еще третью эскадру - Небогатова. Очевидно, Рожественский подойдет сюда, лишь
соединившись с ней, так что пройдет не менее двух - двух с половиной
месяцев, пока вторая эскадра сюда доберется. Неизвестно, удержимся ли мы до
того времени, - усмехнулся Григорович.
- Да, с продовольствием туго, среди матросов появилась цинга, а с теплой
одеждой еще хуже, - поддакнул Вирен.
- Армия хотя одета и тепло, но голодает больше моряков, а цингой болеют
не только солдаты, но и офицеры. Да что офицеры, признаки цинги обнаружены у
Кондратенко и Надеина, - проговорил Белый.
- Не хватало только этого! Неужели их не может поддержать мадам Стессель
из своих обильных запасов? - возмутился Вирен.
- Очевидно, не хочет... - отозвался Лощинский.
- Господа, предлагаю с завтрашнего же дня генералов Кондратенко и Надеина
зачислить на довольствие в Квантунский экипаж. Основанием для этого является
то обстоятельство, что оба они командуют всем нашим десантом, который
довольствуется из экипажа, - предложил Григорович.
- Они не согласятся. Кондратенко и Надеин очень щепетильные в этом
отношении люди и ни за что не станут брать больше того, что им полагается по
закону.
- Не в пример Рейсу, Фоку, Никитину, которые даже официально по приказу
получают по три-четыре пайка, - горячо проговорил до этого молчавший Эссеп.
- И Церпскому, который ежедневно обедает, по крайней мере, в трех или
четырех госпиталях, - добавил Лощинский.
Затем собрание перешло к деловому обсуждению злободневных вопросов
обороны - о передаче на сухопутные батареи последней тысячи шестидюймовых
снарядов, о подготовке крейсера "Баян" к прорыву блокады навстречу эскадре
Рожественского. Подорванный на минах за день до выхода, двадцать восьмого
июля, крейсер был исправлен. Моряки просили вернуть переданную на форты
среднюю и мелкую артиллерию и триста человек команды, после чего "Баян" мог
немедленно выйти в море. Командир этого крейсера капитан второго ранга
Иванов обратился с просьбой об ускорении отправки его корабля из Артура.
- Находясь здесь, "Баян" ежедневно рискует получить попадание
одиннадцатидюймовой бомбы и вновь выйти из строя. Сейчас ночи длинные, часты
туманы. Если с наступлением темноты я выйду из Артура, то к рассвету буду
около Циндао. Затем, по способности, двинусь на юг, - пояснял капитан,
известный блестящей установкой мин в мае, на которых подорвались сразу два
японских броненосца.
- Прошлое собрание флагманов решило, что эскадра прочно связала свою
судьбу с крепостью и до того момента, когда последней будет грозить падение,
ни один корабль не покинет Артур, за исключением миноносцев, посылаемых с
почтой, - скрипучим, неприятным голосом наставительно проговорил Вирен.
- Тогда нам заранее надо похоронить всю эскадру в артурских лужах, -
пылко произнес Эссен. - Мой "Севастополь" уйдет в море, как только будет
закончено исправление. Дарить свой корабль японцам я не собираюсь.
- Вы уйдете, Николай Оттович, тогда и только тогда, когда я разрешу вам
это, - оборвал его Вирен.
- В крайнем случае я обращусь за помощью к генералу Стесселю.
- Ранее того вы будете списаны с корабля и подвергнуты аресту.
- Побольше спокойствия, господа, - вмешался Лощинский. - Кроме
"Севастополя", сейчас могут выйти в море еще "Победа", "Полтава" и
"Паллада", не считая канонерских лодок "Гиляк", "Отважный" и миноносцев.
Выход этот будет допущен лишь по особому приказу Куропаткина или Скрыдлова,
назначенного командующим Тихоокеанским флотом.
- Который находится неизвестно где, - проговорил Эссен.
Затем Белый с помощью Звонарева довел до сведения моряков о нуждах
артиллерии обороны. Тут дело пошло сразу гладко. Адмиралы очень охотно
отдавали крепостному начальству матросов, пушки, снаряды, патроны, лишь бы
только не идти самим на верки крепости. Командиры броненосцев для вида
поворчали, но, узнав, что им уготованы спокойные и безопасные места в
глубоком тылу, быстро смолкли. И опять только Эссен и Иванов запроюстовали
самым решительным образом.
