Изо рвов доносились ружейные выстрелы, взрывы, крики сотен людей.
В таком неопределенном положении прошло с полчаса. Наконец прибежал
стрелок с сообщением о прибытии подкрепления - роты моряков и полуроты
стрелков с двумя пулеметами. Свежие части тотчас же были направлены в бой.
Несмотря на сильную контратаку, японцев полностью выбить из форта все же
не удалось; они задержались во рву примерно на тех же позициях, что и
раньше.
Уже светало, когда бой закончился и офицеры собрались в своем каземате.
Трижды раненный за ночь Фролов полулежал на своей койке и, превозмогая
слабость и боль, продолжал распоряжаться. Обожженный Звонарев излагал свои
соображения о дальнейшей обороне рвов.
Витгефт, у которого сильно болело раненое плечо, молчаливо прохаживался
по узкому пространству между столом и походными кроватями. Только прибывший
с подкреплениями лейтенант Морозов был вполне цел и невредим.
- Вас, Сергей Владимирович, я все же выпровожу отсюда, - решил Фролов. -
Вы обойдете крепостные батареи, с которых видны японцы, засевшие во рву, и
дадите артиллеристам указания о стрельбе. Дня через два, когда подживет ваша
физиономия, надеюсь, вы вернетесь ко мне.
Прапорщик не замедлил покинуть многострадальный форт. Усталый после
тревожной бессонной ночи, мучимый ожогами, он все время шел, укрываясь
Китайской стенкой, и неожиданно для самого себя оказался у батареи литеры Б
вместо Большого Орлиного Гнезда, куда собирался попасть.
- Что с тобой случилось, дружище? - приветствовал его Борейко. - Неужели
тебя так отделала твоя амазонка?
Звонарев рассказал о приключениях на форту.
- Так-с! Сейчас пойдем и подумаем вместе, чем можно помочь Фролову, -
ответил поручик.
Офицеры вышли из каземата. С батареи были видны лишь подступы к форту, но
не рвы.
- Кроме Большого Орлиного Гнезда, японцев ниоткуда не увидишь, - решил
Борейко, - но на нем пушек давно уже нет. Ближайшая к ней батарея-Малое
Орлиное Гнездо. С нее и надо обстреливать японцев, поместив наблюдателя на
вершине Большого Гнезда. Я сейчас пошлю туда записку с нарочным. Тебя же тем
временем перебинтует покрасивее Мельников, а то, не ровен час, увидит Варя и
даст тебе полную отставку.
- Между нами и так все кончено.
- Что же у вас произошло?
Звонарев замялся.
- Ты встретился с Акинфиевой, а свирепая амазонка приревновала? -
догадался поручик.
- Около того... - И прапорщик рассказал про свои горести.
- Не одобряю, - неожиданно серьезно проговорил Борейко. - Люблю Варю,
целую Надю, думаю о Лоле! Это, брат, не любовь, а свинство! Выбери себе одну
женщину и на других уж не смотри!
Борейко был хмур и серьезен.
Звонарев с удивлением смотрел на своего Друга, которого неожиданно увидел
с новой, еще незнакомой ему стороны. Приход Мельникова с бинтами прервал
этот разговор. Началась мучительная процедура перевязки. Ожоги были
несильные, но охватили большую часть лица.
- Через неделю все заживет, - утешал фельдшер. - Красивше прежнего
будете, вашбродь!
Утомленный прапорщик прилег на походную кровать и тотчас заснул. Борейко
приказал его не тревожить и сам отправился на Орлиное Гнездо, чтобы наладить
обстрел японцев у форта номер два.
Глава шестая
Звонарев провел несколько дней на батарее литеры Б, помогая Борейко. Хотя
батарея и мало подходила для отдыха, но идти в город прапорщику не хотелось,
а на Залитерной сидел Чиж, одно присутствие которого раздражало его.
Прапорщик занялся производством ручных бомбочек. В крайнем каземате была
организована лаборатория по их изготовлению. Они делались просто:
пироксилином набивали стреляные гильзы тридцатисеми- и
сорокасемимиллиметровых патронов, вставляли небольшой кусок запального
шнура, и бомбочка была готова.
За старшего в лаборатории орудовал Блохин. Он не отставал от прапорщика
ни на шаг, оказывая ему большую помощь во всех его начинаниях.
