устарела, что не может состязаться с японской. Кроме того,
у меня казаки и севастопольцы, которые несли охрану нашего посольства в
Сеуле и теперь направляются в Артур. Теснота страшная.
- Казаков переведите на пароход "Сунгари", пусть ждут там исхода боя.
Половину севастопольцев передайте мне. Не будут доставать ваши пушки до
врага, идите смело на сближение с ним, пока ваши снаряды не будут долетать
до цели.
- Но если японцы начнут отходить, не допуская "Корейца" на действительный
выстрел?
- Тем лучше, выйдем в море и направимся в Артур.
- Вам-то хорошо так говорить, имея двадцать узлов хода, а я куда денусь
со своими тринадцатью узлами?
- Выброситься в крайности на берег и взорвать лодку. Будьте готовы к
выходу к половине двенадцатого дня. В бою следите за моими сигналами; в
случае выхода моего из строя в командование отрядом вступит Степанов.
- Есть, - поторопился ответить Беляев и спустился на поджидавшую его
шлюпку.
Отпустив командира "Корейца", Руднев отправился в обход своего крейсера.
Около передней шестидюймовой пушки правого борта он задержался и стал
наблюдать, как старший комендор орудия Бондаренко неторопливо и методично
опробовал все механизмы, устраняя малейшие люфтики и заминки. С подручными
матросами он особенно тщательно осматривал оптические прицелы, лишь с месяц
тому назад установленные на "Варяге", да и то далеко не у всех орудий.
Новыми прицелами еще ни разу не пользовались при стрельбе.
- Не подгадишь, Бондаренко, с новыми прицелами? - обратился к нему
командир, - Быть может, снять их да поставить старые?.. С теми-то обращаться
вы умеете хорошо.
- Никак нет, ваше высокоблагородие, я и со стеклянными прицелами
справлюсь, только не знаю, сбиваются ли они при выстреле. Но, по моему
разумению, не должны; прочно устроены, - не торопясь ответил комендор.
- Смотри! Я на вас, комендоров, особенно надеюсь. Не забудь выпить
сегодня лишнюю чарку, - проговорил Руднев и пошел дальше.
Выше среднего роста, стройный, с темной густой бородкой, представительный
и подобранный, он обходил команду, с которой проплавал уже около двух лет и
которую прекрасно знал. Матросы, в свою очередь, хорошо изучили своего
требовательного, но заботливого командира. Сегодня Руднев, как всегда,
расспрашивал матросов об их самочувствии, шутил по поводу предстоящего боя:
- Помните, ребята, цельтесь в самого адмирала Уриу, чтобы не было
промаха! Попадете, не ровен час, в его адъютанта или вестового, толку от
этого не будет.
Он, как обычно, попробовал матросский обед, похвалил кока, приказал
сегодня никому не отказывать в добавке.
- Сытый матрос смелее воюет, - пояснил он.
Хотя и прежде матросы не жаловались на недостаток питания, но сегодня все
могли наесться до отвала.
Командир "Корейца" объявил офицерам и команде о начале военных действий и
решении Руднева прорваться сквозь японскую эскадру в Артур.
Офицеры единодушно одобрили намерение сразиться с превосходящими силами
врага.
- Если не победим, то нанесем потери японцам и выведем из строя несколько
их судов, - ответил за всех офицеров Левицкий.
- Непринятие вызова японцев покрыло бы нас несмываемым позором, - вторили
ему другие.
Беляеву осталось лишь отдать распоряжение о подготовке к бою. На корабле
закипела работа. Ни среди офицеров, ни среди матросов не было заметно
растерянности или волнения. Матросы перекидывались острыми? шутками.
Комендоры у орудий прикидывали, как удобней расположить подаваемые на палубу
боевые припасы для двух восьмидюймовых пушек, расположенных по бортам, и
одного шестидюймового ретирадного орудия на корме, которые составляли
основное вооружение "Корейца".
К одиннадцати часам все работы на "Варяге" были окончены, и Руднев
приказал собрать команду на верхней палубе. Когда она была выстроена, Руднев
вышел перед фронтом и объявил матросам о начале военных действий с Японией.
Затем он зачитал письмо Уриу и объяснил все коварство поведения японцев.
Команда загудела от негодования.
- Нам выхода нет. Город занят японцами, у входа в море находится эскадра.
Мы находимся в ловушке, поэтому я решил принять бой с целью прорваться в
Артур. В бою действуйте спокойно и точно. Пожаров, пробоин не бойтесь. При
дружной работе мы с ними справимся. Комендоры должны наводить орудия так,
чтобы ни один снаряд не пропал даром. Враг сильнее, но не храбрее нас, а
храбрость, как вы знаете, города берет. Помолимся же теперь богу и смело
пойдем в неравный бой под Андреевским флагом. Ура!
Под громкие крики матросов музыка исполнила гимн, и команду распустили.
Тотчас же просвистали к вину. Матросы длинной вереницей потянулись к
ендове, около которой со списком в руках уже стоял баталер. Руднев приказал
сегодня всем выдать двойную порцию вина и усиленное довольствие. Начиная с
унтер-офицеров, матросы по очереди выпивали одну за другой обе чарки,
крякали и вытирали усы оборотной стороной ладони.