- Нам надо вернуть людей из десанта, вернуть пушки, сохранить снаряды,
так как корабли наши должны покинуть Артур. Ни одного матроса, ни одного
снаряда с "Севастополя" я больше не дам Василию Федоровичу при всем моем
глубоком уважении и расположении к нему, - решительно заявил Эссен.
Командир "Баяна" тоже возражал, но в более спокойном тоне.
Белый, хитро улыбаясь в свои пышные усы, примирительно заявил, что пока
для него достаточно людей и снарядов с других кораблей.
- А теперь прошу, господа, по стаканчику чайку с ромом, - гостеприимно
предложил Григорович и позвонил.
Несколько матросов с подносами в руках начали подавать чай, за ними
выплыла, блистая браслетами и жемчугами, Лолочка. Офицеры мгновенно
повскакали с мест и почтительно с ней поздоровались. Лолочка прежде всего
подошла к Белому.
- Позвольте, Василий Федорович, представить вам мою хозяйку, - улыбаясь,
проговорил Григорович.
Белый пробурчал что-то невнятное и заторопился с отъездом.
- Нам надо еще побывать у Кондратенко, - проговорил он.
Григорович попросил от его имени отвезти генералу различные продукты, в
том числе лук, чеснок, свежее мясо, лимонную кислоту, клюквенный экстракт и
другие противоцинготные средства. Лолочка захлопотала. Звонарев поспешил к
ней на помощь.
- Вам-то цинга, во всяком случае, не грозит с такими алыми губами и
румяными щеками, - заметила молодая женщина, фамильярно проводя рукой по
лицу прапорщика.
- Ваш адъютант даром времени не теряет, - раздался около дверей
насмешливый скрипучий голос Вирена, - как бы у нашего хозяина вскоре не
появились на лбу некоторые не предусмотренные штатным расписанием для
адмиралов отличия.
- Именно у флагманов и, пожалуй, капитанов первого ранга они чаще всего и
появляются, а не у мичманов и лейтенантов, - весело проговорил Эссен, лукаво
поглядывая на появившегося в кабинете смущенного Звонарева.
Все моряки вышли провожать артиллеристов.
В стороне фортов блистали зарницы выстрелов и доносились глухие раскаты
почти - беспрерывной канонады. Было очевидно, что японцы вели очередную
атаку в одном из пунктов обороны. Довольно сильно вьюжило. Сквозь снег чуть
проступали тревожно двигавшиеся по горам лучи русских и японских
прожекторов.
- Старый адмирал, женатый человек, а ведет себя, как мичман, со всякими
потаскушками и даже показывает их своим гостям, - недовольно бурчал всю
дорогу Белый.
Кондратенко жил в небольшом одноэтажном домике на самой окраине Старого
города, вблизи дачных мест. Японцы почти не обстреливали этот район, видимо,
не зная, что здесь расположен штаб Кондратенко, бывшего душою артурской
обороны. Окна дома были плотно закрыты, вокруг было совершенно безлюдно, и
только одинокая фигура часового в папахе и башлыке чернела у ворот.
У Кондратенко собралось довольно много друзей и соратников: начальник
штаба подполковник Науменко, инженеры - подполковник Рашевский, капитан
Шевцов - оба из штаба Восточного фронта, начальник обороны Северного участка
полковник Семенов, начальник обороны Западного участка полковник Ирман. Не
было лишь представителей штаба Стесселя и моряков.
Появление Белого, тесно связанного по службе со штабом района и
адмиралами, все приветствовали. Звонарев задержался около экипажа, передавая
денщикам привезенную провизию. Когда он появился в столовой, где собрались
все офицеры. Белый уже рассказывал новости, слышанные от Григоровича.
Известие об отозвании Алексеева вызвало общий вздох облегчения.
- Наконец-то армией будет командовать сведущий человек, а не моряк, -
проговорил Семенов. - Теперь надо думать, Куропатки" перейдет к решительным
действиям для освобождения Артура от блокады.