Столовались офицеры вместе с солдатами из котла. Благодаря заготовленным
припасам питание на батареях литеры Б и Залитерной было сносное, но все же
Звонарев со вздохом вспоминал Варины обеды, которых был теперь лишен. Из
гордости он не хотел напоминать Варе о себе, а девушка, видимо, всерьез
решила порвать с ним. Борейко по-братски делился с прапорщиком.
В один из вечеров на батарее появилась Харитина. С ней пришел и Вася.
Мальчик имел весьма солидный вид в длинной до пят японской шинели, в старой
генеральской фуражке, с повязкой Красного Креста на рукаве.
Увидев Звонарева, он не узнал его и недоверчиво покосился.
- Здравствуй, Вася! - приветствовал мальчика прапорщик.
- Так это вы, Сергей Владимирович? - даже взвизгнул от радости Вася. -
Тетя Варя уже который день ищут вас, и в штабе были, и в Пушкинской школе.
То-то они обрадуются!
- Не смей ей и заикаться, что я здесь, - предупредил Звонарев, - я завтра
буду в другом месте.
- Ты не слушай его, хлопчик, - вмешался Борейко, - тете Варе скажи, что
мы с Сереженькой совсем умираем с голоду без ее обедов. А если прапорщика
здесь и не будет, то я всегда тут. Мигом проглочу все.
- Как же вы чужое возьмете? Тетя Варя завсегда наказывает мне, как я иду
с судками, чтобы вам не давал, - сожрет, грит, все этот Ведмедь, а Сереже
ничего и не достанется, - не унимался Вася.
Звонарев хохотал во все горло, а Борейко, скорчив страшную физиономию,
свирепо прорычал:
- Я те пропишу такого Ведмедя, что ты забудешь, как себя самого звать.
Мальчик весело запрыгал на месте.
- Пиши, Сережа, покаянное письмо своей амазонке, авось завтра поедим
досыта, - предложил Борейко.
Прапорщик написал несколько теплых слов и просил не присылать ему обедов,
так как он каждый день будет находиться в разных местах.
Получив записку, мальчик с деловым видом спрятал ее в фуражку и собрался
уходить, но его задержала Харитина.
- К вам я, Борис Дмитриевич, - обратилась она к Борейко, - явите божескую
милость, защитите от супостата. Проходу мне не дает-пристает с
неприличностями. Придирается к мужу ни за что ни про что, ставит под
винтовку, да еще впереди наблюдательного пункта, японцам на расстрел.
Вчерась на Егорушке полу шинели прострелили, нонче, может, и вовсе убьют...
- Что же я с Чижом поделать могу? Чином он меня старше, слушать не
станет. Сходи к генералу Белому, а лучше к Варе, расскажи ей, она сообщит
отцу, - посоветовал поручик.
- Пока генерал возьмутся за это дело, так штабскапитан всех солдат на
Залитерной переведут.
- Сходил бы ты, Сережа, туда, попробовал уговорить эту сволочь!..
- Со мной Чиж и разговаривать не станет. Он меня не переносит.
- Вы бы, Сергей Владимирович, будто ненароком, по другому делу зашли на
наблюдательный пункт. Штабс-капитан провинившихся ставят под винтовку
впереди пункта, а сами сидят в броневой башне и смотрют. Чисто аспид, а не
человек, - с чувством проговорила Харитина.
Звонарев обещал на следующий же день побывать на Залитерной.
- Не сносить Чижу головы, - заметил Борейко, когда Харитина и Вася вышли.
- Убьют его солдаты.
На следующий день прапорщик отправился на Залитерную. Подойдя к батарее,
Звонарев увидел трех солдат, стоявших под винтовкой, в их числе Ярцева и
Зайца. Перед ними расхаживал Чиж.
- Я вас, сволочей, научу, как служить! Сгною под винтовкой, распустились,
мерзавцы! - бесновался он, поднося кулаки к лицам солдат.
По команде солдаты повернулись и пошли по направлению к наблюдательному
пункту, расположенному на вершине Залитерной горы.
- Станете в ста шагах впереди пункта! - крикнул им вдогонку Чиж. -
Здравствуйте, Сергей Владимирович! - приветливо обратился он к прапорщику. -
Какие новости?
- По-видимому, начинается новый штурм крепости. Поэтому рекомендуется
солдат далеко от батареи не усылать. Не ровен час, прорвутся японцы на
Залигерную, как в августе. Тогда каждый человек будет на счету, - ответил
Звонарев.
