старинного письма. Рядом стояло еще несколько таких же образов.
- Это настоящая моленная! Немедленно уничтожить всю эту мерзость. - И
Вамензон стал швырять иконки на пол, топча их ногами.
Солдаты зашумели и бросились поднимать свои святыни.
- Это... это бунт! Я вызову сюда стрелков, чтобы заставить вас выполнить
мое распоряжение! - Капитан выскочил из каземата и торопливо зашагал к
экипажу.
Едва он отъехал, как из-за угла с ревом вылетел Блохин и, вскинув
винтовку, пуля за пулей выпустил по Вамензону целую обойму, но промахнулся.
- Тогда ни далеко отшвырнул ружье и, невероятно ругаясь, с пеной у рта стал
кататься по земле. Борейко приказал запереть Блохина в свободном пороховом
погребе.
- Пусть посидит, а то еще опять попортит кого-либо под горячую руку, -
решил он.
Сверх ожидания Блохин подчинился без возражений.
Переговорив по телефону с Залитерной, поручик узнал, что произошло там,
и, в свою очередь, осведомил Звонарева обо всем случившемся на батарее.
- Чем, по-твоему, все это кончится для нас с гобой? - спросил прапорщик.
- Для тебя, дважды контуженного и будущего зятя Белого, ничем, а мне,
верно, придется расстаться с батареей и немного отдохнуть на гауптвахте.
- Но ты ведь тоже ранен?
- Зато обо мне не беспокоится никакая генеральская дочка... Одним словом,
поживем - увидим.
На следующий день Залитериую посетил начальник крепостной артиллерии
Восточного фронта подполковник Стольников. Среднего роста, почти совсем
седой, с седыми же усами и эспаньолкой, всегда раздраженный, он не
пользовался особым авторитетом и любовью своих подчиненных, несмотря на
несомненную храбрость.
Сразу же, с момента своего появления на батарее, он начал брюзжать на
Звонарева и солдат. Но, в отличие от Вамензона, Стольников считал мордобой
некультурностью, недопустимой для офицера. Поставив многих солдат под
винтовку на различные сроки и доведя прапорщика до состояния тихого
бешенства. Стольников прошел с ним в офицерский блиндаж и тут с глазу на
глаз объявил ему выговор за вчерашнее непочтение к Вамензону.
- Я сам не перевариваю этого "дантиста" и прохвоста, но поскольку он
является вашим начальником, то дерзить ему все же нельзя. Я вас снимаю с
Залитерной и отправляю в госпиталь. Сдадите сегодня же батарею
штабс-капитану Чижу. Он заодно примет и батарею литеры Б. - А куда денется
Борейко?
- Я пока отправлю его на гауптвахту.
Затем Стольников, сразу переменив тон, уже совсем по-дружески попросил
прапорщика проводить его на батарею литеры Б.
- Вместе обсудим там все хозяйственные дела.
Известие об отправке на гауптвахту Борейко принял совершенно спокойно.
- Не перевелись, значит, еще умники в Артуре, готовые и во время осады
заниматься крючкотворством, - пробурчал он.
- Прикажете, вашбродь, вещи собирать? - испуганно вскинулся на Борейко
вертевшийся тут же денщик Иван.
- Укладывай чемоданы, поедем отдыхать в город на губу.
Солдат тотчас выскочил из каземата и бегом направился вдоль батареи.
Встретив Блохина, он торопливо сообщил ему об аресте Борейко.
- Не дадим, - решительно махнул головой солдат и устремился в казематы с
криком: - В ружье? Спасай братцы, Медведя, его от нас забирают!
Артиллеристы, потрясая винтовками, ринулись к офицерскому каземату. Через
минуту тут собралась толпа вооруженных, взволнованных солдат.
Заметив сборище солдат, Звонарев вышел справиться, в чем дело. Стоящие
впереди толпы Лепехин, Жиганов и Блохин спросили его, правда ли, что
забирают Борейко. Получив утвердительный ответ, Блохин громко заявил,
стукнув прикладом о землю:
- Мы на это не согласны! Без поручика нам не жить! Нельзя ли, вашбродь,
так и доложить по начальству?..
Вернувшись в каземат, прапорщик сообщил Стольникову о возникшем среди
солдат волнении и от себя посоветовал оставить Борейко на прежнем месте.