- Как бы не было обратного, то есть Куропаткин решит, что раз артурская
эскадра перестала быть боеспособной, то нечего заботиться и об Артуре.
Пусть, мол, выкручиваются сами, как хотят. Так, по крайней мере, думают
моряки, - пояснил Белый.
- Им-то, конечно, замена Алексеева Куропаткиным не по вкусу. Куропаткин с
ними церемониться не станет. Прикажет немедленно всем боеспособным кораблям
уйти из Артура навстречу Рожественскому, - убежденно проговорил Семенов.
- Это сильно ослабит оборону крепости. Правильнее было бы отправить из
Артура крейсера "Баян" и "Палладу" с несколькими миноносцами навстречу
второй эскадре. Они поторопили бы Рожественского с приходом, а при
приближении эскадры ей на помощь выйдут пять броненосцев, - проговорил
Кондратенко.
- Если только они сохранят к тому времени свою боеспособность, -
усомнился Рашевский.
На несколько минут разговор принял общий характер.
Присутствующие высказывали самые разнообразные предположения о дальнейшей
судьбе Артура в связи с уходом наместника.
- Господа, мы отвлеклись от основной темы нашей сегодняшней беседы, -
постучал карандашом по столу Кондратенко. - Кто нам расскажет о положении на
Восточном фронте? Сергей Александрович, не вы? - обернулся он к Рашевскому.
- Евгений Нмколаевич больше меня в курсе тамошних дел, - кивнул головой
Рашевский в сторону Науменко.
- С большим удовольствием, - не замедлил согласиться неизменный начальник
штаба Кондратенко и начал развертывать лежащие перед ним бумаги.
- Господа, прошу внимания, Евгений Николаевич начинает свое сообщение, -
повысил голос Роман Исидорович.
Разговоры смолкли, все приготовились слушать.
- На крайнем правом фланге от моря до батареи литеры Б японцы по-прежнему
находятся в версте от линий наших укреплений и держатся совершенно пассивно,
ограничиваясь, лишь редкой ружейной и артиллерийской перестрелкой. В
сущности, с самого начала осады этот участок был, самым спокойным на
сухопутном фронте.
- Недаром Стессель часто бывает в этом районе, - проговорил вполголоса
Рашевский, что-то рисуя карандашом на бумаге.
Кое-кто засмеялся. Кондратенко неодобрительно покачал головой.
- Замечательно то, - продолжал Науменко, - что японский флот, полностью
господствуя в море, все же не решается обстреливать фланг и тыл нашего
Восточного фронта. Его орудия свободно могли бы держать под огнем все наши
позиции до форта номер два, что поставило бы нас в очень тяжелое положение.
Это объясняется блестящими действиями береговых батарей под искусным
управлением его превосходительства. - И Науменко поклонился Белому.
Все дружно зааплодировали.
- Мы это знаем и очень ценим, - пожал Кондратенко руку Белому.
- Тут заслуга не моя, так как я целиком занят действиями на сухом - пути,
а моих офицеров и солдат, - отнекивался генерал, смущенно покручивая свои
пышные усы.
- У батареи литеры Б, после удачно спущенной Сергеем Владимировичем мины,
японцы не проявляют активности. Что-то, роют и ограничиваются ружейной
стрельбой и метанием бомбочек. Дальше, до форта номер два, они возводят
новую параллель в трехстах шагах от Китайской стенки. На форту номер два
укрепляются во рву, ведут минные галереи под бруствер. Им необходимо
энергично противодействовать. Лейтенант Гурский болен, и это придется
поручить прапорщику Звонареву.
Звонарев вздохнул и только покачал головой, не смея протестовать вслух.
- На форту номер три положение еще тяжелее, чем на втором. Японцы чуть ли
не ежедневно производят местные атаки, пытаясь ворваться внутрь форта, но
пока безуспешно. Комендант, штабс-капитан Булганов, держится молодцом. На
укреплении номер три японцы, после того как сотни их сожгли живьем во рву,
временно отошли в ближайшие свои траншеи. Вот и все о нашем участке, -