- Зачем изволили пожаловать на Залитерную? - поинтересовался Чиж. - Я тут
совсем пропадаю от холода и сырости в обществе тридцати вшивых канониров и
одной грязной солдатской шлюхи. Быть может, вы не откажете замолвить за меня
словечко перед его превосходительством, вашим будущим тестем?
- Я не собираюсь стать родственником Белого, - сухо ответил прапорщик.
- Что же вы скромничаете, Сергей Владимирович! Все в Артуре говорят о
вашей свадьбе с мадемуазель Белой.
В это время с горы показались артиллеристы с раненым на руках.
- Никак, кого-то убило. Уже не моего ли Егорушку? - вскрикнула вышедшая
из кухни Харитина и бросилась им навстречу.
Прапорщик поспешил за ней. Раненым оказался Заяц. Пуля ударила ему в
бедро, как только он стал под ружье на указанное штабс-капитаном место.
Артельщик был без сознания. Из наскоро перевязанной раны падали на землю
густые капли крови. Звонарев пощупал чуть заметный пульс и велел отнести
раненого в офицерский блиндаж. Но Чиж решительно воспротивился этому.
- Наполовину представляется, жидовская морда! - брюзжал он. - Ему и на
кухне хорошо, а вы-марш обратно на место! - обернулся он к Ярцева и другому
солдату.
- Казните нас здесь, вашбродь, а под расстрел мы не пойдем, - угрюмо
ответил Ярцев.
- Что? - взвизгнул штабс-капитан. - Да я тебя изувечу! - И он с кулаками
бросился на солдата.
Не помня себя от возмущения, Звонарев бросился вперед и стал между
Ярцевым и Чижом.
- Как вы смеете, прапорщик, мешать мне, когда я наказываю солдата! -
заорал Чиж.
- Мордобой не предусмотрен в числе дисциплинарных взысканий, - едва
сдерживая себя, проговорил Звонарев. - Кроме того, подобное обращение с
солдатами недостойно культурного человека.
- Молчать! Прочь с дороги! - Шгабс-капитан вновь ринулся к Ярцеву, по
Звонарев его не допустил, схватив руку.
Чиж рывком освободил руку и, выхватив револьвер, направил его на
прапорщика. Ярцев изо всей силы ударил штабс-капитана по руке. Грохнул
выстрел. Пуля пролетела мимо. Тогда с искаженным от ненависти лицом Чиж один
за другим два раза выстрелил в живот Ярцеву. Солдат со стоном повалился на
землю. В то же мгновение Харитина кинулась на штабс-капитана и, схватив его
за горло, опрокинула его на землю.
Сбежавшиеся на выстрелы солдаты отнесли в блиндаж смертельно раненного
сказочника и с трудом оттащили молодую женщину от избитого, исцарапанного
Чижа.
- Подать мне винтовку, - прохрипел Чиж, - я должен кровью этой шлюхи
смыть нанесенное мне оскорбление.
- Вы арестованы, господин штабс-капитан, - заявил Звонарев. - Отвести его
благородие в блиндаж и выставить к дверям часового, - распорядился
прапорщик.
Чиж пытался сопротивляться, но двое солдат подхватили его под руки и
поволокли в блиндаж.
Звонарев по телефону сообщил о происшествии Борейко и спросил, что ему
делать.
- Японцы готовятся штурмовать форты и батареи. Принимай командование на
Залитерной, а потом донеси обо всем Белому. Присмотри, чтобы Чижик не
вздумал улететь, а то солдаты бросятся за ним и растерзают его на части.
- Я сам готов немедленно прикончить его.
- Самосуда не допускать! - предупредил Борейко.
Звонарев зашел в блиндаж к раненым. Заяц пришел в себя и тихонько стонал.
Ярцев был в агонии. Харитина тихо плакала над ним.
- Неужто штабс-капитану ничего не будет за сегодняшнее смертоубийство? -
чуть слышно спросил артельщик, узнав Звонарева.
- Что бы там ни было, а от меня он не уйдет - своими руками смертью казню
душегуба проклятого! - крикнула Харитина. - А потом опять в стрелки пойду...
Грохот орудий заставил Звонарева поспешить на командный пункт.
Затрещал телефон, из штаба фронта передали приказание поддержать огнем