- Тридцать лет служу, но таких вещей еще не видел! Да понимают ли
солдаты, что им грозит поголовный расстрел? - возмутился подполковник.
- Здесь они тоже ежедневно рискуют своей жизнью, господин подполковник, -
заметил Звонарев.
- Я сейчас их разгоню. Все эти безобразия являются прямым результатом
вашего либерального отношения к солдатам, - обернулся Стольников к Борейко.
- В чем дело, ребята? Почему вы сюда собрались? - вышел к солдатам
Стольников.
- Просим поручика от нас не брать, - проговорил Лепехин.
- Как я приказал, так и будет.
- Тогда берите и меня, ваше высокоблагородие, - шагнул вперед Блохин.
- И меня, и меня! - раздалось в толпе, и солдаты тесным кольцом окружили
испуганного подполковника.
- Назад! - хрипло крикнул он, но его не послушались.
Крик и шум с каждой минутой становились все более угрожающими. Звонарев
бросился за Борейко. При появлении поручика толпа сразу стихла.
- Смирр-но! Разойдитесь по казематам, братцы! - крикнул он солдатам.
Артиллеристы недовольно зашумели, но все же стали расходиться.
- Я решил оставить вас на батарее, Борис Дмитриевич, - умышленно громко
проговорил Стольников.
- Покорнейше благодарим! - оглушительно рявкнули солдаты.
Стольников, ни с кем не прощаясь, поспешил уйти с батареи. Солдаты, давая
дорогу, почтительно расступались перед ним.
Когда подполковник отошел достаточно далеко, Борейко скомандовал "смирно"
сгрудившимся около него солдатам.
- Спасибо, братцы, - с чувством проговорил он.
- Рады стараться, вашбродь! - дружно ответили артиллеристы.
- Поручику "ура"! - заорал Жиганов, и солдаты бросились качать своего
офицера, пока встревоженные криками японцы не открыли сильного ружейного
огня по батарее.
- Разойдись! - скомандовал Борейко. - Хорошо, брат Сережа, когда за твоей
спиной стоит сотня людей, готовых за тебя идти в огонь и воду.
Стольников был не глуп и решил не предавать огласке происшедшее с ним на
батарее литеры Б. Поэтому в штабе фронта он доложил начальнику артиллерии
участка полковнику Мехмандарову, что все нашел в порядке и считает излишним
снимать оттуда Борейко. Полковник с ним согласился. Правда, вечером того же
дня Стольников подробно обо всем доложил наедине Белому. Генерал вполне
одобрил его действия, решив ограничиться выговором Борейко. На этом дело и
кончилось. Но солдаты, сильно приукрасив всю историю, не замедлили
рассказать стрелкам, как они "отбили у начальства своего Медведя". История
получила совершенно неожиданный резонанс в пехотных частях. Стрелки
почувствовали свою силу. Офицера, ударившего солдата, они, разобрав
винтовки, загнали в блиндаж, где он и просидел, пока стрелки не разошлись.
Несколько других офицеров поспешили "заболеть" и уехать в город. Раздавать
попрежнему зуботычины уже стало опасно.
Глава пятая
Следующий день выдался серенький, относительно спокойный, и прапорщик с
чувством облегчения неторопливо шел по дороге в Старый город. Ни транспорты
раненых, тянувшихся в тыл, ни резервные команды, двигавшиеся к фортам, не
могли нарушить его спокойного и радужного настроения. Миновав
полуразрушенный бомбардировкой Новый китайский город, Звонарев добрался до
Сводного госпиталя.
Уже в вестибюле прапорщик увидел на полу десятки носилок, заполнявших все
свободное пространство. Только с большим трудом, шагая через раненых, ему
удалось пробраться в палату, которую вела Варя. Девушка была занята раздачей
лекарств своим больным.
В палате, рассчитанной на пятнадцать человек, находилось не меньше
тридцати. На двух составленных вместе койках помещалось по трое
тяжелораненых. Легкораненые лежали прямо на полу, на шинелях, носилках,
изредка на тюфяках. Воздух в палате, несмотря на открытые форточки, был
тяжелый. Пахло карболкой, йодоформом, махоркой и грязным человеческим телом.