- Напоследок выпьем, чтобы глаз был вернее, когда по японцу станем
наводить наши пушки, - бодро проговорил комендор Сайкин.
- Да, драка должна быть жаркая. Кое-кто попадет и в царство небесное, -
отозвался артиллерийский квартирмейстер Зубов.
- Не про матросов оно написано; для нас поди черти в аду сковородки да
клещи разогревают. Ждут не дождутся дорогих гостей, - продолжал балагурить
Сайкин.
- Хоть бы перед боем зря языком не трепал, - остановил его Бондаренко.
Обычно не пьющий и получавший винное довольствие деньгами, он сегодня
тоже подошел за своей порцией.
- Ты это что, Петр Григорьевич? - удивился баталер. - Кроме того, тебе от
командира положена еще одна чарка. Пей сразу три, может, повеселей станешь.
- Набьем японцу по первое число, долго будет помнить, - хвастливо заметил
унтер-офицер Зубов.
- Не хвались, идучи на рать, - оборвал его Бондаренко. - Сила у него
большая супротив "Варяга" да "Корейца".
- А ты раньше времени панихиды не пой, комендор, - ответил унтер и,
сплюнув за борт, отошел.
Бондаренко плотно пообедал, перекрестил лоб после еды и, не дожидаясь
команды, направился к своей пушке.
- Знатно поели сегодня, - встретил его Сайкин, - никому отказа в добавке
не было. Ешь - не хочу!
- На полное брюхо воевать легче. Набитый живот не всякий осколок пробьет,
- усмехнулся Бондаренко, - дайкась прикурить, Захарыч.
Оба матроса деловито свернули цигарки и задымили махоркой.
В кают-компании в этот день было необычайно оживленно.
Предстоящий бой вызвал приподнятое настроение. Офицеры пригласили к себе
в кают-компанию командира и потребовали шампанского. Содержатель
кают-компании также постарался на славу и приготовил роскошный обед. За
столом шел оживленный разговор. Офицеры торопливо поглощали все находящееся
на столе, перебрасываясь шутками.
- Надо поторапливаться, господа, - громко проговорил Руднев. - В половине
двенадцатого мы снимаемся с якоря.
Затем он приказал разлить шампанское.
- За сегодняшнюю победу! - провозгласил он.
- ...или смерть! - дружно ответили ему офицеры.
Перед концом обеда в кают-компании появился вольнонаемный кок офицерского
камбуза Иван Кузьмич Криштофенко, или просто Кузьмич.
Его круглое, как луна, багрово-красное лицо с заплывшими жиром живыми
глазами было преисполнено торжественности. Белый халат и поварской колпак
блистали белизной.
- Разрешите, ваше высокоблагородие, обратиться к вам с просьбой, -
подошел он к Рудневу.
- Хочешь на прощанье перед уходом с "Варяга" сказать нам несколько слов?
- спросил капитан.
- Никак нет! Сколько лет вместе мы жили на "Варяге" в ладу и мире, негоже
поэтому мне перед боем, как трусливой крысе, покидать свой корабль.
Дозвольте остаться на крейсере и зачислиться добровольцем-матросом, - с
достоинством неторопливо ответил повар.
- Ай да молодец наш Кузьмич! Конечно, оставайся, будешь в бою при мне.
Господа, я предлагаю выпить за нашего кормильца и поильца Кузьмича, который
готов идти с нами на смертный бой, - поднял свой бокал Руднев.
Офицеры ответили дружным "ура", а расчувствовавшийся, растроганный
Кузьмич, стыдливо смахнув досадливую слезу, выпил поднесенное ему
шампанское.
- Заверяем вас, Всеволод Федорович, - обернулся Степанов к Рудневу, - что
пример Кузьмича еще более вдохновит нас на предстоящую борьбу до последнего
дыхания. Ура!
- Со щитом или на щите, - подхватили офицеры, чокаясь друг с другом, - За
нашего командира, ура!
- За матросов, за наш "Варяг", за нашу великую родину, - ответил Руднев.
Ровно в назначенное время "Варяг" в сопровождении "Корейца" двинулся с
места. Тотчас же на обоих кораблях пробили боевую тревогу и подняли на мачты
стеньговые флаги. Как бы приветствуя русских, из-за туч выглянуло яркое
солнце и осветило мрачный рейд Чемульпо Город сразу разукрасился белыми и
красными пятнами построек, засинело море, в котором плавали еще не успевшие
растаять льдины. На иностранных судах взвились целые гирлянды разноцветных
флагов, выражающих приветствие и лучшие пожелания идущим на бой русским
судам.
Когда крейсер поравнялся с "Талботом", с английского корабля грянул
русский гимн, выстроенная на палубе команда взяла на караул, салютуя
русскому флагу.
То же повторилось при прохождении мимо "Паскаля", "Эльбы" и "Виксбурга".
Темпераментные французы не выдержали, с криком смяли строй и начали