Звонарев поморщился и постарался поскорее найти своих утесовцев. Они
расположились все вместе в углу возле окна. На койке лежали Родионов и Заяц.
Тут же вертелся уже совсем поправившийся Гайдай и еще два запасных бородача,
фамилии которых прапорщик не знал. Звонарев поздоровался с ними.
Артиллеристы, забыв об окружающих, громко рявкнули в ответ.
- Тише вы, - сердито обернулась к ним Варя и увидела наконец прапорщика.
- Как вы смели войти сюда без моего разрешения? - коршуном налетела она на
Звонарева.
- Виноват, господин фершал, разрешите остаться! - шутливо вытянулся
офицер.
- Через полчаса я освобожусь, вместе и пойдем.
- Разрешите нам на выписку, - взмолился Родионов, - а то мы здесь умрем с
голоду, дюже харчи плохие.
Их похудевшие, осунувшиеся лица говорили сами за себя.
- Отпустите их, Варя. Я распоряжусь, чтобы за ними прислали лошадь
перевезти на Утес, - заступился за солдат прапорщик.
- Ладно уж, если вы так просите за них, - смилостивилась девушка.
- Покорнейше благодарим, вашбродь, - обрадовались солдаты, - мы и сами
как-нибудь добредем.
В это время в палату заглянул озабоченный врач в белом халате.
- Приведите все по возможности в порядок, сестра.
Сейчас к вам зайдет сама Вера Алексеевна. Она обходит все палаты. - И он
исчез.
- Приберите постели, бросьте курить, - захлопотала
Варя, торопливо оправляя койки больных и подбирая бумажки с пола.
- Уходите отсюда, - прогнала Варя Звонарева из палаты, но в дверях
появилась фигура генеральши в сопровождении ротмистра Водяги и главного
врача госпиталя Протопопова.
Варя сделала глубокий реверанс. Вера Алексеевна ласково поцеловала ее в
лоб.
- Вот видите, доктор, как ведут себя приличные девушки, - обернулась
генеральша к Протопопову. - Не то что другие сестры, которые боятся склонить
передо мной свою головку. Еще бы, учительница и вдруг станет делать
реверанс, это ниже нашего" достоинства, - иронизировала Вера Алексеевна.
- Здравствуйте, солдатики! - обратилась она к больным.
- Здравия желаем, барыня, - нестройно ответили они.
- Не барыня, а ваше превосходительство! - резко прикрикнул Водяга,
сердито глядя на солдат.
Генеральша начала раздавать солдатам иконки и крестики.
- Чего тебе не хватает, Варя? - спросила генеральша.
- Хорошего питания, бинтов, белья, лекарств...
- Не так быстро. Мосье Водяга сейчас все это запишет, но, конечно, я
сделаю только то, что будет возможно, - забеспокоилась генеральша.
- Прежде всего нужно питание. У меня два легкораненых умирают от цинги.
Неделя хорошего питания - и они будут спасены. Хотя бы пару куриц, десяток
яиц, - упрашивала девушка.
- Ну, посмотрю дома, - покривилась генеральша и проплыла к выходу. -
Зачем у тебя, Варя, в палате посторонние лица, - кивнула она на
поклонившегося ей Звонарева..
- Я велела ему зайти за мной, - поспешила на помощь Звонареву Варя. - Он
должен проводить меня домой.
- А я-то, дурак, думал, что это барыня, а оказывается - генерал в юбке, -
усмехнулся Заяц вслед ушедшим.
Больные засмеялись. Варя пугливо замахала на них руками.
- Сурьезная баба, - подтвердил Родионов. - Кто она такая?
- Стесселева генеральша, - пояснил Заяц.
Варя торопливо заканчивала раздачу лекарств. Звонарев, поджидая ее,
присел на койку Родионова.
- Сколько человек здесь на выписку, сестра? - неожиданно появился в
дверях Протопопов в сопровождении инспектора госпиталей доктора Субботина.
- Четверо, - ответила Варя.
- Это никуда не годится! Отсюда можно выписать, по крайней мере, человек
десять, - сердито пробурчал Субботин. - У тебя что? - обратился он к
лежащему с краю солдату.
- Он ранен в ногу, она еще гноится, - отозвалась Варя.
- Выписать, долечат в околотке. У этого что? - подошел Субботин к
